"Помолчи,  деточка".  Или:  "Это
мужское дело".
   Я живо  представила  себе  самозванца,  который  лежит  на  диване  и
командует: "Не подходи  к  телефону.  Если  надо,  позвонят  утром.  Уже
двенадцать ночи". Стоит только позволить мужчине лишнее, как он  тут  же
сядет тебе на голову и свесит ноги.  Я  замотала  головой  и  попыталась
оттолкнуть самозванца от себя.
   - Что? - спросил он непонимающе.
   - Кажется, милиция уже уехала, - задыхаясь, пробормотала я.
   Тот немного помолчал, потом мрачно заметил:
   - Значит, ты ничего не хочешь?
   - Чего - ничего? Целоваться с тобой в подвале  чужого  дома  в  чужом
городе? Не хочу.
   - Мы сегодня же вернемся в Москву.
   - Не надейся, что дома что-нибудь изменится.
   Я сама почувствовала, каким мерзким стал мой тон.
   Впрочем, как же может быть иначе? Он ведь по-прежнему не хочет ничего
рассказывать. Значит, доверия между нами не будет. И с его стороны,  как
я и предполагала, это была только попытка обольщения. Просто, чтобы было
удобнее. Действительно,  раньше  ему  как-то  не  представлялось  случая
испробовать на мне свои чары. А сейчас, когда он спас меня  от  милиции,
сам бог велел ему подсуетиться.
   - Если я и позволяю тебе, как ты выразился, жить на моем  диване,  то
только потому, что еще не пришло мое время.
   - Мое тоже, - пробормотал Туманов.
   Свет луны и фонарей, проникавший в  подвал  через  крошечное  окошко,
освещал его лицо. Глаза сверкали, словно слюдяные кружочки. Не знаю, что
он имел в виду. Может быть, угрожал.
   По молчаливому согласию мы больше  не  задавали  друг  другу  никаких
вопросов относительно происходящего. Выбравшись из подвала, мы вышли  на
проспект и поймали машину. Туманов  номер  два  велел  шоферу  ехать  на
вокзал. Словно дети, самозабвенно играющие в интересную игру, мы усердно
притворялись, что не случилось ничего особенного. Я не задала ни  одного
вопроса, хотя мысленно перебрала их сотню. Как этот парень обнаружил нас
с Тумановым в переулке? Вероятно, он следил за мной.  Неужели  от  самой
Москвы?
   Но почему я не заметила его? А этот бег по переулкам?
   Если он бежал следом, почему я его не  слышала?  Вероятно,  мне  было
просто не до этого. Я ведь не оглядывалась назад.
   Наверное, он прослушал все телефонные разговоры, узнал голос Туманова
и догадался, что я поеду в Питер.
   Пока я сидела в холле фирмы "Веста плюс",  он  летел  в  самолете.  А
может, вел слежку от самого дома и ехал  со  мной  в  одном  поезде?  Но
зачем, зачем все это?

Глава 12

   Моя записка: "Не волнуйся, ночую у, подруги" по-прежнему  лежала  под
зеркалом и выглядела достаточно жалко.  Раздеваясь,  Туманов  номер  два
смотрел на меня с затаенным ожиданием.  Наверное,  он  рассчитывал,  что
диван ему сегодня раскладывать  не  придется.  Однако  я  придерживалась
иного мнения.
   - Можешь не сверлить меня  глазами,  -  сказала  я,  заворачиваясь  в
длинный халат. - То, что мне понравилось с тобой целоваться, еще  ничего
не значит.
   Туманов расцвел, словно сиреневый куст под майским солнцем. Вероятно,
признавшись в том, что мне понравилось с ним целоваться, я необыкновенно
польстила его самолюбию. Несмотря на то, что мне зверски хотелось спать,
только я погасила свет и  нырнула  под  одеяло,  сон  мгновенно  пропал.
Вздыхая и ворочаясь, я  провела  полночи,  и  утром  встала  хмурая.  До
следующего воскресенья делать мне было нечего.
   Однако я ждала информации от частных  детективов.  Я  надеялась,  что
Виктор что-нибудь выяснил о  сестре  Скитальцева  Светлане.  Ее  роль  в
истории с запиской меня очень волновала. Если  первую  записку,  которая
привела меня  в  кафе  на  Триумфальной  площади,  передала  она,  то  и
приглашение на конкурс моделей одежды тоже  могло  быть  делом  ее  рук.
Зачем мне хороводиться с этой девицей, скажите на милость?
   Словно подслушав мои мысли, зазвонил телефон.
   Трубка заговорила голосом секретарши частного сыскного  бюро.  Болтая
обо всякой ерунде, Елена,  как  обычно,  назначила  мне  час  встречи  с
детективом. Я полетела на "Речной", сгорая от нетерпения.  Виктор  стоял
на остановке маршруток, немного поодаль от небольшой очереди, и  смотрел
по сторонам ничего не выражающим взглядом. Как  только  я  приблизилась,
подошла машина, и Виктор кивком указал мне на нее. Вероятно,  он  хотел,
чтобы мы уехали отсюда. Ладно, поговорим в маршрутке.
