авное
было то, что на востоке темнота стала окрашиваться в серые тона. Близил-
ся рассвет.  Я отвернулся,  закрыл ставню, включил свет и посмотрел вниз
на утомленную девушку.
   - Как вы думаете, смогут они отправиться сегодня на вертолете на объ-
ект Х-13? - спросил я.
   - Вертолеты летают практически в любую погоду,  - ответила Мэри.  - А
вам кто-то сказал, что они полетят сегодня?
   - Сегодня полечу я. - Хитрить было ни к чему. - Может быть, теперь вы
все же скажете правду, зачем вам понадобилось встретиться с Яблонским.
   - Вы хотите знать правду?
   - Вы сказали,  что у него доброе лицо.  Может быть, это так, а может,
нет. Но доброе лицо еще не причина, чтобы быть откровенной.
   - Я ничего не скрываю.  Честное слово,  ничего не скрываю. Все дело в
том,  что у меня сдали нервы и я очень тревожусь. Услышала кое-что о нем
и решила...
   - Давайте ближе к делу, - грубо оборвал я.
   - Вы знаете, что библиотека оборудована подслушивающим устройством?
   - Да,  слышал об этом. Схема подслушивающего устройства меня не инте-
ресует, мисс.
   Ее бледные щеки слегка порозовели.
   - Очень сожалею.  Я была в кабинете,  находящемся рядом с библиотекой
и, сама не знаю зачем, включила подслушивающее устройство. - Я усмехнул-
ся:  малышка не прочь послушать чужие разговоры. - В библиотеке были Ви-
лэнд и Ройял, они говорили о Яблонском.
   Я уже не улыбался.
   - Они следили за Яблонским,  когда утром он уехал в Марбл-Спрингс. Он
зашел в слесарную мастерскую, их это удивило.
   Я мог бы дополнить их сведения:  Яблонский ездил в город, чтобы зака-
зать  дубликаты ключей и купить веревку,  а также основательно перегово-
рить по телефону.  - Он пробыл в мастерской около получаса. Человек, ко-
торый следил за ним, тоже вошел в мастерскую.
   Потом Яблонский вышел из мастерской, а тот человек, который преследо-
вал его,  куда-то исчез, - она слабо улыбнулась. - Скорее всего, Яблонс-
кий заметил слежку и принял меры.
   Я уже не улыбался. Понизив голос, спросил:
   - Откуда они узнали об этом? Насколько я понял, человек, следивший за
Яблонским, так и не появился, не правда ли?
   - За Яблонским следили три человека. Двоих из них он не заметил...
   Я устало кивнул:
   - И что было потом?
   - Яблонский пошел на почту. Я сама видела, как он вошел внутрь, когда
отец и я шли в полицию. Отец настаивал, чтобы я рассказала, как вы похи-
тили меня и как я добралась до дома.  Кажется,  Яблонский взял несколько
телеграфных бланков, зашел в кабину, заполнил бланк и отправил телеграм-
му.  Один из людей Вилэнда,  дождавшись ухода Яблонского,  взял  верхний
бланк  из оставшихся в кабине,  на котором остались отпечатки текста те-
леграммы, и принес его сюда. Из разговора Вилэнда и Ройяла я поняла, что
Вилэнд  обработал  этот листок каким-то порошком и держал его под светом
лампы.
   Значит, даже Яблонский мог совершить оплошность!  Но будь на его мес-
те,  я совершил бы то же самое,  сделал точно такую же ошибку. Обнаружив
слежку и обезвредив человека,  который следил за мной, я бы подумал, что
теперь все в порядке, и успокоился бы. Да, Вилэнд - человек умный и пре-
дусмотрительный, возможно, он перехитрил бы и меня. Я спросил девушку:
   - Вы слышали что-нибудь еще из их разговора?
   - Совсем немного. Из услышанного я поняла, что они расшифровали почти
всю телеграмму,  но ничего не поняли. Наверное, текст был закодирован, -
она внезапно замолчала,  облизнула пересохшие губы и сказала:  -  Адрес,
конечно, не был закодирован.
   Я прошел в дальний угол комнаты:
   - Да,  адрес не был закодирован.  - С высоты своего роста я посмотрел
на нее.  Я знал ответ на свой следующий вопрос, но должен был задать его
девушке. - И какой же был адрес?
   - Мистеру Д. С. Куртину, Федеральное бюро расследований. Именно из-за
этого я и пришла.  Я знала,  что должна предупредить мистера Яблонского.
