ь назван "эмоциональным" или, например,  "императивным").
     При первом подходе к прояснению  понятия  запаса обязательств представляется весьма естественным предположить, что запас  обязательств  должен  быть  непротиворечивым.  Однако Ч.Хэмблин отвергает это предположение, говоря, что оно  никоим образом не является необходимым.  Отказ от предположения непротиворечивости  связан  с отказом  от  понятия "идеального рационального человека", которое  предполагает   способность отвергнуть даже самые отдаленные  следствия  того, что находится в запасе обязательств, если они противоречат ему (здесь можно заметить тесные аналогии с хорошо известным парадоксом "логического всеведения"). Определение "рациональности в диалоге" было темой дискуссии между Вудсом и Маккензи (см.:(255), (256), (214)). Обсуждение это связано, главным  образом, с тем, как понимать "обязательства" участника - как имеющие отношение к ментальным его характеристикам и, следовательно, имеющим дело с мнениями, желаниями и интенциями, или  же  это  в определенном смысле "бихевиористское" понятие, характеризующее некие внешние феномены.  Вопрос  связан еще и с тем, кто может считаться участником диалога - только лишь человек или и компьютеры, например, и социальные  группы  и так далее. В каком смысле слова   можно  говорить  о диалоге правительств или политических систем, в отличие от диалога  как  субъект-субъектного отношения? Вопросы эти заслуживают особого обсуждения, которое, впрочем, увело бы данный разговор в сторону. 
    Предпочтения же автора отданы тому мнению, что диалог в подлинном смысле слова есть отношения между людьми в первую и главную  очередь. Такие выражения как "политический диалог" или "диалог противоборствующих сторон",  если  не  принимать  во внимание, что его все равно ведут люди, представители сторон или политических сил, несет большой запас метафоричности.  В данном контексте возможно согласиться с такой интерпретацией рациональности, согласно  которой  "человек является "рациональным" в удовлетворительном  смысле,  если  он    способен оценить и исправить противоречия, когда они указаны"(177,264).
     На оправдание такого понимания направлена и возможность отказа от сделанных утверждений. Если участник диалога изменяется в ходе диалога, изменяет свое отношение к  сделанному утверждению S и отказывается от него или заменяет его другим, это выражается просто тем, что S вычеркивается из числа обязательств. "Что должно происходить с обязательством S,имплицирующим T, когда T заменяется на ?T?  Если  S есть (p & q), a T  есть  p,  кажется,  мы  должны  остаться  с  выражением (?p & q); но (p & q) эквивалентно (p & (p ? q)), но то же самое рассуждение ведет нас к (?p & (p ? q)), которое эквивалентно выражению (?p & ?q)"(177,264).Это создает  основание  для уточнения самого понятия обязательства. Оно не просто  некоторое "мнение", поскольку мы не обязательно полагаем все, что говорим; но если мы говорим (сказали) нечто,  то оно  в силу этого становится нашим обязательством  независимо  от  того, полагаем мы это или нет.
     Приведенное рассуждение показывает, что для обеспечения полноценной эффективности диалогической системы недостаточно приведенных правил ее построения. Требуется несколько   расширить правила функционирования механизма обязательств и его изменений. В этих целях вводятся дополнительные правила:
     ДПО1. 'Вопрос S, T,..., X?' может  появляться,   только когда S ?T? ... ?X уже является обязательством обоих участников.
     ДПО2. 'Утверждение S' может не появляться, когда S является обязательством слушателя.
     ДПО3. 'Вопрос S, T,...,X?'  может не появляться,  когда любое из S, T,...,X  является обязательством говорящего.
     ДПО4. 'Утверждение S' может не появляться, когда S  уже является утверждением обоих участников. (Сходным образом для 'Утверждения S, T'.)
     ДПО5. 'Вопрос S, T,...,X?' может не появляться,   когда одно или более из S, T,... X является обязательством говорящего и одним или более обязательством слушателя.
     ДПО6. 'Почему S?' может  не  использоваться до тех пор, пока S является обязательством  слушателя,  но не обязательством говорящего.
     ДПО7. Ответ на 'Почему S?', если он является не 'Утверждение ?S' или 'Нет обязательства S', должен быть сформулирован в терминах утверждений, которые уже   являются обязательствами обоих участников.
     ДПО8. Если имеются  обязательства  S, T,..., X   одного участника, не являющиеся  обязательствами  другого,   второй участник может поставить вопрос 'Почему S?' или  'Почему T?' 
