няла,  кто
этот мужчина, покрытый шрамами.
   - Как.., ваше имя? - спросила она.
   - Перли Риз, - сказал он.
   Она знала его, но все равно растерялась.  Она  вспомнила  проститутку  из
кафе в Сан-Нести, которая говорила, что Спасительница была старой  женщиной,
которая пришла в Форт-Форкон осмотреть кузена моей матери. Его звали  Перли,
ему было семь лет, когда он попал в огонь. Почти тридцать лет назад. Вот так
сказала она. Спасительница забрала его с собой на лодке.
   - Так вы знаете меня? - спросил Перли.
   - Да, знаю, - сказала Арден, - Ваша троюродная сестра  помогла  мне  сюда
попасть.
   - О. - Он кивнул, даже если ничего и не понял. - Я думаю,  что  это  тоже
хороший знак. Так вы готовы к встрече?
   - Готова, - сказала Арден. Он провел ее внутрь дома.

Глава 29

СПАСИТЕЛЬНИЦА

   Как только они оказались у внутренней двери, Перли сказал:
   - Миз МакКей? Я привел ее!
   - Тогда входите! Я понимаю, что выгляжу как пугало, но все равно входите!
   Голос был скрипучий, да, это был голос старухи. Дэн был  прав:  не  могло
быть в реальности такого факта, как женщина, которая вечно остается молодой.
Но даже если Юпитер частично ошибался, Спасительница  все-таки  должна  была
лечить одним прикосновением своих рук. Арден с замершим  от  страха  сердцем
прошла за Перли через гостиную и небольшой коридор в спальню.
   На постели, обложенная подушками персикового цвета, сидела Спасительница.
Солнечный свет, проникавший сквозь затянутые тюлем окна,  падал  на  пол  из
золотистых сосновых досок, а над постелью негромко жужжал вентилятор.
   - О, - прошептала Арден, и из глаз у нее брызнули слезы. Она прикрыла рот
рукой, чтобы не сказать какую-нибудь глупость.
   Спасительница, разумеется, была очень старой  женщиной.  Может  быть,  ей
было восемьдесят пять, а может быть, и больше. Если когда-то ее волосы  были
светлыми, то сейчас они были белые как  снег.  Ее  лицо  испещрили  глубокие
морщины, но Арден видела, что в свои молодые годы  эта  женщина  была  очень
красивой. Она была одета в  просторное  белое  платье,  и  одной  рукой  она
тянулись к столику, где лежали очки в металлической  оправе.  Движение  было
медленным, и рот старой  женщины  исказился  от  боли.  Пальцы  у  нее  были
искривлены и изуродованы, и очки она взяла с большим трудом.  Перли  тут  же
оказался рядом с ней, но не стал одевать ей очки. Он наблюдал, как ее пальцы
справляются с работой. Наконец, она сама надела очки, и Арден  увидела,  что
за линзами в янтарных глазах Спасительницы все еще виден  внутренний  огонь.
"Как божественный свет", - подумала Арден.
   - Садись. - Спасительница подняла вторую руку с такими  же  искривленными
пальцами и указала на повернутое к кровати цветастое кресло.  Голос  старухи
дрожал то ли от паралича, то ли от волнения - Арден точно не знала. Она села
и стиснула розовый мешочек, который лежал у нее на коленях.  Сердце  девушки
билось как сумасшедшее.
   - Лимонад, - предложила Спасительница. Дышать  ей  тоже  было  больно.  -
Хочешь стакан?
   - Я.., пожалуй.
   - Могу добавить в него каплю водки. - Спасительница, к  удивленью  Арден,
говорила с акцентом Среднего Запада.
   - Гм.., нет. Только лимонад.
   - Перли, ты будешь? А в мой, пожалуйста, добавь водки.
   Обе женщины молчали. Спасительница пристально смотрела  на  Арден,  а  та
просто не знала, куда девать глаза. Она была так рада, что наконец нашла ту,
которая была ей так нужна, но в то же  время  чувствовала  и  разочарование.
Спасительница была не такой, про какую ей рассказывал Юпитер.  Спасительница
не смогла обмануть время, и она не была знахаркой. Если  она  была  способна
излечивать прикосновением, то почему не  смогла  убрать  эти  шрамы  с  лица
Перли? Слезы вновь обожгли Арден глаза; это были слезы  горечи  от  сознания
собственной глупости.
   Спасительница - покоряющая время, никогда не стареющая - оказалась мифом.
На  самом  деле  Спасительница  оказалась  маленькой,  седой,   страшноватой
восьмидесятипятилетней старухой с шишковатыми наростами на пальцах и тяжелым
дыханием.