Мне кажется,  что ему угрожает серьезная опасность,  мистер Тальбот. Что
же касается разговора Вилэнда и Ройяла,  то больше ничего мне не удалось
услышать,  так как кто-то вошел в коридор, и я выскользнула из комнаты в
боковую дверь.
   Последние пятнадцать минут я ломал голову над тем,  как  сообщить  ей
новость о Яблонском, и теперь, наконец, решился.
   - Вы опоздали,  - я не хотел, чтобы голос мой звучал резко и холодно,
но он был именно таким. - Яблонский мертв. Убит.

   - Они пришли за мной в восемь утра на следующий день,  Ройял и Вален-
тине.
   Я был полностью одет,  если не считать пальто, и моя рука, на которую
был надет один-единственный наручник,  была пристегнута к кровати.  Ключ
от  наручников я выбросил вместе с тремя ключами - дубликатами,  которые
мне передал Яблонский, после того, как запер все двери.
   У них не было причины обыскивать меня, и я, как никогда раньше, наде-
ялся,  что они не станут этого делать. После того, как ушла заплаканная,
подавленная Мэри,  которая против воли дала мне обещание, что наш разго-
вор  она  сохранит в тайне даже от отца,  я сел и тщательно все обдумал.
Мои мысли до сих пор кружились по замкнутому кругу, и я так глубоко увяз
в своих размышлениях, что уже не видел просвета. Именно в то время, ког-
да голова вообще отказалась работать,  меня,  как молния,  озарила яркая
вспышка,  блеснувшая  в мрачной безысходности рассуждений:  ослепительно
яркая вспышка то ли интуиции,  то ли здравого смысла. С тех пор, как по-
пал в этот дом, я почувствовал такое озарение впервые. В течение получа-
са сидел и все обдумывал. Потом взял листок тонкой бумаги и на одной его
стороне написал длинное послание. Свернул бумагу несколько раз, пока она
не превратилась в узенькую полоску,  запечатал ее клейкой лентой и напи-
сал  домашний  адрес  судьи Моллисона.  Потом приблизительно на половине
длины я перегнул бумагу пополам, спрятал ее на шее под галстуком и опус-
тил воротник рубашки.  Когда они пришли за мной,  я немногим меньше часа
пролежал в кровати, хотя не вздремнул ни на минуту.
   Услышав, что дверь отпирают ключом, притворился крепко спящим. Кто-то
грубо встряхнул меня за плечо.
   Я не  прореагировал.  Он встряхнул меня снова.  Я пошевелился.  Сочтя
этот прием малоэффективным,  он перестал трясти меня и сильно ударил ла-
донью по лицу. Достаточно. Надо во всем знать меру. Я застонал, заморгал
глазами, сморщился, словно от боли, и наполовину приподняло я в кровати,
потирая свободной рукой лоб.
   - Вставайте, Тальбот, - если не считать верхней левой стороны его ли-
ца,  где красовался миниатюрный закат солнца,  расцвеченный всеми тонами
индиго,  Ройял выглядел как обычно и казался спокойным и уравновешенным.
Видимо, он прекрасно отдохнул: еще один мертвец не потревожил его совес-
ти и не лишил сладких сновидений. Я с удовольствием увидел, что рука Ва-
лентине все еще болталась на перевязи:  это поможет мне устранить его  и
превратить из настоящего в бывшего телохранителя мисс Мэри.
   - Поднимайтесь!  - повторил Ройял.  - Почему это вы щеголяете в одном
наручнике?
   - Что?  - я потряс головой точно так, как отряхивается только что вы-
лезшая из воды собака.  Потом отлично сыграл роль человека удивленного и
наполовину одурманенного.
   - Какой гадости я наелся вчера за обедом?
   - За обедом? - Ройял едва заметно улыбнулся - Вы и ваш тюремщик вчера
пили только виски.  Осушили целую бутылку. Можете считать, что это и был
ваш вчерашний обед.  Я медленно кивнул.  Ройял чувствовал себя в  полной
безопасности.  Он знал,  что ему ничего не угрожает: если я получил свою
порцию виски из этой бутылки,  то мои воспоминания о том,  что произошло
незадолго  до того,  как я отключился,  будут весьма туманными.  Я хмуро
посмотрел на него и показал глазами на наручник:
   - Снимите эту проклятую штуковину! Вы слышали, что я сказал?
   - Почему на вас только один наручник? - спросил Ройял.
   - Какое имеет значение, сколько на мне наручников, один или двадцать?
