кольку предложение оснований также является обязанностью пропонента, то уже в этом он должен  рассматривать    доводы за и против, оценивать их и, лишь основываясь на полученных результатах, предлагать основания тезиса для последующей дискуссии. Иллюстрируя это вышеприведенной схемой,  можем сказать, что во внимание принимается (здесь)  лишь первый   этап диалога - этап от T k G1 , G2 ,G3 .                           
     Однако с точки зрения своих внутренних    характеристик   процесс "индивидуального" рассуждения сохраняет такую же древовидную структуру, что и любой "внешний" диалог. Переход от    методологии спора,  столкновения, к методологии исследования    внутреннего рассуждения сохраняет различия между  естествеными - "чисто рациональными" - механизмами оценки  презумпции    и правоподобия и просто "условными" механизмами, которые характеризуются определенными, по существу, произвольными, способами функционирования закона. Предлагаемая методология исследования - диалогичная по структуре - характеризуется  Решером как естественная, не-конвенциональная, со своими определенными правилами обоснования.
     Диалогичность процесса "внутреннего" рассуждения заключается  в том, что исходная точка и следствия рассуждения  находятся в такой зависимости, которая не может быть объяснена стандартными логическими понятиями и принципами. Если, например,   в  качестве таких стандартов выступает понятие логического следования  в том его виде, как оно сформулировано в элементарной логике, то в соответствии с ним следствия зависимы от посылок, от исходных пунктов. Последние же формулируются  независимо от получаемых (выводимых) из них  следствий  и  самой  возможности получения каких бы то ни было следствий. Общей же характеристикой диалогичности рассуждения является взаимозависимость  исходной точки и следствия: исходная точка утверждает следствия (обеспечивает основу для их получения),    а следствия, в свою очередь, оправдывают исходный пункт рассуждения. Оправдание находит себя в интеллектуальном  процессе сравнения цены и пользы, в нахождении их оптимального баланса в получении искомых результатов.                                                                                         
     Н.Решер достаточно  подробно  анализирует  предлагаемый  процесс оценки тезиса T, происходящий в присутствии его  потенциальных соперников T1, T2 ,...,Tn . Такой процесс включает    два рода ходов. Оспорены могут быть основания выдвижения тезиса (тем самым оспаривается и сам тезис) или непосредственно тезис через предложение к рассмотрению его альтернатив. В   первом случае пропонент вынужден предпринимать "оборонительные" ходы для поддержания своего тезиса, во втором - "наступательные" ходы, атакующие контрпредложения оппонента. Варианты легко показать на примерах. Следует заметить только, что здесь не имеется явного противостояния пропонента и оппонента, это лишь различные роли, в которых выступает субъект рассуждения, поэтому правильнее говорить в терминах  "за"-ходов  и "против"-ходов.                                                                                                    
     Итак, вариант первый, в котором в качестве хода "за" предлагается тезис T одновременно со своим основанием Р: T/P&!P. В тот же самый момент предлагается и ход "против": ?T/(P&Q)& &+(P&Q). Продолжая рассуждение, можно выбрать ход "за"    из  двух возможных вариантов: T/(P&Q&R) & !(P&Q&R) или T/(P&?Q) &  &!(P&?Q). Но вместе с тем здесь ход "за" T/P&!P не  противоречит ходу "против" ? T/P&Q. Введением дополнительного  параметра R это переводит исследование от Q к Q ? R  -  пропонент показывает, как может быть сохранен тезис T.                                                                              
     Предлагаемый вариант показывает также,  как  происходит углубление оснований исходного тезиса в процессе рассуждения,  разбора и оценки доводов "за" и "против". Например, ход "за"  P, ход "против" ?P/Q&+Q, ход "за" P/(Q&R)&!(Q&R),   "против"   ?P/(Q&R&S)&+(Q&R&S), "за"  P/(Q&R&S&T)&!(Q&R&S&T) и так  далее.                                                                                                                      
     Во втором варианте ходы "за" носят наступательный характер. Первоначальный ход "за" имеет вид T/P&!P. Ход "против"  тогда будет иметь вид ?T/(P&T ) & +(P&T ). Ответный ход "за" Т/(P&?T)& !(P&?T ). Еще раз ход "против" может иметь вид  +T и тогда ход "за" ?T /K&!K оканчивает этап рассуждения,   демонстрируя неприемлемость T  в качестве соперника тезиса  T.                                                                
     И в том, и в другом варианте такой анализ, по мысли Решера, в явном виде показывает, какие рассмотрения говорят  в  пользу  предлагаемого тезиса, а какие, напротив, служат цели его опровержения.                                                                                                           
    В описанном "одностороннем" процессе исследования   бремя  доказательства лежит, естественно, на пропоненте, вернее сказать, на ходах "за".  Только  эти  ходы  могут  содержать в 
качестве компонентов категорические утверждения; сохраняются и все остальные требования, предъявляемые к пропоненту в формальной модели.