   - Не плачь, - сказала Спасительница.
   - Со мной все в порядке. На самом деле. -  Арден  вытерла  глаза  тыльной
стороной ладони. - Я...  -  Она  остановилась.  Шлюзы  вот-вот  готовы  были
прорваться слезами. Все было плохо. Это была жестокая, жестокая шутка.
   - Тогда продолжай, если хочешь поплакать. Я выплакала все  свои  слезы  в
тот, первый день.
   Слезы начали течь по щекам Арден. Она захлюпала носом.
   - Вы хотите сказать.., вы плакали тоже?
   - Когда я пришла сюда и все узнала. - Она сделала паузу. Ее дыхание  было
напряженным. - Узнала, что Спасительница не может наложить на  меня  руки  и
просто так убрать все это прочь.
   Арден покачала головой. - Я не.., я не понимаю.
   Что убрать?
   Старуха слегка улыбнулась.
   - Боль. Спасительница не смогла вылечить меня от боли. Это я должна  была
сделать сама.
   - Но.., вы.., вы ведь Спасительница, верно?
   - Да, я Спасительница.
   - А вы.., монахиня?
   - Я, монахиня? Ха-ха! Я слишком много шумела  и  скандалила,  когда  была
девицей, чтобы теперь стать  монахиней!  Видели  бы  вы  моего  отца,  когда
полиция приводила меня домой!
   Вошел Перли и принес поднос с двумя стаканами лимонада. - Вот,  возьмите,
- сказал он, подавая стакан Арден, - если не хотите, чтобы у вас разболелась
голова. Миз МакКей любит иногда выпить.
   - Я хочу, чтобы ты прекратил меня так называть! Уже больше тридцати  лет,
- сказала она, обращаясь к Арден, - он называет меня Миз МакКей! Как будто я
какой-то  слабенький  старый  цветок,  неожиданно  попавший  под  полуденное
солнце! Меня зовут Кетлин!
   - Вы же знаете, что я приучен уважать старших. И не пейте слишком быстро.
   - Я выпью это залпом, если захочу! - не задумываясь, ответила она, но  не
выпила. - А теперь оставь нас одних. Перли. Нам надо поговорить.
   - Да, мэм.
   Перли вышел из комнаты. Спасительница, держа свой  стакан  двумя  руками,
поднесла его ко рту и сделала глоток.
   - А-ах-х, -  сказала  она.  -  Вот  так-то  лучше.  -  Она  взглянула  на
вращающийся под потолком вентилятор. - Я никогда не могла привыкнуть к  этой
жаре. Некоторое время я думала, что не смогу ее выдержать и вернусь назад...
- вздох, потом еще, - в Индиану. Я оттуда. Эвансвилл, Индиана.  Ты  сказала,
что ты из Форт-Уэрта?
   - Да.
   - Ну, тогда это хорошо. В Техасе  тоже  жарко.  -  Она  снова  отхлебнула
лимонада с водкой.
   - И это родимое пятно ты тоже получила там? Арден кивнула, не  зная,  как
ей на это реагировать.
   - Ведь ты пришла сюда, чтобы вылечиться, верно?
   - Да.
   - И вот теперь ты сидишь здесь и думаешь, что ты самая...  Самая  круглая
из всех дур, живущих на этой земле. Ты  пришла  сюда,  чтобы  тебя  вылечила
молодая прелестная девушка, которая никогда не стареет. Которая, как говорят
люди, живет вечно. Ведь ты бы сюда не пришла... - она снова тяжело задышала,
в легких у нее булькало, - ..узнав, что здесь всего  лишь  обычная  старуха,
кашляющая и брызжущая слюной, так?
   - Нет, - вынужденно согласилась Арден. - Не пришла бы.
   - Я тоже пришла сюда, чтобы меня вылечили.  При  моих  "обстоятельствах",
как называл это мой отец,  -  она  кивнула  на  ходунок,  стоявший  рядом  с
постелью, - я обычно могла обходиться палочкой, но..,  теперь  я  едва  могу
встать на этот ходунок. У меня еще с молодых лет был жестокий артрит.  Может
быть, примерно с твоего возраста, может быть, еще раньше. Мой  отец  был  из
старой финансовой аристократии. Из семьи банкиров. Все они были  чрезвычайно
важными. Так что когда их красивая дочь не смогла танцевать на своих больных
ногах... - последовала пауза, - ..на  общественных  приемах  и  когда  белые
перчатки перестали налезать на ее искривленные болезнью  пальцы..,  тогда..,
тогда были приглашены специалисты. Но когда  специалисты  не  смогли  ничего
добиться, тогда эта красивая очаровательная дочь превратилась в  парию.  Она
все  больше  и  больше  времени  проводила  в  одиночестве,  становясь   все
несчастней. Она начала пить. Связалась с  молодыми  людьми.  Было  несколько
публичных скандалов. Потом в один прекрасный день этой красавице-дочери было
сказано, что у нее должна быть компаньонка, которая будет следить за ней  и,
уберегать от неприятностей. Мне наняли  очень  крепкую  бесстрашную  цветную
женщину, которая ничего не знала. Она не знала, за что ей будут  платить.  -
Кетлин МакКей вновь сделала глоток из стакана, сомкнула скрюченные пальцы. -
Эта цветная женщина.., она была родом  из  Тибодокса.  Это  вдоль  шоссе,  в
пятидесяти милях от Гранд-Айсл. Мы обычно делили с ней бутылку виски, и  она
рассказывала мне удивительные истории.
