ет тысячу
фунтов, ее шансы увеличиваются на двадцать, а если выигрыш составляет боль-
ше тысячи, причем  намного больше, шансы не увеличиваются вовсе. Поэтому-то
наименее удачливые лошади получают самую высокую оценку. Вся система оценки
переворачивается вверх ногами, и ответ, разумеется, выходит неверный.
      Похолодев от своей догадки, я загрузил файл "EPSOM"  и принялся прог-
лядывать все четыре  скачки,  в которых  Анджело  проиграл. В двух  случаях
оценка призов была изменена.
      Попробовал Гудвуд. В трех из пяти  имевшихся в списке скачек - то же
самое.
      Подавленный свыше всякой меры, я загрузил файлы по  Лестеру и Аскоту.
Там через неделю тоже должны были проходить скачки.  Впечатал названия всех
тамошних скачек  и обнаружил, что в программе  есть восемь  из них, одна  в
Лестере и семь в  Аскоте. Просмотрел по частям каждую из восьми  программ и
обнаружил, что в четырех из них за огромные суммы призов не добавляется ни-
чего, а за призы меньше тысячи фунтов - по двадцать.
      В некоторых программах  встречались скачки, про которые я точно знал,
что четырнадцать лет назад  их не было. Они были устроены уже  после смерти
Лайэма О'Рорке.
      Это уже не была чистая система О'Рорке. Над нею успел потрудиться Тед
Питтс. Система обновлялась, расширялась. А здесь она была еще и  искажена и
фальсифицирована. Пришлось признать тот  факт,  что Тед Питтс намеренно ис-
портил систему, прежде чем отдать ее  мне, - и таким образом отдал меня на
расправу Анджело Гилберту.
      Я поблагодарил блестящую мисс Квигли за долготерпение и поехал домой,
к Касси.
      - В чем дело? - немедленно спросила она.
      - Проблемы, - устало ответил я.
      - То есть?
      - Анджело думает, что я его надул. Подсунул ему систему,  которая не
работает. Слишком часто проигрывает. Ну и вот, это действительно так. Вооб-
ще-то она в порядке, но на этих кассетах она изменена. Тед Питтс так потру-
дился над программами,  что любой, кто захочет воспользоваться ими, получит
фигу.
      Я объяснил ей насчет перевернутых вверх ногами оценок  за призы, изза
чего система выдает неверные результаты.
      - Может, он и еще что-то переделал. Я этого выяснить не смогу.
      Касси выглядела такой же ошеломленной, как и я.
      - Ты хочешь сказать, что Тед Питтс сделал это нарочно?!
      - Ну разумеется!
      Я вспомнил, сколько времени он потратил на то, чтобы "сделать копии",
- я  ведь  целый час сидел и беседовал с Джейн, оставив Теда одного по его
собственной просьбе.
      - Но зачем? - спросила Касси.
      - Не знаю.
      - Так ты ему не сказал, зачем тебе эти кассеты?
      - Нет.
      - Быть может, было бы лучше, если бы ты объяснил, как это важно, -
задумчиво сказала она.
      - А может быть, он бы мне их и вовсе не дал, если бы знал, что у ме-
ня  в  чулане  сидит под замком Анджело. В смысле он мог не захотеть, чтобы
его втягивали в это дело. И  большинство людей на его месте не захотели бы,
при таком-то раскладе. А потом, если он такой же, как  Джонатан,  он бы все
равно поменял оценки, просто затем, чтобы не дать Анджело нажиться. Я прос-
то  не  знаю.  Я, например, уверен, что, будь на моем месте Джонатан, он бы
снова Анджело надул.
      - Ты что, думаешь, Тед Питтс посоветовался с Джонатаном?
      Я поразмыслил и покачал головой.
      - Да  нет,  когда  я приехал к Питтсам, еще и девяти утра не было. В
Калифорнии был где-то час ночи. Даже если бы у Теда Питтса был его номер -
в чем я сомневаюсь, - вряд ли бы он стал звонить Джонатану посреди ночи...
а потом, когда я сказал Джонатану, что отдал Анджело кассеты, он был непод-
дельно разочарован. Нет, видимо, Тед все же сделал это сам по себе.
      - Ну, утешения в этом мало. Я кивнул.
      Я подумал о том, как уверенно я заявился накануне в дом Гарри Гилбер-
та. О господи, ну как можно быть таким наивным!
      Если я предупрежу Анджело, чтобы он  не  пользовался  программами  на
следующей неделе, он решит,  что я его надул и теперь смертельно  боюсь его
мести.
