а готовиться к вечернему  походу
в ресторан с самого утра? Что, интересно, я должна делать все это время?
Даже если бы я решила вручную сшить себе наряд,  времени  хватило  бы  с
лихвой. Однако единственное,  что  я  успела  сделать,  так  это  вымыть
голову. Снова зазвонил телефон. И на этот раз - по мою душу.
   - Алло, Валерию Сердинскую можно попросить? - Голос был мне незнаком.
   - Я слушаю, - опасливо отозвалась я.
   - Это Макар, помните, геронтолог? Коллега профессора Усатова.
   - Да, помню, - улыбнулась я, поведя бровью.
   Я была уверена, что он звонит только потому, что мои прекрасные глаза
поразили  его  воображение.  Мама  всегда  учила  меня,  что  завышенная
самооценка - залог жизненного успеха. Организм  подстраивается  под  тот
стереотип, который задает ему мозг. Я старалась изо  всех  сил.  Правда,
последние события слегка покачнули мой пьедестал.
   - Знаете, у меня плохая новость, - сказал между тем Макар. - Я  решил
вам позвонить, потому что понял, что у  вас  к  профессору  было  важное
дело...
   - Да-да, действительно важное. Я  вчера  ездила  на  конференцию,  но
Николая Николаевича там не оказалось. А  что  за  плохая  новость?  -  Я
почувствовала, как  у  меня  противно  задрожали  коленки,  а  по  спине
пробежал столь ощутимый холодок, словно кто-то открыл  окно,  впустив  в
комнату порыв осеннего ветра.
   Макар соответствующим случаю тоном сказал:
   - Профессор погиб.
   Я медленно опустилась на табуретку и  несколько  раз  сглотнула.  Вот
оно! Тело профессора нашли.
   - Что с ним случилось? - спросила я вибрирующим голосом.
   - Он попал в аварию на дороге.
   - Он умер? - потерянно спросила я.
   - Да, к сожалению. Я сам не могу поверить, если честно. Да и никто не
может. Преждевременная смерть - это всегда потрясение.
   - Когда это случилось? - задала я очередной вопрос,  пытаясь  мыслить
здраво. Момент смерти был для меня важен. Ведь профессор вчера уже  умер
один раз. В моей квартире.
   - Видимо, он как раз ехал на конференцию в Химки.
   Вечером. Дорога была плохая, вы ведь сами видите, какая погода.
   "Возможно, профессор разбился после того, как поговорил  со  мной  по
телефону? - подумала я. -  Что,  если  этот  разговор  и  стал  причиной
аварии? Говорят же, это очень опасно - отвлекает от дороги".
   - Как же это случилось? - вслух спросила я.
   - Говорят, он потерял управление и врезался в столб.
   Машина вспыхнула как факел, так что... Ничего хорошего.
   - Тело сильно обгорело? - резко спросила я. Макар,  не  ожидавший  от
меня такого напора, растерянно ответил:
   - Я не знаю, честно говоря. Можете связаться с его родственниками.
   - Да нет, нет,  -  я  тут  же  пошла  на  попятный.  -  Спасибо,  что
позвонили.
   - Не хотелось приносить вам  плохие  новости,  но  листочек  с  вашим
телефоном лежал на моем столе. Я все утро смотрел на него, так что...
   - Спасибо, Макар! Я благодарна, что вы избавили  меня  от  потрясения
узнать это от случайных людей. Или я испортила бы настроение кому-нибудь
из родственников, позвонив и попросив профессора к телефону.
   - Да, точно, - немного воспрянул духом геронтолог.
   И неожиданно поинтересовался:
   - А что вы делаете сегодня вечером?
   - Вообще-то собиралась идти  с  мужем  в  ресторан,  -  безо  всякого
ехидства ответила я. - Но теперь, право, не знаю...
   Макар сказал: "А-а-а!" - и поторопился распрощаться. Положив  трубку,
я сжала ладонями виски. Что же получается? Профессор  Усатов  был  вчера
жив, когда лежал на полу у меня в коридоре? Или это был не профессор,  а
его двойник? Или же... Или профессора убили у меня в квартире,  а  потом
устроили дорожную катастрофу, чтобы замести следы? В  таком  случае,  по
телефону со мной разговаривал кто-то другой. Связь  была  плохая,  да  и
голос профессора еще не стал для меня  знакомым.  Убийца  надеялся,  что
никто не заподозрит насильственной смерти, - ведь профессор был в машине
один, насколько я понимаю. Но зачем все это надо? Кому нужна эта смерть?
