ичего показного или угрожающе-
го. Было очевидно, что он всегда говорит таким голосом.
   - Пушку? - я прикинулся растерянным.
   - Послушай,  Тальбот,  - миролюбиво сказал он, - я подозреваю, что мы
оба, как говорят, профессионалы. Незачем затевать ненужный диалог. Давай
пушку. Она лежит в правом кармане твоего пиджака в двух пальцах от твоей
левой руки. Я жду. Брось пушку на ковер. Спасибо.
   Ему незачем было тратить время на то, чтобы произнести последние сло-
ва: я и без них уже отшвырнул ногой пистолет в его сторону.
   Я хотел, чтобы ему стало понятно: я - профессионал не хуже его.
   - А теперь сядь. - Он посмотрел на меня и улыбнулся. Теперь я разгля-
дел,  что его лицо не просто толстое,  а толстощекое,  если только можно
было  назвать огромные куски мяса щеками.  Лицо было таким широким,  что
можно бы запросто срезать с него половину мяса без  ущерба  для  объема.
Узкие  черные усики и тонкий римский нос с горбинкой выглядели как-то не
к месту.  Они выглядели так же нелепо,  как морщинки от смеха вокруг его
глаз  и  с обеих сторон рта.  У меня не было ни малейшего доверия к этим
морщинкам. Казалось, этот парень улыбался только для практики, когда бил
кого-нибудь по голове своим маузером.
   - Вы узнали меня на стоянке? - спросил я.
   - Нет, - он открыл левой рукой затвор пистолета, извлек последнюю пу-
лю,  снова закрыл затвор и небрежным жестом отбросил его метра  на  три.
Пистолет  прямым попаданием угодил в мусорную корзину.  Парень окинул ее
уверенным взглядом,  словно демонстрируя,  что такое точно попадание  он
обеспечит в десяти случаях из десяти возможных.  Все, что делал этот че-
ловек, получалось стопроцентно. Если он был настолько точен, работая ле-
вой рукой, можно только вообразить, что он выделывал правой!
   - Я никогда не видел тебя до сегодняшнего дня. Никогда даже не слышал
о тебе, пока не увидел на стоянке, - продолжал он. - Но я увидел эту де-
вушку.  Вот о ней слышал,  наверное, не менее тысячи раз. Ты англичанин,
иначе бы тоже слышал.  А может,  ты слышал ее имя, но не имеешь о нем ни
малейшего представления.  И поверь,  ты далеко не первый, кого она дура-
чит.  Эта девушка не применяет макияжа,  говорит без акцента,  заплетает
волосы  в  косы.  А стоит только женщине выглядеть так,  как ты сразу же
сдаешься и приходишь к выводу,  что тебе не с кем бороться, - он посмот-
рел на девушку и снова улыбнулся. - Абсолютно все пасуют перед Мэри Блер
Рутвен.  Если у тебя такой вес в обществе, как у нее, если твой отец за-
нимает такой же пост,  как ее отец,  ты запросто сможешь освободиться от
своего провинциального акцента и позволить себе любую  прическу.  Это  я
говорю тебе в качестве пояснения.
   - И кто же ее отец?
   - Твое невежество удивляет меня.  Его зовут Блер Рутвен. Генерал Блер
Рутвен.  Ты хотя бы слышал,  что такое "Четыре сотни"? Это его журнал. А
ты слышал когда-нибудь о Мейфлавер? Именно предки старого Рутвена разре-
шили пилигримам пристать к берегам Мексиканского залива.  Этот старик  -
самый  богатый  старик  в Соединенных Штатах,  возможно,  за исключением
только Поля Гетти.
   Я не перебивал его и внимательно слушал.  Хотя меня это не  касалось.
Интересно, что бы он сказал, если бы узнал мои мечты о домашних тапочках
и пылающем камине. А также о мультимиллионной наследнице. Вместо этого я
сказал:
   - Твой радиоприемник был включен, когда ты сидел в машине на стоянке.
Я знаю это. И тогда передавали сводку новостей.
   - Именно так, - оживленно согласился он.
   - Кто вы?  - это был первый вопрос, который задала ему Мэри Блер Рут-
вен с тех пор,  как он появился в комнате.  И мне стало ясно,  что может
фирма "Четыре сотни" сделать с человеком.  Такой человек не упадет в об-
морок, не прошепчет "Слава Богу, что вы спасли меня", не разрыдается, не
бросится обнимать своего спасителя.  Такой человек всего-навсего посмот-
рит  на своего спасителя с дружелюбной улыбкой,  считая его на мгновение
равным себе,  прекрасно зная,  что ни о каком равенстве не может быть  и
речи.