или ... или 'Почему X? в любом случае, когда он не принужден давать некоторое другое выражение.
     ДПО9. Если один участник произнес  'Утверждение S'  или 'Утверждения S, T' или 'Утверждения T, S' и обязательство S у него остается, а второй не имел  и  продолжает  не  иметь их в числе обязательств, то  второй  может  поставить    вопрос 'Почему S?' или 'Почему T?' или ... в любом случае, если  он не принужден давать некоторое другое  выражение.
     ДПО10. Когда S записано в запас обязательств, оно записано в виде 'Sc', если  запас  другого участника уже содержит 'S' или 'Sc', в противном случае оно записывается в виде 'S'.
     Правило ДПО1 является серьезной  помехой постановке таких вопросов как 'Вопрос А, ?А?', поскольку он требует предварительного обоснования (А ??А). Добавление  к системе правила ДПО1 позволяет избегать в  диалоге  такой ошибки,   как "много вопросов в одном". Классическим  вопросом такого вида является "Продолжаешь ли ты бить своего отца?". На него нельзя ответить ни "да", ни "нет": в первом  случае ответ значил бы "Да, продолжаю", во втором - "Нет, уже не бью". Если отвечающий никогда не занимался рукоприкладством, в любом ответе он впадает в ошибку.
     Правило ДПО2 ограничивает  использование  утверждений с тем, чтобы сохранить их функцию передачи информации. Следует заметить, что оно может быть сформулировано и для  выражения 'Утверждения S, T' на месте выражения 'Утверждение S'.
     Правило ДПО3 рассматривает  вопрос  как некоторого рода исследование.
     Однако и утверждения, и вопросы могут  иметь  в языке и иные функции. Так, утверждаемое может быть, а может и не быть предварительным обязательством слушателя (но, определенно, не говорящего),а вопрос может иметь, а может и  не иметь ответа среди обязательств говорящего (но, определенно, не иметь ответа среди запаса обязательств слушателя). В  связи  с  этим приведенные правила ослабляются  до правил ДПО4 и ДПО5 соответственно. Правила ДПО2 - ДПО5 направлены на предотвращение возможности повторения вопросно-ответных ситуаций в диалоге.
     Правило ДПО6 имеет дело с понятием аргументации  в диалоге и предназначено для  рассмотрения  выражения со  словом "почему" в качестве некоторого рода приглашения   говорящего для убеждения слушателя.
     ДПО7  направлено  на предотвращение  в диалоге "кругов", связанных, в частности, с тем, что  в диалоге могут употребляться разные (внешне) утверждения,  которые  на  самом деле являются эквивалентными. Поскольку мы практически не касаемся понимания Хэмблином аргументации, просто сошлемся на него самого. По его мнению,  правило, называемое здесь ДПО7, "делает невозможным развить некоторый аргумент более,   чем  на один шаг в каждый момент времени;  имеется в виду, что некоторый участник не может сделать  (и достигнуть успеха  в оправдании) любое утверждение, которое не может быть дедуцировано в один шаг из утверждений, уже допущенных его  оппонентом"(177,271).
     Правило ДПО8 (и его ослабление - ДПО9) предлагают   несколько иную тактику в обращении с феноменом "круга"  в диалоге (или в аргументации). Появление  в  диалоге  "круговой" аргументации может  быть  сочтено  вполне  удовлетворительным явлением, если имеется  возможность нового утверждения аргумента, но уже без того, чтобы  "круг" имел место. Этого  возможно достичь в том случае, если "участники всегда    строго спрашивают полномочия (конечные основания)  утверждений друг друга, задавая вопросы типа вопросов "почему", и  никогда не принимают нечто за исключением тех случаев, когда это "нечто" появляется в качестве результата аргументации"(177,272). Однако  такая  постановка  является  слишком  решительным шагом, поскольку влечет за собой, что  процесс  постановки вопросов "почему" не может быть остановлен до тех пор,  пока оба участника не дойдут до тех посылок, на уровне  которых  они согласны друг с другом. Решительность  данного  шага связана с тем, что нет никакой гарантии, что такие посылки могут когда -либо быть обнаружены.
