щийся по направлению к кабине. Стекло вставлено в основание меньшего ди-
аметра. Точно так же было сконструировано входное отверстие в камеру ба-
тискафа.  При такой конструкции давление морской воды еще сильнее прижи-
мало стекло иллюминатора и входное отверстие камеры к корпусу батискафа,
обеспечивая дополнительную герметичность.  Окна  иллюминаторов  казались
очень хрупкими,  но я знал, что они изготовлены из плексигласа специаль-
ного состава и что даже самое большое  стекло,  диаметр  которого  около
тридцати  сантиметров,  могло выдерживать нагрузку до двухсот пятидесяти
тонн. А такая нагрузка во много раз превышала ту, которую мы будем испы-
тывать, работая в батискафе на глубине.
   Что касается самой кабины,  то она представляла собой конструкторский
шедевр.  Одна стена,  занимающая приблизительно шестую часть  внутренней
поверхности  кабины,  -  если ее вообще можно было назвать стеной - была
занята приборами,  электрошкафом,  панелями и весьма разнообразным науч-
но-исследовательским оборудованием, которое нам вряд ли потребуется.
   С одной  стороны стены была установлена панель управления для запуска
моторов,  регулирования числа оборотов,  включения переднего или заднего
хода батискафа, включения прожекторов и дистанционного управления захва-
тами, установленными снаружи батискафа, а также для управления свисающим
канатом, необходимым для стабилизации положения батискафа вблизи морско-
го дна.  При опускании части каната на дно моря батискаф облегчается  на
этот незначительный вес, что позволяет удерживать его в состоянии полно-
го равновесия.  И наконец,  здесь были отличные аппараты для  поглощения
выдыхаемого углекислого газа и регенерации кислорода.
   Один из приборов я никогда прежде не видел. Это был реостат, рукоятку
которого можно было перемещать в положения "вперед" и "назад". В приборе
две шкалы, расположенные с обеих сторон рукоятки. Под прибором укреплена
медная табличка с надписью:  "Управление буксировочным канатом". Я сразу
не мог сообразить,  для чего нужен этот прибор, но через несколько минут
раздумий сделал довольно уверенное предположение.  Вилэнд  или,  скорее,
Брайсон  по  приказу  Вилэнда установил в верхней задней части батискафа
действующий от электросети барабан с намотанным на  него  канатом.  Один
конец  каната  был привязан к кольцу,  вмонтированному в основание опоры
буровой.  Идея, как я теперь понял, заключалась не в том, чтобы подтяги-
вать  батискаф  к  буровой в случае какой-либо аварии,  так как при этом
потребовалась бы во много раз большая мощность,  чем та,  которую  могли
обеспечить моторы батискафа, а в том, чтобы решить довольно хитрую нави-
гационную проблему, заключающуюся в точном возвращении батискафа к опоре
буровой  вышки.  Я включил прожектор,  отрегулировал его луч и посмотрел
вниз через иллюминатор,  находящийся у меня под ногами. Глубокое круглое
кольцо на дне океана,  где раньше находилась опора буровой, было все еще
на месте.  Я увидел кольцевую траншею глубиной более тридцати  сантимет-
ров.  Хитрое навигационное устройство, снабженное буксировочным канатом,
позволяло легко устанавливать батискаф при возвращении туда, куда требо-
валось, и совмещать входную камеру батискафа с опорой буровой вышки.
   Теперь наконец-то  я  понял,  почему Вилэнд так рьяно возражал против
того,  чтобы я спустился в батискаф один: заполнив входную камеру батис-
кафа водой и раскачав батискаф из стороны в сторону,  я мог бы запустить
моторы и,  высвободив входную камеру батискафа из охватывающего ее рези-
нового кольца,  вырваться на свободу,  обеспечив тем самым свою безопас-
ность. Правда, далеко бы мне уйти не удалось, так как бегству помешал бы
тяжелый канат, привязывающий батискаф к опоре объекта Х-13. И все же Ви-
лэнд предпочитал не рисковать.  Возможно,  он допускал какую-то фальшь в
одежде и манерах,  но что касается ума,  то ума ему было не занимать. Он
был умным человеком.
   Если не считать приборов,  расположенных на одной стене,  то вся  ос-
тальная  площадь  кабины батискафа была практически пустой,  так как там
были только три небольших стульчика с полотняными сиденьями,  висящих на
противоположной  стене,  и полка,  на которой лежало несколько кинокамер
различных фирм и другое оборудование для подводной съемки.
