над головой, что
в большом и жестоком мире пособнику убийцы не так-то просто  найти теплень-
кое место и что он боится потерять свою работу при Гилберте. Я сказал Гарри
Гилберту:
      - Почему  бы вам не сделать то, что  вы когда-то собирались сделать?
Купили бы Анджело букмекерскую контору, и пусть система играет за него.
      Мне ответили новым неподвижным взглядом. Потом Гилберт сказал:
      - В бизнесе  тоже талант нужен. У меня он есть. Но он есть не у вся-
кого.
      Я кивнул. Вряд ли он мог  бы заставить себя сказать что-то еще. И уж,
конечно, я  - последний человек,  кому он признается, что под руководством
Анджело любое предприятие прогорит за пару недель.
      - Держите своего сына подальше от  меня, - сказал я. - Добывая эти
программы, я сделал для вас больше, чем вы заслуживаете. Вы не имеете права
владеть ими. Вы не  имеете права требовать, чтобы эта система в  пять минут
сделала вас  миллионерами. Вы не  имеете права предъявлять мне претензии за
то, что она этого не выполнила.  Предупредите Анджело. Я могу быть не менее
жесток, чем он. Так что, ради вас и ради него  самого,  сделайте так, чтобы
он ко мне больше не являлся.
      А потом развернулся и пошел прочь, не ожидая какого бы то ни было от-
вета. Я не спеша прошел через гостиную и вышел в холл. Позади меня послыша-
лись шаги по паркету. Эдди.
      Я не обернулся. Он догнал меня, когда я отворил дверь и вышел на ули-
цу, и остановил меня, взяв за рукав. Он воровато оглянулся через плечо, ту-
да, где его дядюшка молча сидел в великолепном эркере, - видимо, знал, что
старик его не одобрит. Но, увидев, что Гарри смотрит на поле для гольфа, он
ухмыльнулся мне мерзкой самодовольной улыбочкой.
      - Лох! - сказал он вполголоса. - Анджело не понравится, что ты сю-
да приходил!
      - Беда какая! - Я стряхнул его руку со своей.
      Он снова ухмыльнулся со  смешанным  коварством, злобой и торжеством и
полушепотом произнес:
      - Анджело купил пистолет!


      ГЛАВА 18

      - Ты что такой задумчивый? - спросила у меня Касси.
      - Неспокойно мне.
      Мы, как обычно, сидели за столом в ресторанчике Банана. Банан неслыш-
но расхаживал по залу в своих стоптанных туфлях, никуда не торопясь, но тем
не менее успевая обслужить  всех.  В намеренно созданном интимном полумраке
поблескивали широкие листья растений, стаканы и столовые приборы сверкали в
сиянии свечей, а в темноте потихоньку росла плесень.
      - Это на тебя не похоже, - сказала Касси. Я улыбнулся ее худенькой,
загорелой, простодушной мордочке и сказал, что мне больше всего не хочется,
чтобы Анджело нанес нам ответный визит.
      - А ты что, действительно думаешь, что он придет?
      - Не знаю.
      - Новых соломенных куколок нам не достать, - сказала Касси. - Сей-
час уже поздно, приличной соломы не найти.
      Ее рука в гипсе неуклюже лежала на столе. Я коснулся  пальцев, торча-
щих из гипса.
      - Послушай, ты не согласилась бы на время расстаться со мной?
      - Нет.
      - А предположим, я скажу, что устал от тебя?
      - Это неправда.
      - Ты уверена?
      - Абсолютно! - сказала она с  довольным видом. - А потом, на время
- это на сколько?
      Я отхлебнул вина. А черт его знает, на сколько!
      - Ну, пока я не улажу дела с Анджело, - сказал я. - И не спрашивай
меня, когда это будет, потому что  я не знаю. Но, наверно, первое, что надо
сделать, -  это убедить Люка, что ему необходим  компьютер здесь, в Брита-
нии.
      - А это будет трудно?
      - Возможно, да. У него есть компьютер в Калифорнии... он  может ска-
зать, что еще один будет лишним.
      - А зачем тебе? Для тех программ?
      Я кивнул.
      - Я  думаю, -  сказал я, - что надо  попробовать его у кого-нибудь
одолжить. Или попроситься к кому-нибудь  поработать.  Я  хочу выяснить, как
система О'Рорке  определяет победителей и  что Анджело делает не так. Может
быть, если я смогу указать ему на ошибку, он успокоится.
      - А мы-то думали, что достаточно будет отдать ему кассеты...