      Правило ДПО10 в  определенной  степени  направлено  на включение в систему правил, регулирующих механизм функционирования запаса обязательств,  понятия "бремени доказательства". Традиционно принято считать,  что бремя  доказательства лежит на плечах того, кто утверждает. В системе Хэмблина понятие бремени доказательства заменяется более простым  понятием инициативы. Будучи не в состоянии эксплицитно отказаться от некоторого утверждения, участник  имплицитно принимает его, вследствие чего он может просить об уступке. Предлагаемый Хэмблином ход заключается, думаю, в  рассмотрении скорее обязательства, являющегося результатом такой уступки, нежели результатом личного утверждения, что  создает   определенное различие во входах в запас обязательств.  В ДПО10, когда 'S' принимается, но не утверждается самим участником,  его запас обязательств содержит не 'S', а 'Sc'.  В  силу этого  вопрос 'Почему S?'  не может быть адресован участнику, запас обязательств которого содержит принятое S  (то есть 'Sc'),   а не утверждаемое (утвержденное) им 'S'.
     Изложенное представляется достаточным  для создания общей картины и выражения основных моментов  системы Хэмблина. Имеется, следует заметить, и более строгая формальная версия системы в работе (179).
     
     4.3. Анализ заблуждений в предложенной модели

        Целью построения  диалоговой  модели в рассмотренном выше варианте  является, напомним,  анализ заблуждений (ошибок). Признание того, что стандартная (традиционная) логика  не может дать адекватного анализа заблуждений приводит Хэмблина к мысли о необходимости нестандартного подхода, которым  и является диалогический подход. Рассмотрим, как может быть проведен анализ ряда ошибок в случае их интерпретации  с  точки зрения диалоговой ситуации.
     Нельзя  не  согласиться  с Хэмблином  в большинстве его идей. Конечно, можно оспаривать технику его подхода, но это, как говорится, "дело техники". Согласиться с Хэмблином заставляет по меньшей мере один существенный аргумент, связанный с большой, особенно заметной в последние годы, монологической загруженностью логики. Ядро этой "монологичности" было заложено европейским рационализмом, начиная с Декарта.     На деле же та классификация  заблуждений,  которая была предложена Аристотелем в (8), отражала ошибки, возникающие в контексте не монологического, а в  явном виде диалогического рассуждения. Ошибки возникают в ситуациях общения, коммуникации, хотя могут иметь самую различную природу. В силу  этого адекватный анализ ошибок и заблуждений может быть дан,  если ситуации общения будут восстановлены в своих правах, и будут предложены приемлемые логические модели таких ситуаций. В качестве последних и выступают системы Хэмблина.
     Обратимся к некоторым  феноменам  ошибок и заблуждений, предложенным Аристотелем и анализируемым  Хэмблином.   Среди опровержений "от оборотов речи"  Аристотель выделяет двусмысленность (8,166а5-25), связанную с неоднозначностью слов во фразах или    неоднозначной  идентифицируемостью предложений.     Существенны три момента.  Первый связан с отличием двусмысленности от просто  двойного значения в том, что допускается существование незначимого аргумента, основанного на изменении значения (смысла), и допускается,  что  "нарушители" аргумента либо обманываются  сами,  либо  обманывают других, думая, что аргумент действителен.
     Второй момент определенно относит двусмысленность  к ситуации диалога. Двусмысленности нет, если партнеры не наталкиваются на затруднения в общении. Когда же партнеры выражают несогласие друг с другом относительно некоторого   вывода или слова, может возникнуть ситуация двусмысленности,   особенно в случаях омонимии или амфиболии. Допущение  возможности двусмысленности связано с допущением возможности несогласия между партнерами по диалогу.
     В качестве третьего момента   выступает   предположение (презумпция) постоянства  значения (смысла) в отсутствие доказательства противного. Представляется, что Хэмблин совершенно прав в придании этой презумпции методологического характера, аналогичного характеру презумпции невиновности в праве. Хэмблин совершенно  ясно выражает этот характер, говоря, что "презумпцией любого диалога является то, что участники находятся "в трезвом уме и здравой памяти",   говорят  свободно, знают язык, имеют в виду именно то, что говорят, говорят истину, что когда они задают вопрос, они хотят получить ответ и так далее"(177,295).
     Рассмотрение  различного сорта  возможных возражений на понимание значения  слова в диалоге,  на  его использование, связанное, в частности, с понятием  искренности  участника и 
его способностью к выражению в словах  именно  того,  что он имел в виду, приводит Хэмблина  к формулировке определенного критерия, позволяющего  избежать  двусмысленности.  Согласно этому критерию, называемому также "внешним" критерием постоянства смысла, наиболее очевидным способом обнаружения того, что говорящий имеет в виду, является вопрос. "Когда говорящий произносит: "Под S я имею в виду X"  (здесь 'S'  и 'X' могут обозначать термины, целые утверждения или другие лингвистические сущности), при условии, что у нас нет сомнений относительно того, что он имеет в виду под X, это естественно  решает дело и, если контекстом является аргумент, в котором  S могло показаться двусмысленным, мы можем обратить   внимание на действительную истинность или ложность утверждений в нем, с S, интерпретированным как X"(177,287). Другими словами,  под диалогическим критерием смысла понимается то,  что  то,  что 
некто имеет в виду, произнося нечто,  является  тем,  что он говорит (или сказал бы), что он имеет в виду, если его спросят.