      Если я  его не предупрежу, он скорее всего  опять проиграется и укре-
пится в своей уверенности, что я его надул.
      Если я вытяну из  Теда Питтса верные ответы и передам их  Анджело, он
все равно решит, что я нарочно подсунул ему фальшивые программы,  из-за ко-
торых он уже не раз проигрывал. А Тед Питтс бродит по горам в Швейцарии.
      - Послушай, - сказал я Касси, - ты не хотела бы съездить в Австра-
лию на полгодика?


      ГЛАВА 19

      - Нет, - ответила  Джейн Питтс по телефону. - Мне ужасно  жаль, но
он путешествует и каждую ночь останавливается в другом месте. А часто вооб-
ще ночует в палатке. Это очень важно?
      - Вопрос жизни и смерти.
      - О господи... Я могу чем-нибудь помочь?
      - С теми кассетами, которые он для меня переписал, что-то не так. Вы
случайно не могли бы одолжить мне его собственные?
      - Нет, не могу.  Я очень извиняюсь, но я действительно не  знаю, где
он их хранит, а Тед терпеть не может, когда роются в его кабинете.
      Джейн поразмыслила. Она была озадачена,  но  искренне  желала мне по-
мочь.
      - Послушайте. Он непременно  должен  мне позвонить на днях, сказать,
когда вернется. Хотите, я ему скажу, чтобы он вам перезвонил?
      - Да,  пожалуйста! - с жаром ответил  я. -  Или спросите, где  его
можно найти, я ему сам перезвоню. Скажите ему, что это  действительно сроч-
но. Попросите за меня, ладно? Скажите, что это нужно Джонатану, а не мне.
      - Я ему скажу, как только он позвонит, - пообещала она.
      - Это нечестно, - заметила  Касси,  когда я повесил трубку. -  Это
ведь нужно тебе, а не Джонатану.
      - Ну, я не думаю, что Джонатану захочется рыдать на моей могилке...
      - Вильям!!!
      - Шутка! - поспешно сказал я. - Это шутка.
      Однако Касси дрожала.
      - Что ты собираешься делать?
      - Думать, - ответил я.
      Думал  я  в основном о том,  что,  чем больше Анджело проиграет,  тем
больше он разозлится, и что поэтому первым делом надо помешать  ему играть.
Вряд ли мне удалось бы убедить Тэффа и остальных букмекеров принимать став-
ки от такой дойной коровы. Значит, остается источник финансирования - Гар-
ри Гилберт. И что бы такое ему сказать, чтобы Анджело  остался  без денег и
при этом не разъярился бы настолько, чтобы выместить свой гнев на мне?
      Я могу  сказать ему, что  системы Лайэма О'Рорке более не существует.
Что я  считал кассеты  настоящими, но меня самого надули.  Короче, я мог бы
рассказать ему какую-нибудь полуправду, но неизвестно, поверит ли он мне и,
даже если поверит, сможет ли он сдержать Анджело? Непредсказуемо.
      Но на самом деле ничего  другого  мне не оставалось. Мне не  особенно
хотелось устраивать так, чтобы Анджело снова угодил за решетку. Четырнадца-
ти лет любому за глаза хватит. Я с самого начала хотел только, чтобы он ос-
тавил меня в покое. Я хотел, чтобы он сдался, отступил, смирился... Блажен,
кто верует...
      За ночь я ничего умного не  придумал. Голова у меня была занята более
приятными  вещами.  Статья в "Спортивной жизни", прочитанная за  завтраком,
после часа, проведенного с лошадьми на Поле, заставила меня пожелать, чтобы
Анджело сам разрешил  мои проблемы, стукнув  по голове кого-нибудь  еще.  В
статье сообщалось, что букмекер Лансер,  возвращаясь  в  пятницу вечером со
скачек в  Ньюбери, был ограблен на пороге собственного  дома. У него украли
бумажник, в котором было примерно пятьдесят три фунта. С Лансером все в по-
рядке, полиция никаких следов не обнаружила. Бедный Лансер!
      Я вздохнул. Ну, и кого подсунуть Анджело в качестве жертвы? Кроме ме-
ня самого, разумеется. Принимая во внимание джентльмена, который имел обык-
новение лапать Касси за колени,  я  старался по возможности отвозить ее  на
работу  сам.  И в то утро, забросив ее  на  работу,  я  поехал  прямиком  в
Уэлин-Гар-ден-Сити. Перспективы не  радовали, но выбора не было. Я надеялся
убедить Гарри  Гилберта и Анджело,  что годы нанесли системе Лайэма О'Рорке
непоправимый ущерб, что ее больше  не  существует, что она накрылась раз  и
навсегда. Я собирался еще раз сказать им, что в случае любой попытки Андже-
ло применить  насилие он тут же окажется за  решеткой; заставить их бояться
этого...