Может быть, убийца был против  того,  чтобы  профессор  шастал  по  моей
квартире с аппаратурой? Но ведь чтобы помешать ему прийти, не нужно было
его убивать. Достаточно просто его поколотить, сломать, в конце  концов,
ногу, чтобы он загремел в больницу или  на  неопределенное  время  засел
дома.
   Едва я переварила плохую новость, как снова зазвонил телефон.
   - Это Лера? - спросил меня незнакомый женский голос.
   - Да, - ответила я настороженно.
   - Я из автомата. Шура просил передать, чтобы вы ему перезвонили,  как
договаривались.
   Трубка запикала короткими гудками. Я оживилась.
   Конечно, это секретарша из офиса частного детектива.
   Звонила из автомата, чтобы никто не засек номер.  Значит,  мне  нужно
сделать то же самое. Я  быстренько  натянула  на  себя  что  придется  и
выскочила на улицу. Уже через пять минут я услышала голос Валдаева.
   - Я знаете, почему попросил позвонить? - сказал он. - Потому что дело
просто удивительное. Помните, вы мне  сказали,  будто  частный  детектив
опросил свидетелей в том  пансионате,  где  вы  познакомились  со  своим
будущим мужем, и сказал, что они все утверждают, что Туманов номер два -
это Туманов номер один?
   - Да! - с дрожью в голосе ответила я. Я просто не знала, чего ждать.
   - Так вот. Сегодня с утра я  отправился  в  эти  самые  "Елочки".  И,
представьте себе, все, с кем я разговаривал, не опознали  на  фотографии
Туманова. Они утверждают, что на ней изображен вовсе не ваш  муж.  Никто
не видел этого человека! Ну никто.
   - Но я давала Белостоцкому тот же самый снимок, что и вам!  -  гневно
воскликнула я, а потом уже спокойнее добавила:
   - Все ясно, его подкупили.
   - Это еще надо доказать. Что-то плохо мне в это верится. Хотя...  Кто
знает, что за силы взялись за вас. Знаете, что? Поеду-ка я,  пожалуй,  в
Питер. Встреча с вашим бежавшим мужем представляется мне на  сегодняшний
момент наиболее перспективной.
   - Но вы позвоните, когда вернетесь назад?
   - Сразу же.
   - Смотрите, он хитрый, - предупредила  я,  вспомнив,  каким  невинным
взором смотрел на меня муженек в момент моего появления в  ресторане.  -
И, кроме того, я могла его спугнуть.  Он,  может,  уже  смылся  и  замел
следы.
   - Я его найду, - пообещал Валдаев. - Это моя профессия.
   Покинув    гостеприимную    будку,    замусоренный    пол     которой
свидетельствовал о ее многофункциональности, я поплелась обратно. Однако
по мере приближения к дому шаг мой становился все тверже и  размашистей.
Мысли крутились в голове, словно белье  в  мощной  центрифуге.  В  конце
концов я  пришла  к  выводу,  что  настала  пора  обзавестись  настоящим
сторонником. Не наемником, каким является Шура Валдаев. Ведь его, что ни
говори, тоже  могут  подкупить  Смотря  какую  сумму  предложат.  А  вот
Катерину, если мне удастся убедить ее в собственной нормальности,  никто
против меня не настроит  и,  уж  конечно,  ничего  от  нее  подкупом  не
добьется.
   Возвратившись домой, я тепло оделась и достала  с  полки  фотоальбом.
Вытащила очередную свадебную фотографию и  перед  тем,  как  положить  в
сумочку, еще раз  придирчиво  разглядела.  Отличный  фотомонтаж!  Только
профессионал высокого класса мог такой  сделать.  Наверное,  изображение
шлифовали на компьютере. Но вот кто? И зачем?
   - Не могу сказать, что я тебе рада, - заявила с  порога  бессовестная
Катерина и пояснила:
   - Только что отдала ребенка свекрови и рассчитывала заняться  делами.
А тут ты с твоими завихрениями!
   - Так ты сейчас свободна! - подпрыгнула я от радости.  Мысль  о  том,
куда девать племянника, точила меня всю дорогу.
   - Это неверная формулировка. Руки у меня развязаны, это  да.  Но  дел
столько, что не переделать целой бригаде Золушек.
   - Собирайся, - перебила ее я. - Мы с тобой едем в "Елочки".
   Катерина отправилась в спальню и достала из шкафа рейтузы.
   - У меня нет доброй феи, - бурчала она, прыгая в  них  по  комнате  и
пытаясь натянуть до подбородка, - которая прикажет ужину  приготовиться,
а кастрюлям перемыться.
