у нее на полуслове, и я снова услышал Анджело.
      - Поспеши, недоносок! - сказал он и бросил трубку. "Передышка", -
подумал я. Еще четыре часа Анджело не будет ждать звонка  от  отца. Так что
вместо постоянно растущего угрожающего напряжения в ближайшие четыре часа в
доме в худшем  случае будет царить  лишь сносная в  общем-то  раздражитель-
ность. По крайней мере, я на это надеялся. А может быть, они даже чуть рас-
слабятся, если не будут ждать, что в любую минуту зазвонит телефон.
      Прежде чем вернуться в машину,  я  открыл  багажник, достал подзорную
трубу и оба ружья из мягких  гнезд в чемодане, завернул их в коричневое по-
лотенце и положил в салон, на заднее сиденье,  обтянутое коричневой тканью.
Положил рядом коробки с патронами и тоже прикрыл их полотенцем. Потом огля-
дел свои руки. Они не дрожали. Зато в душе я трясся...
      Я свернул на улицу, где  стоял  дом Кейтли, и остановился так,  чтобы
меня не могли увидеть из задернутых занавесками окон. Я видел  крышу, часть
стены, большую часть палисадника - и машину Анджело на дорожке.
      Народу на улице было мало. Дети, должно быть, как раз пришли из школы
и сейчас сидели по домам, пили  чай. Мужья еще не вернулись с работы: боль-
шинство стоянок пустовало. Тихий, мирный пригород. Ряды недавно выстроенных
коттеджей, в каких живут люди среднего достатка. Открытое пространство: де-
ревьев почтя нет, столбов тоже мало: в новых районах кабели по большей час-
ти идут под землей,  лишь изредка выныривая на свет божий. На  фотографии с
домом Питера был один телеграфный столб, от которого шли провода к соседним
домам, и ничего больше. Никаких препятствий.  Аккуратные асфальтовые троту-
ары, белые бордюрчики, гудроновая мостовая. Вокруг некоторых садиков - ак-
куратно подстриженные невысокие живые изгороди. Ровненькие  прямоугольнички
газонов. И акры готовых отдернуться тюлевых занавесок. Они меня видят,  а я
их- нет.
      При  прицельной  стрельбе главное - правильно оценить расстояние  до
мишени. На стрельбище расстояние  всегда известно и всегда одно и то  же. Я
привык стрелять с трехсот, четырехсот и пятисот ярдов. А также  с девятисот
и тысячи ярдов. Это уже больше полумили. От дистанции зависит угол прицела:
чем больше дистанция тем выше надо целиться, чтобы попасть.
      На Олимпийских играх  дистанция всегда триста метров но зато стреляют
из разных положений: стоя, с колена. И лежа. К тому же на Играх разрешается
произвести десять прицельных  выстрелов в каждом положении - десять допол-
нительных шансов пристреляться,  прежде чем ты сделаешь те сорок выстрелов,
которые идут в зачет.
      А здесь, на улице Нориджа, у меня не было возможности  сделать десять
прицельных выстрелов. Я должен был попасть с первого раза.
      Раз нет линий  телеграфных столбов, значит, нет возможности точно оп-
ределить расстояние. Хотя палисаднички  могут  помочь. Они скорее всего все
одинаковой ширины, раз дома все одинаковые. Я, стараясь выглядеть как можно
беззаботнее и неприметнее, выскользнул из машины и пошел по улице, прочь от
дома Питера.
      В каждом палисаднике - четырнадцать шагов. Я посчитал в уме и прики-
нул, что триста ярдов - это где-то двадцать два дома.
      Я посчитал  еще. Между мной и  мишенью было только  двенадцать домов.
Ну, скажем, сто семьдесят  ярдов. Что ж, короткая дистанция мне на  руку. Я
мог быть уверен, что попаду в мишень размером в одну  шестидесятую градуса;
иными словами, на расстоянии  ста ярдов - в круглую мишень в  дюйм диамет-
ром,  на  расстоянии  двести ярдов - в мишень диаметром в два дюйма, и так
далее, вплоть до десятидюймовой тарелки на расстоянии в тысячу ярдов.
      В тот  вечер мишенью мне  служил прямоугольник шесть на четыре дюйма.
Это означало, что я  должен находиться не далее чем в четырехстах  ярдах от
него. Главная проблема была в том, что с того места, где я стоял, я не смог
бы увидеть ее даже в подзорную трубу.
      Из дома,  напротив которого я  остановил машину, вышел старик и спро-
сил, что мне угодно.