      - Ну, что ж поделаешь.
      - Прямо репей какой-то, - сказала Касси. - Уже думаешь,  что изба-
вился от него, - а он снова тут как тут.
      "Да, - подумал я, - только репей не станет ходить с пистолетом".
      Банан с благоговейным видом принес на соседний столик  суфле, в честь
которого он получил свое имя - ароматное, с золотистой корочкой  и сверка-
ющими воздушными пиками. Старая корова, из чьих рук  вышло это произведение
искусства, должно быть, по-прежнему работала по  правилам; Банан, присоеди-
нившийся к нам за кофе, мрачно сообщил об этом.
      - Целый час морковку чистила! А машине этой работы на десять секунд!
Но она  говорит,  что машина - вещь опасная и за работу с машиной я должен
приплачивать ей отдельно!
      Отросшая борода Банана оказалась курчавой, что было совершенно неожи-
данно, если принять во  внимание, что волосы на голове у него  были прямые.
Впрочем, на мой взгляд, это вполне соответствовало двойственности его нату-
ры.
      - С исторической точки зрения, - сказал он, - попытка умиротворить
тирана неразумна.
      - Это в смысле старую корову?
      - Нет, Анджело.
      - А что ты предлагаешь? - спросил я. - Полномасштабные боевые дей-
ствия?
      - Нет. Это имеет смысл, только если ты уверен в победе. С историчес-
кой точки зрения полномасштабные боевые действия - это всегда лотерея.
      - Старая корова может уволиться, - улыбаясь, заметила Касси.
      Банан кивнул.
      - Тираны всегда с каждым разом требуют все больше и больше. На буду-
щий год она наверняка захочет мотоцикл.
      - Послушай,  ты случайно не  знаешь человека, у которого есть компь-
ютер, в который можно загрузить любой язык? - спросил я.
      - Турецкий, индо-китайский и все такое?
      - Ну да. А также тарабарский, волапюк, жаргонный и абракадабру.
      - Обратись к социологам.
      Но вместо  этого я на следующее утро позвонил  Теду Питтсу. Но застал
только Джейн.
      - Теда  нет, - сказала она. - Он, увы, все еще в Швейцарии. Могу я
чем-нибудь помочь?
      Я объяснил, что мне нужно у кого-то одолжить хороший компьютер, чтобы
проверить программы,  и Джейн с  сожалением сказала, что компьютер Теда она
мне одолжить  не сможет,  тем более сейчас, когда его  нет дома: она знает,
что он  работает над специальной программой  для занятий со  студентами, и,
если кто-то сейчас залезет в компьютер, вся работа может пропасть.
      - Да, тогда не стоит, - согласился я.-А вы не  знаете,  у кого еще
есть компьютер, которым я мог бы воспользоваться?
      Она поразмыслила.
      - Ну, есть еще Рут, - сказала она с  сомнением  в  голосе.  -  Рут
Квигли.
      - А кто это?
      - Бывшая ученица Теда. На самом  деле он говорит, что сейчас она уже
знает столько же, сколько и он.  Когда она приходит и они начинают разгова-
ривать, я ни слова не понимаю. Словно марсиан слушаешь.
      - А у нее есть свой компьютер?
      - У нее  все есть,  - без  зависти  ответила Джейн.  - Из  богатой
семьи. Единственный ребенок. Что ни захочет, все ее. И золотая  голова вдо-
бавок. Вроде даже как нечестно, да?
      - Небось еще и красавица?
      - Ну...  - Джейн призадумалась. - Недурна. На  самом деле не знаю.
Когда общаешься с Рут, таких вещей просто не замечаешь.
      - Ну, и где же мне ее найти?
      - В Кембридже. Я потому про  нее и подумала, что она живет по дороге
к вам. Она пишет программы для обучающих машин. Хотите, я ей позвоню? Когда
вы к ней собираетесь?
      Я сказал "сегодня", через полчаса получил адрес и  отправился в путь,
разыскивать квартиру в современном многоэтажном здании на окраине города.
      Рут Квигли оказалась очень  юной - я прикинул, что ей едва  за двад-
цать. И  еще я понял, что имела в виду Джейн, когда говорила, что ее облика
не замечаешь: в  первую  очередь поражал ее стремительный  ум.  У нее .были
светлые глаза, темно-русые  курчавые волосы, тонкая стройная шея, но замет-
нее всего была эта манера нетерпеливо вздергивать голову  и говорить скоро-
говоркой, словно Рут раздражало, что  язык  не  поспевает достаточно быстро
выражать ее мысли.
