, в
истории человечества  произошло бы нечто другое. И мы должны  выяснить,  что
именно.
     -- Но как мы можем узнать, что могло бы случиться? -- спросила Дико.
     Тагири с ехидной усмешкой посмотрела на Кемаля.
     -- Я знаю одного человека большого ума, быстрых суждений и несгибаемого
упорства.  Вот он-то  и  должен возглавить  проект,  задачей  которого будет
определить,   что  именно   пытались  предотвратить  этим  видением  или  на
выполнение  чего  хотели нацелить. По какой-то причине люди из того, другого
будущего,  решили  отправить Колумба  на  запад.  Кто-то  должен  возглавить
проект,  чтобы выяснить  почему. А вы, Кемаль, сейчас  фактически  ничего не
делаете, не так ли? Дни вашей славы остались позади, и теперь вы занимаетесь
только тем, что убеждаете других, что их мечты не стоит воплощать в жизнь.
     На мгновение  показалось,  что Кемаль  ударит ее, настолько безжалостна
была ее оценка. Но он не поднял руки, и после долгого молчания  повернулся и
вышел из комнаты.
     -- А как ты думаешь, мама, он прав? -- спросила Дико.
     --  Важнее  другое,  --  заметил  Хасан.  --  Не  причинит  ли  он  нам
неприятностей?
     -- Я полагаю, он согласится  возглавить проект и выяснить, что могло бы
случиться, -- сказала Тагири.  --  Мне кажется, проблема  захватит  его,  не
позволит уехать и, в конце концов, он будет работать с нами.
     --  Как  все  складно, --  иронически  прокомментировал  кто-то,  и все
рассмеялись.
     --  Как враг, Кемаль страшен,  но как  друг, он незаменим,  --  сказала
Тагири. -- Он нашел  Атлантиду, не так ли,  когда все считали, что ее вообще
не нужно искать? Он разгадал тайну Великого потопа. Он обнаружил Евесведера.
И, если это вообще возможно, то именно он выяснит, как сложилась  бы история
человечества,  или, по крайней мере, предложит  убедительную  гипотезу. А мы
будем с  удовольствием  работать  с  ним.  --  Она  усмехнулась.  --  Мы  же
сумасшедшие, мы упрямые, мы  не слушаем  доводов разума и с  нами невозможно
иметь дело, но, к счастью, нашлась добровольная жертва, которая, несмотря ни
на что, согласна работать с нами.
     Присутствующие расхохотались,  но  вряд ли кто-то  из них  подумал, что
Кемаля можно хоть в чем-то сравнить с их любимой Тагири.
     -- И мне думается, все мы не заметили, пропустили один важнейший момент
в  сделанном  Дико великом  открытии. Да, Дико, великом.  --  Тагири окинула
взглядом присутствующих. -- Неужели вы не догадываетесь, что я имею в виду?
     -- Почему же, --  возразил Хасан. -- Посмотрев этот небольшой спектакль
с  актерами, сыгравшими  Святую Троицу, мы узнали один несомненный  факт: мы
можем перенестись в  прошлое. Если они смогли  послать видение,  управляемое
видение, то и мы сможем.
     -- И, может быть, -- сказала Тагири, -- может быть, у нас это получится
даже лучше.





ГЛАВА VI. ДОКАЗАТЕЛЬСТВО




     Согласно Пополь Вух, священной книге народа майя, у супругов Шпийякок и
Шмукане родились  два  сына  --  Хунакпу  Один и Хунакпу Семь. Хунакпу  Один
вырос,  женился, и у  его жены Шбакийяло Семь родились два сына  -- Обезьяна
Один и Мастеровой Один. Хунакпу Семь  не дожил до совершеннолетия; он еще не
успел стать  мужчиной,  когда его  вместе  с братом  принесли  в  жертву  на
площадке  для  игры  в  мяч,  когда  они  проиграли  Хунакпу  Смерти-Один  и
Смерти-Семь. Затем  голову Хунакпу  Один  поместили  в развилину  тыквенного
дерева калабаш,  которое никогда  прежде не давало  плодов; и когда  на  нем
появились плоды, они  были  похожи на  голову, а голова  Хунакпу  Один стала
походить на плод, и так они стали одним и тем же.
