хотелось
иметь дочь... или сына... И я подумал, что в свое время я тоже пожалею, что
у меня нет детей, если у меня их не будет... а на самом деле,  было бы при-
кольно, если бы Касси...
      - Эй! Ты здесь? - окликнул меня Джонатан.
      - Ага. Слушай, если я надумаю жениться, приедешь на свадьбу?
      - Что-то не верится.
      - Да я еще не знаю... Я ее не спрашивал. Может, она и не захочет.
      - Держи меня в курсе событий. - Мысль о моей свадьбе, похоже, поза-
бавила его.
      - Ага. Как Сара?
      - Хорошо, спасибо.
      - Ну, пока, - сказал я, и он сказал "пока".  Я  повесил трубку, как
всегда испытывая  радость оттого, что у меня есть  брат, и особенно оттого,
что этот брат - Джонатан.
      Прошло еще  несколько дней. К концу первой недели  торгов я купил для
Люка  еще  двенадцать годовалых жеребят, а  еще  пять уступил тем, кто  дал
больше. Я советовался с Симом, пока ему не надоело, и  купил  для Морта ко-
былку, которая, может быть, и не  была Нижинским, но во всяком случае бега-
ла, словно на пуантах, и просидел два вечера в трактире с ирландским трене-
ром Донаваном, выслушивая его горести и глядя, как он напивается.
      - В Ирландии, - говорил он, помахивая у меня перед носом трясущимся
пальцем, - куда больше хороших лошадей, чем оттуда вывозят.
      - Наверняка.
      - Поезжайте туда. Поезжайте, поглядите на фермах, прежде чем отправ-
ляться на ярмарку.
      - Скоро поеду, -  сказал я. - Я поеду туда перед  следующей ярмар-
кой, которая начнется через две недели.
      - Поезжайте,  поезжайте! - важно покивал он. -  Я там положил глаз
на одного жеребчика,  на  конезаводе  под Уэксфордом. Я хотел  бы  за  него
взяться, да. Я бы хотел, чтобы вы купили этого малыша для Люка, вот что.
      В этом году первая ярмарка в Ньюмаркете, как нарочно, проводилась ра-
но, в самом начале сентября. Главная ярмарка, на которой должно  было пойти
с молотка большинство самого элитного молодняка, проводилась, как обычно, в
конце месяца.  Тот жеребчик, на которого  положил глаз Донаван,  должен был
быть выставлен на продажу через две недели. К несчастью, на этого жеребчика
положил глаз не один Донаван. Казалось, на него охотится вся Ирландия и, по
меньшей мере, половина Англии. Даже если  отбросить  манеру  ирландцев  все
преувеличивать, все равно этот жеребчик, похоже, был гвоздем сезона.
      - Люк тоже захочет этого малыша, да, - сказал Донаван.
      - Я попробую, - пообещал я.
      Он пьяно уставился мне в лицо.
      - Главное, ты сейчас скажи Люку, чтобы не  скупился. Этого жеребчика
стоит купить за любые деньги, да.
      - Я буду действовать в пределах лимита, установленного Люком.
      - Рохля  ты, мужик, вот что я тебе скажу. Я тебе скажу честно: я на-
писал Люку,  что  ты совсем зеленый и ничего не смыслишь ни в лошадях, ни в
людях, ни в том деле, к которому он тебя приставил, вот.
      - В самом деле?
      - Но если ты купишь для  меня этого жеребчика, я ему напишу и скажу,
что ошибался.
      Он тяжело  кивнул  и  едва не сполз со стула. Он никогда не пил ни на
работе, ни на скачках, ни во время самих торгов, но зато пил во все осталь-
ное время. Владельцы лошадей особо не возражали, и сами лошади тоже: пьяни-
ца или  трезвенник, Донаван выпускал  не меньше чемпионов, чем любой другой
тренер в Ирландии. Я не испытывал  к нему ни любви, ни неприязни. Я работал
с ним до десяти утра и  внимательно слушал его по вечерам, когда виски раз-
вязывало ему язык. Многие считали его  грубым -и он в самом деле был груб.
Многие думали, что  Люку следовало бы подобрать себе кого-нибудь покультур-
нее. Но, видимо. Люк, как и я, видел и слышал, как Донаван обращается с ло-
шадьми, и предпочел  бесценное сокровище красивой упаковке. Я научился ува-
жать Донавана. Мне хватило на это двух дней, проведенных в его обществе.