      - Да. Входите. Кассеты принесли? - Она не тратила драгоценного вре-
мени на  пустые изъявления вежливости.  - Сюда. Джейн говорила, это старый
"Бейсик" для "Грэнтли". Язык у вас с собой? Сами загрузите или давайте я?
      - Я бы предпочел...
      - Ну, давайте. На какой стороне?
      - Э-э... первая программа на первой стороне.
      - Верно. Проходите.
      Двигалась Рут  с той же стремительностью. Не успел  я и шагу ступить,
как она  пронеслась по короткому  коридорчику и скрылась за дверью. "Должно
быть, ей все время кажется, что мир невыносимо медлителен", - подумал я.
      Комната, куда я вошел вслед за ней, вероятно, изначально задумывалась
как  спальня,  но  тедерь в ней не было ничего похожего на спальню. На полу
лежал мягкий, глушивший шаги зеленый палас, чем-то похожий на звериную шку-
ру, ряд  сильных ламп, поднимающихся  жалюзи на окнах, матово-белые стены и
на столах - машины, вроде тех, что я видел у Теда Питтса, только в два ра-
за больше.
      - Рабочая комната, - сказала Рут Квигли.
      - Э-э... да.
      Здесь было прохладнее, чем на улице. Я услышал  слабое гудение конди-
ционера  и  сказал об этом. Она  кивнула,  не поднимая глаз от  компьютера.
"Бейсик" для "Грэнтли" был уже почти загружен.
      - Пыль для компьютера -  все  равно что песок в шестеренках.  Жара,
сырость - все делает их капризными. Они ведь все чистокровки...
      Программы для  скачек.  Чистокровные  компьютеры. Побеждает совершен-
ство. Затраченные усилия дают преимущество. "Надо же, - подумал я,  - уже
начинаю думать как она!"
      - Я у вас время отнимаю, - сказал я извиняющимся тоном.
      - Нет, я с удовольствием. Для Джейн и Теда я все что угодно. Они это
знают. Каталоги у вас с собой? Они понадобятся. Программы простые, но отве-
ты должны быть  точные.  С большинством учебных программ  то  же самое. Мне
иногда надоедает. Большой выбор ответов. Ребенок тратит полчаса на то, что-
бы найти верный, и я  вознаграждаю  его фразой вроде: "Верно. Ты  молодец!"
Хотя на самом деле ничего особенного. Но говорят, что нужно поощрение. А вы
как думаете?
      - Это одаренные дети?
      Она метнула на меня стремительный взгляд.
      - Все  дети одаренные. Некоторые больше  других. Их нужно  учить как
можно лучше. А их не учат. Учителя ревнивы, вы знаете?
      - Мой брат всегда говорил,  как  здорово, когда в классе есть  очень
способный мальчик.
      - Он великодушен. Как Тед. Ну вот, работайте. Я буду заходить, вы не
обращайте  внимания.  Я работаю над сортировкой списка строк-массивов.  Они
говорят, что  у них это занимает  восемнадцать минут, представляете?  Я это
сделала за пять секунд, но  только  с одномерными. А мне нужны  двухмерные,
чтобы не путаться в  данных. Я засовываю программы на машинном языке  в па-
мять с "Бейсика", а потом перевожу машинный код в символы Ассемблера. Я вам
не надоела?
      - Нет, - сказал я. - Только я ни слова не понимаю.
      - Извините. Забыла, что вы не такой, как Тед. Ну, давайте.
      Я принес с собой в "дипломате" кассеты с программами, каталоги скако-
вых лошадей, несколько племенных книг, свежие номера хорошей газеты по кон-
ному спорту  и, чувствуя себя необычайно  медлительным, с точки  зрения Рут
Квигли, принялся за работу. Мне надо было определить, каких лошадей система
Лайэма О'Рорке назовет возможными победителями и  какие действительно пере-
секли финишную прямую первыми. Мне еще пригодился бы список лошадей, на ко-
торых ставил Анджело, но я решил, что это я узнаю завтра у Тэффа и Лансера;
вот тогда и выясню, где Анджело промахнулся. "Название файла?"
       "cload "donca"",  - напечатал я  и нажал клавишу "enter". На экране
замигали  звездочки.  Я дождался,  пока  загорится  "Готово",  снова  нажал
"enter" и был вознагражден.  "Какая  из скачек в Донкастере?" "СентЛеджер",
- напечатал я. "Донкастер: Сент-Леджер.  Введите  кличку  лошади и нажмите
"enter".
