Нет. Того, ДЛЯ ЧЕГО ОНА МЕНЯ ПОЖИРАЛА. Того, на что была
направлена вся ее энергия.
-    Ну, и на что же она была направлена?
-    Погоди, позволь мне, пожалуйста, изложить все по-порядку, -
попросил он и, сделав паузу, продолжил: - Как-то вечером я сидел
за своим письменным столом и, откинувшись на спинку стула, смотрел
в потолок.
-    Плодотворное занятие, - заметил я. - Особенно для того, кто
пожираем ненавистью...
  Он искоса взглянул на меня, улыбнулся и сказал:
  -     Относительно плодотворности созерцания потолка ты попал  в
самую  точку. Я вообще имею обыкновение довольно часто предаваться
этому  занятию. Дело в том, что в свое время мне довелось прочесть
довольно  много книг, но потом я разочаровался в чтении. В  книгах
всегда присутствует сонмище букв, они складываются в обилие  слов,
и,  даже  если ты владеешь искусством читать между строк,  ты  все
равно  прочтешь лишь то, что там написано. Слова содержат  в  себе
написанное  в  строках.  На междустрочные же  промежутки  остается
совсем  немного - то, чего в строках нет. В любом случае и  то,  и
другое  оказывается ограниченным. Чем больше  в  книге  слов,  тем
меньше  она содержит между строк, тем она назидательнее, и  тем  в
большей  степени ограничивает свободу читающего.  Я  говорю  не  о
количестве  слов  в  книге вообще, а об их  плотности  на  единицу
выраженной мысли, образа, идеи или эмоции. Общее количество   слов
может быть вполне приличным - ведь бывают книги, содержащие в себе
уйму  информации. Или силы. Хотя в большинстве случаев  наибольшей
силой обладают белые стихи в несколько строк и старинные книжки  в
десяток-другой  страниц.  Нет,  это  вовсе  не  значит,  что  я  -
принципиальный противник чтения. От чтения книг на каком-то  этапе
все равно никуда не уйдешь. Я хотел только сказать, что смотреть в
потолок иногда бывает плодотворнее, чем в книгу, ибо на его  белой
поверхности  всегда написано все. Нужно только  уметь  увидеть.  И
opedb`phrek|mn  освоить  технику  извлечения  информации  как   из
традиционных,  так и из совершенно неожиданных источников...  А  к
тому  времени, о котором я тебе рассказываю, моя крыша уже  успела
совершить    путешествие   изрядной   параллельно-пространственной
протяженности,  и  тупое  созерцание потолка  сделалось  для  меня
основным алгоритмом добычи новой информации. Из имеющихся  в  мире
людей  обычных  ее  источников  - даже  самых  сверхсовременных  и
изощренных  - принципиально невозможно почерпнуть что-либо  новое.
Все уже где-то когда-то в каком-то виде было... В то же время вряд
ли я поделюсь с тобой откровением, сказав, что любому радикальному
открытию  в какой бы то ни было области неизменно в том  или  ином
виде  предшествует этап созерцания потолка. Только  с  него  можно
почерпнуть информацию, до того в мире людей не циркулировавшую.
  Он  замолчал, чтобы взять протянутую ему миску каши, поставил ее
на  камень  и  сходил к своему рюкзаку за ложкой.  Вернувшись,  он
уселся на землю лицом к морю и продолжил:
  -     И  вот, глядя в потолок и по привычке продолжая ненавидеть
засевшую  в Кремле гильдию старых жирных маразматиков и  дебильный
орден,  шестьдесят с лишним лет сидевший на шее  страны,  я  вдруг
явственно  увидел  свою ненависть. Тонким упругим  языком  черного
пламени  она  вырывалась из грудной клетки -  как  раз  на  уровне
сердца - и устремлялась куда-то вдаль, зловеще трепеща и извиваясь
подобно змееобразной стреле. Я попытался отследить направление, но
сделать  это  было  невозможно, поскольку в том пространстве,  где
обитала   эта   змеестрела,  такой  вещи,  как   направление,   не
существовало  вообще. Зато мне стало ясно, где заканчивается  язык
черного   пламени   ненависти.   Отточенным   кристально   твердым
сверкающим острием он вонзался в жизненное пространство  тех,  кто
составлял  самую верхушку пирамиды государственной власти,  и  то,
что  он  делал  с  этими людьми, трудно было назвать  даже  просто
разрушением.  Сила черного пламени изживала их и  их  потомков  до
черт  знает  какого  колена, не оставляя  им  никакой  надежды  на
сколько-нибудь более-менее нормальную человеческую жизнь в течение
ближайших полутора тысяч лет. Я не знаю, какова была причина столь
неуемной  и всесокрушающе яростной ненависти, ведь лично  мне  эти
люди  были  незнакомы. В каком-то из довольно давних воплощений  я
обучил  того,  кто разрушил и уничтожил Великий  Орден,  во  главе
которого  стояли маги одного из древнейших и самых  могущественных
кланов  этой планеты... Они убили того человека, что само по  себе
не  имело  бы значения, если бы при этом они изрядно не подпортили
ему  карму  на  несколько жизней вперед... А за такие  вещи  нужно
платить той же монетой...