     Затем  молодая  девственница,  по  имени  Кровавая  Женщина,  пришла на
площадку для игры  в мяч и жертвоприношений, чтобы посмотреть на это дерево,
и  там  она  заговорила  с  головой  Хунакпу  Один,  и  голова Хунакпу  Один
заговорила  с  ней. Когда она коснулась его  черепа, ей  на руку  попала его
слюна, и вскоре она зачала  ребенка. Хунакпу Семь дал на это свое согласие и
таким образом тоже стал отцом того, кто жил в ее чреве.
     Кровавая женщина не  пожелала  рассказать своему отцу,  как она  зачала
ребенка,  ибо всем было запрещено подходить к дереву калабаш, где находилась
голова  Хунакпу Один. Возмущенный тем, что она  зачала,  еще не выйдя замуж,
отец отдал ее для принесения в жертву. Однако, чтобы  спасти себе жизнь, она
поведала  воинам-хранителям  подземного мира,  посланным, дабы убить ее, что
дитя  в  ее  чреве было зачато от  головы Хунакпу  Один. Услышав это, они не
захотели убить ее, но они должны  были принести ее сердце и показать его  ее
отцу. Собирателю Крови. Но Кровавая Женщина  обманула  своего отца, наполнив
чашу красным  соком кретонового  дерева, который загустел и  стал  похож  на
окровавленное сердце. Это поддельное сердце обмануло всех богов Шибальбы.
     Кровавая Женщина отправилась в дом вдовы Хунакпу Один, Шбакийяло, чтобы
доносить  там свое дитя.  Когда пришло  время,  она родила двух детей,  двух
сыновей, которых назвала  Хунакпу и Шбаланке. Шбакийяло невзлюбила детей  за
их плач и выбросила их из дому. Ее сыновья. Обезьяна Один и Мастеровой Один,
хотели избавиться от новых братьев и положили их на муравейник.  Но младенцы
все  же не умерли там, и старшие братья  бросили их  в заросли ежевики. Но и
там  они уцелели. Вражда между старшими и младшими братьями продолжалась все
годы, пока дети не стали взрослыми.
     Старшие  братья были флейтистами,  певцами,  художниками,  умельцами  и
ведунами. Но в первую  очередь они были ведунами. Когда родились их  младшие
братья, они хорошо знали, кто они есть и кем они будут, но из зависти никому
об этом не сказали. Поэтому справедливо было, что Хунакпу и Шбаланке обманом
уговорили  их  залезть  на  дерево и  так и не  дали  им спуститься. Там два
старших брата  превратились в обезьян и больше никогда не ступили на  землю.
Потом  Хунакпу  и  Шбаланке,  великие  воины  и игроки  в  мяч,  отправились
разрешить  спор  между  их  отцами  Хунакпу  Один  и  Хунакпу Семь и  богами
Шибальбы.
     В конце  игры  Шбаланке  был  вынужден принести в  жертву своего  брата
Хунакпу.  Он завернул сердце брата в лист дерева и танцевал в одиночестве на
площадке для игры в мяч,  пока, наконец, не выкрикнул имя  брата,  и Хунакпу
восстал из мертвых и встал рядом с ним. Увидев это, два их соперника в игре,
великие боги Смерть-Один и  Смерть-Семь, потребовали, чтобы их тоже принесли
в жертву. Тогда Хунакпу и Шбаланке вынули сердце из груди Смерти Один, но он
не  восстал из  мертвых. Увидев это.  Смерть Семь был  так напуган, что стал
молить не  приносить его в  жертву. Но братья, без его согласия,  вынули его
сердце,  и  он  умер постыдной  смертью труса.  Вот  так Хунакпу и  Шбаланке
отомстили  за своих отцов Хунакпу  Один и  Хунакпу Семь и лишили  могущества
богов Шибальбы.
     Так говорится в священной книге Пополь Вух.
     Когда у Долорес де Кристо Матаморо родился  третий  сын, она  вспомнила
уроки по культуре майя в Текаксе на полуострове Юкатан, где она раньше жила.
И, не зная  точно, кто был отцом ее ребенка, назвала  его Хунакпу. Если бы у
нее родился еще один  сын,  она, несомненно,  назвала  бы его  Шбаланке.  Но
случилось так, что,  когда Хунакпу был еще  малышом, ее  в давке столкнули с
платформы на станции в Сан-Андрее Тукстла, и она попала под поезд.
     Хунакпу  Матаморо  ничего  не  унаследовал от матери,  если  не считать
имени, которое  она дала ему, и, возможно, именно оно побудило его посвятить
себя изучению прошлого своего народа. Его старшие братья ничем не отличались
от других  жителей Сан  Андрее Тукстла: Педро стал полицейским, а Хосе-Мария
-- священником. Однако Хунакпу  занялся изучением истории майя, мексиканцев,
толотеков, санотеков и ольмеков,  -- великих народов, населявших Центральную
Америку. Со второй попытки, когда ему удалось набрать достаточное количество
баллов, он был принят в число  сотрудников  Службы, и с головой погрузился в
свои исследования.
