твенных языках оказалось даже возможным производить комплексные члены позитивные и комплексные члены негативные, в зависимости от того, преобладает ли тот или другой из двух членов, вступающих в сочетание.
	Для объяснения образования таких членов были предложены различные решения. Не желая добавлять к ним еще одну гипотезу, мы будем считать, что проблема еще остается открытой и ждет более точных описаний. Важность ее нельзя недооценивать: известно, что в культовых, мифологических, поэтических и т.п. дискурсах прослеживается особое предпочтение к использованию комплекных членов категорий. Решение данной проблемы сопряжено с трудностями потому, что это требует признать существование очень сложных и, вероятно, противоречивых синтаксических путей, которые и приводят к этому роду образований."
	Несомненным вкладом Греймаса является приложение универсальной модели (семиотического квадрата) к нарративным структурам. Он постулирует то положение, согласно которому нарративный синтаксис основывается на трансформации четырех элементов модели. Операции упорядочены в серии и, таким образом, первая  трансформация может идти в расчет в последующих транформациях. Грамматика имманентного уровня порождает все рассказы (recits)  через поверхностный уровень.
	Если синтаксическая операция является одним из базовых понятий фундаментальной грамматики, она соответствует на поверхностном уровне синтаксическому действию (faire). Проблема в данном случае заключается в переходе от логических операций к принципам нарративности, до сих пор трактуемым на абстрактном уровне. Попытаемся шаг за шагом представить эту операцию, вводя одновременно базовые понятия системы Греймаса.
	Переход от логических операций к синтаксическому  faire и от предложения к нарративу значит в первую очередь, что субъект анализа становится "тем, кто делает...", но не в терминах содержания данного нарратива, а в терминах синтаксиса, который может порождать все возможные нарративы. В этом анализе категории ближайшего уровня становятся актантами, а логические отношения проявляются в качестве функций. Актант есть класс "действующих лиц" в широком смысле этого слова, которые в своих различных манифестациях в нарративе обладают той же самой функцией. Актанты проявляются как определенные силы в данном тексте и никоим образом не эквивалентны конкретным действующим лицам рассказа или драматическим персонажам пьесы. Причины таковы:
      1. Актант может быть абстракцией (Бог, Свобода), или коллективным действующим лицом (хор в античной трагедии, группа действующих лиц, выполняющих одни и те же задачи - подобно солдатам армии), или могут быть представлены различными действующими лицами, все из которых  поступают определенным образом.
      2. Одно действующее лицо может одновременно или последовательно принимать различные актантные функции.
      3. Актант может быть или не быть представлен "на сцене", не обязан появляться   в репликах действующих лиц - он может просто быть общим абстрактным понятием, представленным на идеологическом уровне игры (пьесы).
      Основывая свои рассуждения на оппозициональном уровне функций, Греймас различает три пары актантов: субъект - объект, дающий - получатель, помощник - оппонент.
      В некоторых случаях два актанта могут представлять одну и ту же функцию, но в общем мы должны иметь дело с одной силой, руководимой своим собственным действием, например, дающий = субъекту, разыскивающему определенный объект для получателя. Те, кто помогает субъекту в его поисках, являются актантом-помощником, и те, кто препятствует этому, - актантом-оппонентом.
      Абстрактный и коллективный характер актантов в явном виде представлен примерами Греймаса, иллюстрирующими в терминах актантов историю Св.Грааля. Здесь субъект проявляется как рыцари Круглого Стола, объект - как Грааль, отправитель (дающий) - Бог, получатель - Человечество, помощники - святые и ангелы, и, наконец, Дьявол и его приспешники - оппоненты. Получатель и даритель могут проявляться, как это обычно и бывает, как абстрактные понятия, и они наиболее часто выражают мотивацию субъекта к совершению определенного действия.
      Следует отметить также, что пара отправитель-получатель обусловливает идеологию субъекта. Греймас в качестве примеров представляет две философские модели.  Одна является классической моделью, в которой субъектом является Философия, объектом - Мир, дающим - История, получателем - Человечество, помощником - Дух, Оппонентом - Материя. Другой моделью является марксистская модель, в которой субъектом являются  люди, объектом - бесклассовое общество, дающим - История, получателем - человечество, оппонентом - буржуазия, помощником - рабочий класс. В обоих случаях дающий и получатель проявляются как абстрактные понятия и указывают на идеологические понятия или ценности, к которым субъект стремится.  Пара дающий-получатель   является наиболее двусмысленной в актантной модели Греймаса, но, с другой стороны, поскольку актанты должны быть определены  a posteriori, после знакомства со всеми репликами, дающий может интерпретироваться как источник знания субъекта. А получатель - как группа людей или человечество в целом, которые получают сообщение - объект, разыскиваемый субъектом.