  Он вдруг замолчал, внимательно взглянул на меня и улыбнулся.
  -    Возможно, - продолжил он, - эти люди имели какое-то отношение
к  той  давней  истории, я не знаю... А может быть, какая-то  сила
просто  использовала мою волю как инструмент... Я  не  знаю  этого
даже сейчас. Тогда же мне стало страшно. Я мгновенно вспомнил  все
слухи  об  экстрасенсах,  парапсихологах и  прочих  нетрадиционных
лекарях...  и  не  только  лекарях,  много  и  другого  было...  в
Комитете, в частности... "Вычислят, как пить дать - вычислят...  -
подумал  я.  - И тогда мне будет ой как нехорошо. И  всем  моим  -
тоже... Вот черт, неприятность-то какая..."
  Он   сделал  паузу.  Наверное,  чтобы  перевести  дух.  Или  для
нагнетения драматизма. Я ел кашу.
  -     И тут появился ЭТОТ... Я не видел ЕГО. Я вообще никогда не
видел ЕГО, хотя много раз общался с НИМ после. Он всегда является,
bngmhj`  в окружающем пространстве как некое присутствие  чего-то.
Но я сразу же почувствовал, что могу задавать вопросы - мысленно -
и  это  что-то  будет  мне отвечать. По крайней  мере,  оно  может
ответить,  если  захочет. Вернее, ОН. "Не  бойся,  никто  тебя  не
вычислит,"  - заявил ОН, едва проявившись. "Почему?" - спросил  я.
"Туда,  где действует твоя сила, осознанно не добирается никто  из
них," - ответил ОН. "Из кого - из них?" - поинтересовался я.  "Это
не  имеет  значения. Вообще никто из смертных туда не добирается."
"А  из  бессмертных?"  - я не знал, почему у  меня  вырвался  этот
вопрос, поскольку ни о бессмертных, ни о бессмертии не имел  в  то
время  никакого  понятия.  И ОН на него  не  ответил.  Он  просто-
напросто растворился. Я перестал чувствовать его концентрированное
присутствие, хотя ощущение того, что ОН все время следит за  мной,
помогает  мне  и  меня  ведет,  не  исчезало  после  этого  ни  на
мгновение.
  Он  замолчал. Воспользовавшись паузой, я налил ему чай. Он  взял
кружку, отпил глоток и продолжил:
  -    Я решил, что окончательно поехал крышей...
  "И  был,  судя  по всему, недалек от истины," -  подумал  я,  но
промолчал.
  -    Но я успокоился, - сказал он, сделав вид, что не заметил моей
мысли. - Я просто плюнул на все, решил - пусть идет, как идет -  и
продолжал  жить, как жил... А через несколько дней  главный  отдал
концы... Потом был другой - с рыбьим взглядом. Этот начал наводить
порядки...  Меня  это  просто-напросто взбесило.  И  он  долго  не
протянул. Потом был третий - этот тоже очень быстро сошел на  нет,
так  как  не  отвечал  сложившейся на  тот  момент,  так  сказать,
энергетической ситуации. Ну, а последний затеял перестройку, и это
было именно то, что нужно. Справиться с управлением он заведомо не
мог,  однако  для  того, чтобы развалить империю, его  определенно
было  вполне  достаточно. Я не знал, к чему все идет,  но  однажды
почувствовал свободу от ненависти. И это был такой кайф! Мне стало
все  равно.  Вроде  бы  даже забрезжили какие-то  перспективы,  но
теперь  мне  было  на  них  наплевать. ЭТОТ  вел  меня,  складывая
жизненную  ситуацию  так,  что в нужные  моменты  я  встречался  с
нужными книгами и людьми, и учился каждое мгновение своей жизни...