   - Зато у тебя есть добрый муж, - возразила я. -  Если  ты  хорошенько
попросишь, он после работы пойдет  к  маме,  поужинает  там,  а  вечером
привезет домой Костика.
   - А что мы будем  делать  в  твоих  "Елочках"?  -  продолжала  нудить
Катерина, надевая пальто. - Поймаем ночного сторожа, закроем в  хозблоке
и станем щекотать его, пока он не расскажет о мировом заговоре?
   -  Молчи  и  слушай,  -   сказала   я,   придавая   голосу   максимум
таинственности.
   Это  подействовало.  Мрачность  слетела  с  моей   сестрицы,   словно
легкомысленная шляпка, подхваченная порывом ветра. Лицо ее приобрело  до
ужаса знакомое мне выражение хищного любопытства.  Еще  когда  она  была
школьницей, то читала приключенческие книги, сидя с  ногами  на  диване,
именно с такой вот физиономией. Пока мы ехали на вокзал, я рассказала ей
про Белостоцкого, про профессора Усатова  и,  главное,  про  сегодняшний
звонок Шуры Валдаева. Уверена, что костры инквизиции горели не так ярко,
как негодование Катерины, понявшей, до какой степени она обманывалась  в
моем так называемом муже.
   - Вот погоди, - пообещала я. - Скоро ты сама все увидишь.
   Мы так увлеклись разговором, что сели не  в  ту  электричку  В  самый
последний момент Катерина вдруг подскочила на скамейке и, ткнув  пальцем
в головной вагон стоявшего по другую сторону платформы поезда, сообщила:
   - Смотри-ка что там написано!
   Мы пулей вылетели из вагона и двумя торпедами ворвались в двери в тот
самый момент, когда они начали закрываться.
   - Это ты виновата! - сказала Катерина. - У меня от  твоих  россказней
просто ступор наступил. Потом бы ждали два часа!
   Сумерки уже опустились на корпус администрации, который  располагался
в тени высоких сосен. В окошке горел свет, и мы поняли, что нам повезло.
   - Лера! - воскликнула администраторша, как только мы открыли дверь  и
появились на пороге. - Лерочка, что у вас происходит?  Сегодня  приезжал
мужчина, сказал, что вы его наняли расследовать конфиденциальное дело. -
Она понизила голос и тряхнула пуделиными кудельками. - Вроде  бы  у  вас
муж пропал!
   - Это точно, - сказала я, доставая из сумочки фотографию.  -  Оставил
на столике вот это. Вам ведь  такой  снимок  сегодня  показывал  частный
детектив?
   - Такой, да, точно такой, - покивала головой администраторша. - Но  я
не опознала этого мужчину, который стоит тут рядом с вами. Я его никогда
раньше не видела. Жаль, что не смогла помочь. Или вы еще  что-то  хотели
спросить?
   Я хотела.
   - А раньше,  некоторое  время  назад,  никто  не  показывал  вам  эту
фотографию? - спросила  я.  Администраторша  как-то  странно  дернулась.
Улыбка будто отделилась от ее лица и повисла, словно щит.
   - Нет-нет, никто и никогда. Клянусь, - сказала она  с  совершенно  не
правдоподобной убежденностью. И кивнула головой так  энергично,  что  на
секунду у нее появился второй подбородок.  Я  поняла,  что  если  кто  и
сможет чего-то добиться от этой приятной во всех отношениях женщины,  то
это уж точно не я. Возможно, Валдаеву удалось узнать больше? Для меня же
было достаточно и этого. Главное, Катерина  перестала,  глядя  на  меня,
думать о психушке. Ее отношение коренным образом изменилось.
   -  Прости!  -  стонала  она,  пока  мы  брели  по   шоссе   навстречу
надвигающемуся вечеру. - Как я могла попасться на удочку этого  типа?  У
меня есть только одно оправдание - еще до того, как исчез твой муж, этот
парень уже выдавал себя за него! Именно он привозил  мне  лекарства  для
Костика! Ты  ведь  понимаешь,  как  трудно  отказаться  от  собственного
заблуждения!
   - Нет, но как ты могла поверить, что я сошла с ума?! -  продолжала  я
линчевать сестрицу.
   - Люди сходят с ума каждый день! - возразила она. - И  сами  даже  не
замечают этого, вот ведь в чем ужас.
   Я принялась ловить машину, продолжая с ней спорить.
   - И много ты видела сумасшедших на своем веку?
   - Много ли? - патетически воскликнула Катерина. - Да  им  принадлежит
мир!