     С самого начала он поставил перед собой  задачу выяснить, что произошло
бы в Центральной  Америке, если  бы там  не появились  испанцы. В отличие от
Тагири, на личном деле которой красовалась серебряная  полоска,  означавшая,
что ей предоставляется полная свобода действий в ее научной работе, Хунак-пу
на каждом шагу сталкивался с различными препятствиями.
     --  Служба изучает прошлое, --  повторяли ему  множество раз. --  Мы не
строим  домыслы  о том, что  могло бы произойти,  если бы прошлое  пошло  по
какому-то  иному  пути.  Проверить  это невозможно; и даже если бы вы смогли
проделать подобную работу, это все равно не имело бы никакой ценности.
     Но несмотря  ни  на что, Хунакпу  продолжал свою работу. Вокруг него не
возникло  группы  единомышленников.  Фактически,  он  принадлежал  к  другой
группе,  занимавшейся  изучением сапотеков,  живших  на  северном  побережье
перешейка   Теуантепек  в  годы,  непосредственно  предшествовавшие  приходу
испанцев. Он был зачислен в эту группу, потому что утвержденная  начальством
тематика  их  работы  более  всего  соответствовала  интересам  Хунакпу. Его
начальники  хорошо   знали,   что   он   занимается   своими   сомнительными
исследованиями по меньшей мере столько же времени,  сколько и теми полезными
наблюдениями,  которые пополнят сокровищницу знаний. Они были терпеливы. Они
надеялись, что,  если оставить его в покое, то само время излечит его от той
юношеской  одержимости,   с   которой  он  пытался   познать  непознаваемое.
Разумеется  при  условии,  что  он  будет  продолжать  добросовестно изучать
культуру сапотеков, что он и делал, правда, без особого рвения.
     Затем  он узнал об открытии Вмешательства. Служба из  другого  будущего
послала  Колумбу  видение, заставившее его  отказаться от  мечты  возглавить
Крестовый  поход с  целью освобождения  Константинополя,  и в  конце  концов
направило его в Америку. Это было поистине поразительно, но для индейца -- а
Хунакпу был представителем этого  народа --  вместе с  тем и ужасно. Как они
посмели!  Он сразу же  понял, что именно  хотели  предотвратить вмешавшиеся,
имелась в виду вовсе не победа христианства над исламом.
     Спустя несколько недель поползли слухи, и то,  что они не прекращались,
как это обычно бывает со слухами, делало их все более убедительными. Великий
Кемаль разрабатывает новый проект.  Впервые за все время  своей деятельности
Служба  решила  использовать метод  экстраполирования, чтобы  выяснить,  что
могло  бы  случиться  в будущем, если бы не произошло  какое-то определенное
событие.  К  чему  разрабатывать  целый проект  для изучения этой  проблемы,
изумился Хунакпу. Он был  уверен, что может сразу же ответить на все вопросы
Кемаля.  Он  знал, что если бы  кто-то из  группы Кемаля  прочитал  хотя  бы
одну-единственную  статью   из  тех,  что  он  написал  и  отправил  в  сеть
электронной связи  в центральное бюро Службы,  то сразу  бы понял, что ответ
лежит  прямо  перед  ним.  Работа  уже была проделана,  и понадобится  всего
несколько человеко-лет, чтобы восполнить недостающие детали.
     Хунакпу ждал, что Кемаль напишет ему или кто-то из координаторов Службы
порекомендует Кемалю  ознакомиться с работой Хунакпу, или даже -- это должно
было неизбежно случиться  --  переведет его в группу Кемаля. Однако приказ о
переводе не поступал, письмо не приходило,  а  начальники Хунакпу, похоже, и
не подозревали, что  самым ценным помощником Кемаля был бы этот вечно сонный
молодой майя, уныло трудившийся над скучным проектом сбора данных.
     Именно   тогда  Хунакпу   понял,  что   он   столкнулся  не  только   с
сопротивлением со стороны коллег, но и с явным пренебрежением. Его работу ни
во  что не ставили, никто никогда  о ней  не вспоминал,  ни  одна из статей,
которые он отправил, даже не дошла  по  назначению, и никто  никогда  ими не
заинтересовался.