      Я был выше Анджело,  а над стариком в коляске я буквально  нависал. Я
намеревался немного запугать  их,  убедить в своем физическом превосходстве
и, во всяком случае, вселить в них ощущение, что пора  отступить. Возможно,
это окажет влияние даже на Анджело, хотя он-то наверняка сам с детства уме-
ет запугивать людей.
      Эдди отворил дверь и сразу попытался ее захлопнуть, когда увидел, кто
к ним пожаловал. Я отпихнул его с дороги.
      - Гарри не одет, - опасливо сказал он, хотя непонятно было, кого он
боится, меня или Гарри.
      - Он меня примет, - сказал я.
      - Нет! Это невозможно! - Эдди преградил мне путь к одной из широких
дверей, ведущих в холл, и таким образом указал мне, куда идти. Я решительно
направился туда. Эдди попытался встать у меня на дороге.
      Я отодвинул его, открыл дверь и оказался в  коротком коридорчике, ко-
торый привел меня в большую спальню. Первым делом в глаза бросалось большое
окно, тоже выходящее на поле для гольфа. Гарри Гилберт лежал в большой кро-
вати и смотрел в  окно. Больной, стареющий, он все же почему-то  не казался
беззащитным даже в пижаме.
      - Я пытался его остановить! - беспомощно вякнул Эдди.
      - Забери поднос  и  выйди, - приказал Гарри  Гильберт.  Эдди взял с
одеяла поднос с едой -  видимо,  я помешал Гилберту завтракать. -  Закрой
дверь!
      Гилберт дождался, пока Эдди уйдет, и ледяным голосом осведомился:
      - Ну?
      - Я обнаружил, - начал я самым настойчивым и убедительным тоном, -
что система Лайэма О'Рорке несет в себе нечто вроде вируса. Она опаснее чу-
мы. У всех, кто имеет  с  ней дело, случаются неприятности. Старая  система
прошла через слишком много рук и  изменилась с годами. Так что, если хотите
сберечь деньги, скажите Анджело, чтобы он больше ею не пользовался. На меня
злиться бесполезно. Я добыл вам систему в полной уверенности, что она в по-
рядке, и сам был в ярости,  когда обнаружил, что она не действует. Позовите
сюда Анджело, я ему сам это скажу.
      Гарри Гилберт посмотрел  на меня со своим обычным непроницаемым выра-
жением и без всякого видимого  замешательства  сказал,  как всегда, немного
невнятно:
      - Анджело здесь нет. Он поехал  в банк, получить деньги по моему че-
ку. Он собирался на скачки в Лестер.
      - Он проиграет! - воскликнул я.-Я не был обязан предупреждать вас,
но я вас предупреждаю. Ваши деньги пропадут.
      Возможно, он про себя что-то обдумывал, но в холодных глазах не отра-
жалось ничего. В конце концов, должно быть сделав над собой усилие, он ска-
зал:
      - Не могли бы вы остановить его?
      - Позвоните в банк, чтобы ему не выдавали денег, - сказал я.
      Он взглянул на часы рядом с кроватью.
      - Поздно.
      - Я могу съездить в Лестер, - сказал я. - Попробую его найти.
      Он помолчал и ответил:
      - Хорошо.
      Я коротко кивнул и ушел. По дороге в Лестер я  думал,  что, даже если
мне удалось убедить Гарри - что само по себе не  факт,  - убедить Анджело
невозможно. И все же следовало хотя бы попытаться: по крайней мере, подумал
я, напасть на меня посреди людного ипподрома он не посмеет.
      В этот холодный осенний день  лестерский  ипподром  оказался не более
оживленным, чем  выкуренный улей: лишь  кучка людей в темных пальто бродила
вдоль скаковой  дорожки, пряча голову  от ледяного ветра. Народу было очень
мало, как часто случается на  городских  ипподромах по рабочим дням, и  все
обычные приготовления носили небрежный и поверхностный  вид ритуала, соблю-
даемого без особого рвения.
      Тэфф переминался с ноги на ногу у своего ящика из-под пива, дуя в ку-
лак и сожалея вслух, что не поехал сегодня в Бат.