   Быстрый, но внимательный осмотр всего этого интерьера  занял  у  меня
мало времени. Первое, на что я обратил внимание, была контрольная короб-
ка ручного микрофона,  висящая рядом с одним из стульчиков с полотняными
сиденьями.  Вилэнд был человеком недоверчивым, и он, скорее всего, захо-
чет удостовериться,  работал ли я. Вполне возможно, что он намеренно по-
меняет провода в контрольной коробке микрофона таким образом, чтобы даже
при выключенном положении микрофон продолжал работать.  Это позволит ему
узнать, ориентируясь на характер звуков, работаю я или нет, хотя он, ко-
нечно,  не сможет определить, какой работой занят. Но, видимо, я или не-
дооценил, или переоценил Вилэнда: провода были в полном порядке.
   Следующие пять  минут или около того я уделил проверке каждого прибо-
ра, находящегося в кабине, за исключением моторов: если бы я включил их,
любой человек, дежурящий у нижней двери опоры, наверняка почувствовал бы
вибрацию.
   После этого отвинтил болты, поднял крышку самого большого электрошка-
фа  с  элктроцепями и вытащил около двадцати разноцветных проводов из их
гнезд. Перепутав все эти провода, я оставил их висеть в полнейшем беспо-
рядке. Прикрепил провод прибора, который притащил сюда, к одному из раз-
ноцветных проводов, открыл крышки двух других электрошкафов с электроце-
пями и предохранителями, выложил большую часть своих инструментов на ра-
бочую полку, прикрепленную под электрошкафами. Таким образом создал впе-
чатление, причем весьма убедительное, что здорово потрудился.
   Площадь пола  этой стальной кабины была настолько мала,  что я не мог
вытянуть во всю длину ноги на узком дощатом настиле. Но меня это не сму-
щало.  Прошлой ночью я ни на минуту не сомкнул глаз. Кроме того, за пос-
ледние двенадцать часов мне пришлось пройти через такие испытания, что я
действительно смертельно устал.
   Я спал.  Моими последними впечатлениями перед тем, как отправиться на
буровую, были ветер и бушующие волны. На глубине около тридцати метров и
более  движение  волн  или вообще не чувствуется,  или чувствуется очень
слабо,  и качание батискафа в воде было ни с чем не сравнимым ощущением,
мягким и убаюкивающим. Оно убаюкало меня, и я уснул.
   Когда проснулся, часы показывали половину третьего. Для меня это было
необычно:  как правило, когда требовалось, я мог поставить в уме на нуж-
ное  время  воображаемый будильник и проснуться еще до наступления этого
срока. На этот раз я проспал, но меня это едва ли удивило. Чертовски бо-
лела голова,  воздух в кабине был тяжелым и влажным. В этом оказался ви-
новат сам, так как был невнимательным. Я протянул руку и включил аппарат
поглощения углекислого газа.  Я включил его на максимум.  Через пять ми-
нут, когда голова начала проясняться, включил микрофон и попросил, чтобы
кто-то  открыл задвижку люка у основания опоры.  Тот,  кого они называли
Кибатти,  спустился вниз и выпустил меня.  Тремя минутами позже я  снова
поднялся в маленькую стальную комнату.
   - Вам не кажется, что вы запоздали? - резко бросил Вилэнд. Он и Ройял
- видимо,  второй рейс вертолета прошел благополучно - были единственны-
ми, кто находился в комнате, если не считать Кибатти, который только что
закрыл за мной дверь.
   - Разве вы не хотите,  чтобы  эта  проклятая  штуковина  когда-нибудь
смогла передвигаться? Может, мне только показалось, что вы этого хотите?
Я нахожусь здесь не ради того, чтобы малость поразвлечься, Вилэнд.
   - Нет, вам не показалось. Я хочу этого, - у главы преступной шайки не
было намерения враждовать с кем-либо без особой на то причины. Он внима-
тельно посмотрел на меня. - Какого черта вы беситесь?
   - Я проработал целых четыре часа в этом узком гробу,  у меня  затекли
руки и ноги, - раздраженно сказал я, - и к тому же еще никто не побеспо-
коился отрегулировать прибор для очистки воздуха,  и я дышал черт  знает
чем, но теперь прибор, кажется, в порядке.
   - Какие у вас успехи?