     Однако чувство отчаяния не было свойственно натуре Хунакпу. Напротив, с
мрачной решимостью он  удвоил свои усилия, понимая, что единственный  способ
преодолеть  барьер  скрытого  пренебрежения   --   это   представить  Кемалю
доказательства настолько убедительные, что тот  просто  не сможет  с  ним не
считаться.  И если  понадобится, Хунакпу  сам, минуя все официальные каналы,
доставит  это доказательство  Кемалю,  как тот  когда-то явился к  Тагири на
теперь уже ставшее легендой собрание.  Конечно, тут были некоторые различия.
Кемаль приехал к Тагири уже знаменитым, выполнив ряд широко известных работ,
и  был  поэтому  принят  вполне  радушно,  хотя  его точка  зрения не  нашла
поддержки. Хунакпу не сделал  никаких  особенных открытий,  во всяком случае
таких,  которые  нашли бы  всеобщее  признание.  И  поэтому  вряд  ли  можно
рассчитывать, что Кемаль согласится встретиться с ним или ознакомиться с его
работой. И тем не менее все эти соображения и рассуждения не остановили его.
Хунакпу продолжал трудиться, терпеливо собирая факты,  подвергая тщательному
анализу все свои  находки и проклиная каждую минуту, потраченную на описание
подробностей строительства морских  судов жившими  на побережье запотеками в
период с 1510 по 1524 годы.
     Его  старшие  братья, полицейский и  священник,  рожденные  в  законном
браке, всегда смотревшие на него свысока, стали  теперь волноваться за него.
Они  приехали повидаться  с  ним  на  станцию  Службы в Сан-Андрее  Тукстла.
Хунакпу  разрешили  воспользоваться  конференц-залом, где  им  никто  не мог
помешать.
     --  Тебя никогда нет дома,  --  сказал полицейский. -- Я  не раз звонил
тебе, и все впустую.
     -- Я работаю, -- ответил Хунакпу.
     -- У тебя не очень-то здоровый вид, --  вмешался священник. --  И когда
мы говорили о тебе с твоей начальницей, она отметила, что от тебя не слишком
много толку. Все занимаешься своим собственным, бесполезным проектом.
     --  Вы спрашивали обо мне мою начальницу? -- воскликнул Хунакпу.  Он не
знал,   сердиться  ему  за  такое  вмешательство  или  радоваться,  что  они
достаточно любят его, чтобы справляться о его делах.
     --  Ну  что ж,  честно  говоря,  она  сама  пришла  к  нам,  --  сказал
полицейский, который всегда говорил правду, даже  если она  была неприятной.
-- Она просила нас поговорить с тобой и убедить отказаться от твоей дурацкой
идеи потерянного будущего индейцев.
     Хунакпу с грустью посмотрел на них.
     -- Я не могу, -- промолвил он.
     -- Мы понимаем тебя,  -- сказал священник.  -- Но если  тебя выкинут из
Службы,   то  что  ты  будешь  делать?  Есть  у  тебя   какая-нибудь  другая
специальность?
     --  Не  рассчитывай,  что мы  сможем помочь тебе  деньгами,  --  сказал
полицейский, -- или хотя бы  постоянно  кормить  тебя. Разве  что пару раз в
неделю, хотя мы и будем рады сделать это в память о нашей матери.
     -- Спасибо,  -- сказал Хунакпу. -- Вы  помогли  мне привести  в порядок
собственные мысли.
     Они встали, чтобы  попрощаться.  Полицейский,  который был старше и бил
его, когда Хунакпу был  ребенком,  куда реже, чем священник,  остановился  в
дверях. Лицо его выражало сожаление.
     -- Ты ведь не будешь ничего менять? -- сказал он.
     -- Нет, буду,  -- ответил  Хунакпу.  --  Я  собираюсь поспешить,  чтобы
побыстрее все закончить. Прежде чем меня выкинут из Службы.
     Полицейский покачал головой.
     -- Ну почему тебе непременно нужно быть таким... индейцем?
     До Хунакпу не сразу дошел смысл сказанного.
     -- Потому что я и есть индеец.
     -- Хунакпу, но и мы тоже.
     -- Вы? Хосе-Мария и Педро?
     -- Да, у нас испанские имена, ну и что из того?
     --  А ваша кровь разбавлена испанской, и вы занимаете те же  должности,
что и настоящие испанцы, и живете в испанских городах.
     -- Разбавлена? -- спросил полицейский. -- Наша кровь...
     -- Кто бы  ни был мой отец, -- сказал  Хунакпу, --  он был  майя, как и
наша мать. Лицо полицейского потемнело.