   - Мое имя Яблонский, мисс. Герман Яблонский.
   - Полагаю, что вы тоже прибыли на "Мейфлавер" вместе с пилигримами? -
съязвил я и внимательно посмотрел на девушку.  - Итак,  у вас миллионы и
миллионы долларов,  не так ли? Мне кажется, что это слишком большая сум-
ма,  чтобы запросто расхаживать по городу.  Теперь я понимаю,  зачем там
присутствовал Валентине.
   - Валентине? - недоуменно повторила она, все еще принимая меня за су-
масшедшего.
   - Ну да. Эта горилла, которая сидела в трех рядах от вас в зале суда.
Если ваш старик проявляет такой же здравый смысл в приобретении нефтяных
скважин, как в выборе ваших телохранителей, то вы скоро обанкротитесь.
   - Обычно меня сопровождает не он,  - Мэри закусила губу, и что-то по-
хожее на тень боли промелькнуло в ее ясных серых глазах.  - Я очень обя-
зана вам, мистер Яблонский.
   Он снова улыбнулся и промолчал. Потом вытащил пачку сигарет, постучал
пальцами по дну и зубами вытащил одну сигарету.  Вынул спички в бумажной
упаковке и кинул сигареты со спичками мне.  Именно так  поступают  парни
высокого класса в наше время. Цивилизованные, вежливые, подмечающие все.
Хулиганы тридцатых годов не идут ни в какое сравнение с ними. Именно по-
этому такие парни,  как этот Яблонский,  особенно опасны:  они похожи на
смертельно опасный айсберг, на 7/8 скрытый под водой. Да, хулиганы трид-
цатых годов очень проигрывают на их фоне.
   - Мне кажется, вы уже можете применить свой маузер, - продолжала Мэри
Блер.  Она была далеко не так хладнокровна и спокойна,  какой хотела ка-
заться. И хотя говорила ровным спокойным голосом, я видел, как пульсиру-
ет голубая жилка у нее на шее:  она билась с такой силой, с какой рвется
вперед  гоночный  автомобиль  на  ралли.  -  Ведь теперь этот человек не
представляет для меня опасности?
   - Это точно, - успокоил ее Яблонский.
   - Благодарю вас,  - у нее вырвался едва заметный вздох, словно она до
сих пор не могла поверить в то,  что весь этот кошмар кончился и что те-
перь ей нечего бояться. Она сделала несколько шагов по комнате. - Сейчас
я позвоню в полицию.
   - Нет, - спокойно возразил Яблонский.
   Она остановилась:
   - Что вы сказали?
   - Я сказал: нет, - пробормотал Яблонский. - Ни телефонных звонков, ни
полиции. Обойдемся без представителей закона.
   - Что вы этим хотите сказать?  - На ее щеках снова загорелись два яр-
ких красных пятна.  Когда я в прошлый раз их видел, они говорили о стра-
хе, на этот раз больше свидетельствовали о приступе злости.
   - Раз ваш старик потерял счет своим нефтяным скважинам, вы не привык-
ли к тому, чтобы люди перечили вам.
   - Мы обязаны вызвать полицию,  - медленно и спокойно, словно объясняя
что-то ребенку,  сказала она.  - Этот человек - преступник.  Преступник,
которого разыскивает полиция.  Он - убийца. Он убил какого-то человека в
Лондоне.
   - В Марбл-Спрингсе он тоже убил человека,  - спокойно добавил Яблонс-
кий. - Сегодня в 17.40 скончался патрульный Доннелли.
   - Доннелли умер? - прошептала она. - Вы уверены в этом?
   - В 18.10 я собственными ушами слышал об этом по радио.  Сводку пере-
дали перед тем,  как я,  выслеживая вас,  выехал  со  стоянки.  Говорили
что-то о хирургах, о переливании крови. Видно, судьба. Парень скончался.
   - Это ужасно!  - она мельком взглянула на меня.  Ее глаза вспыхнули и
тут же погасли, словно вид мой был ненавистен ей.
   - А вы еще говорите: "Не вызывайте полицию". Что хотите этим сказать?
   - То, что уже слышали, - ответил он. - Никаких законников.
   - У мистера Яблонского есть  свои  собственные  соображения  на  этот
счет, мисс Рутвен, - сухо сказал я.
   - Ваш приговор предрешен, - бесстрастно произнес Яблонский. - Правда,
для человека, которому остается жить не более трех недель, вы ведете се-
бя довольно хладнокровно. Отойдите от телефона, мисс!
   - Надеюсь,  вы не станете стрелять в меня? - она уже пересекла комна-
ту. - Вы-то ведь не убийца?