      - Э-э... Ничего, - ответил я. - Просто жду одного  человека. Вышел
поразмять ноги.
      - Здесь поставит машину мой  сын,  - сказал старик, указывая на  то
место, где стояла моя машина. - Он скоро приедет.
      Я посмотрел на упрямое  старческое лицо и понял, что, если я  не убе-
русь отсюда, он станет глазеть на меня в окно и следить за каждым моим дви-
жением. Я кивнул, улыбнулся, сел в машину, развернулся  на дорожке, ведущей
к соседнему дому, и уехал в ту сторону, откуда приехал.
      Ладно, думал я, сворачивая в объезд. Значит, надо подъехать с другого
конца улицы. Остановиться так, чтобы из машины была видна мишень. И по воз-
можности не перед одним из этих  домов, у которых внутри ничего не видно, а
ты зато оттуда виден как на ладони. И так, чтобы Анджело не мог увидеть ме-
ня из окна. Тщательно отсчитать дома, чтобы выбрать верную дистанцию. И все
это надо сделать как можно быстрее.
      Избитый кадр из кино: убийца смотрит  в  оптический  прицел,  наводит
скрещенные линии  на мишень, спускает  курок, и жертва падает мертвой. Чаще
всего убийца  совершает это деяние  стоя и почти всегда достигает желаемого
результата с первого выстрела. Серьезных стрелков это либо смешит, либо ко-
робит. Единственный виденный  мною фильм, в котором это изображалось доста-
точно реалистично,  был "День шакала".  Там стрелок заранее приходит в лес,
вымеряет шагами  расстояние, опирает винтовку  на сук, чтобы она не гуляла,
прицеливается, делает пару-тройку  пробных выстрелов в дыню величиной с го-
лову и потом переносит все  это на  место действия. Но и то он не учел ско-
рость ветра. Хотя, конечно, всего предусмотреть невозможно.
      Я подъехал к другому концу улицы  Питера, который я знал хуже, и уви-
дел между  двумя домами широкие  ворота старого поместья, на месте которого
потом  было  выстроено новое. Сами ворота, двустворчатые, кованого  железа,
стояли нараспашку. За ними была узкая дорожка, которая уходила в  парк. Во-
рота были  не  на  одном уровне с дорогой и домами, а чуть в глубине. Между
воротами и дорогой была сравнительно опрятная  площадка, усыпанная гравием,
и обшарпанная доска, на которой было написано, что  всем посетителям инсти-
тута  паранормальных  явлений  следует  миновать ворота и  направляться  по
стрелкам в приемную.
      Я, не задумываясь, свернул на площадку и остановил машину. Место иде-
альное. Мишень отсюда видна невооруженным  глазом.  Правда,  чуть сбоку, но
все же достаточно хорошо.
      Я вышел  из машины и  пересчитал дома, выстроившиеся вдоль улицы. Дом
Кейтли был четырнадцатым по противоположной стороне, а мишень  моя была од-
ним домом ближе.
      Улица немного заворачивала направо. Слева дул легкий ветерок. Я почти
автоматически произвел необходимые расчеты и откинулся на спинку сиденья.
      Я долго не мог решить, какому оружию отдать предпочтение. Пули калиб-
ра 7,62 мм куда  более разрушительны, но зато, если я промахнусь  с первого
выстрела, я могу убить ненароком кого-нибудь за полмили отсюда. Калибр 0,22
куда безопаснее: конечно, если я промахнусь, он тоже может причинить немало
вреда, но все же не на таком большом расстоянии.
      В машине лежа стрелять нельзя, а из "маузера" я обычно стрелял именно
лежа. Но  я  мог  встать  на колени, а стрелять с колена я привык именно из
0,22. Но, с другой стороны, стреляя из машины, мне не придется держать вин-
товку на весу. Ее ведь можно  опереть на дверцу и стрелять из открытого ок-
на.
      Так или иначе, а  я выбрал "маузер". Он все-таки куда мощнее,  а если
уж я решил это сделать, надо сделать это хорошо. К тому же мишень была вид-
на вполне  отчетливо и находилась достаточно близко, чтобы  я мог быть уве-
ренным, что попаду со второго выстрела. Но первый выстрел меня все же очень
тревожил.
      Мне вспомнился Поль Аркади. "А вы  можете сбить яблоко у него с голо-
вы, сэр?" Сейчас я собирался  сделать  что-то в этом духе. Малейший  промах
мог привести к самым плачевным последствиям.