  Он замолчал.
  -     А  дальше - что? - спросил я, подозревая, что должно  быть
продолжение.
-    Дальше? Дальше - ничего... До самого того дня, когда я
накануне отправился за овощами.
-    Но это - пять лет...
-    Да. Пять лет спокойной жизни. И каждый день узнаешь что-то
новенькое... Разве не кайф?
-    А что случилось в тот день, когда ты пошел в поселок?
-    Я узнал о путче. А по пути сюда мне явился ЭТОТ и сообщил,
что созрела решающая ситуация, что я должен снова включить свою
силу и для этого мне надлежит взять у тебя приемник и просто
внимательно следить за событиями.
-    А откуда ОН знал, что у меня есть приемник?
-    Не говори глупостей, ОН знает все...
-    Ну и...
-    А дальше ты все знаешь.
-    И что теперь?
-    Теперь мне предстоит измениться. Сегодня ночью ОН пришел и
сказал: "Ну, вот и все, МЫ забираем тебя отсюда. Ты сделал то, что
lnc. В дальнейшем твоя сила больше не понадобится. И даже может
оказаться вредной." "Но почему?!" - спросил я, - "ведь мне всего
лишь тридцать, еще жить да жить!.." "Ты не можешь просто жить, ты
привык действовать, и с помощью силы своих эмоций действуешь в
очень высоких и тонких сферах. А там любое действие накладывает
отпечаток на все, что происходит с этой планетой. Ты -
универсальное орудие разрушения. Ты был послан в этот мир
специально для того, чтобы разрушать и уничтожать. И делал это
мастерски, хотя и не вполне отдавал себе отчет в том, насколько
глобальные изменения происходили в мире людей по твоей воле.
Сегодня этап разрушения закончился. Пришло время созидания, и ты
оказался не у дел. Ты совершенно бесполезен, ибо не способен
создать ничего, кроме однозначно разрушительных в общечеловеческом
масштабе эмоций и сил. Поэтому лучше всего будет, если ты уйдешь.
Тринадцатое место свободно, и оно ждет тебя вот уже три тысячи
лет. МЫ считаем, что ты более чем достаточно потусовался в мире
людей, и вполне мог бы вернуться к НАМ," - так сказал ОН. Мне
стало ясно, что ОН не шутит, и меня вот-вот уберут. Я испугался.
Настолько, что даже не спросил, о каком таком тринадцатом месте он
говорил, и каким образом я могу занять его среди НИХ. Перед моим
мысленным взором мгновенно пронеслись отломившийся под ногами
камень на кромке обрыва, отказавшие перед поворотом на мост
тормоза полупустого междугороднего автобуса... Банальный приступ
аппендицита в конце концов... ОНИ найдут способ обойти любые мои
предосторожности - в этом я не сомневался. Но если Я - один из
НИХ, то разве Я - не ОНИ? Разве Я не имею права решать сам за
себя? И я сказал ЕМУ: "Я не хочу уходить. Мне нужно остаться, у
Меня есть еще здесь свои собственные планы." Хотя планов никаких
не было и нет, просто не хочется умирать. ОН понял это, ведь ЕМУ
известно все. Я почувствовал, как он улыбался, когда говорил мне:
"Ну что ж, Я знал, что Ты это скажешь. Хорошо. Ты можешь остаться.
Пока... МЫ даем тебе три года. За это время Ты должен полностью
измениться и научиться творить то, что созидает, а не разрушает.
Запомни этот день. Через три года наступит последний срок. Если Ты
сумеешь изменить качество своей силы - Ты останешься жить и
покинешь эту страну, чтобы действовать там, где Твоя сила будет
нужнее. Ибо здесь до истинного созидания дело дойдет не очень
скоро, и с Твоим могуществом в ближайшие несколько лет делать Тебе
в этой стране будет просто-напросто нечего. Возможно, впоследствии
Ты вернешься, поскольку центральным изменениям нынешней эпохи
перелома предстоит возникнуть именно отсюда. Ты можешь и не
возвращаться сюда, если за отведенные тебе три года успеешь
оставить кого-нибудь вместо себя - это возможно, хотя и
маловероятно: Ты слишком ленив для того, чтобы действовать
настолько эффективно. Однако если Ты не справишься и так и
останешься идеальным разрушителем - тогда не обессудь, по
истечении трех лет МЫ вынуждены будем убрать Тебя из мира
воплощенных... Даже если Ты не захочешь занять свое место среди
нас, тебе будет чем заняться - другие цивилизации в других мирах
тоже нуждаются в своем Разрушителе, и некоторые из них давно уже
заслужили право Его получить."