      Когда поток тренеров, агентов и владельцев-одиночек временно схлынул,
Сим устроил гнедой короткошеей кобылке последние испытания и  под конец до-
вольно вызывающе сообщил мне, что она вполне готова к тому,  чтобы выиграть
последнюю скачку в субботу, в день Сент-Леджера.
      - Она великолепно выглядит, - сказал я. - Это ваша заслуга.
      Сим криво усмехнулся.
      - Вы будете в Донкастере?
      Я кивнул.
      - Я там буду с пятницы. У Морта Дженотти участвует в скачках.
      - Вы мне поможете заседлать мою? - спросил Сим.
      Я попытался скрыть свое изумление при виде такой  оливковой ветви во-
истину эпических размеров. Сим обычно на пушечный выстрел не подпускал меня
к своим лошадям во время скачек.
      - С радостью! - ответил я.
      Он кивнул со своей обычной резкостью.
      - Ну, тогда до встречи.
      - Всего хорошего.
      Сим уезжал  на скачки в среду, на все четыре дня, но мне туда так на-
долго ехать не хотелось,  не в последнюю очередь потому, что Касси  все еще
было трудно управляться одной со сломанной рукой. Однако в пятницу  я оста-
вил  ее  и  уехал  в  Донкастер. И едва ли не первым человеком, которого  я
встретил на ипподроме, был Анджело.
      Я резко остановился и свернул. Мне не хотелось, чтобы он  заметил ме-
ня, да еще, не дай бог, заговорил! Он покупал две программки в ларьке у са-
мого входа и задерживал очередь, отсчитывая мелочь.
      Я предполагал, что, если он будет ходить на скачки, в один прекрасный
день мы с ним столкнемся, и все же эта встреча почему-то все равно была для
меня шоком. Я был  рад, когда он направился от ларька в  противоположную от
меня сторону: возможно, между нами и существовал нейтралитет, но все  же он
был довольно хрупок.
      Я смотрел  ему вслед. Он пробивался через толпу,  как таран, изо всех
сил работая локтями.  Он  направлялся не  к  букмекерам, чтобы сделать  еще
ставки, а к ограждению самой  скаковой  дорожки. До первой скачки было  еще
далеко, и болельщиков  было мало. Добравшись до ограждения, Анджело остано-
вился рядом  с пожилым мужчиной в  инвалидной коляске и  бесцеремонно сунул
одну из  программок ему  в руки. Тут же развернулся  на каблуках и принялся
целеустремленно пробиваться к букмекерам, сидевшим в своих ларьках. И боль-
ше я его за весь день, слава богу, ни разу не видел.
      Однако в субботу он появился снова.  Я редко играл, но все же на этот
раз, видимо, заразившись фанатизмом Морта, решил поставить на Дженотти. Ос-
тановившись перед  маленьким букмекером-валлийцем, своим старым знакомым, я
вдруг увидел в тридцати футах Анджело, напряженно размышляющего над малень-
ким блокнотом.
      - Дженотти, - сказал мой приятель своему секретарю, который записы-
вал все ставки в книгу,  -  тридцать  фунтов  на пять к одному, от Вильяма
Дерри.
      - Спасибо, Тэфф, - сказал я.
      За одной из соседних стоек Анджело принялся отчаянно  спорить о сумме
ставки. Видимо, ему давали меньше, чем он рассчитывал.
      - Везде дают пять к одному! - слышался знакомый рык.
      - Ну,  попробуйте в другом месте.  Но предупреждаю: для  вас, мистер
Гилберт, везде четыре.
      Отчасти я был рад,  что Анджело так тупо прет напролом с  этой систе-
мой, с которой Лайэм О'Рорке и Тед Питтс старались не светиться; но, с дру-
гой стороны, меня беспокоило, что он так быстро получил отпор. Мне было ре-
шительно необходимо, чтобы он какое-то время выигрывал. Я никогда не думал,
что он сумеет  тщательно заботиться об анонимности, необходимой для долгов-
ременного успеха, но медовому месяцу кончаться было рановато. Тэфф-букмекер
покосился через плечо, переглянулся с секретарем и возвел глаза к небу.
      - Что там за шум? - спросил я.
      - Это  не человек, а  божье наказание! - высказался Тэфф, обращаясь
отчасти к самому себе, отчасти к своему секретарю, отчасти ко всему свету.
      - Анджело Гилберт...
      Тэфф уставился на меня в упор.
      - Вы что, его знаете?
      - Да, мне про него кто-то говорил... Он вроде кого-то убил много лет
назад.
      - Так оно и есть. Он только вышел из тюрьмы. Дурак редкостный.