      Главной характерной чертой актантной модели Греймаса является дифференциация между актантами - определенными силами, пронизывающими повествование, и действующими лицами, представленными в повествовании. Актанты принадлежат к синтаксическому порядку повествования, действующие лица - к порядку семантическому, будучи проявлениями, манифестациями актантов. В целях ясности и когерентности в таком представлении теории Греймаса следует выделить его дальнейшую разработку, вводящую дифференциацию "актант-актер-действующее лицо". Следует заметить, что при попытке выделить актанты в некотором тексте необходимо помнить базовое допущение Греймаса о синтаксическом характере актантной структуры и синтаксической аналогии между текстом и предложением. Как только мы открываем отношения и силы, прочитав целое предложение, мы должны a posteriori определить актанты.
      Обратимся к понятию синтаксического faire. Оно имплицирует введение в грамматику антропологического измерения (пространства); подобное введение можно специфицировать следующим образом:
      1. Указанное faire (действие) не является "реальным" действием, расположенным в семиотике мира, но является действием лингвистическим (если не определять, какой "язык" используется - естественный или визуальный). Действие в этом смысле формирует сообщение - объект, расположенный в процессе коммуникации, имплицируя существование дающего и получателя. Действие кодируется в сообщении, объективируется в нем и имплицирует передачу между дающим и получателем. Результатом является процесс коммуникации, который, в свою очередь, имплицирует антропоморфный характер актантов. 
      2. Если, вместо представления логической операции, которая является автономным металингвистическим процессом, мы введем понятие субъекта действия, того, кто "делает" нечто, мы имплицируем человеческий субъект. Иначе говоря, действие будет специфицироваться маркером "человеческое".
      Таким образом, faire является антропоморфным двояко: либо как действие, предполагающее свой субъкт, либо как сообщение, в котором оно объективируется и имплицирует существование направленной передачи между дающим и получателем. Переход от фундаментального (глубинного) к поверхностному синтаксическому уровню представлен в случае простого нарративного произнесения (Enonce narratif, EN) следующей формулой: EN = F(A), где действие (faire) в процессе актуализации называется функцией (F), а субъект функции называется актантом (A). Операции фундаментальной (глубинной) грамматики могут быть конвертированы в EN, минимальной формой которого является F(A).
      При обсуждении понятия действия мы должны обсудить понятие модальностей. Это определенные выражения, применяемые к высказываниям, такие, например, как возможность, невозможность, необходимость и подобные. В нарративе модальности являются необходимыми конституентами рассказа, обусловленными всей последовательностью действий как глобальной конституентой: модальная категория берет "заряд" конституенты и сообщения и организует его через обоснование определенного типа отношений между конституирующими лингвистическими объектами. Например, если определенный класс функций специфицирован маркером "хотеть" (voulоir), актанты будут появляться как актанты-субъекты. "Хочу" есть антропоморфный маркер, который ставит актант в позицию субъекта или, другими словами, выделяет его как оператора действия. Здесь, помимо дескриптивных произнесений  (Enonce descriptif, ED) можно иметь и модальные произнесения (Enonce modal, EM). "Джон хочет, чтобы Питер ушел" - модальное, а "Питер хочет уйти" - дескриптивное. В первом Джон является актантом-субъектом, а Питер - актантом-объектом, во втором Питер является актантом-субъектом.
      Таким образом, модальное произнесение будет появляться как EM = F: хотеть(S,O), или мы можем сказать, что модальное произнесение есть функция маркера "хотеть", указывающая на субъект и на объект и в то же самое время разделяющая их. Если добавить еще одно ограничение, постулируя, что субъект модального и дескриптивного произнесений является одним и тем же, то можно сказать, что синтаксическое faire является трансформацией виртуальной программы в актуализированную программу.
      Модальность "хотеть" допускает конструкцию модальных произнесений с двумя актантами: субъектом и объектом. Ось "хотения" или желания, соединяющая их, разрешает последовательно интерпретировать их как виртуально действующих субъект и объект, которые могут достичь модальной оценки. К базовой модальности желания Греймас добавляет также эпистемические и алетические модальности "знание" (savoir) и "возможность" (pouvoir).
      Фундаментальная последовательность модальных оценок Греймаса может быть представлена как хотеть-знать, то есть  как быть способным-делать (vouloir-savoir-pouvoir-faire).