  Он  встал, молча подошел к обрыву и соскользнул по веревке вниз.
Тогда  я  воспринял это как театральный жест, призванный усугубить
драматизм  его  рассказа.  И  мне стало  его  даже  немного  жаль.
Насколько все-таки странная штука - жизнь. Шиза косит, не жалея...
Даже  такой, казалось бы, сильный человек может оказаться в  плену
болезненных фантазий...
  Я спустился к воде. Он сидел на краю каменной плиты и смотрел на
bnds.
  -    Ты не поверил мне... - сказал он.
-    Почему не поверил? Поверил... В то, что некоторые из твоих
субъективных галлюцинаций по времени и направленности совпадают с
ходом определенных объективных исторических событий. Но если ты
отправишься в какую-нибудь психоневрологическую лечебницу и там
поговоришь с пациентами, тебе еще похлеще лапшу на уши навешают...
Одних экстрасенсов там - знаешь сколько... Из них каждый второй -
Мессия, а каждый третий - сам Господь Бог. Я уж не говорю про
секты разные - там вообще одни сплошные спасители человечества...
Кстати, а ты к психиатру не обращался? У меня в Киеве знакомый
профессор есть. Приезжай, ежели чего... Он как раз шизофрениками
занимается. У тебя ведь даже такой явный симптом, как резкое
неадекватное старение тела - налицо...
-    Господь Бог? Каждый из нас - Господь Бог. И Спаситель - тоже
каждый... Все дело - в восприятии.. Я же объяснил тебе
энергетическую сущность помешательства...
-    Ну, это - твоя трактовка... Каждый невменяемый имеет свою
интерпретацию того, что с ним происходит.
-    Ушел в глухую защиту... - как бы ни к кому не обращаясь,
произнес он, прежде, чем надолго замолчать.
-    Что ты имеешь в виду? - спросил я, хотя прекрасно понимал, о
чем идет речь, и от того, что я это понимал, мне было несколько не
по себе.
        Он не ответил и до следующего утра не произнес ни слова. Я
решил,  что  он  обиделся - такая реакция была бы  нормальной  для
шизофреника. Настораживало меня лишь то, что тяжести, повисающей в
пространстве,  где кто-то затаил обиду, я не ощущал.  И  временами
допускал мысль, что он, возможно, просто экономит энергию.  Однако
тут  же  этой  мысли пугался и мгновенно ее от себя  отгонял,  ибо
приняв  ее, вынужден был бы принять и все остальное, а делать  это
мне почему-то совсем не хотелось.

        Наутро  меня разбудил самолет. Такое случалось и раньше  -
здешние   пустынные  места  идеально  подходят  для  тренировочных
полетов  сверхзвуковых  перехватчиков и  штурмовиков.  Однако  для
"диких" отдыхающих вроде меня это их свойство порою превращалось в
сущее  наказание.  И  дело было даже не в  звуковом  барьере,  его
самолеты  переходили на больших высотах, и производимый  при  этом
грохот  достигал барабанных перепонок тех, кто находился на земле,
будучи  уже  значительно ослабленным. Ужаснее  всего  были  высший
пилотаж и отработка захода на наземную цель. В особенности  тогда,
когда  у  летчика хватало чувства юмора для того, чтобы выбрать  в
качестве  наземной цели отдельно стоящую палатку.  Например,  мою,
так  как  она  всегда  стояла  отдельно...  Но  человек  ко  всему
привыкает.  И за десять лет я привык к тому, что время от  времени
приходится мириться с раскалывающим небо грохотом, который повсюду
сопровождает  тебя  в  течение нескольких  часов  два-три  раза  в
неделю.
     Я  выбрался  из  палатки.  Он сидел внутри  своего  каменного
круга,  до пояса высунувшись из спального мешка, и следил за  тем,
как самолет делает над морем крутой вираж и устремляется к нам.  Я
стоял  позади  него  и тоже наблюдал за самолетом.  Когда  летчик,
видимо,  решил,  что  прицелился уже  достаточно  хорошо,  самолет
взвился  вверх.  Двигатель дико взревел. Кажется,  это  называется
"включить форсаж".
  -    Вот зараза, не дал доспать, - пробормотал он и повернулся ко
lme.