   - Я не стану стрелять в вас, - согласился Яблонский. - Это противоре-
чит моим планам.  - Он сделал три широких шага и настиг ее. Движения его
были быстры и бесшумны,  как у кота. Он отобрал у нее телефонный аппарат
и,  схватив за руку,  отвел к креслу рядом со мной. Ее попыток вырваться
он даже не заметил.
   - Значит,  вы не хотите приглашать представителей закона? - задумчиво
спросил я. - Предпочитаете играть краплеными картами, приятель?
   - Вы имеете в виду то, что я против компании? - пробормотал он. - Мо-
жет, вы думаете, что мне потребуются большие усилия, чтобы разрядить эту
пушку?
   - Да, именно так я думаю.
   - Я не поставил бы на эту карту, - улыбнулся он.
   - А я поставил именно на эту.
   Я засунул ноги под стул,  руки положил на подлокотники кресла. Спинка
стула плотно прижималась к стене.  Я рванулся и нырнул вниз почти парал-
лельно полу,  выбрав себе мишенью место,  находящееся на 150 сантиметров
ниже его грудной клетки.
   Мне не удалось попасть в свою мишень. Я хотел представить себе, какие
фортели  он  может выделывать правой рукой.  Теперь я хорошо представлял
себе,  на что способна его правая.  Он перебросил пушку из правой руки в
левую, молниеносным движением выхватил из кармана пиджака кастет и с по-
разительной быстротой ударил нырнувшего под него человека сверху по  го-
лове.  Он,  конечно,  ожидал,  что я выкину нечто подобное. И все же это
зрелище было достойно самых искушенных ценителей: ловок был этот парень,
очень ловок.
   Потом кто-то плеснул мне в лицо холодной воды.  Я со стоном сел и по-
пытался проверить, что же случилось с моей головой. Но сделать это прос-
то невозможно, когда руки связаны за спиной. Мне ничего другого не оста-
валось,  как дать возможность голове самой позаботиться о себе. Потом я,
шатаясь, с трудом встал на ноги и, прижавшись связанными за спиной рука-
ми к стене, доковылял до ближайшего кресла.
   Взглянув на Яблонского,  увидел, что он привинчивает барабан к стволу
своего  маузера.  Он  поднял голову,  посмотрел на меня и улыбнулся.  Он
всегда улыбался.
   - В следующий раз едва ли смогу ударить вас так  удачно,  -  спокойно
сказал он. Я нахмурился.
   - Мисс Рутвен, - продолжал он, - я намерен позвонить по телефону.
   - А почему вы ставите меня в известность об этом?  - она переняла мой
тон, но он совершенно не подходил ей.
   - Потому что я намерен позвонить вашему отцу.  Прошу дать  мне  номер
его телефона. Он нигде не зарегистрирован.
   - А зачем понадобилось звонить ему?
   - Дело в том,  что за нашего друга,  сидящего рядом с вами, объявлено
вознаграждение, - любезно ответил Яблонский. - О вознаграждении сообщили
сразу же после информации о смерти Доннелли. Местные власти штата готовы
выплатить пять тысяч долларов всякому,  кто даст сведения, которые помо-
гут найти и арестовать Джона Монтегю Тальбота.  Монтегю,  да? - он улыб-
нулся мне.
   - Продолжайте, - холодно сказал я.
   - Власти объявили открытый сезон для отлова мистера Тальбота,  - ска-
зал Яблонский.  - Они намерены заполучить его живым или мертвым, и их не
очень-то беспокоит,  в каком конкретно виде.  А генерал Рутвен предложил
удвоить это вознаграждение.
   - Значит, я стою десять тысяч долларов?
   - Да, десять тысяч.
   - Ну и скупердяи.
   - По  последней  оценке,  старик Рутвен стоит двести восемьдесят пять
миллионов долларов. Он мог бы, - рассудительно сказал Яблонский, - отва-
лить и побольше.  Например, пятнадцать тысяч. А что такое пятнадцать ты-
сяч?
   - Продолжайте, - серые глаза девушки блестели.
   - Папаша сможет заполучить свою дочку за пятьдесят тысяч долларов,  -
холодно сказал Яблонский.
   - За пятьдесят тысяч, - задыхаясь, проговорила она. Если бы Мэри была
бедна так же,  как я,  то можно было бы понять, отчего у нее перехватило
дыхание. Но она же сидела на куче денег! Яблонский кивнул:
   - Итак,  пятьдесят тысяч за вас плюс пятнадцать тысяч, которые получу
за Тальбота, как лояльный житель нашего города.