   Я пристроилась к очереди и, когда  влезла  в  салон,  села  спиной  к
водителю,  прямо  у  входа,  положив  сумочку   на   соседнее   сиденье.
Повернулась, чтобы посмотреть, где Виктор. Он как раз подошел к двери  и
занес ногу внутрь.
   Потом он как-то странно посмотрел на меня и хотел что-то сказать,  но
не смог. Схватился за грудь и начал падать лицом вперед.
   - Помогите ему! - закричала какая-то женщина  из  глубины  салона.  -
Видите, ему плохо!
   Виктору было не просто плохо. Когда он  упал  в  салон,  стала  видна
дырка у него на спине. Дырка  от  пули.  Кажется,  я  завизжала  первая.
Водитель выскочил на улицу и, обежав машину, принялся тащить Виктора  на
улицу.
   Подоспели  менты,  которых  оказалось  возле  метро  тьма-тьмущая.  Я
остановилась поодаль, заткнула уши двумя руками и закрыла  глаза.  Я  не
желала больше видеть смерть рядом с собой. Не желала!
   Однако,  как  и  раньше,  убийца  не  стал  предварительно  со   мной
советоваться. Виктор лежал на земле недвижимый, и где-то неподалеку  уже
искрила над крышами легковушек синяя  мигалка  "Скорой".  Я  знала,  что
врачи Виктору ничем не помогут, потому что стрелял в него  не  дилетант.
Кто бы он ни был, он угробил уже трех человек.
   Милиционеры  пытались  беседовать   со   мной   как   со   свидетелем
происшествия, но я повторяла, словно попугай, что ничего не видела и  не
знаю. То же самое твердили и остальные пассажиры маршрутки, которая  так
и не двинулась с места.  Тот,  кто  стрелял,  отлично  знал,  куда  надо
послать пулю, чтобы убить наповал. В метро меня трясло, словно  осиновый
лист. И поехала я  не  домой,  а  к  Валдаеву  в  больницу.  Конспирация
потеряла всякий смысл.
   Валдаева в палате не оказалось. Занята  была  всего  одна  койка,  на
которой лицом к стене лежал человек в  синей  пижаме,  подтянув  ноги  к
подбородку. Остальные кровати были пусты и аккуратно застелены.
   - А где ваш сосед? - непроизвольно спросила я, растерянно оглядываясь
по сторонам.
   - Нету, - не оборачиваясь, ответил пациент. - Помер.
   - Как помер? - ахнула я. - Этого не может быть!
   Из-за чего это случилось? Когда?
   - Позавчера, - пациент наконец повернулся лицом ко мне. Он был небрит
и мрачен.
   Уронив сумку на пол, я зарыдала, бросившись лицом на  белые  простыни
опустевшей кровати. На мои вопли и  стенания  прибежала  медсестра.  Она
была размером с невысокий шкаф и держала руки в карманах халата.
   - Это что у нас тут? - ужасным голосом вопросила она.
   - Да вот, девка убивается по Смирнову.
   - Убиваться, пожалуйста, в коридор, - повелела медсестра.  -  Кто  ее
сюда пустил?
   - По какому Смирнову? - перестав рыдать, спросила я, сдувая волосы со
вспотевшего лба. - По Валдаеву!
   - А... Так Валдаев не помер. Его в другую палату перевели, - спокойно
ответил пациент, доставая из тумбочки пачку печенья и принимаясь жевать.
   - Ты что, дурак совсем? - закричала я и в сердцах бросила  в  глупого
пациента подушкой, попавшейся мне под руку. Подушка приземлилась ему  на
лицо, и он истерически закашлялся.
   - Ты че, офонарела? - взревела медсестра, габариты которой  позволяли
ей пребывать в уверенности, что хамский тон в общении  с  людьми  вполне
уместен.
   Она подбежала ко мне и стала хватать за руки с целью вытолкать вон из
палаты. Однако я была слишком взвинчена, чтобы сдаться просто так.
   - Убери свои лапы! - закричала я. - Лучше  посмотри,  что  с  мужиком
делается.
   Отпихнув медсестру, я подбежала к типу в пижаме и принялась  колотить
его по спине. Медсестра бросилась следом и стала колотить по спине меня,
изрыгая нецензурные  выражения.  На  крик  прибежали  другие  сестры  и,
распахнув дверь, начали голосить:
   - вызывайте дежурного врача! В двенадцатой ЧП!
   Пациенту плохо!
   Вероятно, они  думали,  что,  навалившись  на  постель,  мы  пытаемся
привести того в чувство. И орем, потому что  волнуемся.  Дежурный  врач,
впрочем, пришел не скоро. Если бы здесь действительно кто-нибудь умирал,
доктор застал бы только финальную сцену. Меня  выдворили  в  коридор,  а
бедняге в пижаме сделали пару уколов. Глядя, как шприц вонзается  в  его
сопротивляющееся тело, я начала испытывать  угрызения  совести.  Поэтому
поспешила поскорее смыться.
   Спустившись на первый этаж, я узнала в  справочной,  в  какой  палате
находится Валдаев, и чинно прошествовала, куда положено.