   Арден сказала:
   - Я все-таки не понимаю...
   - О, нет, ты все понимаешь - Кетлин перебила ее. - Ты понимаешь  все!  Ты
только не хочешь в этом признаться. Не хочешь  освободиться  от  иллюзий.  Я
тоже сидела как раз вот здесь, где сейчас ты,  и  разговаривала  со  старой,
измученной и умирающей женщиной, лежавшей в этой самой постели. -  Ее  звали
Джульет Гарик, и она была из Мобила, штат Алабама. У нее одна нога  была  на
три дюйма короче другой. Та, что была до нее..,  ну,  я  уже  не  помню.  Ты
действительно не хочешь водки?
   - Действительно не хочу, - сказала Арден. Ее  сердце  перестало  учащенно
биться, но нервы все еще были  напряжены.  -  И  сколько  же..,  сколько  же
Спасительниц было здесь?
   - Кладбище рядом. Ты можешь пойти и посчитать сама. Но как  мне  кажется,
первые две были похоронены в море.
   Арден все еще хотелось плакать. И это плач мог бы разорвать сердце  мира.
Может быть, она и в самом деле заплачет, но позже, не сейчас.
   - А кто же была первой?
   - Женщина, которая основала эту больницу. Эврита Колберт. Все ее  вещи  и
журнальные записи хранятся в  музее,  который  находится  между  церковью  и
помещениями сестер. Очень интересная бесстрашная женщина. С  сильной  волей.
Перед началом гражданской войны она оказалась со  своим  мужем  на  корабле,
плывшем из Южной Америки в Новый Орлеан.  Ее  муж  был  фермером.  Они  были
богатые люди. Так или иначе,  недалеко  от  этих  мест  их  корабль  разбило
штормом, и она оказалась здесь. Легенда гласит, что она  дала  Богу  клятву,
что построит часовню и больницу  для  бедных  на  первом  острове,  куда  ее
вынесет море. Вот этот остров, и вот все, что она  сделала.  Там,  в  музее,
есть ее фотография. Она была красивой женщиной со светлыми волосами.  Но  ее
глаза.., можно сказать, что в них горел неугасимый огонь.
   Арден вздохнула. Она опустила голову и приложила руку к лицу.
   - Сестры появились здесь где-то в сороковые годы, - продолжала Кетлин.  -
Они делали всю работу на острове. - Она  прикончила  свой  лимонад  и  очень
аккуратно поставила стакан на маленький столик. - Все мы... Спасительницы, я
имею в виду.., пришли из самых разных мест и по разным причинам. Но были все
едины и похожи в одном - в очень важном.
   Арден подняла голову, ее глаза опухли и покраснели.
   - В чем же?
   - Мы верили, - сказал Кетлин. - В чудеса.
   - Но ведь это была ложь. Это был обман.
   - Нет. - Кетлин покачала седой головой. - Это была иллюзия, а это не одно
и то же. Люди всегда хотели верить в то, что Спасительница существует.., что
она может их вылечить... А  когда  надежды  нет,  то  зачем  жить?  Мир  без
чудес.., ну, это будет мир, в котором мне уже жить не придется.
   - Какие чудеса? - спросила Арден, сдерживая легкое раздражение. -  Здесь,
вокруг, я не вижу никаких чудес!
   Кетлин наклонилась вперед, вздрагивая от усилий. Ее  щеки  и  лоб  начали
розоветь от гнева; она была волевой женщиной. Она  произнесла  три  коротких
четких слова:
   - Открой. Свои. Глаза.
   Арден заморгала, удивленная силой, звучавшей в голосе старухи.
   - Нет, тебе не удастся здесь вылечить это пятно! Так же как я  не  смогла
вылечить свой артрит или как Джульет Гарик не смогла  выровнять  свои  ноги!