   - Почти никаких, - я инстинктивно поднял руку, прикрывая голову, пос-
кольку увидел, что брови его поползли вверх и лицо потемнело от гнева. -
Работы было предостаточно. Смею уверить, я не бездельничал. Проверил все
до единого контакты и электроцепи батискафа, но только в последние двад-
цать минут понял, в чем дело.
   - Так... Ну и в чем же дело?
   - Ваш умерший друг-инженер Брайсон напортачил с ними, вот в чем дело,
- я выжидающе посмотрел на него. - Вы намерены были взять Брайсона с со-
бой или нет, когда отправились бы за своим товаром? Может быть, вы реши-
ли отправиться за своим сокровищем в одиночестве?
   - Спуститься в батискафе должны были Ройял и я. Мы думали...
   - Можете не продолжать.  Мне это известно.  Не было  никакого  смысла
брать Брайсона с собой. Умерший ничем не мог бы помочь вам, и поэтому он
не представлял для вас никакого интереса. Возможно, вы намекнули, что не
возьмете его в свою компанию,  а возможно,  он понял это сам, понял, что
оказался лишним и почему оказался лишним,  и поэтому подстроил все  так,
чтобы хоть посмертно насладиться местью.  Впрочем,  возможно, что он так
ненавидел вас что если бы ему пришлось,  как говорится, уйти в мир иной,
то он прихватил бы с собой и вас.  И вы навсегда бы бесследно исчезли из
этого мира.  Ваш друг приготовил очень умную ловушку,  правда, у него не
хватило времени довести дело до конца,  так как оно приняло роковой обо-
рот для него самого...  Именно поэтому моторы и  не  исправны.  Ловушка,
подстроенная вашим другом,  заключалась в том,  что батискаф двигался бы
отлично:  и вперед и назад,  и вверх и вниз, он выполнял бы любые опера-
ции, которые требовалось, но все это до той минуты, пока он не опустился
бы на глубину, незначительно превышающую девяносто метров. Потом стал бы
действовать определенный гидростатический эффект, и это был бы конец. Он
отлично проделал свою работу,  ваш инженер, - я не слишком передергивал,
зная, что они ни черта не смыслят и глубоко невежественны в том деле, за
которое взялись.
   - И что было бы потом? - цедя сквозь зубы слова, спросил Вилэнд.
   - Потом ничего бы не было. Батискаф никогда бы не поднялся из морских
глубин  и не мог бы преодолеть девяностометровый путь вверх.  Через нес-
колько часов сели бы батареи, вышел бы из строя аппарат для очистки воз-
духа и вы бы умерли от удушья,  - я внимательно посмотрел на Вилэнда.  -
После того, как отказал бы аппарат очистки воздуха, вы могли бы орать до
тех пор, пока не потеряли рассудок.
   В прошлый раз мне показалось,  что загорелые щеки Вилэнда слегка поб-
лекли,  на этот раз сомнения на этот счет у меня совершенно  отпали:  он
побледнел и,  стараясь скрыть свое волнение, стал вытаскивать из кармана
пачку сигарет. Руки его дрожали, и он не мог унять эту дрожь. Ройял, си-
девший на краешке стола, только улыбался едва заметной кривой улыбкой и,
как ни в чем не бывало,  помахивал ногой в воздухе. Ройял не был храбрее
Вилэнда,  но,  по-видимому,  был менее впечатлительным. Профессиональный
убийца не может позволить себе поддаваться воображению. Он живет наедине
с самим собой и тенями своих жертв. Я снова взглянул на Ройяла и поклял-
ся себе, что настанет день, когда увижу, как его лицо превратится в мас-
ку  ужаса.  Такие  маски  Ройял часто видел на лицах многих своих жертв,
когда они в самую последнюю минуту осознавали, что сейчас умрут, осозна-
вали еще до того, как он нажимал на курок своего маленького смертоносно-
го пистолета.
   - Вы очень образно обрисовали все,  - резко бросил Вилэнд. Он уже на-
чал приходить в себя.
   - Да,  описание было довольно образным и четким, но я, по крайней ме-
ре,  симпатизирую взглядам вашего друга-инженера и понимаю цель, которую
он поставил перед собой.
   - Забавно.  Очень забавно,  - прорычал он. Иногда Вилэнд забывал, что
хорошо воспитанные деловые магнаты не позволяют себе рычать.
   Он посмотрел на меня и внезапно задумался.