     В рассуждении (исследовании) диалоговая модель выступает в качестве орудия, метода "одностороннней" проверки свидетельства, систематического  его  представления в рационально организованной структуре, представляющей остов поддерживающих оснований. Результатом функционирования такой модели является (или, по крайней мере, должна быть ) система знания, а не просто набор отдельных сведений. Искомая систематичность достигается, помимо прочего, за счет углубления процесса обоснования определенного тезиса, роста запаса обязательств, выяснения структурных и функциональных зависимостей между  утверждениями.
     Дело  представляется  так,  что  действительно  имеются вполне определенные параллели между рассуждениями в ходе диалога и так называемыми "проверочными" рассуждениями приведенного типа.  Эти параллели  носят не поверхностный характер - отношения между этими двумя типами рассуждений могут с большой долей  вероятности  быть охарактеризованы  как отношения изоморфизма.  Диспут  как определенная разновидность диалога может быть представлен как процесс  перехода от первоначального тезиса к антитезису и новое возвращение к исходной точке через  улучшенную  защиту тезиса.  Аналогичным образом, проверочное исследование может быть представлено как переход от пробного  принятия  некоторой  позиции к критике  ее в свете контррассмотрений  и,  далее, новое  возвращение к исходному пункту через улучшение формулировки  первоначальной позиции. А вот Решер идет даже  дальше,  предлагая рассматривать  тот  тип рациональности, который имеет место в диспутационных или проверочных рассуждениях как парадигму рациональности вообще.                                                                 
     Это утверждение представляется слишком сильным  в  силу    прежде всего того факта, что наряду с рациональностью, о которой идет речь, то есть рациональностью диалогического типа, существует - и обладает не меньшими правами - рациональность монологического  типа. Думаю, что оправданно несколько изменить  направленность разговора, и  переместить его в область методологических  размышлений по поводу характерных черт гуманитарного стиля  мышления и, если позволен такой оборот, гуманитарной, в отличие от естественнонаучной, рациональности.                                                             
     Характерной чертой  гуманитарного знания выступает  его   стремление постоянно возвращаться к своим истокам, осовременивать их в том смысле, что ведет к сомнению в  приложимости  понятия "прогресс" к гуманитарному знанию. Для знания   этого типа характерны так называемые вечные проблемы, иначе говоря, характерно сохранение неизменного смыслового ядра. Отношения   же смысловые представлены в первую очередь отношениями  диалогическими. Плюс к этому, уже нет сомнений в том, что гуманитарное знание - принципиально текстовое,а коммуникативный,  диалогический анализ  текста обладает серьезными преимуществами.                                                                                                                    
     Возвращаясь к вопросу об  изоморфизме   диспутационного  рассуждения, включающего в явном виде пропонента и оппонента, и исследования, направленного на проверку и оценку оснований  некоторого тезиса, следует обратить внимание на еще одно важное соображение. Во втором из упомянутых процессов достигается эффект оценки не только ходов рассуждения  или  обоснования, но и оценки самих оснований тезиса. В  терминах исходной  модели это означает, что сам рассуждающий выступает в роли детерминатора, то есть помимо ролей "оппонента" и "пропонента"  он сам выступает и в роли беспристрастного судьи и, следовательно, должен иметь средства оценки "достоинств и недостатков незащищенных обязательств - обязательств, не  необходимо  незащищаемых в принципе, но остающихся незащищенными на ранней стадии"(231,55).                                                                                                       
     На каждой следующей стадии проверочного рассуждения имеет место переоценка оснований на базе полученных результатов  тем самым изменяется  их  эпистемологический и методологический статус. Это изменение связано с возможностью (или   невозможностью) оснований продолжить свое функционирование   в  этом статусе на дальнейших этапах. В случае же невозможности должны быть  выдвинуты, найдены,  предложены иные основания. Прежние же могут переходить в запас обязательств или  отторгаться.  Кроме  того,  результаты  процесса сказываются и на правдоподобии предлагаемого тезиса - оно также  подвергается  пересмотру (переоценке).Понижение степени правдоподобия приводит порой к отказу от тезиса в пользу его соперников. Процесс переоценки оснований является циклическим процессом.                                                               

     5.3. Диспутационная модель науки