      "Дженотти", - напечатал  я  и нажал "enter". "Донкастер: СентЛеджер.
Дженотти.
      Отвечайте на вопросы "Да" или "Нет" или вводите цифру, потом нажимай-
те "enter".  Выигрывала ли лошадь скачку  в двухлетнем возрасте?"  "Да", -
напечатал я.
      "Сколько дней прошло с тех пор, как лошадь в последний раз участвова-
ла в скачках?"
      Я заглянул в ежедневную газету - там такие сведения всегда приводят-
ся, - и напечатал "23.
      "Выигрывала ли лошадь на дистанции одна миля шесть фарлонгов?" "Нет".
      "Участвовала  ли  лошадь  в  скачках на одну милю  шесть  фарлонгов?"
"Нет".
      "Какова самая длинная дистанция, на которой выигрывала лошадь (в фар-
лонгах)?" "12".
      "Участвовала ли лошадь в гладких скачках?" "Нет".
      "Введите сумму призов, которые лошадь выиграла в этом сезоне".
      Я заглянул в каталог и впечатал сумму призов Дженотти, довольно боль-
шую, но не ошеломляющую.
      "Выигрывали ли эту дистанцию потомки отца лошади?"
      Я заглянул в каталоги - на  это  времени  потребовалось  значительно
больше - и ответил "Да".
      "Потомки матери?" "Да".
      "Шансы лошади оцениваются как двадцать к одному или ниже?" "Да".
      "Случалось ли жокею выигрывать на классических дистанциях?" "Да".
      "Случалось ли тренеру выигрывать на классических дистанциях?" "Да".
      "Другие лошади?" "Да".
      Я снова вернулся к началу и  повторил ту же операцию для каждой лоша-
ди, которая участвовала в скачке. Вопросы не всегда были одни и те же: если
ответы были другие, вопросы  иногда  менялись. О некоторых лошадях задавали
гораздо больше вопросов,  чем о других.  Мне понадобилось не  меньше  часа,
чтобы отыскать  ответы на все вопросы, и я  подумал, что, если когда-нибудь
займусь этим  делом всерьез, надо  будет сделать более удобные таблицы, чем
те, которые имеются в каталогах.  Когда  я наконец ответил "Нет" на  вопрос
"Другие лошади?", то получил ответ, который не оставлял сомнений в гениаль-
ности Лайэма О'Рорке.
      Список  возглавлял  Дженотти. На втором месте оказался аутсайдер,  на
третьем -  лошадь, которая вырвалась вперед в самом  начале. Именно в этом
порядке они и пришли к финишу. Я не верил своим глазам.
      - Что, что-то не так? - внезапно спросила Рут. -  У  вас такой вид
озадаченный...
      - Нет-нет, все верно...
      - Да, это настораживает! - Рут улыбнулась. - Если я  сразу получаю
ожидаемый результат, я проверяю, проверяю и проверяю. Почивать на лаврах не
годится. Кофе хотите?
      Я согласился, и она  сварила кофе с той же быстротой, с  какой делала
все остальное.
      - Сколько вам лет? - спросил я.
      - Двадцать один, а что?
      - А я думал, что вы закончили университет.
      - Я защитилась в двадцать лет  и один месяц. А что такого? Хотя, ко-
нечно, пришлось пробиваться. В  наше  время все такие медлительные... Сорок
лет назад  бывало, что  люди защищались и в девятнадцать,  и даже раньше. А
теперь все помешались на календарном возрасте. К чему?  Зачем ставить людям
палки в колеса? Жизнь  и так ужасно короткая. В двадцать лет  шесть месяцев
сдала на магистра. Училась одновременно на двух факультетах. Никто не знал.
Я не распространялась. Теперь вот докторскую пишу. Вам не скучно?
      - Нет, - искренне ответил я.
      Она улыбнулась, словно летнее солнышко. Улыбка мелькнула и исчезла.
      - Папа говорит, я зануда.
      - На самом деле он так не думает.
      - Он хирург, - сказала она так, словно это все объясняло. - И мама
тоже. Оба страдают комплексом вины. Надо отдавать людям больше, чем  ты по-
лучаешь, и все такое. И ничего не могут с этим поделать.
      - А вы?
      - Пока  не знаю. Я и отдавать-то особо не могу. Я ведь не могу полу-
чить работу, для которой гожусь. Они смотрят на то, сколько  мне  лет, и по
этому судят.  Просто убийственно! При чем здесь возраст?  Они дадут мне эту
работу в тридцать, хотя я куда лучше могу ее делать сейчас. Поэты и матема-
тики лучше всего работают до двадцати пяти. И что им остается?
