нное.  Мало-помалу звезды стали светлеть  и
исчезать с неба. Перистые облака длинными серыми полотнищами заволакива-
ли небо.  Начался дождь,  не сильный,  но холодный и пронизывающий. Джон
Зеймис протянул мне брезентовую накидку, чтобы укрыться от дождя. И хотя
на судне была кабина, мне не хотелось спускаться туда.
   Видимо, я задремал,  убаюканный плавным скольжением бота по воде, по-
том почувствовал,  что дождь кончился,  хотя дождевые капли все еще про-
должали стекать по накидке.  Кто-то тряс меня за плечо. Это был капитан,
который тихо сказал:
   - Вот  эта нефтяная вышка,  мистер Тальбот.  Именно это и есть объект
Х-13.
   Я ухватился за мачту,  подтянулся и встал. Зыбь уже доставляла непри-
ятные ощущения и стала еще сильнее там,  куда указывала рука шкипера, то
есть в направлении нефтяной вышки.  Указывать,  где находится вышка,  не
было необходимости.  Даже на расстоянии полутора километров объект Х-13,
казалось, заполнил все небо.
   Посмотрев на вышку,  я отвернулся,  потом снова посмотрел на нее. Она
все  так же возвышалась впереди.  Я потерял больше,  чем самое главное в
жизни,  мне не для кого было теперь жить,  но,  видимо, какая-то малость
все же привязывала меня к жизни. Я стоял в боте и желал самому себе быть
за пятнадцать тысяч километров  от  этой  нефтяной  вышки.  Я  испытывал
страх.  И если это был конец моего пути,  молил Бога, чтобы моя нога ни-
когда не ступала на эту вышку.

                                Глава 5

   Раньше я слышал о таких нефтяных вышках, установленных в море. Однаж-
ды мне даже рассказывал о них человек, который их проектировал, но преж-
де не довелось видеть ни одной из них. И теперь, когда увидел ее, понял,
что конструкция вышки,  возникшая в моем представлении на основании опи-
сания ее инженером,  а также фактов и статистики,  - это скелет, который
необходимо облечь в плоть.
   Я посмотрел на объект Х-13 и не поверил своим глазам.
   Вышка была  громадной,  на удивление угловатой и неуклюжей.  Подобной
конструкции мне еще не доводилось видеть. Вышка была нереальной, сверхъ-
естественной комбинацией,  созданной любителями романов Жюль Верна и лю-
бителями научной фантастики, начитавшимися романов о полетах в космичес-
кое пространство. На первый взгляд вышка, освещенная мерцающим, призрач-
ным светом звезд,  напоминала лес из громадных заводских труб, устремив-
шихся  ввысь со дна моря.  На полпути вверх все трубы объединялись толс-
тенной массивной платформой, пронзенной в нескольких местах этими труба-
ми.  Справа,  у  самого  края платформы,  была построена уходящая в небо
конструкция из грациозно переплетенных балок,  таинственная и  кажущаяся
хрупкой, словно сплетенная пауком сеть. Это была буровая вышка.
   Высота вышки  вдвое  превышала  высоту  труб,  на которых установлена
платформа.  Вышка резко выделялась на фоне ночного неба,  тем более  что
она освещалась белыми и цветными лампочками: одни лампы имели эксплуата-
ционное назначение,  другие служили предупреждением пролетающим  самоле-
там.
   Я не принадлежу к людям, которые, чтобы убедиться в том, что их окру-
жают не химеры,  а реальные предметы, начинают щипать себя. Но если бы я
был  одним  из  них,  то  это была бы самая лучшая возможность и причина
ущипнуть себя.
   При виде этого невероятного переплетения марсианских структур, неожи-
данно  вставших из глубины моря,  самые беспробудные пьяницы,  позабыв о
выпивке, полезли бы на штурм этого водяного чудовища.
   Трубы, насколько я знал, были металлическими мощными опорами, облада-
ющими невероятной прочностью:  каждая опора могла выдерживать вес в нес-
колько сотен тонн. Я насчитал на вышке не менее четырнадцати таких опор.
С каждой стороны платформы было по семь опор.  Расстояние между первой и
последней опорами - около 100 метров.
   Самым удивительным было то,  что эта громадная платформа была подвиж-
ной. С помощью домкрата она связывалась со второй платформой, находящей-
ся глубоко под водой,  и с опорами, поднимающимися почти до уровня буро-
вой вышки.  Опоры, закрепленные в определенных местах, опускались на са-
мое дно моря.