      - Хотя, с  другой стороны, сегодня ведь Мидлендский Кубок разыгрыва-
ется, - говорил он. - Это  хорошая скачка. Я думал, это привлечет публику
- а вы поглядите, за столом в трактире и то народу больше собирается!
      В голосе его звучало разочарование и раздражение.
      - Кто у нас сегодня фаворит? - спросил я, улыбаясь.
      - Пинк Флауэр.
      - А как насчет Террибау?
      - Кого-кого?
      - Это лошадь, которая участвует  в  Мидлендском  Кубке, - терпеливо
пояснил я. Террибау, избранник компьютера,  набрал  больше  всего очков. Он
обычно приходил десятым из двенадцати, или седьмым из восьми, или пятнадца-
тым из двадцати - не то чтобы в самом хвосте, но и далеко не  в числе пер-
вых.
      - А, Террибау... - он  заглянул  в свой блокнот. - Двадцать,  если
хотите.
      - Двадцать к одному?
      - Ну, двадцать пять. Больше двадцати пяти не дам. Согласны?
      - А сколько вы возьмете?
      - Да сколько хотите! - весело ответил он. - Без ограничений. А что
такое сделали с этим Террибау, что вы на него ставите? Порохом зарядили?
      Я покачал  головой и оглядел  ряд замерзших унылых букмекеров. Дело у
них явно не  шло. Если бы Анджело был среди них, я бы его сразу заметил. Но
Анджело не было. Мидлендский Кубок стоял в программе четвертым, до него бы-
ло еще час. Если Анджело по-прежнему держится за эту несчастную систему, он
непременно поставит на Террибау.
      - Тэфф, Анджело Гилберт не появлялся? - спросил я.
      - Нет. - Он принял ставку  у человека с хитрой физиономией в дожде-
вике и выдал ему квитанцию. -  Десять на один к трем, Уоки-Токи, - сказал
он секретарю.
      - Как Лансер? - спросил я. - Что-то его не видно.
      - Трет свою шишку и на  чем свет ругает грабителей. - Тэфф взял еще
десятку у  решительной дамы  в очках. - Десять на  один к восьми, Инженер.
Да, какие-то сопляки обчистили  Лансера  прямо на пороге собственного дома.
Нет, ты гляди, а! Он  ведь тысячи  с собой носит. Сдал деньги в конце дня в
свою фирму,  а потом  пришел домой и получил по  башке за какие-то паршивые
пятьдесят фунтов!
      - Он не видел, кто его ограбил?
      - Один из ребят Джо Глика говорит, что это была банда подростков.
      "Значит, не Анджело, - подумал я. - Ну, разумеется, зачем бы ему...
Но если бы..."
      Я задумчиво посмотрел на Тэффа. Он  работал на себя и в конце дня все
свои деньги приносил домой. Какая жалость, что нельзя поймать Анджело в тот
момент, когда он попытается вернуть себе деньги, проигранные на Террибау...
Что нельзя  привести полицию, чтобы застать Анджело в  тот момент, когда он
будет грабить Тэффа, возвращающегося домой... "Это уже фантазии, - подумал
я. - Нехорошо".
      Время шло, а Анджело, который  был  так вездесущ, когда я пытался  от
него скрыться, нигде не было видно. Я походил  между букмекеров, порасспра-
шивал других, кроме Тэффа, но  никто  из  них  в тот день Анджело не видел.
Наступило время заезда на  Мидлендский Кубок, а он так и не  появился. "Ну,
- подумал я, - если он все-таки отправился в Бат, я тут только даром вре-
мя трачу". Но единственная скачка в этот день, для которой была программа в
системе Лайэма О'Рорке, -  это  Мидлендский Кубок; и единственной лошадью,
на которую мог поставить Анджело, был Террибау.
      Оставалось пять минут до  старта,  и лошади уже нетерпеливо перемина-
лись, готовясь  рвануться вперед. Людей  в белых перчатках наверху, на выш-
ках, - их обязанностью было сообщать о перемене шансов, - охватил приступ
бурной деятельности.  У букмекеров не  было ни радио, ни телефонов, поэтому
им приходилось полагаться на  эти  примитивные сигналы. Когда они узнавали,
что на какую-то лошадь  поставлены  значительные суммы, они снижали ставки.
Тэфф, глядя на  своего человека, отчаянно размахивающего руками, стер цифру
"20", стоявшую  на его грифельной доске  против клички Террибау,  и написал
"14". Прочие  букмекеры в ряду занимались тем же.  Потом ставка на Террибау
снизилась еще раз, до двенадцати.