     -- Похоже, ты не хочешь быть моим братом.
     -- Я горжусь тем, что я твой брат, -- ответил  Хунакпу, огорченный тем,
как были восприняты его слова. -- Я совсем не хочу ссориться  с тобой. Но  я
должен узнать, каким был бы народ -- наш народ, -- если бы не испанцы.
     За спиной полицейского в дверях показался священник.
     --   Их   руки   всегда   были   бы   обагрены    кровью   человеческих
жертвоприношений, они постоянно пытали бы людей, увечили бы самих себя,  так
никогда и не услышав имени Христа.
     --  Спасибо,  что не забыли меня и пришли навестить, -- сказал Хунакпу.
-- Со мной все будет в порядке.
     -- Заходи ко мне пообедать, -- пригласил полицейский.
     -- Спасибо. Зайду как-нибудь.
     Братья  ушли,  а  Хунакпу  вернулся  к  своему  компьютеру  и  отправил
сообщение Кемалю. Он почти не надеялся, что тот прочитает его -- сетью связи
Службы пользовалось  великое  множество  людей.  Вряд  ли такой человек, как
Кемаль, обратит внимание на какое-то  третьеразрядное послание  от никому не
известного собирателя  данных для проекта "Сапотеки". И все-таки надо как-то
пробиться  к нему,  иначе весь труд Хунакпу пропадет понапрасну.  Поэтому он
постарался составить как можно более дерзкое послание и отправил его каждому
участнику  проекта  "Колумб"  в  надежде, что  хоть кто-то  из  них  обратит
внимание на третьеразрядное сообщение электронной почты  и заинтересуется им
настолько, что расскажет о нем Кемалю.
     Сообщение гласило:
     Кемаль: Колумба выбрали,  потому что он был величайшим человеком своего
времени,  --  тем,  кто сломал хребет исламу.  Его послали на  запад,  чтобы
предотвратить  самое   ужасное   бедствие  во  всей  истории   человечества:
завоевание  Европы, тлакскаланами. Я могу  доказать это. Мои статьи по этому
вопросу были отправлены по  сети  электронной  почты, но на  них не обратили
внимания, как, наверняка, случилось бы  и с вашими,  если бы  вы не нашли на
старых    метеорологических   видеозаписях    Трусайта   I    доказательство
существования  Атлантиды. Я  не располагаю  видеозаписями  завоевания Европы
тлакскаланами. но доказательство тем не менее существует. Выслушайте меня. и
вы сбережете себе годы работы.. Откажите мне, и я уйду. Хунакпу Матаморос.


     В  глубине  души  Колумб  стыдился  тех  мотивов, которые побудили  его
жениться на Фелипе. Прибыв  в  Лиссабон,  он сразу  понял,  что  не имеет ни
малейшего  шанса приблизиться  к  своей  цели,  оставаясь простым  иноземным
купцом.  В Лиссабоне существовала  колония генуэзских  купцов, и Колумб,  не
откладывая, принял участие в их  делах. Зимой  1476  года он присоединился к
флотилии судов, направлявшихся  на  север  во Фландрию,  Англию и к  берегам
Исландии.  Еще  не прошло  и  года  с  того момента, как  он, преисполненный
больших надежд и  ожиданий,  отправился в  такое  же  путешествие; и сейчас,
когда  он, наконец, оказался в портах этих  стран,  он с  большем трудом мог
заставить  себя заниматься делами, которые привели его  сюда. Что пользы ему
вести торговлю  между городами Северной Европы? Господь  поручил ему гораздо
более важное дело. Хотя он и зарабатывал деньги на этих торговых сделках, он
никак не выделился среди остальных купцов. Только в Исландии, где он услышал
рассказы моряков о землях, лежавших не так уж далеко на западе, где когда-то
существовали   процветающие   колонии  норманнов,   узнал  он   и   кое-что,
показавшееся  ему полезным  для  его дела.  Но  и тогда он  не забывал,  что
Господь  повелел ему  отправиться на запад южным путем и вернуться северным.
Эти  земли, о  которых  рассказывали исландцы, не  были "великими царствами"
Востока, уж это-то было ясно.
     Ему   нужно  было  каким-то  образом  организовать   экспедицию,  чтобы
исследовать западную часть океана. Несколько раз на торговых судах  он ходил
на Азорские острова и Мадейру.  Обычно португальцы не  пропускали чужеземцев
дальше, в воды, омывавшие  побережье Африки,  но они охотно