   Вся эта громадная платформа с построенной на ней буровой вышкой веси-
ла, вероятно, четыре или пять тысяч тонн. Огромные мощные моторы переме-
щали ее вверх и вниз по опорам. При перемещении вверх платформа, с кото-
рой стекала вода, могла устанавливаться на такой высоте над поверхностью
моря, что даже самые высокие волны, сметающие все на своем пути во время
тропических циклонов,  бушующих в Мексиканском заливе,  не могли достичь
ее.
   Все это я знал, но знать - это одно, а видеть - совсем другое.
   Я так глубоко задумался,  что, когда чья-то рука коснулась моей руки,
вскочил на ноги, совершенно позабыв о том, где нахожусь.
   - Ну как,  понравилась эта громадина или нет, мистер Тальбот? Это был
капитан.
   - Славная вышечка!  Интересно, сколько эта игрушка стоит?! У вас есть
какое-то представление о том, сколько она может стоить?
   - Четыре миллиона долларов,  - Зеймис пожал плечами,  - а возможно, и
четыре с половиной.
   - Отличное вложение капитала, - сказал я, - четыре миллиона долларов.
   - Вернее,  восемь миллионов, - поправил Зеймис. - Ведь никто не может
просто так появиться здесь и начать бурить,  мистер Тальбот.  Для начала
надо купить землю на дне моря.  Тут не менее пяти акров земли,  и  стоят
они  три  миллиона  долларов.  Потом надо приступать к бурению скважины.
Пробурить только одну скважину глубиной около трех километров  обойдется
в 750 тысяч долларов. Да еще если человеку повезет, если он сразу найдет
нефть. - Зеймис умолк.
   Восемь миллионов долларов. Да и капиталовложением это не назовешь. На
такое мероприятие может решиться только азартный игрок. Ведь геологи мо-
гут ошибиться в прогнозах. И они чаще ошибаются, чем попадают в точку.
   Но какой дурак поверит,  что такой человек, как генерал Блер Рутвен с
его репутацией, пойдет на риск и выбросит на ветер восемь миллионов дол-
ларов!  Он все рассчитал точно, он намерен получить баснословный выигрыш
и ради этого выигрыша готов даже на то, чтобы преступить закон.
   Мне оставался один-единственный путь разведать все это. Я вздрогнул и
повернулся к Зеймису:
   - Вы можете подплыть к вышке? Подплыть к ней вплотную?
   - Тогда надо будет пройти весь этот путь, - показал Зеймис на ближнюю
к нам сторону громадного сооружения.  - Вы видите корабль, пришвартован-
ный рядом с платформой?
   Я не видел корабля,  но,  присмотревшись,  разглядел какие-то  узкие,
темные  очертания  длиной около восьмидесяти метров,  кажущиеся ничтожно
малыми по сравнению с громадным сооружением.  Концы  мачт  корабля  едва
достигали половины высоты до палубы платформы буровой вышки.
   - Наверное, очень сомнительно причалить к этому кораблю, Джон?
   - Вы имеете в виду,  что мы не сможем напрямую подойти к нему? Мы мо-
жем сделать большую дугу и приблизиться к кораблю с юга.
   Зеймис коснулся руля,  и "Метапен" повернул в  сторону  порта,  чтобы
обогнуть  объект  Х-13и направиться к югу.  Если бы мы шли на север,  то
есть вправо, "Метапену" пришлось бы пройти под яркой полосой света верх-
них ламп и ламп,  опоясывающих огромную рабочую платформу буровой вышки.
Но даже на расстоянии полутора километров мы видели какие-то мужские фи-
гуры,  снующие вокруг буровой вышки, и хорошо слышали доносящийся до на-
шего слуха по темной поверхности воды ослабленный расстоянием шум мощных
механизмов, напоминающий гул дизельных компрессоров.
   По крайней мере,  в этом повезло: шум был нам на руку. Мне и в голову
не приходило,  что на этой подвижной платформе работают 24 часа в сутки.
Шум  от  производимых на платформе работ полностью заглушал шепот мотора
нашего судна.
   Бот отчаянно пробивался сквозь  волны.  Мы  повернули  на  юго-запад.
Длинная,  поднимающаяся из глубин волна рассекалась о нос бота и ударяла
справа и слева в его борта.  Воду начало захлестывать через борта, и моя
одежда  промокала  все сильнее.  Я согнулся под брезентом рядом с рулем,
прикурил последнюю сигарету, стараясь уберечь ее от воды, и посмотрел на
капитана.