     Продолжая  устанавливать  соответствия   между структурой формальной диспутационной модели и некоторыми  когнитивными феноменами, Решер обращается к методологическим проблемам. И в этом случае он утверждает, что "параллелизм   между "исследованием" как темпоральным процессом открытия в историческом  времени  и  логическим  процессом  оправдания в его  систематическом изображении является направляющим и  безошибочным" (231,101). В  несколько идеализированном варианте между  данными процессами может быть усмотрено отношением изоморфизма.   Эта линия рассуждений  Решера,  характеризуемая  им как                                                             
"эпистемологический дарвинизм", неоднократно развивается  им (232 ), (233), (100 ).                                                                                                          
     Свою идею Решер объясняет  следующим  образом: "Базовой    идеей такой модели является рассмотрение вносящего новшества   ученого в роли адвоката, выставляющего и защищающего определенный    тезис.  Таким  образом, ученый, рассматриваемый ex  officio в роли пропонента, не подходит к  изучению   природы  как "беспристрастный", или "независимый", или  "индифферентный" искатель традиционной картины. Он является -буквально -  пропонентом, занятым выдвижением тезиса и поиском    лучшего    подтверждения его"(231,110).                                                                                               
     Предложение такого сорта сразу же сталкивается с другими концепциями методологии науки - в частности, идеями Куна,  а также с верификационистским и фальсификационистским подходами. В этом столкновении диспутационная модель  методологии  обладает тем преимуществом, что  вовлекает иные  предложения в свою сферу, в свою "идеологию". Так, решающая роль научного   сообщества, подчеркиваемая Куном, в диспутационной модели выражается в том, что когда ученый, предлагающий некоторый тезис, выступает в роли пропонента, должно приниматься и то, что  существует и некоторый оппонент, и беспристрастный судья.  И   оппонента, и судью представляет научное сообщество.                                                                       
     "Такой процесс,- пишет далее Н.Решер, -  в  явном  виде    представляет традиционную структуру диспута: ученый-пропонент предлагает тезис и развивает подтверждение для его принятия;  его оппоненты пытаются сокрушить его;   арбитр наблюдает  за  этим процессом со стороны для вынесения решения"(231,111).  Не  станем  здесь подробно обсуждать  научные методы,  требуемые   этой моделью, как выходящие за пределы данного рассмотрения.  Остановимся лишь  на тех аспектах, которые продолжают линию,  намеченную ранее.  И это, прежде всего, роль понятия презумпции, в обсуждении которой особый интерес представляют понятия простоты, длительности, единства и регулярности.                                                                      
     Для  методологии характерно как  минимум два взгляда на  роль этих понятий. С одной стороны, они нередко рассматриваются как принципы самой реальности,  то есть как объективные  характеристики. С другой, они столь же часто рассматриваются в роли характеристик научной  теории, предназначенных просто   для отражения  субъективной деятельности научной мысли.   По  мнению Решера,  признающего наличие таких точек зрения,  обе   они  в их разделении неприемлемы. Такие принципы носят    не   гносеологический,  и не онтологический,  а  методологический  характер,  выступая   как  регулятивные принципы адекватного объяснения, как своеобразные  modus operandi. Они фактически  предполагаются в начале научного  исследования, нежели являются его результатом. Тем самым  эти принципы являются  презумпционными положениями, с которых  стартует диспутационная  модель.                                                                                                                  
    В каркас предлагаемой модели легко  укладывается и история науки. История исследований, приведших  ученого к выдвижению некоторого тезиса, играет роль условия  в утверждениях вида P/Q, создавая предшествующий выдвижению  контекст, путь научной аргументации. Тем самым выдвигаемый тезис приобретает релятивизованный статус, рассмотрение его per se   играет вторичную роль.                                                                                                         
     В силу этого диспутационная модель научного  исследования - и этот факт следует выделить особо - позволяет преодолеть ставшее уже традиционным разделение "контекста оправдания" и "контекста открытия". Практически ситуация  представляется такой, что диспутационная  схема открытия включает  в себя в качестве оправдания не только определенные  поддерживающие, обосновывающие тезис рассмотрения, но и историю вопроса, контекст его постановки, линию размышлений,  приведшую  к формулировке и выдвижению тезиса.                                                                                     