   - Кто вы?  - дрожащим голосом спросила девушка. Казалось, она на пре-
деле нервного напряжения. - Что вы за человек?
   - Человек,  который хочет - минуту, сейчас я досчитаю - который хочет
отхватить шестьдесят пять тысяч долларов.
   - Но это шантаж!
   - Шантаж?  - Яблонский вопросительно поднял брови.  - Уж не решили ли
вы,  милочка, прочесть мне лекцию о том, что такое закон. Так вот, выра-
жаясь языком закона, шантаж - это взятка за молчание, это деньги, выпла-
ченные за то,  чтобы купить себе безопасность,  деньги, полученные в ре-
зультате угрозы сообщить людям какие-то постыдные  тайны  человека.  Вот
что  такое  шантаж.  Разве  у генерала Рутвена есть какие-либо постыдные
тайны?  Сомневаюсь. Можно сказать, что шантаж - это требование выплатить
деньги,  прибегнув к угрозам.  А где вы видите угрозу в данном случае? Я
ведь не угрожаю вам. Если старик откажется выплатить выкуп, я просто уй-
ду и оставлю вас наедине с Тальботом.  И кто же посмеет обвинить меня? Я
боюсь Тальбота. Он - опасный человек. Он - убийца.
   - Но... но, в таком случае вы вообще ничего не получите...
   - Свое получу, - усмехнулся Яблонский. Я попробовал представить этого
человека взволнованным или неуверенным в себе. Это было невозможно.
   - Пригрожу старику,  и он не станет рисковать своим детищем. Заплатит
все до копейки, как миленький!
   - Но киднепинг - преступление,  - медленно произнося  слова,  сказала
девушка.
   - А кто это отрицает, - радостно согласился Яблонский. - За киднепинг
полагается электрический стул или газовая камера.  Именно такая смерть и
ждет Тальбота.  Ведь похитил-то вас он,  а не я. Что касается меня, то я
только брошу вас здесь. А это не киднепинг, - голос его стал жестче. - В
каком отеле остановился ваш отец?
   - Он  живет не в отеле,  - голос Мэри был ровным и безжизненным:  она
проиграла это состязание.  - Отца нет в городе.  Он находится на объекте
Х-13.
   - Говорите яснее!
   - Объект Х-13 - одна из нефтяных вышек.  Она находится в море в двад-
цати или двадцати пяти километрах отсюда. Это все, что мне известно.
   - Значит,  в море? Вы имеете в виду одну из плавучих платформ для бу-
рения нефтяных скважин?  А я-то думал,  что все они находятся на заболо-
ченных реках где-то за штатом Луизиана.
   - Теперь их везде полно:  и в окрестностях Миссисипи, и на Алабаме, и
во Флориде.  А одну отец приобрел вблизи Ки-Уэста.  И они не плавучие...
Впрочем,  какое это имеет значение?  Сейчас отец  находится  на  объекте
Х-13.
   - И телефона там, конечно, нет?
   - Туда  подведен  кабель с подводной лодки.  Можно также поддерживать
связь по радио из офиса, расположенного на берегу.
   - Радио отпадает. Слишком много слушателей. Остается телефон. Видимо,
надо попросить оператора соединить с объектом Х-13.
   Она молча кивнула. Яблонский подошел к телефону, позвонил на коммута-
тор и попросил соединить его с объектом Х-13.  Он ждал ответа, насвисты-
вая  непонятную мелодию.  Внезапно замолчал,  словно в голову пришла ка-
кая-то важная мысль.
   - Как осуществляется связь между нефтяной вышкой и берегом?
   - С помощью лодки или вертолета. Обычно пользуются вертолетом.
   - В каком отеле останавливается ваш отец?
   - Он живет не в отеле, а в обычном частном доме. Он постоянно снимает
имение в трех километрах к югу от Марбл-Спрингса.
   Яблонский кивнул и снова принялся насвистывать.  Его глаза уставились
в одну точку на потолке, но стоило мне только слегка пошевелить ногами в
качестве эксперимента, как он тут же перевел глаза на меня.
   Мэри Рутвен  тоже заметила мои телодвижения,  заметила и то,  с какой
быстротой Яблонский переключил внимание с потолка на мою персону. На ка-
кое-то  мгновение наши глаза встретились.  В ее глазах не было симпатии,
но так как я не был лишен воображения,  то подумал,  что  прочел  в  них
что-то похожее на взаимопонимание. Мы находились в одной и той же лодке,
и эта лодка быстро погружалась на дно.