Это все чушь! Но вот что не чушь, - вдох-выдох, вдох-выдох, -  не  чушь  то,
что я могу ходить мимо этих кроватей. Между  рядами,  которые  мешают  моему
движению. Я могу идти мимо них, и люди, которые уже  умирают,  садятся,  они
садятся в своих постелях и улыбаются при виде  меня  и  на  несколько  минут
получают избавление  от  страданий.  Они  улыбаются  и  смеются,  как  будто
прикасаются к солнцу. Всего на несколько драгоценных минут. И дети,  больные
раком, и туберкулезные, и больные СПИДом, - все выбираются из своей темноты,
чтобы коснуться моей руки, и держатся за меня. Они тянутся ко мне, как будто
я кто-то, и они не видят моих кривых отвратительных пальцев. Они  не  видят,
что Кетлин МакКей из Индианы старая и хромая! - Ее глаза пылали  яростью  за
линзами очков. - Нет, они тянутся к Спасительнице!
   Она замолчала, вновь восстанавливая дыхание.
   - И я не лгу им, - сказала она через минуту или две. - Я  не  говорю  им,
что они могут победить свою болезнь, если  прежде  этого  не  скажут  доктор
Фелисьен или доктор Уолкот. Но я пыталась.., пыталась.., заставить их понять
чудеса именно так, как я и сестра Каролина это представляем.  То,  что  тело
должно умереть - да, это так. Оно должно покинуть мир, и так устроена жизнь.
Но я верю в чудо, я верю в то,  что  хотя  тело  и  умирает,  душа  остается
бессмертной. Она остается, как остается Спасительница. Хотя женщины, которые
носили это имя, уже ушли. Спасительница  не  исчезла.  Она  живет  и  живет,
присматривая за своими пациентами и за своей больницей. Проходя между рядами
кроватей. Протягивая руки. Она продолжает жить. Так что ты зря осмеливаешься
сидеть здесь с закрытыми глазами и не видеть того, что тебе предлагает Бог!
   У Арден медленно открылся рот.
   - ..Мне?
   - Да, тебе! Больница, вероятно, проживет и без Спасительницы... Я  думаю,
это вполне возможно. Она  претерпит  большие  изменения.  Все  Спасительницы
долгие годы поддерживали это место. И это очень нелегкое дело, скажу я тебе!
Шторм разносил больницу на куски, всегда были проблемы с деньгами,  проблемы
с оборудованием и управлением. Старые здания частично развалились. Здесь все
далеко от совершенства. А если бы  не  было  Спасительницы,  чтобы  выбивать
пожертвования или бороться с  нефтяными  компаниями,  которые  хотят  начать
здесь бурение - перекопать весь берег и разрушить наш остров, -  где  бы  мы
сейчас были? Она закрыла глаза и откинулась на, подушку.
   - Не знаю. Я не знаю. Нет. Я не хочу быть той, кто завершит эту  цепь.  -
Она вздохнула и замолчала,  погрузившись  в  свои  мысли.  Потом  заговорила
вновь, и голос ее был  низким  и  тихим.  -  Спасительница  не  должна  быть
слабовольным человеком. Она должна быть бойцом и должна делать самую тяжелую
работу так  хорошо,  как  только  может.  Больше  всего...  -  глаза  Кетлин
открылись, - она не должна бояться брать на себя ответственность.
   Арден сидела очень тихо, руки ее сжимали розовый мешочек.
   - Может быть, ты и не такая. Не знаю. Черт  возьми,  как  я  устала.  Эти
сестры все молятся и молятся в церкви. Я говорила им.  Я  говорила  им,  что
если она есть, она придет сюда. Но может быть, ты и не та.
   Арден не знала, что сказать. Она поднялась с кресла, но так и  не  знала,
идти ли ей и если идти, то куда.
   - Если ты останешься, - сказала Кетлин, - если ты сделаешь то, что должно
быть сделано.., я могу обещать тебе, что  ни  один  человек  здесь  даже  не
заметит пятна. Оно исчезнет. Они будут видеть только твое лицо.
   Арден стояла в неровных лучах света, захваченная врасплох.
   - Тогда ступай. - Голос Кетлин ослаб. - В больнице есть радио.  Паром  из
Гранд-Айсл придет сюда через полчаса. Я знаю хозяина парома. Он сможет найти
для тебя место и отвезет тебя в Голден-Мидоу. Там ты сядешь  на  автобус.  У
тебя есть деньги?
   - Нет.
   - Перли! - позвала Кетлин. - Перли! - Ответа не  было.  -  Если  его  нет
поблизости, то он наверняка пошел в конюшню. Иди туда и скажи ему, чтобы  он
дал тебе пятьдесят долларов и договорился о пароме.