  Я  остолбенел. Ему опять было двадцать два. От вчерашней  жуткой
изношенности  тела не осталось и следа. И глаза его снова  мерцали
холодной сталью осеннего неба.
  -    Ну ты даешь... - вот и все, что я сумел из себя выдавить.
-    Я же говорил тебе - просто расход энергии оказался слишком
большим... А теперь - все опять в норме. За ночь поднакачался...
Вот зараза... - последние его слова относились к самолету,
который, завершив петлю Нестерова, снова заходил на наземную цель,
то есть на мою палатку.
-    Можно палатку свернуть, - сказал я. - Он тогда полетит в кого-
нибудь другого прицеливаться.
-    Да нет, зачем? Хамство следует пресекать на корню...
-    Интересно, каким это образом? У него - вон махина какая...
Мимо пролетает - и то жутко становится. Даже представить страшно,
каково оно бывает, когда этакая дура на тебя прет, из пушек и
пулеметов палит да к тому же еще и ракетами плюется... А ты
говоришь - пресекать... Смешно слушать.
        Ничего не сказав, он выбрался из спального мешка и, отойдя
метров  на  тридцать в степь, справил малую нужду. Потом вернулся,
задумчиво  посмотрел на самолет, совершавший очередной  заход,  и,
перекрикивая рев двигателя, сказал:
  -     У  него  очень  много  слабых мест. Вся  машина  напичкана
электроникой, без которой не обойтись... И управляет этой, как  ты
говоришь, махиной обыкновенный человек. И электроника, и человек -
объекты в высшей степени уязвимые, если знаешь, с какой стороны  к
ним подступиться...
-    Уязвимые-то оно, конечно, уязвимые, однако как ты можешь их
сейчас уязвить? Так, чтобы он убрался на базу...
-    На базу? А зачем - на базу? Пресекать - так пресекать! Хотя
люди и техника - это довольно сложно... Тренироваться лучше всего
на погоде... Способность целенаправлено воздействовать на погоду -
это, так сказать, базовый уровень искусства дистанционных волевых
манипуляций. Люди и их творения защищены интеллектом. Однако мы
сейчас эту защиту попытаемся пробить...
       Он встал и сделал несколько движений, подобных тем, которые
выполнял, когда я чуть было не свалился с обрыва. Потом сел  рядом
со  мной  и  молча  уставился в землю. И тут что-то  изменилось  в
пространстве.  Сначала я не сообразил было, что  именно,  а  потом
понял  -  рев  двигателей  прекратился. Самолет  в  это  мгновение
находился в самой верхней точке петли Нестерова.
     В  состоянии мгновенно охватившего меня оцепенения я смотрел,
как  над  морем  раскрылся  парашют, и как  самолет,  еще  немного
пролетев  в  тишине, рухнул в степи на вершину  холма  примерно  в
полутора  километрах  от  нас. Я увидел взрыв  и  через  несколько
секунд услышал его грохот.
  -     Вот  так.  И  все живы, - произнес он, и, заметив,  что  я
собрался отправиться к упавшему самолету, добавил: - Не нужно туда
ходить. Перед тем, как катапультироваться, он наверняка сообщил на
базу. И минут через десять здесь будет вертолет - за черным ящиком
прилетят.  Так  что  лучше  тебе там не околачиваться.  Российские
военные  -  народ непредсказуемый. А "СУ", который упал  -  объект
секретный.  Просидишь  остаток отпуска  в  каталажке...  Выяснение
личности и все такое прочее, неприятностей не оберешься. И  потом,
чего  ты  там не видел - груды искареженного обгоревшего  металла?
Зачем она тебе?
  Почему-то  я счел его не очень-то веские доводы убедительными  и
к самолету не пошел...
     Мне  даже в голову не пришло спросить его о моральной стороне
события,  свидетелем  которого  я  только  что  стал.  Это   может
показаться странным - как-никак, этакую матценность завалил ни  за
что,  ни  про что, только ради того, чтобы показать,  кто  в  доме
хозяин...  Но  мне  очень  хотелось  считать  происшедшее  простым
совпадением. А если так, то о какой моральной стороне может вообще
идти   речь?   То  же,  что  он  тешил  себя  иллюзией   обладания
способностью   влиять  на  ход  неподвластных  человеческой   воле
событий, было его собственным делом. И я не считал себя достаточно
компетентным в психиатрии, чтобы в это дело вмешиваться.
     С  другой  стороны,  я  не мог