      Эти оценки организуют определенные типы отношений на синтаксическом уровне. На поверхностном уровне мы должны иметь дело с эквивалентом трансформаций - актуальным "действием", которое Греймас называет представлением (performance). Если нарративное произнесение состоит из некоторого числа представлений, это значит, что оно представляет также и вводные попытки достичь модальных оценок, согласно представленной выше последовательности.
      Иерархия модальных оценок является основой для организации синтагматической последовательности представлений в указанном смысле. Актант-субъект должен вначале хотеть или желать достичь цели, но этот факт не является единственным представлением, необходимым для ее достижения. Он должен знать путь достижения цели для того, чтобы быть способным соответственно действовать. В ситуации, где субъект обладает знанием о необходимости действовать, он называется "знающим субъектом" (sujet savant). В ситуации, в которой знающие субъекты обладают в то же самое время модальной оценкой "быть способным", они называются "способными субъектами" (sujets puissants), обладающими возможностью достижения цели.
      Приобретение модальной оценки (желание, знание, способность) может быть проявлено через получение логического объекта или некоторой информации, которая дает возможность субъекту достичь правильного решения. Объект или информация в дальнейшем проявляются в качестве помощника.
      Проблема модальных произнесений обладает особым интересом в случае драмы. После первого прочтения пьесы можно видеть действия действующих лиц и мотивации этих действий. Следующим шагом становится абстрагирование от действий представлений и придание модальных оценок. Субъекты представления станут актантами - главными силами драмы, которые могут классифицироваться как желание, знание и способность (не-способность) действовать. Анализ становится объективным, основанным на данных и фундаментальной, и поверхностной грамматик.
      Мотивации могут быть очевидными с самого начала текста, и далее мы знаем, что мы должны делать со знающим субъектом; но может случиться, что мотивации остаются непознанными до самого конца и, таким образом, синтагма представлений актанта квалифицирует его как актант, который желает действовать, но не обладает знанием или способностью действовать. В этом случае представление актанта ограничивается желательностью (vouloir) достичь цели, например, изменить свою жизнь без определенного знания о том, что эти изменения могут принести.
      Надо иметь в виду, что интерпретация нарративных произнесений зависит от структур, являющихся и неизменными, и предшествующими вербализации. Имеется в виду вербализация как определенный шаг в артикуляции смысла.
       Греймас очищает, утончает свое первое понятие актанта через еще одно обращение к семиотическому квадрату. Обратим внимание на отношение импликации S1 ? ?S2 и S2 ?? S1.  Если мы утверждаем на конце контрарной оси субъект или объект, или дающего и получателя  S1 и S2, то на концах оси импликации мы получим понятия анти-субъекта и негативный объект, или негативного дающего (анти-дающего) и негативного получателя (анти-получателя).
      Анти-актанты могут быть специально разделены в текстах, в которых имеется строгое подразделение хороших и плохих групп актантов и в конце которых  понятия оппонента и помощника недостаточны для представления всей сети взаимоотношений. Примеры актанта-субъекта и анти-актанта-субъекта (анти-субъекта) могут быть найдены в "Гамлете" В.Шекспира, где отец является дающим, Гамлет - субъектом, Клавдий - объектом, а Мать и Полоний - оппонентами. Ввиду развития ситуации сын Полония, Лаэрт, становится не только оппонентом, но и анти-субъектом.
      На этой стадии развития нарратива те, кто  был помощником Гамлета, становятся негативными анти-актантами, и те, кто был его друзьями,  становятся негативными актантами.
      Следующий шаг в развитии связан с понятием представления (performance). Это понятие, напомним, связано с субъектом действия (sujet-du-faire), который должен достичь предписанной модальности. Здесь терминология становится более точной, благодаря более последовательному применению терминологии трансформационно-генеративной грамматики.
      Понятию представления соответствует двойственное понятие компетенции - в смысле быть в обладании генеративной системой (в терминах Соссюра следует говорить о langue и parole). В нарративах компетенция является последовательностью модальностей, которых должен достичь субъект.
      Если дело обстоит так, что компетентный субъект отличен от представленного субъекта, они не конституируются вокруг двух различных актантов, но являются двумя различными примерами одного и того же актанта. Примером является "Профессия миссис Уоррен" Б.Шоу: здесь два примера одного и того же актанта - Виви является компетентным субъектом, а сама миссис Уоррен спонтанно представляет действия, дающие Виви достичь финального решения.