   Я остановила немало повидавшую на российских дорогах "Ауди", за рулем
которой сидел  крепко  сбитый  мужичок  с  простодушной  физиономией,  и
спросила, не едет ли он случайно в Москву.
   - Садитесь, - предложил тот, согласившись на  мое  довольно  скромное
денежное вознаграждение.
   А я-то еще собиралась  торговаться!  В  салоне  автомобиля  явственно
пахло овощной лавкой. Я не сразу поняла, откуда  этот  запах,  но  потом
увидела под ногами коробку из-под торта, в которой лежал  сухой  чеснок.
Катерина, которая заняла место рядом с водителем, тотчас же  извернулась
на сиденье, чтобы удобнее было со мной общаться.
   - И что мы теперь будем делать? - спросила она, кусая губы.
   Вот именно ради этого "мы" я и таскала ее в "Елочки".
   - Сегодня ночью Валдаев  отправляется  в  Питер.  Подождем,  пока  он
вернется. В конце концов,  он  именно  из  тех  людей,  которые,  открыв
детективное агентство, объявляют во  всеуслышание,  что  хотят  и  умеют
распутывать загадки.
   -  Ночевать  тебе,  наверное,  лучше  у  меня,  -  задумчиво  сказала
Катерина.
   - Ну уж нет! Дудки!  Это  получается  сказка  про  заюшкину  избушку.
Никуда я из своего дома не уйду.
   - Неужели ты не боишься этого типа?!
   И я поняла, что "этого типа" я почему-то в самом деле не  очень-то  и
боюсь. Дело было даже не в том, что  он  до  сих  пор  не  причинил  мне
никакого вреда. Просто я вспомнила его глаза и  то,  как  он  все  время
смотрит на меня, как улыбается, когда у него хорошее настроение...
   Наверное, из-за того, что я здорово перенервничала сегодня, голова  у
меня разболелась нещадно. Сначала появилась тупая боль в затылке,  потом
застучало  в  висках.  Я  стала  массировать   их   пальцами.   Катерина
сочувственно спросила:
   - Что, у тебя тоже голова болит?  Наверное,  это  оттого,  что  здесь
странно пахнет. Не то какой-то мазью, не то бензином.
   - Не пахнет здесь бензином, - Внезапно сказал шофер веселым  голосом.
- Это у вас от чеснока в головешках помутилось.
   - От чеснока? -  удивленно  переспросила  Катерина.  -  Что-то  я  не
поняла.
   - Здесь у меня под ногами чеснок, - пояснила я. - Килограмма два.
   - Вот от него у вас головы едва и не лопаются, - продолжал стоять  на
своем шофер. И неожиданно добавил:
   - Ведь вы, девки, ведьмы.
   Катерина,  подскочив,  снова  развернулась  ко  мне  лицом,   сделала
страшные глаза и дернула уголком рта.  Шофер  подтолкнул  ее  локтем  и,
когда она повернулась к нему, лукаво подмигнул:
   - Я еще на дороге понял, что вас надо зачистить.
   - В каком смысле? - Катерина  даже  рот  открыла,  опешив  от  такого
заявления.
   - У меня по всей машине чеснок  разложен,  -  пояснил  шофер,  поводя
короткими мохнатыми бровями, которые росли над круглыми  жизнерадостными
глазками. - Специально пассажиров проверять. А еще есть ведьмин  корень.
Во!
   Он достал откуда-то из-под себя пол-литровую бутылку, в  которую  был
налит  розовый  раствор  неизвестного  происхождения.  В   нем   плавала
водоросль  под  названием  стрельчатый  эхинодорус,  который  скрашивает
существование рыбок в аквариумах. В детстве у нас с Катериной жили гуппи
и меченосцы, поэтому мы хорошо разбирались в аквариумных растениях. Даже
если я и ошиблась в названии, то, что плавало в бутылке, могло быть  чем
угодно, но только не ведьминым корнем.  Впрочем,  я  вообще  понятия  не
имела, что это такое - ведьмин корень.
   Катерина, по всей видимости, тоже. По крайней мере, ее лицо  говорило
именно об этом. Обе мы были удивлены поведением шофера, но  ни  о  какой
серьезной опасности с его стороны даже не помышляли. Тот  между  тем  не
желал униматься.
   - О! Видите? Ведьмин корень покраснел! -  обрадованно  сказал  он.  -
Значит, в машине нечисто!
   На вид шоферу было лет сорок  пять.  Вроде  до  маразма  еще  далеко.
Катерина сглотнула и спросила:
   - И что?
   - А ничего. Ща свезу вас в лес да вывалю в болото.
   Вам там самое место.
