цена, а представляют собой определенные отношения между участником (группой участников), конфликтом, системой правил и понятием дискуссии, проходящей по этим  правилам; пропонент и оппонент являются именно ролями в подлинном смысле слова, а, значит, один и тот же  участник   может выступать то в одной, то в другой роли.
     Еще одним отличием системы Е.Барт и Э.Краббе от подхода П.Лоренцена, а, вернее, расширением его подхода,    является введение в рассмотрение понятия речевого акта. Имеется в ви-
ду прежде всего то, что конфликт складывается между   высказанными мнениями, закрепленными в утверждениях, и то,    что разрешение конфликта проходит вербальными средствами. С этой точки зрения Е.Барт и Э.Краббе характеризуют  участников как говорящего и слушателя (критического  слушателя, или  просто критика). (Различие между "пропонентом" и "оппонентом",с одной стороны, и между "говорящим" и "критиком", с другой,  характеризуется тем, что первая пара принадлежит дискуссии как целому, а вторая - каждому  отдельному выражению в некоторое время.) Критиковать - значит атаковать сделанное утверждение  и, значит, говорящий  сталкивается с необходимостью ответа на осуществляемую против его утверждения атаку.  Это может быть сделано либо с помощью контратаки   некоторого  утверждения, относительно которого критик находится в позиции "за", и тогда контратака есть косвенная защита своего утверждения. Либо же защита осуществляется прямым образом с помощью  ответа некоторого сорта, являющегося функцией от использованных в утверждении слов, или  синтаксической  формы утверждения, или от слов, использованных в атаке.   Понимание прямой атаки лишний раз подчеркивает  вербальный характер конфликта признанных мнений в силу того, что каждый, так сказать, "ход" существенно зависит от сказанного, но не от общей "философии" той или иной стороны, или от их интенций.
    Характеристика ролей пропонента  и оппонента в некоторой дискуссии будет неполной, если не сказать, что и здесь, как у П.Лоренцена, имеет место определенная асимметрия между ними, касающаяся, прежде всего их исходных позиций. Оппонент находится в "контра" позиции относительно каждого своего утверждения и элементов Con. Пропонент же, находясь в позиции "за" относительно каждого своего утверждения,  что вполне естественно, находится  в нейтральной позиции относительно каждого утверждения оппонента и относительно элементов Con.  Что касается некоторого тезиса, то, повторим,  оппонент  находится по отношению к нему в позиции "контра", пропонент же - в позиции "за".
     Каждый из сделанных ходов  (речевых актов)  должен быть релевантен по отношению к ходу дискуссии. В случае   нерелевантного хода партнера (невербального хода или хода, не разрешенного правилами) второй  участник имеет право отказаться от продолжения дискуссии, что не означает его проигрыша.
     Процесс диалога (дискуссии) характеризуется  с  помощью понятий стадий диалога, цепи аргументов. Под стадией диалога имеется в виду любое количество выражений, которое произносит точно одна сторона, выступающая в роли говорящего. Некоторое число стадий, упорядоченных в хронологическом порядке, составляет  цепь  аргументов  некоторого диалога,  инициированного конфликтом ; в случае, когда каждая стадия разрешена правилами  соответствующей  системы,  цепь аргументов называется приемлемой (уместной).  Тогда  диалог  может быть представлен как некоторое число расположенных в хронологическом порядке стадий таких, что  каждая стадия принадлежит по меньшей мере одной (приемлемой) цепи аргументов,  и если две 
хронологически следующие одна  за другой стадии не принадлежат одной и той же цепи аргументов, то переход от одной стадии к другой санкционирован соответствующими правилами   избранной системы.
     Аналогично системе П.Лоренцена, в исследованиях диалога как конфликта признанных мнений пропонент имеет право на безусловную защиту своего утверждения, под которым  понимается наличие  только  у него возможности сделать утверждение типа "ipse dixisti!". Последнее означает обязательство защиты утверждения, которое уже было сделано противной стороной.    В терминах П.Лоренцена это означает право повторения пропонентом атомарного высказывания,  произнесенного  оппонентом.  В случае же,  когда  некоторое утверждение безусловно защищено (то есть пропонент  сделал замечание "ipse dixisti!"), оппонент теряет свои права на продолжение диалога или на продолжение цепи аргументации.
     На основании определения "утери права" продолжения диалога Е.Барт и Э.Краббе определяют понятие выигрыша:  "Если в определенной цепи аргументов одна сторона утратила или   исчерпала свои права, это означает, что другая сторона выиграла эту цепь аргументов рациональными средствами"(145,71). Как видно, приводимое определение весьма близко по духу определению выигрыша в теоретико-диалоговом подходе П.Лоренцена. Новым является только понятие "рациональных средств"  выигрыша - а вот они-то и не определяются явным  образом.  Речь  идет лишь о том, что признание средств выигрыша и проигрыша рациональными или нерациональными зависит от некоторого сообщества. Можно предположить, что имеется в виду тезис, высказанный Р.Кроушоу-Вильямсом (163).