      Между абстрактным синтаксическим актанциалом и его конкретной поверхностной реализацией в нарративе Греймас вводит посредническое понятие актера (acteur) и роли. Хотя эти понятия появились в его ранних работах, они окончательно развернуты в "Les actants, les acteurs et les figures" (1974).
      Стартовой точкой для нового определения Греймаса в более ранних наблюдениях было то, что один актант может быть репрезентирован посредством многих действующих лиц и что одно действующее лицо может принимать несколько актанциальных ролей. Простое понятие действующего лица (personnage) дает недостаточно для анализа этого феномена и приводит к необходимости введения понятия актера - семиотического термина, который не имеет ничего общего со значением участника пьесы (постановки пьесы), или comedien.
      В объяснении данного понятия может быть достаточно начать с лингвистической аналогии. Лексическая единица (lexeme nominal) есть манифестация глубинной семантической структуры на поверхностном уровне. Она является пучком семантических маркеров (seme), но такой пучок (в обычном языке - "слово") не обладает индивидуальностью. Переходя от лингвистики к нарративной теории, мы можем заменить понятие семантических маркеров понятием характеристических черт, основанных на типе действия, представленного нашей гипотетической единицей - актером. Это элемент с маркером (+человеческое), который характеризуется идентичным функционированием в различных ситуациях, даже если он функционирует под различными именами.
      Так, просители руки принцессы в сказках, хотя и индивидуализированы в качестве конкретных действующих лиц, имеют одну общую функцию: претендовать на руку принцессы. Таким образом, они являются одним и тем же актером, хотя и не одним и тем же актантом; только один из них, победитель, является актантом-субъектом, остальные же - актантами-оппонентами. Два актанта - субъект и анти-субъект - могут быть объединены в одном актере. Именно такую ситуацию можно наблюдать, если рассмотреть внутреннюю борьбу в "Фаусте". Различные актанты и различные актантные роли могут быть манифестированы в одном актере, и, наоборот, актантные роли могут быть разделены среди многих актеров, соответствуя тем самым более сложным единицам, нежели "голым" актантным структурам.
      Суммируем: актанты являются абстрактными элементами синтаксической глубинной структуры, которые могут служить в качестве основы для некоторого числа различных текстов. Актеры также являются абстрактными элементами, но уже семантического характера; они являются семантическими понятиями, выведенными из индивидуальной истории, отдельного текста, в которых они формируют актерские структуры. Актантные структуры являются единицами общего нарративного синтаксиса, связанными (via семантический квадрат) с общими единицами означающего процесса, актерские структуры являются семантическими единицами, находящимися в основе данной истории с определенным значением. Они являются посредниками между общими правилами и их поверхностными значениями или манифестациями в конкретных действиях действующих лиц.
      Последними факторами на семантическом уровне, которые вводит в своей системе Греймас, являются фигуры. Данное понятие взято из глоссематики Ельмслева: фигура есть минимальная категория значения в плане содержания подобно тому, как фонема является минимальной единицей естественного языка в плане выражения. Фигуры содержания явно представлены через посредство минимальных семантических оппозиций. В паре девушка-юноша имеется фигура "мужское"-"женское" (пол), в то время как в паре девушка-телка имеется фигура "человеческое"-"животное". Фигура первой пары является частью содержания слов женщина, девушка, мать, корова, овца, курица, равно как и слов мужчина, юноша, отец, бык, баран, петух. Фигура второй пары есть часть содержания слов юноша, девушка, ребенок, цыпленок, барашек, теленок, равно  как и слов мужчина, женщина, взрослый, петух, кобыла, жеребец.
      Базовым для принятия Греймасом понятия фигуры Ельмслева явился его тезис, согласно которому нарративные формы являются частными примерами форм семиотического содержания. Фигуры являются организующим принципом значения (смысла) дискурса. Они создают дискурсивные конфигурации, которые существуют независимо от нарративных конфигураций текста. Нарративная программа дискурса относится к дискурсивному словарю, в котором фигуры являются минимальными единицами в качестве "форм содержания", они создают конфигурации, которые реально приходят из универсума человека.
      Например, фигура "солнце" является точкой отправления для сети взаимосвязей, которые могут быть расположены в различных контекстах и могут появиться в различных конфигурациях в дискурсах, которые могут использовать только часть своих виртуальных значений, таких как лучи, свет, тепло, воздух, облака, ясность и даже боги.
      Эти конфигурации организуют текст в дискурсивном плане, как актантные роли организуют нарративный план. В дискурсе такие конфигурации формируют синтагматическую цел