      - Работать самому, - сказал я.
      - Господи! Вы понимаете? Вы  зря  тратите  время, занимайтесь вашими
программами. Не надо мне говорить, что делать. Я  состою в научноисследова-
тельском обществе.  И что я ищу? Что надо  искать? Где неведомое, непознан-
ное? В чем вопрос?
      Я беспомощно покачал головой.
      - Остается ждать, пока вам на голову свалится яблоко.
      - Да, верно. Мне не хватает созерцательности. Сидеть под яблоней -
воображаемой яблоней... Я пробовала. Да вы работайте, работайте.
      Я философски загрузил "Йорк", просмотрел все три скачки, которые были
в программе,  и обнаружил, что в трех  из них  выиграли те лошади,  которые
набрали больше всего очков. "Три верных ответа из четырех скачек!  - поду-
мал я. - Невероятно!"
      С ощущением какой-то  нереальности я загрузил "Эпсом" и принялся кро-
потливо проверять все четыре скачки, для которых были программы. И  на этот
раз ни одного победителя не вычислил. Слегка нахмурившись, я набрал "newbu"
- "Ньюбери" и  после  длительных трудов обнаружил, что  все  шансы были на
стороне абсолютно безнадежного Самоучителя, на которого и ставил Анджело.
      Самоучитель, который финишировал в самом хвосте  на последнем издыха-
нии, красовался в самом верху таблицы, причем с большим отрывом.
      Я с недоумением  проглядел остальной список. Лошадь, которая на самом
деле выиграла скачку, стояла второй с конца, и шансы ее были самые незначи-
тельные.
      - В чем дело? - спросила  Рут Квигли. Она сидела за своей машиной и
даже не смотрела в мою сторону.
      - Часть системы взбесилась.
      - В самом деле?
      Я загрузил "goodw"  и  проверил еще пять скачек.  И  тут больше всего
шансов набрали лошади, которые на самом деле пришли в лучшем  случае вторы-
ми.
      - Есть  не хотите? -  спросила Рут. - Уже полчетвертого. Сандвичей
хотите?
      Я поблагодарил и вместе с ней отправился на маленькую кухоньку. Там я
с интересом  обнаружил, что, несмотря  на все свое проворство, помидоры она
режет довольно медленно и неумело.  Через  некоторое время (для нее -  до-
вольно длительное) она соорудила две аппетитные башни из  сыра, салата, по-
мидоров и соленой говядины. Они угрожающе возвышались на тарелке, и есть их
надо было, держа в обеих руках.
      - Всему существует логическое  объяснение,  - сказала Рут, глядя на
мое отрешенное  лицо.  -  Человеческая логика несовершенна. Математическая
логика безупречна.
       - Угу,  - сказал  я. - Тед показывал мне,  как легко добавить или
убрать пароль.
      - И что?
      - Тогда,  наверно, совсем нетрудно  убрать или изменить и еще чтони-
будь?
      - Если только это не записано в ROM. Тогда трудно.
      - В чем-чем?
      - В памяти, предназначенной только для чтения. Извините.
      - Он показывал мне, как просматривать программы.
      - Значит,  это была RAM,  память свободного доступа. Ее можно менять
как угодно. Детские игрушки.
      Мы доели сандвичи и вернулись к компьютерам. Я загрузил файл "newbu",
выбрал ту скачку, в  которой  участвовал Самоучитель, и принялся просматри-
вать программу строка за строкой.
      "list 1200-1240" -  напечатал я и принялся размышлять перед экраном,
заполненным буквами, цифрами и символами, ища корень проблемы.
      "1200 "print 'Введите сумму призов,  которые  лошадь  выиграла в этом
сезоне'
      1210 INPUT < 1000 W: IF W THEN T=T+20
      1220 IF W <1000 THEN T=T: IF W<5000 T=T
      1230 IF W <1000 THEN T=T: IF <5000 W<5000 HEN T=T
      1240 GOSUB 6000".
      Даже на  мой непросвещенный взгляд,  все это была чушь собачья. Лайэм
О'Рорке не мог  этого  придумать, Питер Кейтли не  мог  этого написать, Тед
Питтс не  мог этим пользоваться.  Говоря простым языком, это означало, что,
если сумма  призов, выигранных лошадью в  этом сезоне, не  превыша