   - Меня беспокоит этот корабль,  Джон. Как вы думаете, есть какие-либо
шансы, что он уберется отсюда?
   - Не знаю.  Думаю, что нет. Он привозит припасы, питьевую воду и топ-
ливо, а также глинистый раствор для буров и тысячи галлонов нефти. Приг-
лядитесь повнимательнее,  мистер Тальбот. Этот корабль - своего рода не-
большой танкер. Сюда он привозит нефть для больших машин и дает электро-
ток от своих генераторов.  Позже,  когда забьет фонтан, он увезет отсюда
нефть.
   Я выглянул из-под брезента. Похоже, что Джон прав. Это небольшой тан-
кер.  Много лет назад, когда был на войне, я видел точно такие же кораб-
ли-танкеры:  высокая,  искусственно приподнятая платформа,  пустая цент-
ральная часть палубы,  потом каюты и машинное отделение.  Такие  танкеры
обслуживали порты.
   Больше всего меня заинтересовали слова Джона,  что корабль причален у
нефтяной вышки. - Я хотел бы попасть на борт этого корабля, Джон. Как вы
думаете,  это возможно? - У меня не было большого желания пробираться на
борт корабля, но я знал, что должен это сделать. Мне никогда не приходи-
ла в голову мысль о том,  что здесь более или менее постоянно может быть
пришвартован какой-то корабль.  Теперь я столкнулся с этим фактом,  и он
стал для меня самым важным, ему следовало уделить особое внимание.
   - Но... но мне сказали, что вы хотели попасть на нефтяную вышку, мис-
тер Тальбот, а не на корабль.
   - Да,  это так,  но я решил побывать на вышке немного позже. Вы могли
бы подвезти меня к кораблю?
   - Можно  попытаться,  -  хмуро сказал Зеймис.  - Сегодня плохая ночь,
мистер Тальбот.
   Подумать только,  и он говорил мне об этом!  Для меня эта  ночь  была
просто ужасной. Но я промолчал.
   Бот находился  как  раз напротив центра одной из длинных сторон плат-
формы, и я видел, что массивные стальные колонны, поддерживающие ее, бы-
ли расположены не совсем симметрично,  как мне показалось вначале. Между
четвертой и пятой громадными опорами с каждой стороны был зазор  шириной
около десяти метров.  И в этих местах платформа имела впадину,  располо-
женную на гораздо более низком уровне,  чем основная палуба. На этом бо-
лее низком уровне тонкое,  длинное,  сигарообразное очертание подъемного
крана было равным по высоте колоннам.  Корабль был пришвартован  к  этой
низкой палубе, соединяющей четвертую и пятую колонны.
   Через пять минут,  изменив курс, судно снова пошло прямо к югу нефтя-
ной вышки.
   Неприятная зыбь осталась позади,  но у нас не было времени привыкнуть
к сравнительному комфорту: капитан снова повернул руль, и бот направился
на северо-запад.
   Мы взяли курс прямо в направлении платформы и прошли всего  в  десяти
метрах от носа пришвартованного к нижней палубе корабля. Едва не зацепив
опору,  находящуюся в тридцати сантиметрах от бота,  оказались прямо под
массивной платформой буровой вышки.
   Один из  молодых греков,  черноволосый,  бронзовый от загара юноша по
имени Эндрю, занимался чем-то на носу бота. Когда мы поравнялись со вто-
рой  со  стороны моря колонной,  он тихо окликнул Джона и одновременно с
силой бросил как можно дальше в воду спасательный пояс,  прикрепленный к
тонкой  веревке,  намотанной на катушку.  Джон сбросил обороты мотора до
минимальных, и "Метапен", подгоняемый волнами, начал медленно дрейфовать
назад,  обходя  колонну.  В это же время спасательный пояс тоже двигался
назад,  огибая колонну с другой стороны. Вскоре веревка полностью обхва-
тила колонну.  Эндрю подхватил багром спасательный пояс и стал втягивать
его на палубу бота. Конец тонкой веревки был связан с толстым канатом из
манильской пеньки.  Выбрав веревку и обхватив колонну канатом, Эндрю на-
дежно привязал к ней "Метапен".  Мотор бота работал на низких  оборотах,
уменьшая натяжение троса при все возрастающем приливе.