      Решившись, я опустил  заднее стекло и вложил тонкий трехдюймовый пат-
рон в казенник "маузера". Потом посмотрел на мишень в подзорную  трубу, по-
ложив ее на  окно. И отчетливо,  крупным планом увидел  плоскую  коробочку,
развернутую чуть наискось, висящую  на  телеграфном столбе: она была серая,
прямоугольная, и из  нее  во все стороны шли  провода  к близлежащим домам.
Распределительная коробка.
      Я очень сочувствовал  всем жителям окрестных домов, которые до завтра
останутся без телефона, но выбора у меня не было.
      Я опустил  подзорную трубу, сложил полотенце  и повесил его  на окно,
чтобы ствол не скользил. Потом примостился поудобнее между  передним и зад-
ним сиденьями и положил на полотенце ствол "маузера".
      Я подумал, что для  верности  придется сделать выстрела два-три. Пули
калибра 7,62 пробивают предметы насквозь и  наибольшие разрушения причиняют
на выходе. Вот  если бы  я мог  рискнуть  выстрелить в  эту коробку  сквозь
столб, один-единственный точный выстрел разнес бы ее вдребезги. Но для это-
го мне нужно находиться позади столба, а туда мне незамеченным не пробрать-
ся.
      Я прицелился, наклонился,  как это мне было привычно, сделал поправку
на ветер и спустил курок. "Господи, только бы в столб! - молился я. - Вы-
ше или ниже, но только в столб!" Конечно, пуля все равно пробьет столб нас-
квозь, но, по  крайней мере, выйдет  наружу, растеряв большую  часть  своей
убойной силы.
      Винтовки калибра 7,62 ужасно громкие. С улицы это,  должно быть, зву-
чало словно хлопок бича, каким гоняют  быков; а меня в машине выстрел оглу-
шил, словно в те времена, когда еще не изобрели заглушки для ушей.
      Я перезарядил. Посмотрел в трубу. И увидел дырку от пули, кругленькую
и аккуратную, в верхней части серой распределительной коробки.
      "Слава тебе, господи!" - подумал я и облегченно перевел дух.
      Чуть опустил ствол, тело осталось в прежнем положении. Выстрелил. Пе-
резарядил. Выстрелил. Посмотрел в трубу.
      Второе и третье отверстия были чуть пониже первого  и наложились друг
на  друга.  И,  возможно, оттого, что я стрелял не прямо, а чуть сбоку, вся
коробка треснула. Ну, хватит, наверно.  А  то шуму слишком много. Я  уложил
винтовки и подзорную трубу на пол, накрыл их полотенцем и перебрался на пе-
реднее сиденье.
      Завел мотор, медленно выехал обратно на мостовую и уехал не  спеша, с
нормальной скоростью. В заднее окно я увидел парочку местных жителей, кото-
рые выбежали на улицу посмотреть, в  чем дело. Должно быть, все тюлевые за-
навески сейчас отдернулись; но никто не бросился мне вслед, никто  не махал
руками, крича: "Вот он! Держите его!"
      А что подумает Анджело? А что подумает Сара, которая знает  звук этой
винтовки лучше, чем звон церковных колоколов? Господи, только бы она не по-
дала виду!
      Выехав из Нориджа, я остановился заправить машину и  позвонил со сто-
янки в дом Донны. Ничего.
      Только слабое гудение, словно ветер в проводах. Я еще раз перевел дух
и с  улыбкой подумал о том, что скажут  завтра ремонтники, которым придется
лезть на столб. Скорее всего, что-нибудь непечатное.
      Конечно, можно было  устроить  это как-нибудь иначе: например, позво-
нить по номеру, дождаться, пока там снимут трубку, ничего не говорить, дож-
даться, пока трубку повесят, и не вешать свою, чтобы линия  осталась откры-
той, так что прозвониться туда будет невозможно. Но все это надежно лишь на
короткое время, а не  на несколько часов; а на некоторых линиях  это вообще
не действует.
      Отъехав немного, я снова остановился, чтобы  прибраться  в  машине  и
кое-что устроить. Я вернул "маузер" и подзорную трубу в их гнезда в чемода-
не, а потом пошел наперекор всем, в том числе и своим собственным правилам,
и зарядил "аншютц" боевым патроном.