      - А что он такого сделал?
      - Явился на той неделе в Йорк с пачкой банкнот, швырял ими направо и
налево, словно последний день на свете живет. Мы тогда не знали, кто он та-
кой, и думали, что  какой-нибудь лох. Спокойно приняли у него ставки  - он
сделал около шести крупных ставок, -  а тут шарах! - лошадь приходит пер-
вой, и мы все платим, морщимся и соображаем, кто же это его надоумил, пото-
му что знаем, что тренер  здесь ни  при чем. И вот Лансер - тот малый, что
сейчас спорит с этим Гилбертом, - напрямик спросил у него, кто ему подска-
зал, а этот придурок ухмыльнулся так и отвечает: "Лайэм О'Рорке!"
      Тэфф сделал выразительную паузу и поглядел на меня. Я подумал,  что у
меня, должно быть, сейчас на лице написано все, что я чувствую, но, видимо,
на лице у меня  не отражалось ничего, кроме недоумения, потому что  Тэфф -
ему было хорошо за шестьдесят, - прищелкнул языком и сказал:
      - Ну да, конечно, вы его не застали.
      - Кого?
      Тут внимание Тэффа  отвлекли несколько клиентов, и, когда они наконец
ушли, он несколько удивился, увидев, что я еще здесь.
      - Что, неужели интересно? - спросил он.
      - Так ведь все равно делать нечего.
      Тэфф стрельнул глазами туда, где стоял Анджело, но Анджело уже ушел.
      - Тому  уже лет  тридцать. А может, и тридцать  пять. Боже, как вре-
мя-то летит! Был один старый ирландец, Лайэм О'Рорке. Он изобрел единствен-
ную известную мне систему, которая действительно  гарантировала выигрыш. Ну
конечно, когда мы об этом пронюхали, мы вовсе не рвались брать у него став-
ки. Ну, сами понимаете, кому же охота работать себе в убыток! Но он нипочем
не хотел расстаться  со своей тайной, как он это делал, и унес ее с собой в
могилу. И, между нами говоря, оно и к лучшему.
      - И что?
      - Ну вот, а теперь этот обалдуй поразил нас своим огромным выигрышем
и еще  смеялся  над нами, обзывал нас лохами и кричал, что он, мол, нам еще
покажет, что  он пользуется системой Лайэма  О'Рорке, а теперь  ему, видите
ли, не нравится, что мы снижаем ему ставки! Обидели его, бедного! - и Тэфф
презрительно рассмеялся. - Нет, ну надо же быть таким идиотом!


      ГЛАВА 17

      Дженотти выиграл скачку  - обошел соперников на добрых четыре корпу-
са.
      Морт от возбуждения почти взлетал над землей, и  в сухом сентябрьском
воздухе вокруг  него трещали электрические  разряды. Он едва не оторвал мне
руку в  порыве энтузиазма и  прыгал вокруг места, где расседлывали лошадей,
восторженно благодаря всех, кто  его  поздравлял, и так простодушно радуясь
победе, что все вокруг улыбались. Я подумал, что Морта очень  легко принять
за простака, а между тем я  постепенно обнаружил, что все его мысли преодо-
левают сложнейший лабиринт,  где подобно фигурам на шахматной доске борются
многочисленные "за"  и "против", и что все его  планы и решения, казавшиеся
столь очевидными, когда он приводил их в исполнение, были плодами этого ла-
биринта.
      Я забрал свой выигрыш у Тэффа. Тэфф мрачно заявил, что никогда не дал
бы пять к одному, если бы знал, что на Дженотти поставил Анджело Гилберт.
      - А что, Анджело выиграл? - спросил я.
      - А  то как  же! Должно быть, неплохой куш  сорвал. Он дождется, что
никто из нас у него ставки принимать не будет.
      - Но ведь ему и так пять не дают?
      - Да нет, скорее один к одному. Даже при этих условиях Анджело полу-
чит в два раза больше, чем поставил. Но для Анджело этого наверняка мало...
      Я понял, что это может плохо кончиться.
      - Ну такой системы, чтобы выигрывать каждый раз, просто быть  не мо-
жет, - сказал я. - Рано или поздно Анджело обязательно проиграет.
      - Само собой, - сказал Тэфф  с упрямым видом. - Но можете поверить
мне на  слово: впредь ни один букмекер  на скачках  не даст этому  выскочке
больше, чем один к одному, даже если он поставил на  хромую  кобылу на трех
ногах, на которой тридцать  фунтов лишнего груза и жокеем у нее  мой старый
папаша.