   Никто не слышал,  никто не видел нас:  по крайней мере, так нам каза-
лось.
   - Постарайтесь обернуться как можно быстрее,  - тихо  и  взволнованно
сказал Джон. - Не знаю, сколько мы еще сможем ждать. Чую, что надвигает-
ся шторм.
   Он нервничал.  Я тоже. Нервничала вся команда. Но Джону не оставалось
ничего другого, как ждать, сидя в боте. Никто не собирался оглоушить его
ударом по голове, связать веревками и бросить в Мексиканский залив.
   - Не волнуйтесь, - ободряюще сказал я. Хотя уж если кто и волновался,
то это был я.
   Сняв пиджак,  под которым был заранее надетый гидрокостюм,  застегнул
молнии спереди у горла и на манжетах костюма, накинул на плечи кислород-
ный аппарат и затянул ремни.  Взяв в одну руку маску, а в другую пиджак,
брюки и шляпу,  я осторожно шагнул через борт бота в резиновую  надувную
лодочку,  которую кто-то из команды заранее опустил на воду рядом с бор-
том бота.  Эндрю уже сидел на корме этой хлипкой лодчонки,  держа в руке
веревку.  Как только я уселся в лодке,  он начал понемногу отпускать ве-
ревку,  привязанную к планширу "Метапена".  Прилив быстро уносил нас под
мрачную громаду платформы. По мере продвижения Эндрю все больше отпускал
ее.  Грести веслом в резиновой лодчонке  при  сильном  течении  довольно
трудно,  а  грести  против течения вообще невозможно.  Было бы в сто раз
легче добраться до "Метапена",  перебирая веревку руками и подтягиваясь.
Я шепнул Эндрю одно слово,  и он,  зафиксировав веревку, сделал поворот.
Все еще находясь в глубокой тени, мы приблизились к борту корабля, стоя-
щего вплотную к массивным опорам. Платформа, нависая над опорами, отбра-
сывала тень. Она была над нами на высоте трех метров. Свет ламп на вышке
и  верхней  палубе едва достигал дальней стороны верхней палубы корабля.
Остальная часть корабля была погружена в глубокую тьму,  если не считать
дорожки  света  на полубаке,  проникающего из прямоугольной щели верхней
платформы.  Через эту щель проходили вертикальные сходни, представляющие
собой  зигзагообразную лестницу,  установленную в металлическом коробе и
очень похожую на пожарную лестницу.  Короб с лестницей можно было подни-
мать и опускать в зависимости от прилива или отлива.
   Эта лестница словно специально предусмотрена для меня.
   Корабль был глубоко погружен в воду, ребристые нефтехранилища находи-
лись высоко, но планшир достигал только до пояса. Я вынул из кармана фо-
нарик-карандаш и поднялся на борт.  Продвигался вперед в полной темноте,
если не считать тусклого отблеска света на корме. Борт корабля вообще не
был освещен,  не было даже навигационных и якорных огней. И только иллю-
минация на буровой вышке сверкала,  как рождественская елка,  на которой
огней было больше чем достаточно.
   Движущиеся в  глубоких пазах раздвижные двери выходили на приподнятый
полубак. Я потянул за верхний и нижний болты одной из створок, подождал,
пока мне поможет слабая бортовая качка, и толкнул дверь назад так, чтобы
в образовавшуюся щель пролезла моя голова и рука с фонариком.  Я  увидел
пустые бочки с краской, канаты, пиломатериалы, тяжелые цепи. Это напоми-
нало складское помещение.  То,  что я увидел в нем,  не представляло для
меня ни малейшего интереса.  Я задвинул створку двери,  вставил в гнезда
болты и снова отправился на поиски...
   Пробрался на корму над цистернами.  Там были  поднимающиеся  двери  с
большими защелками,  выступающими над поверхностью дверей. Я увидел про-
дольные и поперечные трубы различных размеров.  На трубах,  на соответс-
твующей  высоте,  были большие маховики,  предназначенные для открытия и
закрытия вентилей,  и ребристые вентиляторы. Продвигаясь по корме, я на-
летал  почти на каждый вентилятор и прочувствовал их своей головой,  ко-
ленными чашечками и голенями.  Казалось, что прокладываю себе путь через
девственные  джунгли.  Металлические  девственные  джунгли.  Но я упорно
продвигался вперед.  Надо удостовериться,  что на корме нет ни люков, ни
трапов, размеры которых равнялись бы размерам человеческого тела.