- раздражено спросил я. - Ничего не помню. Наверное, Яблонский спровадил
меня сюда в большой спешке и ему удалось найти только один наручник. Мне
кажется,  что он не очень-то хорошо чувствовал себя,  - я опустил голову
на руки и стал растирать,  чтобы привести ее и  глаза  в  норму.  Сквозь
пальцы я увидел, как Ройял медленно кивнул в знак того, что понимает мое
состояние.  Я почувствовал, что разыграл эту сцену правильно. Именно так
поступил бы Яблонский, если бы почувствовал, что с ним происходит что-то
непонятное:  он из последних сил сделал бы все, чтобы обеспечить мою бе-
зопасность, а уж потом отключился бы.
   Наручник сняли.  Проходя через комнату Яблонского,  я, словно невзна-
чай,  посмотрел на стол.  Бутылка из-под виски все еще стояла на  столе.
Пустая. Ройял или Вилэнд учли все.
   Мы вышли в коридор. Ройял шел впереди, я за ним, а Валентине за мной.
Внезапно я замедлил шаги,  и Валентине уперся пистолетом  мне  в  ребра.
Все,  что  делал Валентине,  не отличалось мягкостью,  но на этот раз он
сравнительно слабо двинул меня пистолетом.  Мой громкий крик боли был бы
оправдан,  если бы этот удар был раз в десять сильнее.  Я остановился, и
Валентине врезался в меня. Ройял резко обернулся, сделал какое-то неуло-
вимое движение, и у него в руке молниеносно появился смертельно опасный,
маленький, словно игрушечный, пистолет.
   - Что происходит? - холодно спросил он. Голос был ровным и спокойным.
Как бы я хотел дожить до того дня, когда Ройяла схватят, и я увижу страх
в его глазах. Страх за свою судьбу.
   - Вот что происходит,  - стиснув зубы,  проговорил я.  - Держите свою
дрессированную  обезьяну  подальше от меня,  Ройял,  или я разорву ее на
куски независимо от того, будет он с пушкой или без нее.
   - Оставь его, Гюнтер, - спокойно сказал Ройял.
   - Послушайте,  босс, да я почти не прикоснулся к нему. - Если не счи-
тать низкого лба человекообразной обезьяны,  сломанного носа,  следов от
оспы и шрамов,  то на лице Валентине почти не оставалось места для выра-
жения чувств,  и все же оно пыталось выразить удивление и острое чувство
несправедливости. - Я просто немного толкнул его...
   - Знаю, - Ройял уже двинулся дальше. - Сказано тебе, отстань.
   Ройял первым подошел к лестничной площадке и спустился  на  несколько
ступенек. Я, подходя к лестничной площадке, резко замедлил шаги, и снова
Валентине налетел на меня. Развернувшись на каблуках, я резко ударил его
по  руке и выбил пистолет,  который упал на пол.  Валентине нырнул вниз,
чтобы подхватить пистолет левой рукой,  и заорал от  боли:  каблук  моей
правой ноги с силой опустился ему на пальцы, расплющив их на металличес-
ком полу.  Я не слышал, как хрустнули кости, но прибегать к таким крутым
мерам  и  не требовалось,  так как обе руки Валентине все равно вышли из
строя. Теперь Мэри Рутвен потребуется новый телохранитель.
   Я не пытался нагнуться и поднять пистолет, не пытался сделать ни еди-
ного движения. Я слышал, как Ройял медленно поднимается по лестнице.
   - Отойдите от пистолета, - приказал он. - Оба отойдите.
   Мы отошли.  Ройял поднял пистолет,  отступил в сторону и жестом пока-
зал, чтобы я спускался по лестнице впереди него. Я не знал, что у него в
голове:  выражение  лица не выдавало его мыслей.  Он не сказал больше ни
слова, даже не удостоил взглядом окровавленную руку Валентине.
   Генерал, Вилэнд и Лэрри-наркоман ждали нас  в  библиотеке.  Выражение
лица генерала рассмотреть было невозможно,  так как его наполовину скры-
вали усы и борода,  но глаза были красные,  а кожа за те тридцать  шесть
часов,  что я не видел его,  приобрела какой-то мертвенно-серый оттенок.
Впрочем,  возможно,  это была игра моего воображения.  Все выглядело для
меня  не так в это утро.  Вилэнд был изысканным и элегантным,  и хотя на
его лице играла улыбка,  она не обманула меня: он был жестким, как всег-
да.  Чисто выбрит, глаза ясные, отлично скроенный темно-синий костюм си-
дел на нем безупречно. Костюм дополняла белая рубашка и красный галстук.