     Однако оказывается, что диалог  оканчивается  не обязательно выигрышем одной стороны и проигрышем другой.  Окончание диалога может быть связано и, например, с нехваткой времени - и как тогда определить победителя? Предусматривая подобную ситуацию, Е.Барт и Э.Краббе описывают эти случаи  как случаи закрытия (замыкания) диалога. Понятие закрытия диалога и победы пропонента в последней цепи аргументов совместно характеризуют понятие успешной защиты пропонентом  тезиса  T относительно Con и оппонента. Аналогичным образом, "оппонент успешно опроверг T относительно Con и пропонента  в  определенной дискуссии D, если  и только если дискуссия закрыта  и пропонент утратил свои права в  последней  цепи  аргументов" (145,72).
     Хотя представление диалога как конфликта признанных мнений в значительной степени продолжает развивать идеи  теоретико-диалогового  подхода  П.Лоренцена  и  использует многие его детали, в частности, правила (которые  поэтому  здесь  и нет смысла перечислять),  следует  отметить  некоторые новые аспекты обсуждения. Крайне важным  мне  представляется   тот факт, что если у П.Лоренцена чисто языковый характер диалога становится эксплицитным лишь в ходе   последующего  анализа, здесь эта характерная черта становится своего рода отправной точкой: и сам конфликт, и способы его разрешения формулируются как вербальные  по  своему  существу.  Второй характерной чертой представления диалога как конфликта  мнений  является его практическая направленность,  большая  приближенность  к реальным диалоговым феноменам и процессам.
     Обращает на себя внимание и то, что в основных  определениях, предлагаемых в (145),постоянны упоминания важного компонента конфликта, а именно: Con,  множества   концессионных утверждений оппонента. Например, в защите исходного   тезиса пропонент может использовать Con, извлекать определенную выгоду из множества концессионных утверждений оппонента, которые служат в некотором смысле посылками для его аргументов.
     В своем  обсуждении  диалогической логики ван Еемерен и Гроотендорст (167) считают весьма удивительным то, что утверждения, формирующие, по их мнению, аргументацию   пропонента, уравнены с концессионными утверждениями оппонента.  Согласно данным авторам,  существует  важное  различие между исходной конфликтной ситуацией и тем, что обычно формирует   исходный момент "аргументативной дискуссии". Первый тип конфликта появляется на более  поздней стадии реальной дискуссии, тогда, когда участники решают проверить защищенность  исходного тезиса относительно предлагаемых для него аргументов.  Но сами аргументы должны быть предложены  на более ранних стадиях и, вероятно, той стороной диалога,  которая поддерживает исходный тезис (пропонентом). В целях проверки этой относительной защищенности тезиса  стороны  и принимают на себя упомянутые диалоговые роли и вступают в диалог некоторого типа. Тем самым  подвергаются  сомнению  базовые  идеи  рассматриваемого здесь подхода.
     Это требует рассмотрения возможности такой  интерпретации концессионных утверждений оппонента,  при которой возражения ван Еемерена и Гроотендорста не порождали бы неуверенности.  И  первым  соображением  на пути такой интерпретации становится то, что исходное множество Con не является непременно и всегда приемлемым. В случае же, если Con принимается, ничто не препятствует пропоненту использовать множество  утверждений для оправдания исходного тезиса. В  реальной практике диалога имеются такие случаи, что одна сторона справедливо предполагает, что партнеры принимают некоторые высказывания (скажем, некоторые очевидные высказывания или специальные позиции участников).
     Следует согласиться,  что на практике большинство таких высказываний не формулируется, в то время как в моделях диалога они эксплицитно перечисляются. Понятно, что  это вполне естественно:  ограничение цели формальных диалоговых моделей необходимо включает достаточно сильные идеализации.
     Кроме того,  хотя начало диалога (в его формальной  модели) знаменуется ходом атаки оппонента,  у пропонента сразу имеется  выбор  между ходами прямой и опосредованной защиты. Последняя по сути и направлена на выяснение содержания  множества  Con  оппонента.  На  деле зачастую происходит именно так: прежде чем отвечать, попробуем выяснить,  каких  именно суждений, позиций придерживается наш партнер, попробуем  вынудить его высказаться на этот счет, а отвечать, лишь сделав это. Если мы принимаем во внимание  такие  случаи  в реальных диалогах, то нет ничего удивительного или сомнительного, как это кажется ван Еемерену и Гроотендорсту, в том, что утверждения из Con, принадлежащего оппоненту, могут быть использованы пропонентом в его защите исходного тезиса.