   - Надеюсь,  что вы не прибегнете к таким приемам,  Тальбот,  надеюсь,
что вы не выкинете такой номер, который пытался выкинуть Брайсон?
   - Это очень заманчивая мысль,  - усмехнулся я, глядя на него, - но вы
недооцениваете мои умственные способности. Во-первых, если бы я замыслил
нечто подобное,  то ни словом бы не намекнул об этом.  Во-вторых, на эту
прогулку отправитесь не только вы,  но и я вместе с вами. По крайней ме-
ре, надеюсь отправиться вместе с вами.
   - Надеетесь, да? - Вилэнд полностью обрел равновесие, снова стал про-
ницательным и быстро соображал.  - Что-то вы вдруг стали слишком уж ком-
панейским, Тальбот?
   - Ничего  не изменишь,  - вздохнул я.  - Если бы сказал,  что не хочу
спускаться в батискафе, вы сочли бы это еще более подозрительным. Не ре-
бячьтесь,  Вилэнд. Дело обстоит уже не так, как обстояло несколько часов
назад.  Разве не помните слов генерала,  который гарантировал мне долгую
спокойную  жизнь?  Ведь генерал не шутил,  и каждому его слову можно ве-
рить.  Только попытайтесь.  Только попытайтесь спровадить  меня  на  тот
свет,  и он спровадит вас.  Вы слишком азартный игрок, Вилэнд, и слишком
трезвый бизнесмен, чтобы остаться ни с чем. Ничего не поделаешь, на этот
раз Ройялу придется лишить себя удовольствия прикончить меня.
   - Я  не получаю никакого удовольствия от убийства,  - тихо сказал Ро-
йял.  Это была просто констатация факта,  и временно сбитый с толку  аб-
сурдностью этого утверждения, я внимательно посмотрел на него.
   - Я слышал ваши слова или мне только показалось, что вы сказали их? -
медленно спросил я.
   - Вы когда-нибудь слышали, что могильщик копает могилы ради собствен-
ного удовольствия, Тальбот?
   - Мне кажется,  я понимаю вас, - я посмотрел на него долгим взглядом:
он был еще более бесчеловечным,  чем я представлял его себе.  - Так  или
иначе, Вилэнд, теперь, когда у меня появилась уверенность, что выживу, я
стал по-другому смотреть на вещи. Чем скорее это дело кончится, тем ско-
рее я распрощаюсь с вами и вашими милыми дружками. Да, а еще я хотел бы,
чтобы генерал и мне подбросил несколько тысчонок.  Ему же не понравится,
если  станет  известно,  что он в самых широких масштабах помогал крими-
нальным элементам и покровительствовал им.
   - Вы хотите сказать...  Вы хотите  сказать,  что  намерены  подложить
свинью  человеку,  который  спас вам жизнь?  - видимо,  еще существовало
что-то, что могло удивить Вилэнда.
   - Так вы, оказывается, ничем не лучше любого из нас. Вы хуже.
   - А я никогда и не отрицал этого.  Настали тяжелые  времена,  Вилэнд.
Человек  должен как-то зарабатывать себе на жизнь,  и я не хочу упустить
свой шанс.  Именно поэтому и предлагаю свою помощь.  Да,  я подтверждаю,
что,  прочитав  инструкции,  даже ребенок сможет заставить батискаф дви-
гаться,  заставит его опуститься на дно или подняться на поверхность, но
спасательные работы не для любителей.  Поверьте мне, Вилэнд, я знаю, что
говорю. Все вы - любители. Я - эксперт. Это единственное, что я умею де-
лать в жизни действительно хорошо.  Итак, вы берете меня в это путешест-
вие?
   Вилэнд посмотрел на меня долгим оценивающим взглядом и тихо сказал:
   - Я и не думал спускаться без вас,  Тальбот.  Он  повернулся,  открыл
дверь и жестом предложил мне идти впереди него.  Он и Ройял шли за мной.
Проходя по коридору,  я услышал, как Кибатти запер за нами дверь, задви-
нув тяжелый засов и повернув ключ в замке.  Такие предосторожности обес-
печивали не меньшую безопасность и сохранность,  чем в Английском банке,
если бы не одно обстоятельство:  в Английском банке кодовый стук автома-
тически дверь в хранилище не открывает, а здесь дверь автоматически отк-
рывалась на кодовый стук.  Я запомнил и этот факт, и код. И даже если бы
факт выскользнул из моей памяти,  то сейчас она снова оживилась бы,  так
как  Вилэнд снова применил этот прием у двери,  находящейся в пятнадцати
метрах по коридору.