      - Но при таком раскладе он останется проигрыше, - заметил я.
      - Подумаешь, беда какая! Мы здесь деньги делаем, парень!
      - Обдираете лохов?
      - Вот именно.
      Он принялся  выплачивать  выигрыши  другим счастливчикам с ловкостью,
выработанной  многолетней  практикой. Чтобы Тэфф принес с ипподрома  меньше
денег, чем те, с  которыми он туда пришел, - такое случалось  редко. Среди
букмекеров мало  игроков по натуре, и выживают только  те, кто умеет хорошо
считать.
      Я отошел  от Тэффа, выпил шампанского  с Мортом, который  сам бурлил,
как шампанское, потом помог Симу  заседлать  его  кобылку. Кобылка принесла
Хоустону еще одну победу, обойдя соперницу на полголовы. Сим отнесся к это-
му спокойнее Морта, но радость его была не меньше. Похоже, он наконец приз-
нал, что я не невежественный и любящий распоряжаться выскочка, а доброжела-
тельный коллега и что все победы Люка на пользу нам обоим. Я не знал точно,
как и отчего переменилось его отношение  ко мне, но еще месяц назад совмес-
тная выпивка в баре ипподрома в честь победительницы была бы немыслима.
      Думая больше о Морте и Симе и о лошадях,  чем  обо  все  еще  грозном
призраке Анджело, я поехал из Донкастера в Кембридж, чтобы забрать Касси, а
оттуда - ужинать к Банану. Он, похоже, тоже ставил на Дженотти и выиграл в
два раза больше моего.
      - Сотня фунтов чистыми! - похвастался он.
      - А я и не знал, что ты играешь.
      - Ставлю по маленькой время от времени. Тут в ресторане  такого нас-
лушаешься, что не захочешь, а станешь играть.
      - И что же такого ты наслушался про Дженотти?
      Он посмотрел на меня снисходительно.
      - Каждый раз, как ты видел этого жеребчика на тренинге, у тебя потом
бывал такой вид, словно у пацана, которому подарили билет на финал розыгры-
ша Большого Кубка.
      - Да, кстати, - сказала Касси, - интересно, если пользоваться сис-
темой Лайэма О'Рорке, она указала бы на Дженотти?
      - Хм... - Я прочел новое меню Банана и задумался над тем, что такое
"цыплята по-тюремному". Потом заметил между прочим: - Анджело Гилберт ста-
вил на него.
      - Что-о?!
      Я рассказал им про Анджело,  про  букмекеров и про то, какой  Анджело
идиот.
      - Он все испортил, - сказала Касси не без удовлетворения.
      - Начисто, - кивнул я.
      Банан задумчиво взглянул на меня.
      - Наверно, он опять взбеленится...
      - Но Вильям же здесь ни при чем! - возмутилась Касси.
      - В прошлый раз такая мелочь его не остановила.
      Касси явно встревожилась.
      - А что такое "цыплята по-тюремному"? - поинтересовался я.
      Банан ухмыльнулся.
      - Куриные грудки, замаринованные в  лимонном  соке  и запеченные под
тоненькой решеткой из теста со специями.
      - Скудная тюремная пища! - завистливо заметил я.
      - Хлеб и вода прилагаются...
      Касси рассмеялась, и  Анджело отступил на  второй план. Мы  взяли  по
порции "цыплят по-тюремному" -  это было бесподобно, как я и думал,  и со-
вершенно не напоминало о том, что вдохновило Банана на создание  этого блю-
да.
      - Завтра я еду в Ирландию, - сказал я Касси. - Поехали со мной?
      - В Ирландию? Туда и обратно?
      Я кивнул.
      - Это по поводу лошадей?
      - А то зачем же еще!
      И мы потратили часть моего выигрыша на билет для Касси  и отправились
на конезавод к югу от  Вексфорда,  чтобы взглянуть на жеребчика, о  котором
мечтал весь мир; и, казалось, по меньшей мере, полмира собралось туда с той
же целью. Торговцы  с каменными лицами толпились вокруг загаженного загона,
тщательно стараясь не выдавать своих мыслей, которые, впрочем,  у всех были
одни и те же.
      Касси посмотрела на великолепно сложенного гнедого годовичка, прядав-
шего ушами под  руками успокаивавшего его тренера, и непрофессионально наз-
вала его "славным".
      - Банкомат с копытами, - сказал я. - Ты погляди,  сколько жадности
в этих лицах!
      - А мне кажется, что им просто все безразлично...