      Я закатал олимпийскую  винтовку в полотенце  и положил на  пол  перед
задним сиденьем. Полотенце  сливалось с коричневым ковриком, и я рассчитал,
что если не буду слишком гнать или слишком резко останавливаться  и огибать
углы, то никуда эта винтовка не  денется. Потом положил в правый карман еще
четыре патрона: у "аншютца" нет магазина, и каждый  патрон приходится заря-
жать отдельно. После стольких лет практики я могу выбросить стреляную гиль-
зу и зарядить новый патрон за две секунды, а если держать запасной патрон в
правой руке,  то и  быстрее. Обе винтовки одинакового размера,  и я взял бы
"маузер", потому что в  нем есть магазин, но стрелять из "маузера"  в жилом
районе слишком  опасно. Из 0,22,  конечно, тоже можно кого-нибудь убить, но
не в соседнем доме.
      Потом я немного помудрил с кассетами, коробками, клеем и теми штучка-
ми, что  захватил в школе, и наконец поехал дальше, на этот раз - в Уэлин.
Гарри Гилберт  меня  ждал.  Судя по тому, что он выскочил из дома в тот мо-
мент, когда я свернул на дорожку, ведущую к его дому, ждал он меня уже дол-
го, и ожидание порядком его утомило.
      - Где вас носило?! - воскликнул он. - Кассеты привезли?
      Он наступал на меня, воинственно задрав подбородок, уверенный в своем
превосходстве над человеком, который находится в невыгодном положении.
      - Я  думал, что  вы не одобряете, когда Анджело  нападает на людей с
вашим пистолетом, - заметил я. Лицо его чуть заметно дернулось.
      - Иногда без угроз не обойдешься! - отрезал он. - Давайте кассеты.
      Я достал из кармана три  кассеты  и показал ему. Только кассеты,  без
коробок.
      - А теперь позвоните Анджело  и  скажите ему, чтобы он развязал  мою
жену.
      Гилберт покачал головой:
      - Сперва проверю кассеты. А Анджело позвоню потом. И Анджело оставит
вашу жену связанной до вашего возвращения. Мы так договаривались. Все прос-
то. Идемте в дом.
      Мы снова  вошли в его  рационально обставленный кабинет. Теперь к об-
становке добавился стоящий на столе компьютер "Грэнтли".
      - Кассеты! - сказал он, протянув руку, и я отдал  их  ему. Он сунул
первую из них в стоявший рядом с компьютером магнитофон и принялся неуклюже
тыкать пальцами в клавиатуру компьютера.
      - Давно у вас этот компьютер? - поинтересовался я.
      - Заткнись!
      Он напечатал "run", и ничего не произошло. Что  и неудивительно, пос-
кольку  он  забыл загрузить программу с  кассеты.  Я наблюдал, как он  взял
справочник и  принялся лихорадочно его листать. Если бы  у меня была бездна
времени, я предоставил бы ему  помучиться  подольше.  Но каждая потраченная
минута оборачивалась лишними мучениями для Донны и Сары. Поэтому я сказал:
      - Вам бы стоило пойти на курсы...
      - Заткнись, ты! - Он глянул на меня совершенно по-бычьи и снова на-
печатал "run".
      - Я хочу, чтобы Анджело убрался из того дома, - сказал я, - поэто-
му я  покажу вам, как обращаться с программами. Иначе я бы и пальцем не ше-
вельнул.
      Он дорого дал бы, чтобы не  позволить мне отыграть очко, но что поде-
лаешь! Надо было лучше учить уроки.
      Я вынул кассету,  чтобы посмотреть, какой стороной она вставлена, по-
том снова  вставил и написал "cload "epsom"". В  верхнем правом углу экрана
замигали звездочки. Компьютер прокрутил ленту, нашел файл "EPSOM", загрузил
программу и сообщил: "Готово".
      - Вот теперь напечатайте "run" и нажмите "enter", - сказал я.
      Гилберт так  и сделал. Экран немедленно  спросил: "Какая из  скачек в
Эпсоме? Введите название скачки и нажмите "enter".
      Гилберт напечатал "дерби", и экран  попросил  ввести  кличку  лошади.
Гилберт напечатал "Анджело" и  принялся отвечать так же наобум, как и  мы с
Тедом Питтсом. Шансы  Анджело  на выигрыш оказались 46,  что  было близко к
максимуму. Это давало понять, как высоко Гилберт ценит своего сына.
      - Как найти Аскот? - спросил  он. Я вынул кассету и вставил другую,
напечатал "cload "askot"",  нажал "enter" и дождался, когда компьютер отве-
тит "Готово".