     И, наконец, последнее замечание связано с той  характеристикой оппонента, согласно которой он не связан  с процессом аргументирования -в формальных моделях  диалога оппонент не аргументирует ни за, ни против. Позитивные  обязательства оппонента по отношению к концессионным утверждениям включают, по сравнению с пропонентом,  совершенно  иные обязательства. Оппонент обязан просто защищать их в смысле ответа на вопросы (атаки) пропонента, избирая дополнительные  концессионные утверждения. Можно говорить о том, что представляя  критическую роль в ходе диалога, именно оппонент управляет им.
 






























     ГЛАВА 4. ФОРМАЛЬНЫЕ МОДЕЛИ ДИАЛОГА: ВОЗМОЖНОСТИ   АНАЛИЗА ЗАБЛУЖДЕНИЙ

     Ч.Хэмблином, опубликовавшим в 1970 году свою  известную книгу(177),одним из первых были предложены идеи построения систем диалога. Были построены и исследованы  не только несколько диалогических систем, но и изучены некоторые  фундаментальные понятия таких систем,  в частности,  понятие "запаса обязательств" участников диалога. Идеи и результаты  Ч.Хэмблина инициировали и обсуждение понятия "рациональности в диалоге".
     Диалоговые системы предлагались - по крайней мере, вначале - с практической целью создания концептуальных средств, специально предназначенных для  анализа  логических   ошибок (заблуждений).Два факта были положены в основу: первый касался того обстоятельства, что анализ классификации заблуждений  и ошибок в том их виде, как он излагался в большей части монографий и учебников по логике,  практически  не изменился со времен Аристотеля; второй связан с недостаточностью стандартного логического аппарата для более тонкой и изощренной работы в этой области. Примечательно и то, что построение диалогических систем, осуществляя полезную работу по выявлению, классификации и анализу ошибок и заблуждений, выявляло новые возможные ошибки и заблуждения в процессе  рассуждения, происходящего в коммуникативных ситуациях.
     
     4.1. Правила построения диалогической системы                 Ч.Хэмблина

     Рассмотрим  основные  моменты  построения диалогической системы в варианте Хэмблина. Следует оговориться, что встречающееся ниже понятие запаса обязательств участников диалога, выполняющее важную функцию, вначале вводится чисто интуитивно. В первом приближении  запас  обязательств есть некоторое множество мнений, не обязательно  совпадающих  с  реальными мнениями  человека, а являющихся, скорее, дубликатами последних.
     Правила построения систем диалога могут иметь различный характер - они могут разрешать, запрещать и предписывать нечто. Правда, в общем случае Хэмблин старается избегать  "разрешающих" правил, следуя тому известному принципу,   согласно которому разрешено все, что не запрещено. Хотя  это, конечно, дело соглашения: можно задавать систему правил  таким  образом, что будут иметься лишь "разрешающие" правила, а все, что не подпадает под их действие, будет  считаться  запрещенным. Объекты, которыми руководят правила,  есть   лингвистические акты, включающие так называемый нулевой акт. Лингвистический акт определяется Хэмблином как высказывание некоторого выражения в данном языке. Данные выражения представляют  в общем случае утверждения или вопросы.  Такое определение позволяет нам характеризовать системы данного типа как внутрилингвистические, как некоторого сорта "языковые игры" (смысл данного термина, впрочем, отличается от витгенштейновского). Что касается последовательности ходов участников, то они делают их по очереди, что, опять же, не исключает возможности того, что каждый шаг может включать более, чем  одно простое предложение. То, что  один участник делает ход первым,  не исключает симметричного отношения  между ним и другим участником.
     В качестве языка системы предлагается обычный  язык исчисления высказываний с некоторыми добавленными операторами. С самого начала диалога в запас обязательств участников включены аксиомы базового исчисления.
     Выражениями считаются следующие виды (здесь буквы S, T, U,... используются автонимно как переменные  имен  утверждений; автонимно используются и другие символы. В общем  случае сохраняется разделение языка-объекта  и некоторого сорта метаязыка):
     1. 'Утверждение S' (или, в некоторых случаях, 'Утверждения S, T'.
     2. 'Нет обязательств S, T,...,X' (для любого числа  утверждений S, T,..., X).
     3. 'Вопрос S, T,..., X?'(для любого числа   утверждений  S,T,...,X).
     4. 'Почему S?' (Для любого утверждения S, кроме подстановочного примера аксиом).
     5. 'Реши S'.
     Систему, задаваемую таким набором   исходных  выражений Хэмблин называет  системой  "почему-потому что с вопросами". При исключении выражения типа (3)получается система "почему-потому что", при исключении типа (4) получаем простую   вопросно-ответную систему.
     Правила данной (как и любой диалогической системы) состоят из правил двух уровней. Правила одного уровня определяют собственно диалог. Правила другого уровня являются правилами над диалогами, то есть специфицируют, как диалог является  более "рациональным", или "лучшим", или "выигрышным". Могут быть добавлены и другие правила.