   - Конюшня? - сердце Арден вновь начало биться. - А что.., там?
   - Разумеется, лошади! Эти животные вечно меня пугают, но Перли их  любит.
Я сказала ему, что когда кто-нибудь из них лягнет его в голову,  ему  больше
не придется проводить там так много времени.
   - Лошади, - прошептала Арден и наконец улыбнулась.
   - Да, лошади. Муж Эвриты Колберт был фермером. Они везли домой лошадей из
Южной Америки. Часть из них приплыла сюда, и из них  образовался  табун.  Мы
разводим и  продаем  их,  чтобы  получать  деньги  для  больницы.  -  Кетлин
нахмурилась'. - Я что-то не то сказала?
   Глаза Арден наполнились слезами. Она не  могла  даже  говорить  -  у  нее
перехватило горло. Потом она все-таки выговорила:
   - Нет, ничего плохого. Я думаю.., я думаю, что все правильно.
   Теперь она плакала и почти ничего не видела. Но в этот момент она решила,
что еще никогда раньше не видела так далеко и так отчетливо.

***

   Дэн сидел на стуле на высокой веранде; на изумрудной  лужайке  собирались
голубоватые  тени  надвигавшихся  сумерек.  Рядом  с  ним  около  перил  был
прислонен костыль. Он наблюдал, как солнце скользило к  Заливу,  и  думал  о
том, что произошло час назад.
   С Гранд-Айла пришел паром. Он сидел все на этом же месте и наблюдал. Двое
мужчин и сестра Каролина вышли из больницы, направляясь по дорожке  к  при-,
чалу. Один из мужчин был лысый и толстый, но он шел с широко  расправленными
плечами, как будто только что нашел нечто такое, чем не  мог  не  гордиться.
Его спутник, высокий и стройный, одетый в темный костюм и новую пару  черных
модных башмаков, которые кто-то из персонала привез  ему  с  большой  земли,
остановился перед тем как подняться на борт и оглянулся назад.
   Дэн пристально смотрел на Флинта Морто. Говорить было больше  не  о  чем.
Они были весьма осторожны друг с другом в течение этих последних трех  дней,
им обоим было известно, какая награда за  него  обещана.  Дэн  понимал,  что
желание получить эти деньги все еще грызла  Морто,  но  тот  факт,  что  Дэн
вернулся за ним и Эйсли, когда мог убежать, все перевешивал.
   Потом Морто  отвернулся  и  поднялся  на  борт  парома.  Сестра  Каролина
помахала им рукой. Дэн наблюдал, как судно становилось все меньше и  меньше,
по мере того, как уносило Эйсли и Морто  вперед,  туда,  где  должна  пройти
оставшаяся часть их жизни.
   - Эй, старый динозавр. Не возражаешь, если я шлепнусь рядом с тобой?
   - Давай.
   Трейн вышел на веранду. Он  подтащил  поближе  к  Дэну  плетеный  стул  и
устроился на нем. Он все еще ходил в зеленом больничном халате, который  его
особенно раздражал. Его рана -  скользящая  царапина  и  сломанное  ребро  -
заживала, но доктор Уолкот настаивал, чтобы он еще некоторое время провел  в
больнице. Прошло уже два дня с тех пор, как Дэн в последний раз видел  Арден
в окно, когда она проходила мимо вместе с сестрой Каролиной. Арден больше не
появлялась за завтраком в маленькой больничной столовой. Так что как  у  нее
дела - он не знал и не знал, нашла ли она Спасительницу или нет.  Одно  было
ясно: пятно все еще при ней.
   - Как твоя нога?
   - Выздоравливает. Доктор Фелисьен говорит, что я чуть было ее не  сломал.
, - Черт возьми, могло быть гораздо хуже.
   - Верно. - Дэн хотел даже  рассмеяться,  хотя  в  ночных  кошмарах  почти
всякий раз ему виделось лицо Голта.
   - Да. Ты все хорошо сделал, пехотинец. Мне  нечего  сказать  плохого  про
морскую пехоту.
   - А я и не знаю, говорил ты когда-нибудь о ней что-то плохое или нет.
   - Ну, - сказал Трейн, - может быть, был близок к тому, чтобы сказать.
   Дэн обхватил себя руками за плечи и смотрел, как накатываются и  отбегают
волны. Когда дул ветер, он видел, как с  обожженных  солнцем  перил  слетают
чешуйки облупившейся краски. Это было тихое и спокойное место, успокаивавшее
его душу. Здесь не было телевизоров, была  только  небольшая  библиотека