   На корме  тоже  не  нашел ничего интересного.  Большую часть палубы и
надстройки занимали каюты. Один большой люк каюты, напоминающий вагонную
дверь,  был застеклен и имел пару открытых форточек. Я включил фонарик и
осветил люк.  Внутри были только моторы. Значит, люк тоже отпадал. Отпа-
дал, как и вся верхняя палуба.
   В лодке терпеливо ждал Эндрю.  Я скорее почувствовал, чем увидел, его
вопрошающий взгляд и покачал головой.  Мне незачем было качать  головой.
Когда он увидел, что я натягиваю на голову резиновый шлем и надеваю кис-
лородную маску,  ему уже не требовалось ответа.  Он помог  мне  обвязать
вокруг  талии спасательный шнур,  и на это ушла целая минута:  резиновую
лодку раскачивало на волнах так сильно,  что каждый из нас мог  работать
только одной рукой, а другой держался за борт лодки, чтобы не упасть.
   Если пользоваться при погружении кислородным баллоном, то самая боль-
шая глубина,  на которую можно опуститься,  - не более восьми метров. Но
учитывая, что корабль был погружен в воду на четыре - пять метров, у ме-
ня был достаточный запас глубины.  Поиски под водой провода или чего-то,
прикрепленного  к проводу,  оказались гораздо легче,  чем я предполагал,
так как даже на глубине около пяти метров влияние волн было почти  неза-
метно.
   Эндрю все время вытравливал спасательный шнур,  то ослабляя, то натя-
гивая его,  чтобы следить за каждым моим передвижением. Создавалось впе-
чатление,  что он выполнял эту работу всю свою трудовую жизнь, а кстати,
так и было на самом деле.
   Я дважды внимательно осмотрел днище и борта корабля от носа до кормы,
освещая  каждые  полметра мощным фонарем,  предназначенным для подводных
работ. Возвращаясь после второго осмотра, увидел на полпути огромную му-
рену,  которая выплыла из темноты, куда не достигал свет фонаря, и ткну-
лась головой со злыми немигающими глазами и  ядовитыми  зубами  прямо  в
стекло фонаря. Я пару раз мигнул фонарем, и она уплыла.
   Больше я  ничего не увидел и,  почувствовав себя усталым,  вернулся к
надувной лодке.  Влез в нее, думая о том, что пятнадцать минут интенсив-
ного плавания,  да к тому же еще с кислородным снаряжением, заставили бы
выдохнуться любого человека.  Вместе с тем я отлично знал,  что если  бы
нашел то,  что искал,  усталость прошла бы сама собой. Я все поставил на
карту,  чтобы обнаружить это, и, вернувшись без находки, чувствовал себя
разочарованным, измученным, опустошенным и отчаявшимся. К тому же я сов-
сем замерз,  и мне очень хотелось курить. Представил себе потрескивающие
поленья горящего камина,  подумал о горячем кофе, от которого вверх под-
нимается пар,  и долгом-долгом безмятежном сне.  Снова подумал о Германе
Яблонском,  мирно  спящем  в доме генерала в удобной кровати из красного
дерева.
   Я стащил маску, сбросил кислородные баллоны. Потом снял с ног ласты и
надел ботинки онемевшими негнущимися пальцами,  бросил на палубу корабля
брюки,  пиджак и шляпу,  подтянулся,  влез на палубу и облачился в собс-
твенный костюм.  Через три минуты,  мокрый насквозь, как одеяло, которое
только что вытащили из стиральной машины, подошел к лестнице, ведущей на
палубу буровой вышки. Палуба находилась в 30 метрах над головой.
   Плывущие по небу серые тучи перекрыли свет звезд,  но этот призрачный
свет все равно не помог бы.  Мне казалось, что висящая над головой лампа
была слишком слабой, чтобы освещать лестницу, но это было не так. Просто
она находилась слишком далеко от лестницы.  На расстоянии трех метров от
платформы обнаружил, что это не лампа, а прожектор. А что если они охра-
няют эту лестницу?  Что я скажу,  если меня задержат?  Скажу,  что я еще
один инженер с танкера и что меня мучает бессонница?  Скажу,  что я стою
здесь и сочиняю правдоподобный рассказ,  в то время как с моих брюк, на-
детых прямо на гидрокостюм,  стекают струйки воды, образуя под моими но-
гами лужу?  Что я скажу людям,  с интересом разглядывающим мой блестящий