   Свист прекратился. Послышался какой-то щелчок, и потом Яблонский ска-
зал:
   - Попросите к телефону генерала Рутвена. Это очень срочно. Это по по-
воду...  Что...  Повторите! Понятно, понятно. - Он положил трубку и пос-
мотрел на Мэри.  - В 16.00 ваш отец уехал с объекта Х-13 и до сих пор не
вернулся.  Мне сказали,  что он не вернется,  пока не найдет вас. Кровь,
как говорится,  не водица,  видно,  она подороже нефти. Это упрощает мою
задачу, - он набрал номер, который ему сообщили на объекте Х-13, и снова
попросил к телефону генерала. Генерал сразу же взял трубку. Яблонский не
стал тратить слов попусту.
   - Генерал Блер Рутвен? У меня есть для вас новости, генерал. Есть хо-
рошая новость, а есть плохая. Хорошая - то, что ваша дочь у меня. Плохая
- чтобы получить ее,  вы должны заплатить мне 50 тысяч,  - Яблонский за-
молчал и, вращая маузер вокруг указательного пальца, ждал ответа. И, как
всегда, улыбался. - Нет, генерал, это не Джон Тальбот. Но как раз сейчас
Тальбот находится рядом со мной. Я убедил его, что держать дочь и отца в
разлуке столь длительное время бесчеловечно.  Вы знаете Тальбота,  гене-
рал, вернее, знаете о нем. Мне стоило большого труда убедить его перего-
ворить с вами. Правда, 50 тысяч баксов стоят того, чтобы потратить время
на убеждение и уговоры.
   Внезапно улыбка  исчезла  с  лица  Яблонского,  и оно стало холодным,
мрачным и жестким. Это была уже не маска, а подлинное лицо.
   И все же,  когда он заговорил,  голос был мягким и вкрадчивым.  В нем
звучал вежливый упрек, словно он пытался наставить на истинный путь рас-
шалившегося ребенка.
   - Послушайте,  генерал, что это? Я только что услышал какой-то стран-
ный,  еле  слышный  щелчок.  Именно  такие щелчки раздаются в телефонной
трубке,  когда какие-то любопытные самоуверенные наглецы подключаются  к
линии и начинают хлопать ушами или когда кто-нибудь подключает записыва-
ющее устройство. Не люблю, когда подслушивают мои разговоры. Я категори-
чески против записи личных разговоров.  Вам незачем заниматься этим. Не-
зачем,  если хотите снова увидеть свою дочь живой  и  невредимой...  Вот
так-то лучше...  И прошу, генерал, не пускайтесь на хитрости и не пытай-
тесь поручить кому-либо подключиться к нашему  разговору  или  позвонить
копам по другому телефону,  чтобы просить их установить, откуда я звоню.
Ровно через две минуты нас здесь не будет. Что мне ответите? Только, по-
жалуйста, побыстрее.
   Воцарилась еще одна короткая пауза.  Потом Яблонский добродушно расс-
меялся.
   - Вы говорите, что я угрожаю вам, генерал? Шантажирую, генерал? Назы-
ваете это киднепингом, генерал? Не будьте таким наивным человеком, гене-
рал. Закона, который запретил бы бежать от опасного убийцы, не существу-
ет.  Даже если этот преступник и убийца совершил киднепинг и держит вашу
дочь в качестве заложницы.  Я просто уйду и оставлю их вдвоем.  Вы что -
решили поторговаться за жизнь дочери, генерал? Неужели и вправду считае-
те,  что дочь не стоит 1/50 доли процента вашего состояния?  Неужели эта
цена слишком высока для любящего отца?  Да,  она здесь и слышит весь наш
разговор,  генерал.  Интересно, что она подумает о вас, генерал? Неужели
вы  готовы  пожертвовать жизнью дочери ради пуговицы от старого ботинка?
Ведь для вас сумма в 50 тысяч баксов - такая мелочь,  о которой и  гово-
рить-то нечего.  Да,  конечно, вы можете поговорить с ней, он кивком по-
дозвал девушку.  Она подбежала к телефону и выхватила у Яблонского труб-
ку.
   - Папа?  Папа!  Да,  да, это я, конечно, это я. О, папа, я никогда не
думала...
   - Поговорили и хватит,  - Яблонский закрыл своей большой  квадратной,
коричневой от загара рукой микрофон и отобрал у девушки трубку.
   - Вы удовлетворены,  генерал Блер?  Статья,  как говорят, подлинная и
без подделок, не так ли?
   Наступила короткая пауза,  затем Яблонский широко,  во весь рот улыб-
нулся.
   - Благодарю вас, генерал Блер. Нет, гарантии меня не беспокоят. Слово
генерала Рутвена всегда было са