      - Напечатайте "run" и нажмите "enter", - сказал я.
      Он послушался и тут же  получил:  "Какая из скачек в Аскоте?  Введите
название скачки и нажмите "enter".
      Он напечатал "Золотой кубок"  и  как завороженный отвечал на последо-
вавшие вопросы, пока я не решил, что с него хватит.
      - Звоните Анджело, - сказал я. - Теперь вы видите, что кассеты те,
что надо.
      - Погодите,  - тяжеловесно ответил он. - Я  проверю все кассеты. Я
вам не доверяю. Анджело настаивал, чтобы я ни в коем случае вам не доверял.
      Я пожал плечами.
      - Да пожалуйста!
      Он проверил по паре программ с каждой стороны. До него наконец дошло,
что для того, чтобы добраться до сокровищ, нужно напечатать "cload"  и пер-
вые пять букв нужного места скачек в кавычках.
      - Ну ладно, -  сказал я наконец. - Звоните Анджело. Когда  я уеду,
можете гонять программы сколько душе угодно.
      Он больше не видел причин откладывать. Гилберт бросил на меня взгляд,
по которому было заметно, что к нему быстро возвращалась его природная над-
менность, снял  трубку с одного из телефонов, взглянул  на табличку рядом с
ним и набрал номер.
      Номер, естественно, не ответил. Он  набрал  его снова. И еще раз.  Он
уже начал терять  терпение. Потом, что-то  бурча себе под  нос,  попробовал
позвонить с другого телефона - все с тем же результатом.
      - В чем дело? - спросил я.
      - Не отвечает.
      - Вы,  должно быть, не тот номер набираете, - сказал я. - Вот он у
меня тут есть.
      Я полез в карман за своим ежедневником, нарочито долго листал страни-
цы, нашел номер и зачитал его вслух.
      - Я его и набираю! - сказал Гилберт.
      - Не может быть! Попробуйте еще раз.
      Никогда не замечал за собой особых  актерских  способностей,  но  для
первого раза  у меня выходило совсем  неплохо. Гилберт снова  набрал номер,
нахмурился. Я решил, что мне пора взволноваться и обеспокоиться.
      - Вы должны дозвониться! - сказал я. - Я весь день носился тудасю-
да, добывал  эти кассеты. Теперь вы  должны дозвониться Анджело!  Он должен
освободить мою жену!
      Конечно, командного опыта у  него было куда больше, чем у меня,  но я
тоже привык к необходимости ставить на место зарвавшихся  наглецов, а когда
я шагнул  в его сторону, обоим нам  стало очевидно,  что физически я  выше,
крепче и куда сильнее его.
       - Попробую позвонить на телефонную станцию, - поспешно ответил он.
Я стоял у него над душой, переминался с ноги на ногу и бурлил от притворно-
го беспокойства, пока телефонистка безуспешно пыталась дозвониться по номе-
ру и наконец ответила, что на линии авария.
      - Но это невозможно! - возопил я. - Вы должны позвонить Анджело!!!
      Гарри Гилберт только тупо смотрел на меня, понимая, что это невозмож-
но. Я немного  убавил звук, но постарался выглядеть настолько разгневанным,
насколько мог.
      - Нам придется поехать туда вместе.
      - Но Анджело сказал...
      - К черту вашего  Анджело и то, что он сказал! -  энергично отрезал
я. - Он не уйдет из того дома, пока не узнает, что кассеты у вас, а теперь
вы, похоже,  не можете  сообщить ему об этом. Так  что нам придется поехать
туда и сказать  ему это лично, черт подери! И я сыт по горло всем этим бар-
даком!
      - Хотите - поезжайте сами, - сказал Гилберт. - Я не поеду.
      - Нет, поедете! Я не собираюсь являться в этот дом в одиночку, когда
там сидит Анджело со своим пистолетом. Он мне сказал, чтобы я отдал кассеты
вам, и я их вам отдал. Так что теперь поезжайте и скажите ему об этом сами.
И обещаю вам, - угрожающе сказал я, постепенно входя  в  роль,  -  что  я
возьму вас  с собой так  или иначе!  Если не поедете  добром, мне  придется
сбить вас с ног  и связать. Потому, что, кроме вас, Анджело  никого слушать
не станет.
      Я схватил кассеты, лежащие возле компьютера.
      - Если хотите получить их обратно, поезжайте со мной!
      Он согласился. У него просто не было выбора. Я вытащил из кармана ко-
робки от  кассет и показал ему вкладыши: "О