      - Ну правильно, - сказал я. - Энтузиазм набивает цену.
      Зрители по одному, по двое со скучающим видом подходили поближе, что-
бы пощупать стройные ноги, потом отходили назад с непроницаемым видом игро-
ков в покер, и все это молча, словно в церкви.
      - А ты не будешь щупать ему ноги? - спросила Касси.
      - Почему бы и нет?
      Я тоже принял участие в ритуале и, как и все,  обнаружил,  что ноги у
жеребенка прохладные  и крепкие, с  жилами, словно скрипичные струны. Еще у
него были  крепкая стройная шея,  правильный круп и, самое главное, широкая
грудь. Родословная его изобиловала именами трижды венчанных победителей, да
и сам жеребенок был как нельзя  лучше. Все это означало, что цена на аукци-
оне на этого жеребенка поднимется быстрее, чем банановый пудинг Фрисби.
      Я в  задумчивости вернулся в Англию  и отправил Люку  факс: "Жеребчик
Хенсель пойдет  по астрономической цене. Я  его видел. Он  безупречен. Нас-
колько далеко я могу зайти?"
      На это утром пришел ответ: "Это ваша работа, приятель. Вам решать".
      "Ох ты! - подумал  я. - Где же потолок? Какую цену  считать безбож-
ной?"
      Ньюмаркет снова ожил.  Наступила  новая неделя аукционов, главная яр-
марка  в  году. Все, кто имел  отношение  к скачкам и располагал  деньгами,
съехались сюда, полные надежд и  планов,  и сюда же в специальных  фургонах
прибыло множество четвероногих малышей, из Кента и из  Котсволда, из Девона
и Шотландии и из-за моря, из Ирландии.
      Жеребчик Хенсель  из Вексфорда должен был  быть выставлен на  торги в
самое горячее время, в среду, в половине восьмого вечера. К семи ряды сиде-
ний вокруг аукционного круга скрылись под толпами зрителей.  Где-то там си-
дела и Касси. Я сидел внизу, на скамьях, отведенных для потенциальных поку-
пателей, и над плечом у меня шумно дышал Донаван. Донаван нависал надо мной
с самого обеда. Он был совершенно трезв и от этого еще мрачнее обычного.
      - Купите этого жеребчика, слышите? Купите обязательно!
      Если бы  он  сказал  это один раз, а то ведь он повторил это раз сто,
словно повторение могло сделать желаемое действительным.
      Жеребчика вывели  в круг, и  внезапно настала тишина, словно все при-
сутствующие разом затаили дыхание. Бока  живой  жемчужины  блестели в свете
ламп. Он действительно  выглядел как принц, который может стать родоначаль-
ником династии.
      Стартовая цена исчислялась даже не в тысячах, а в десятках  тысяч. За
несколько секунд она подскочила до  четверти  миллиона  и галопом понеслась
дальше. Я  дождался первой паузы и поднял  цену сразу  на огромную сумму  в
двадцать пять тысяч, но  меня тут же перекрыл кто-то справа. Я  добавил еще
двадцать пять, и меня снова тут же опередили, а потом еще раз, и еще раз, и
еще раз. Мне уже казалось, что  сейчас голова отвалится от кивания. Нет ни-
чего проще, чем тратить чужие деньги.
      На восьмистах тысячах гиней я просто остановился. Аукционер посмотрел
на меня вопросительно. Я не шелохнулся.
      - Против вас, сэр! - сказал аукционер.
      - Давай! - сказал Донаван. Он, видимо, решил, что я  просто прогля-
дел свою очередь. - Давай! Давай же!
      Я покачал головой. Донаван повернулся ко мне и больно ударил  меня по
руке - так он боялся, что из-за моей скупости жеребчик уйдет к другому.
      - Давай же! Твоя очередь! Прибавь цену, ты, педик!
      - Вы прибавляете,  сэр? - осведомился аукционер. Я покачал головой.
Донаван пнул меня в ногу. Аукционер оглядел притихший круг.
      - Других  предложений нет? -  спросил он, и после томительной паузы
молоток  опустился,  навсегда лишив меня моего шанса.  -  Продано  мистеру
О'Флаэрти! Следующий лот, пожалуйста!
      Под гул  комментариев, которые неслись вслед супержеребенку, Донаван,
весь багровый, повернулся ко мне и, не стесняясь, заорал:
      - Ты, ублюдок траханый! Да ты знаешь, кто купил этого жеребенка?
      - Да, знаю.
      - Я тебя убью, как бог свят убью!
      Тень Андж