     Заключая анализ (не станем входить в более мелкие подробности и детали), Хэмблин пишет:"...двусмысленность  является процедурным, не-тематическим понятием. Вопрос о том, является или нет некоторый термин (тонко)двусмысленным в  данном контексте или семействе контекстов, не является тем вопросом, который может быть решен рассмотрением самого  термина, но, скорее, вопросом о том, как можно наилучшим  образом упорядочить  рассуждение (дискурс), в котором появляется это слово"(177,301).
     Речь, таким образом, должна идти о некоторых  правилах, упорядочивающих диалог, с одной стороны, и, с другой, позволяющих конструировать такие диалогические системы, в которых возможно избегать (или  находить способы разрешения) логических ошибок типа ошибки двусмысленности.  Одна из подходящих систем была описана Дж.Маккензи (211), (212), (213).
     Диалог характеризуется как некоторая последовательность соответствующим образом пронумерованных локуционных событий, под которыми понимается упорядоченная тройка
 ,  где n есть стадия диалога, A - участник диалога,  x - некоторого сорта выражение (локуция). Базовыми понятиями системы выступают понятия непосредственного следствия и  требования резолюции. Некоторое множество утверждений T  имеет  в  качестве своего непосредственного следствия утверждение s,T Imc s =Df последовательность T==>s  экземплифицирует одну из  выбранных систем вывода. (В качестве управляющей диалогом логики  может быть выбрана любая логика - классическая,  интуиционистская, релевантная, квантовая, модальная, выраженная в наборе  схем вывода.) Множество T является непосредственно противоречивым,
Imn T =Df ? t  ?T & T-{t} Imc D't, где  D есть  функция, которая производит из любого утверждения его отрицание.
     Участник A может потребовать резолюции некоторого множества T в n, только если T является непосредственно противоречивым и другой участник (B) обязан множеству T в n:
     R Res Set: Ни один легальный диалог не содержит локуционного события , если    Imn T  и   T ? cnB, где cnB есть множество выражений в запасе обязательств участника B сразу после прибытия в n-1.
     Другое требование резолюции связано с тем, что участник A может потребовать резолюции последовательности  T==>  s, если s является непосредственным следствием T и T есть обязательство участника B в n, и B произнес в непосредственно предшествующем событии нечто, исключающее s из его запаса обязательств:
     R Res Con: Ни один легальный диалог не содержит событие     s> до тех пор,  пока    T Imc s &    T ? cnB  & ?  ? d : {s}?  cnB.
     Имеется правило, запрещающее отрицание или произнесение  любого выражения, которое удаляло бы обязательство   относительно некоторого условного предложения немедленного следствия. Это правило обосновывает логику, включенную в схемы вывода для участников .Иными словами, нельзя отрицать, или говорить, нечто, исключающее кондиционом немедленного  следствия из запаса обязательств:
     R Log Ax: Ни один легальный диалог не содержит  события ,где ? s  Inf (x = D's ? . ? d?  {s}?  cnA).
Речь идет о том, что после того,  как  участник A потребовал резолюции в n множества T, следующим  событием  (на   стадии диалога n+1 ) должен быть отзыв некоторого  члена T участни-
ком B.
     В нижеприведенных правилах, после того,  как участник A потребовал резолюции некоторого множества, участник B должен  отозвать некоторое утверждение в этом множестве, и после того, как A требует резолюции некоторой последовательности,  B должен или утверждать следствие этой последовательности  или отозвать одну из ее посылок.
     R Set Res: Ни один легальный диалог длины n+2 не содержит событие , если он не содержит также события  и t ? T.
     R Con Res: Ни один легальный диалог длины n+2 не содержит событие  s>, если он не содержит также событие  и , где a  есть выражение, появляющееся в утверждениях множества T', j есть множество индексов {j, k,...}, 
j ? 2, f есть многозначная функция: f: j ? M, где M есть  множество выражений {x ? L},a входит в x & {x}?  cnB?  cnA.
    Теперь, в связи с д