Он был образцом денди.  Что же касается Лэрри,  то он ничем не отличался
от того Лэрри,  каким я привык его видеть постоянно: бледное лицо, бесс-
мысленные глаза наркомана.  Он ходил взад и вперед позади стола. Правда,
сегодня дергался меньше,  чем обычно,  и даже улыбался.  Я сделал вывод,
что он хорошо позавтракал, и в основном героином.
   - Доброе утро,  Тальбот - сказал Вилэнд.  Преступники экстра-класса в
наши дни считают,  что быть вежливыми так же необходимо,  как кричать  и
бить по голове.  Многие даже считают, что быть вежливыми целесообразнее,
чем прибегать к побоям, так как это приносит лучшие результаты.
   - В чем причина шума, Ройял? - осведомился Вилэнд.
   - Это все Гюнтер, - Ройял безразлично кивнул в сторону Валентине, ко-
торый  только  что вошел в комнату.  Левой рукой он поддерживал правую и
стонал от боли.
   - Гюнтер слишком сильно толкнул Тальбота, и тому не понравилось.
   - Убирайся со своими стонами куда-нибудь подальше,  - холодно  сказал
Вилэнд.
   Потом он внезапно превратился в доброго самаритянина и спросил меня:
   - Наверное, вы мерзко себя чувствуете, Тальбот, и поэтому так раздра-
жительны?  - Теперь уже не предпринималось никаких попыток притворяться,
что  хозяин  положения  Вилэнд и что он имеет равные с генералом права в
его собственном доме.  Генерал Рутвен,  не говоря ни слова,  стоял сзади
Вилэнда безучастный и полный чувства собственного достоинства. Это в ка-
кой-то степени было трагично. А возможно, мне это только казалось: я мог
и ошибаться в генерале. Жестоко, фатально ошибаться.
   - Где Яблонский? - поинтересовался я.
   - Яблонский?  -  Вилэнд  лениво приподнял бровь.  Даже отличный актер
Джордж Рафт не смог бы лучше выразить чувство удивления. - А собственно,
кто такой для вас Яблонский, Тальбот?
   - Мой тюремщик, - коротко ответил я. - Где он?
   - Вы, кажется, очень хотите знать это, Тальбот? - он посмотрел на ме-
ня долгим изучающим взглядом,  и мне это совсем не понравилось.  - Я уже
видел вас где-то раньше,  Тальбот. Генерал тоже. Я очень бы хотел вспом-
нить, кого вы напоминаете мне.
   - Дональда Дика,  - это было действительно опасное утверждение. - Так
где Яблонский?
   - Уехал.  Исчез  со своими семьюдесятью тысячами.  Слово "исчез" было
весьма неосторожным со стороны Вилэнда,  но я сделал вид, что не заметил
его.
   - Где он?
   - Вы нагоняете на меня скуку своими повторными вопросами,  - он щелк-
нул пальцами. - Лэрри, неси телеграммы.
   Лэрри, взяв со стола какие-то бумаги,  передал их Вилэнду,  по-волчьи
оскалился,  глядя мне в лицо,  и возобновил свое хождение взад-вперед по
комнате.
   - Генерал и я - люди очень осторожные, Тальбот, - продолжал Вилэнд. -
Некоторые назвали бы нас людьми,  которые всех подозревают. Впрочем, ос-
торожность и подозрительность - понятия очень близкие.  Мы навели о  вас
справки.  Запросили материалы из Англии, Голландии и Венесуэлы, - он по-
махал бумагами.  - Ответы на запрос пришли сегодня утром.  Нам сообщают,
что вы тот,  за кого себя выдаете,  один из лучших в Европе экспертов по
подводным погружениям. Поэтому теперь мы можем продвинуться вперед и ис-
пользовать  вас.  Мы больше не нуждаемся в Яблонском и отпустили его се-
годня утром.  С чеком. Он сказал, что предполагает отправиться путешест-
вовать по Европе.
   Вилэнд был спокоен,  убедителен и казался откровенным. Полностью отк-
ровенным.  Он мог бы заставить даже самого Святого Петра поверить ему. Я
выглядел так, как в моем представлении выглядел бы Святой Петр, которого
пытались убедить в том, что дело обстоит именно так, но потом я не сдер-
жался и наговорил массу вещей,  которые Святой Петр никогда бы не произ-
нес, и в конце концов злобно прорычал:
   - Этот Яблонский - грязный лгун!
   - Яблонский? - он снова поднял бровь в стиле Джорджа Рафта.
   - Да,  Яблонский.  Подумать только,  я поверил этому обманщику! Целых
пять минут выслушивал его. Он обещал мне...