     Применительно к описываемой здесь системе правила  первого уровня характеризуются как "синтаксические", не зависящие от понятия запаса обязательств. Это правила следующего вида:
     П1. В один момент  времени  каждый говорящий произносит   одно выражение, за исключением того,  что выражение  (2) может сопровождать  выражение (4).
     П2. Выражение (3) должно сопровождаться выражениями: 
         (а) 'Утверждение  ?(S ? T? ... ?X)' или
         (б) 'Нет обязательства S ? T? ...? X' или
         (в) 'Утверждение S' или 'Утверждение T' или... или 
         'Утверждение X' или
         (г) выражением (2).
     П3. Выражение (4) должно сопровождаться выражениями:
         (а) 'Утверждение S' или
         (б) 'Нет обязательства S' или
         (в) 'Утверждение T', где T эквивалентно S  согласно 
         определению, или
         (г) 'Утверждения T, T?  S' для некоторого Т.
  П4. 'Утверждения S, T' не могут использоваться, за исключением случая (3г).
     П5. Выражение (5) должно сопровождаться выражениями:
         (а) 'Нет обязательства S' или
         (б) 'Нет обязательства?S'.
     Правила второго уровня позволяют манипулировать с запасом обязательств участника диалога.
     ПО1. 'Утверждение S' помещает S  в  запас  обязательств говорящего (если его там нет)и в запас обязательств слушателя до тех пор, пока следующее его выражение не помещает   ?S или указывает 'Нет обязательства' на S. Если следующим выражением слушателя является вопрос 'Почему S?',  помещение S в запас обязательств вызывает сомнение, но  будет иметь место, как только слушатель явно или неявно принимает  предлагаемые основания (ниже поясним, что значит "принимает  предлагаемые основания").
     ПО2. 'Утверждения S, T' помещает как S, так и T в запас обязательств говорящего и слушателя при тех же самых условиях, что и в ПО1.
     ПО3. 'Нет обязательств S, T,... X ' исключает из запаса обязательств говорящего любое из S, T,..., X,  если  они там   находятся, или если они  не являются аксиомами.
     ПО4. 'Вопрос S, T,..., X?' располагает данные утверждения в запасе обязательств говорящего,  если их там  еще нет, или слушателя, если он не отвечает выражениями   'Утверждение ?(S ? T? ... ?X)' или   'Нет обязательства S ?T? ... ?X'.
     ПО5. 'Почему S?' располагает S в запас обязательств слушателя, если его там нет, или если он не отвечает 'Утверждение ?S' или 'Нет обязательства S'.
     К построенным на базе таких правил системам предъявляется ряд требований, среди  которых выделяются требования непротиворечивости относительно правил, семантической непротиворечивости, семантической открытости и семантической непринужденности.
     Система является непротиворечивой   относительно правил (непротиворечивой согласно синтаксическим правилам системы), если ее правила таковы, что один и тот же акт является запрещенным и предписанным, или, что то же, не имеется случая, в котором все возможные акты, включая нулевой акт, были бы запрещены.     
     Система является семантические  непротиворечивой,  если безусловно невозможно, чтобы говорящий был вынужден -  в отдельно взятом выражении или группе выражений - произнести  противоречие. Семантическая непринужденность системы   означает, что не имеется никаких нетавтологичных утверждений, произносить которые был бы вынужден говорящий. Система  является семантически открытой, если  не  имеется никакого  утверждения, даже имеющего тавтологичный характер, произнести  которое был бы вынужден говорящий. Семантически открытая система является семантически непринужденной. Семантически непринужденная система является, в свою очередь, семантически непротиворечивой.
     Характеристика некоторой системы как семантически непринужденной является характеристикой, сделанной относительно данной оценки, то есть относительно  некоторого   распределения истинностных значений возможных утверждений объектного языка; при этом под оценкой понимается некоторого сорта  представление разделяемых участниками информации и мнений.
     




     4.2. Понятие запаса обязательств; дополнительные правила

     Запас  обязательств  участника  диалога является  отражением его мнений, знаний, другой информации, и содержит то, что может быть названо "видимыми" знаками утверждений в определенном языке. В качестве сравнения это может быть    выражено некоторыми записями участника. По ходу диалога некоторые утверждения могут прибавляться к запасу  обязательств  данного участника, а некоторые - вычеркиваться из  него. Каждый раз, когда участник делает некоторое утверждение S, оно добавляется к его запасу обязательств, если же  участник отказывается от некоторого утверждения, оно вычеркивается  из запаса обязательств. Хэмблин предлагает называть совокупность  утверждений в определенном запасе обязательств в любое время  "индикативным обязательством" (а в определенных ситуациях такой запас может быт