   Дверь открыл напарник Кибатти, живущий в комнате напротив. Эта комна-
та была обставлена немного лучше той, из которой мы только что вышли, но
в общем мало чем отличалась от нее.  В ней не было ни настенных,  ни на-
польных ковров, в ней даже не было стола, но у одной стены стояла мягкая
кушетка, на которой сидели генерал и Мэри. Кеннеди, неестественно прямо,
сидел на деревянном стуле в углу,  а Лэрри, с вытащенным напоказ большим
пистолетом и нервно бегающими глазами,  лихорадочно ходил взад и  вперед
по комнате,  словно преданно несущий свою службу сторожевой пес.  Я без-
различно и угрюмо посмотрел на них.
   Генерал, как всегда,  держался прямо и отчужденно,  подчинив все свои
мысли и эмоции жесткому контролю, но под глазами у него были темные кру-
ги, которых не было еще пару дней назад. Под глазами его дочери тоже бы-
ли голубоватые тени, лицо ее было бледным, но довольно спокойным, хотя в
нем не чувствовалось твердости и решительности ее отца.  Ее слегка  опу-
щенные,  хрупкие плечи заметили все.  Что касается меня, то я никогда не
любил женщин с железным характером.  Больше всего на свете мне  хотелось
обнять эти хрупкие плечи,  но время и место были неподходящими, и, кроме
того,  это могло вызвать самую непредсказуемую реакцию.  А  Кеннеди  был
Кеннеди,  каким я привык видеть его:  красивое жесткое лицо,  похожее на
гладкую бронзовую маску;  казалось, ничто не тревожит его. А темновишне-
вый китель сидел на нем лучше,  чем обычно,  и не потому, что он ездил к
портному, а потому, что кто-то побеспокоился отобрать у него пистолет, и
теперь там, где был карман, ничего не выпирало и не портило отглаженного
совершенства его униформы.
   Как только за нами закрылась дверь, Мэри Рутвен встала. Глаза ее сер-
дито блестели,  и я подумал,  что в ней гораздо больше металла,  чем мне
казалось вначале. Она махнула рукой в сторону Лэрри, даже не взглянув на
него.
   - Неужели все это действительно необходимо,  мистер Вилэнд? - холодно
спросила она.  - Должна ли я понимать,  что теперь мы находимся на такой
стадии,  что с нами обращаются как с преступниками, преступниками, нахо-
дящимися под вооруженной охраной?
   - Почему вы не обращаете ни малейшего внимания на  нашего  маленького
друга Лэрри?  - успокаивая ее, сказал я. - Пистолет в его руке ничего не
означает,  он просто перестраховывается на всякий случай. Все наркоманы,
или,  как их называют, "снежные птички", очень нервные и возбужденные, и
этот точно такой же,  как они,  но стоит ему взять в руку пистолет,  как
это вселяет в него уверенность. Скорее всего, он просрочил время очеред-
ного укола,  но когда он дорвется и уколется,  то вырастет на целых  три
метра.
   Лэрри сделал пару быстрых шагов и сунул пистолет мне в живот. На этот
раз движение его нельзя было назвать слишком мягким.  Глаза его остекле-
нели, на щеках пылали пунцовые пятна, ярко выделяясь на смертельно блед-
ных щеках,  из оскаленных, но плотно сжатых зубов вырывалось прерывистое
дыхание, напоминающее то ли шипение, то ли какой-то странный присвист.
   - Я  уже предупреждал вас,  Тальбот,  - прошипел он,  - предупреждал,
чтобы оставили меня в покое. Это последнее предупреждение...
   Я посмотрел через его плечо и улыбнулся.
   - Оглянись,  наркоман,  - прошептал я и снова посмотрел за его плечо,
слегка кивнув при этом.
   Он слишком долго ждал очередной дозы и был взвинчен до предела, чтобы
не попасть в ловушку. Я был настолько уверен, что он не устоит, что вце-
пился  правой  рукой в его пистолет,  когда он только начал поворачивать
голову,  и когда повернул ее под максимальным углом,  моя рука,  с силой
сжав его руку,  направила дуло пистолета в сторону,  а потом в пол. Если
бы даже он выстрелил, то никто бы не пострадал. Вернее, исключался выст-
рел в упор,  хотя,