   - И что же он обещал? - тихо спросил Вилэнд.
   - Хорошо,  скажу. Теперь это уже никому не повредит, - проворчал я. -
Он сказал,  что я нахожусь здесь для того,  чтобы совершить головокружи-
тельный прыжок.  Он сказал,  что те обвинения, из-за которых его уволили
из Нью-Йоркской полиции,  были сфабрикованы.  Он думает,  вернее сказал,
что думает,  что сможет доказать это, если представится случай допросить
некоторых полицейских и проверить кое-какие полицейские досье. - Я снова
стал ругаться. - Подумать только, и я поверил ему...
   - Вы отклоняетесь от темы,  Тальбот, - резко прервал Вилэнд. Он смот-
рел на меня очень внимательно, словно изучая. - Продолжайте.
   - Яблонский хотел заставить меня работать на него. Он думал, что если
поможет  мне,  то  я буду вынужден помогать ему.  Целых два часа в нашей
комнате он пытался вспомнить старый код Федерального бюро, а потом наст-
рочил  телеграмму в какое-то агентство с предложением представить в рас-
поряжение этого агентства какую-то весьма интересную информацию о  гене-
рале  Рутвене в обмен на шанс предоставить ему для изучения досье на не-
которых людей. Каким же я был идиотом, решив, что он действительно наме-
рен действовать подобным образом!
   - А вы,  случайно, не запомнили фамилию человека, которому была адре-
сована телеграмма?
   - Нет.
   - А может, вы попытаетесь вспомнить ее, Тальбот? Тогда вам, возможно,
удастся купить то, что очень дорого для вас, - жизнь.
   Я бессмысленными глазами посмотрел на него и потом уставился в пол. В
конце концов, не поднимая глаз, я сказал:
   - Катин, Картин, Куртин... Да, именно так - Куртин Д. С.
   - И все,  что он предлагал,  - это информация, если его условия будут
соблюдены?
   - Да, только информация.
   - Знаете, Тальбот, только что вы купили свою жизнь.
   Это уж точно,  я купил себе жизнь.  Я заметил, что Вилэнд не уточнил,
на какой срок мне позволят сохранить ее.  Может, всего на сутки. Все за-
висело  от того,  как пойдет работа.  Но мне это было безразлично.  То -
удовлетворение,  которое я получил,  раздавив руку Валентине, было ничто
по сравнению с радостью,  которую испытывал теперь: они клюнули на исто-
рию,  рассказанную мной, заглотнули и крючок, и леску, и грузило. В сло-
жившихся  обстоятельствах,  когда  карты разыграны точно,  они неизбежно
должны были попасться на крючок.  Я разыграл свои карты  абсолютно  пра-
вильно. С точки зрения их представления обо мне я не мог придумать такую
историю.  Они не знали и не могли знать,  что мне известно о смерти  Яб-
лонского,  и о том,  что вчера они выследили его и расшифровали адрес на
телеграмме.  Они не знали,  что всю прошлую ночь я провел в огороде  при
кухне,  что Мэри подслушала их разговор в библиотеке и что она приходила
ко мне в комнату.  Если бы они считали меня во всем сообщником Яблонско-
го, застрелили бы меня, не мешкая. Сейчас у них нет намерения застрелить
меня,  но кто знает, сколь долго это может продлиться. Скорее всего, не-
долго, но, возможно, мне хватит этого.
   Я заметил,  что Вилэнд и Ройял переглянулись.  Один едва заметно миг-
нул,  другой слегка пожал плечами.  Да, оба они были преступниками хлад-
нокровными, жестокими, расчетливыми и опасными. Последние двенадцать ча-
сов они,  должно быть,  прожили, зная или предвидя возможность того, что
агенты Федерального бюро расследований в любую минуту схватят их за гор-
ло,  но держались так, что ничем не выдавали признаков волнения и напря-
женности в этот критический момент.  Интересно, что бы они подумали, как
бы отреагировали,  если бы знали,  что агенты  Федерального  бюро  могли
схватить их еще три месяца назад.  Но тогда время для этого еще не приш-
ло. Теперь тоже рановато.
   - Итак, джентльмены, есть ли необходимость в дальнейшей проволочке? -
Генерал вступил в разговор впервые,  но несмотря на все его спокойствие,
где-то глубоко скрывалось предельное напряжение.
   - Давайте покончим с этим.  Погода быстро  ухудшается.  Предупредили,
что надвигается ураган. Надо ехать, не откладывая.
   Что касалось  погоды,  то ге