      - В чем дело? - настойчиво спросил я у Тэффа.
      Он рассеянно взглянул в мою сторону.
      - Кто-то в дешевых рядах поставил на Террибау кучу денег.
      - Ч-черт! - с горечью выдохнул  я. Я искал Анджело там, где он сши-
вался обычно, и даже не подумал заглянуть в неудобный дальний угол, где бы-
ла низкая плата за вход, скачки было видно плохо, и надежды нескольких тор-
чащих там  букмекеров были  столь малы, что вряд ли  стоило ради этого весь
день  мерзнуть  на  ветру. И даже если бы я подумал, что Анджело может быть
там, вряд ли бы я  пошел  туда  -  побоялся бы .проворонить его в паддоке.
"Черт побери! - яростно думал я. - Черт побери этого Анджело, ныне, прис-
но и во веки веков!"
      - Вы что-то знали про этого Террибау! - обвиняюще сказал Тэфф.
      - Я  на  него не ставил, - ответил я. - Да, это верно. Не ставили.
Так в чем же дело?
      - Анджело Гилберт, - ответил я. - Он сделал ставку там, где его не
знают, потому что вы бы ему много не дали.
      - Что, правда? - Тэфф расхохотался, стер с доски цифру "12", стояв-
шую против клички Террибау, и  снова  написал "20". К нему бросилась  кучка
игроков, и он с радостью принял у них деньги.
      Я подошел к барьеру и с бессильной яростью смотрел, как  Террибау фи-
нишировал в полном соответствии со своей формой: двенадцатым из пятнадцати.
Я уныло подумал, что Тед Питтс мог с тем же успехом пихнуть меня под грузо-
вик.
      Я  все-таки  видел  Анджело в тот вечер. Как и все, кто не ушел домой
после шестой скачки.
      Анджело находился в  эпицентре  скандала возле весовой. Вокруг собра-
лась толпа народа, состоявшая  из  нескольких букмекеров, множества зевак и
нескольких  работников  ипподрома. Лица у последних были озабоченными.  Все
споры  между  букмекерами  и  их клиентами традиционно  разрешались  именно
здесь, и разрешал Их  работник  жокейского клуба, именуемый инспектором ип-
подрома. Анджело, похоже, дал ему по морде.
      Бурлящая толпа  немного  расступилась,  переместилась, и я неожиданно
оказался в первых рядах, так что мог видеть все происходящее. Инспектор ип-
подрома держался за подбородок и еще пытался что-то объяснять, шестеро бук-
мекеров дружно  доказывали, что деньги, раз  поставленные на кон,  назад не
отдаются, а Анджело размахивал стиснутым кулаком и требовал,  чтобы ему от-
дали его деньги.
      - Меня надули! - орал он. - Все вы тут жулики! Меня обокрали!
      - Вы сделали ставку! - вопил букмекер, потрясая пальцем перед носом
у Анджело.
      Анджело укусил его за палец. Букмекер, разумеется, взвыл громче преж-
него.
      Человек, стоявший рядом со мной, расхохотался,  но большинство зрите-
лей не  были столь объективны  и мгновенно разделились на партии. Казалось,
не хватает только искры, чтобы вспыхнула всеобщая свалка. В толпе, орущей и
потрясающей кулаками, появились два полисмена, оба очень молодые и хрупкие,
явно не противники закаленному тюрьмой Анджело.  Инспектор ипподрома сказал
что-то одному из них - что именно, я не слышал из-за общего гама, - и Ан-
джело, собравшийся взмахнуть рукой,  внезапно  обнаружил у себя на запястье
наручники.
      Он так взревел от ярости, что из-под крыши  весовой взлетели вспугну-
тые голуби. Он  рванулся  всем телом, и мальчишка-полицейский, застегнувший
другую половину наручников у себя на руке, упал на колени.  Казалось вполне
возможным, что Анджело просто схватит его  под мышку и убежит вместе с ним.
Но второй констебль пришел на выручку товарищу. Он что-то решительно сказал
Анджело и достал из нагрудного кармана рацию, чтобы вызвать подкрепление.
      Анджело оглядел  кольцо зевак, сквозь которое  ему было явно  не про-
биться, посмотрел  на  неожиданно расторопного полицейского, который подни-
мался с колен, на кипящих букмекеров, выражавших всемерное одобрение проис-
ходящему, и наконец увидел меня.
      Он шагнул в мою сторону  с  такой силой, что не успевший  выпрямиться
полисмен снова потерял равновесие и