   Честно говоря, мы  обе  не  воспринимали  его  болтовню  всерьез.  По
крайней мере, до тех пор,  пока  шофер  не  начал  действовать.  Положив
бутылку под сиденье, он, продолжая  одной  рукой  удерживать  машину  на
дороге, другой достал откуда-то баллончик и, ни слова не говоря, брызнул
Катерине в лицо. Все произошло так быстро, что ни она, ни  я  не  успели
должным образом отреагировать. Катерина взвизгнула и,  закрывшись  двумя
руками, медленно осела. Я успела только вдохнуть  и  зажмуриться,  когда
шофер  с  помощью  отвратительной  жидкости  решил  отлакировать  и  мою
внешность. Задержав дыхание, я надеялась спастись от действия неведомого
препарата, но мне это не удалось, потому что когда пришло время  сделать
вдох,  воздух  оказался  сладким  на  вкус.  После  чего  реальность   с
поразительной быстротой куда-то провалилась.

***

   Очнулась я от холода среди сухих камышей и кочек.
   Кругом была кромешная тьма. Пальто  насквозь  пропиталось  водой,  из
башмаков лилось через край. Пока я сообразила, что случилось, сердце мое
едва не выскочило из груди.
   - Катерина! - крикнула я нечеловеческим голосом. - Катерина!
   Никто не отозвался. Испугавшись почти до обморока, я стала бегать  по
болоту и ломать камыш, словно взбесившийся комбайн на  кукурузном  поле.
Проваливаясь по колено в ледяную воду, я шарила вокруг,  вытянув  вперед
руки, и до хрипоты звала сестру. Не знаю, сколько прошло времени, но она
наконец отозвалась. Мы с трудом отыскали друг  друга  в  темноте,  потом
обнялись и немножко поплакали.
   - Это ты накаркала, - сказала я, тыча в Катерину пальцем. -  Сказала,
что кругом полно психов. Вот их на тебя и потянуло.
   - Спасибо, что он не сжег нас на костре, - ответила та  и  неожиданно
хихикнула. - Или не сбросил в реку.
   Тогда бы мы утонули - и дело с концом.  Не  хотелось  бы  именно  так
закончить это приключение.
   - А что, разве ведьмы живут в  болотах?  -  задала  я  мучивший  меня
вопрос. - По-моему, в болотах живут кикиморы болотные. И  чеснока,  если
не ошибаюсь, боятся не ведьмы, а вампиры.
   - Возможно, нам попался малограмотный псих.
   Слово за слово,  мы  начали  смеяться,  потом  истерически  хохотать,
складываясь в три погибели и икая.
   - Все, пора выбираться, - я попыталась отдышаться. - А то  воспаление
легких нам гарантировано. Не знаешь, сколько мы пролежали  в  воде,  как
два крокодила?
   - Думаю, недолго. У меня  юбка  почти  сухая.  Мы  просто  не  успели
пропитаться водой насквозь.
   - Ты, может, и не успела. А  я  намокла.  А  страшно-то  как!  Мне  и
днем-то всегда в лесу страшно, а уж ночью и подавно.
   - Боже мой, где мы, как ты думаешь? - Катерина сжала мою руку.
   Мы были в лесу, это точно. Деревья вокруг стояли  высокие,  страшные,
на небе было черно, а под ногами еще черней.
   - Ой, огоньки! - внезапно воскликнула Катерина. - Гляди, вон там!
   - Наверное, деревня, - вслух подумала я и тут услышала голоса. Голоса
приближались Я радостно всплеснула руками, но Катерина шепотом цыкнула:
   - Подожди радоваться! Сначала надо послушать.
   Поймем, кто это, тогда и выйдем. А то знаешь, как бывает? Попадешь из
огня да в полымя. Может, это какие-нибудь бандиты. Или  алкоголики.  Или
браконьеры.
   Голоса между тем приближались.
   - Пойдем домой, а утром я вернусь, посмотрю, -  сказал  ленивый  бас.
Луч фонарика пробежал по сухостою.
   - Ить, Митька, кричало оно. Страшно так, хрипло:
   "Катери-и-на!
   А Катерина-то, почитай, как два года уж в  лесу  сгинула,  -  отвечал
невидимый собеседник, судя по выговору, дедок.
   - Ну и что?
   - Да ты сам посуди: чего ты утром увидишь? Нечисть, она ведь по ночам
промышляет. А утром прячется - все, ща.
   - Ты, Кондрат, сегодня опять самогонку гнал, - безо всякого выражения
сказал бас.
   - Гнал, - согласился Кондрат. - Но это к нашему делу касательства  не
имеет.
   -