     Аналогично, сравнение диспутационной модели с дихотомией "верификационизм - фальсификационизм" позволяет  говорить о естественном включении в нее процессов верификации и фальсификации. И тот, и другой присутствуют в данной модели, представляя две стороны одного процесса:задача верификации является первейшей задачей пропонента, задача фальсификации (как  некоторого тезиса, так и выдвинутых в его поддержку положений) принадлежит оппоненту. Тем самым в диспутационной модели два кажущихся на первый взгляд несовместимыми подхода комбинируются достаточно гармоничным образом.                                                                                       
     Думаю, что удалось показать, что подход Н.Решера, аргументируя в пользу изоморфизма структур рассуждения, научного   исследования и диспута, создает единый каркас, единое основание, на базе которого могут быть рассмотрены не только   данные три процесса, но и многие методологические, когнитивные  и  ментальные явления. Диспутационные модели,  являясь  частным  видом диалогических моделей и схем,   позволяют,  как видно, разрешить ряд спорных вопросов и дихотомий, имеющих достаточно длительную историю. Такое рассмотрение можно продолжить,  расширяя сферу его приложения к, скажем, исторической модели   науки или герменевтическим исследованиям. Что касается последних, дело представляется так, что диалоговые модели  позволяют отказаться от имеющего место   определенного противопоставления   методологии  естественнонаучного и гуманитарного знания. Диспутационные модели Решера занимают как бы  промежуточное место между реальным диалогом и спекулятивной  диалектикой, одновременно показывая, как возможен переход от содержательных рассмотрений к формальным построениям и обратно. Естественным является включение в диспутационную модель и социальных аспектов научного исследования, что, в свою очередь,  создает основу для установления  структурного   соответствия  между историей, методологией и социологией науки.              
                                                                                                                   
                                                             

                              
























ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ

     Изложение завершено. Не буду пытаться подводить итоги и формулировать законченные результаты - это, конечно же, не последняя книга по проблемам диалога и диалогических отношений. Будут уместны лишь некоторые замечания.
     Диалоговые феномены - диалог в различных своих ипостасях, диалогические отношения - не есть лишь форма изложения, относительно автономная от содержания (равно как  и наоборот): положение дел таково, что они представляют собой весьма ярко выраженное  и наполненное  смысловое пространство. Оно характеризуется своей собственной историей, структурно-функциональными особенностями и возможностями.  
      Диалогические отношения служат каркасом философско-гуманитарного исследования в целом ряде областей, из которых здесь были рассмотрены лишь немногие. Для С.Франка диалогические отношения в первую очередь отношения бытийственные, отношение "я-ты" выступает как единый исходный пункт и бытия и познания. Если в исходной точке отношение "я-ты" лишь потенциально, то оно становится актуально-определенным через познание "я" "ты". Сложность познавательного процесса  для С.Франка прежде всего в отсутствии параллелизма между познанием "ты" и познанием "я" самого себя, самопознанием.
     Аналогичным образом и для М.Бубера отношение, в котором находится я, является определяющим для самого я. Подобно онтологическому критерию Куайна в философско-антропологическом анализе М.Бубера  "быть" означает "быть в отношении", более того, ничто, совершаемое человеком, начиная с его бытия, не совершается бессловесно, а посему  к  этой паре добавляется и еще один (последний лишь по перечню, но не по значению) элемент - "быть в слове".  
       Тем самым бытийный характер диалогических отношений "я - ты" наполняется и даже преобразуется в характер смыслоопределяющий и смыслоопределимый. Стороны диалогических отношений не просто несут в себе - помимо иных своих характеристик - смысл, но выступают как смыслы. По-бахтински, столкновение смыслов, диалог их, приводит к порождению смыслов. Я и ты выступают как смыслообразующие факторы через язык и речь, проявляются как речевые субъекты.   Сама собой напрашивается аналогия с рассмотрением греками круга как совершенной фигуры - и здесь, в данном контексте, возникает тот же самый пресловутый круг. Действительно, ход основного изложения вел от М.Бахтина к М.Буберу и С.Франку; но оказывается, что можно идти в и обратном направлении, замыкая круг. 
     Не менее плодотворными оказываются диалогически ориентированные рассмотрения и в области философии, истории философии и философии истории философии. Философское