   - Вы выглядите достаточно хорошо, чтобы вас не убила плохая  новость.
Виктора застрелили, - сообщила я, едва успев поздороваться.
   Валдаев упал на подушки и застонал.
   - Я не могу поверить! Ведь мы сделали все, чтобы этого не  произошло!
Вы уверены, что за вами не следили?
   - Как я могу  быть  уверена?  -  хмуро  спросила  я,  терзая  замочек
сумочки. - Я ведь не Джеймс Бонд. Может, за мной следили с вертолета.  Я
ведь не знаю, кто и какого масштаба слежку мог организовать. Если у меня
на хвосте сидел кто-то такой же простой, как я, то  его  я,  безусловно,
отрубила. А если это профессионал... - Я пожала плечами.
   - Расскажите, как это случилось.
   Я стала рассказывать, то и дело смахивая слезинки, которые летели  от
меня в разные стороны. Валдаев нервничал. Он сжимал и разжимал кулаки  и
кусал губы.
   - Знаете что? - заявил он, немного успокоившись и обдумав услышанное.
- Настал момент, когда вам необходимо обратиться к властям.
   - Господи! Да кто меня будет слушать!
   -  Будут,  и  еще  как.  Подумайте  сами:  произошло  столько   всего
странного. Пропал ваш муж - раз. Затем труп Усатова у  вас  в  квартире.
Убийство и исчезновение почтальона, странная  записка  в  заказанной  по
Интернету книге. Кроме того, один раз на вас даже  напали!  Затащили  на
пустырь...
   Я не описывала Валдаеву эпизод с Ведьминым болотом. Он, конечно,  был
гораздо ярче пустыря, однако, по всей видимости, к нашему делу  никакого
отношения не имел.
   - А теперь послушайте возражения, которые я  наверняка  услышу,  если
явлюсь к официальным лицам, - сказала я почти сварливо. - Пропажу своего
второго мужа я доказать не могу. Ведь я  уже  пробовала!  Далее.  Убитый
профессор. Нет никаких доказательств того, что  он  вообще  был  в  моей
квартире.  Официальная  версия  -  автокатастрофа,  не  так  ли?  Теперь
почтальон. Судя по всему, он пропал без вести. Но он был стар, а мало ли
пожилых людей пропадает в Москве? Кто поверит в то, что его убили только
потому, что он принес мне письмо от тетки? Тем более трупа снова  нет  в
наличии. Расследования какого случая я должна  потребовать,  скажите  на
милость?
   - Хотя бы убийства Виктора, - сказал Валдаев.  -  Ведь  он  занимался
вашим делом. Именно этим делом, в котором столько всего  подозрительного
и неясного. Можете ссылаться на меня, я вас поддержу.
   - А куда мне идти? -  растерянно  спросила  я.  -  Опять  к  капитану
Щедрину?
   - Кто это такой?
   -  Один  мой   знакомый...   Не   очень   близкий.   И   не   слишком
доброжелательный. Он работает в нашем отделении милиции.
   - Нет, тут нужен человек рангом повыше, - задумчиво сказал Валдаев. -
Так что ваш знакомый не подойдет.
   Отправлю-ка я вас к своему знакомому. Расскажете ему все как есть. По
крайней мере, в цепи  всех  этих  невероятных  обстоятельств  есть  одно
слабое звено - это ваш нынешний муж. Ну,  тот  человек,  который  выдает
себя за него. В момент вашей встречи с Тумановым  вы  находились  не  на
необитаемом острове, а в пансионате. Там было  множество  отдыхающих.  И
даже  если  кто-то  подкупил   или   запугал   основных   свидетелей   -
администрацию пансионата, работников загса, например, - то добраться  до
каждого отдыхающего им вряд ли удалось. Милиции же это вполне по  силам.
Как только выяснится, что вы вышли замуж  за  человека,  не  имеющего  с
самозванцем ничего общего, механизм расследования будет запущен.
   Вот увидите, как быстро соответствующие  органы  разберутся  с  вашей
проблемой. И, надеюсь, тот, кто убил Виктора, будет оперативно пойман  и
посажен на всю оставшуюся жизнь.
   - Не понимаю, как я  сама  не  подумала  об  отдыхающих  "Елочек"?  -
пробормотала я.
   И тут же со стыдом вспомнила о том,  что  некоторое  время  верила  в
теорию о параллельных мирах. Впрочем, учитывая все произошедшие события,
это было объяснимо и вполне простительно. Кто бы сохранил трезвую голову
в такой ситуации?
   - Но зачем, зачем убили Виктора? - задала я вопрос, который с  самого
начала вертелся у меня в голове. - Ведь он  не  один  на  свете  частный
сыщик. Вас ведь не убили! Просто  изолировали.  Но  не  могут  ведь  они
избить или убить всех людей, к которым  я  обращусь  за  помощью!  Легче
ведь, в таком случае, прикончить прямо меня, не так ли? И теперь,  когда
Виктор мертв, увеличиваются шансы того,  что  я  действительно  пойду  в
прокуратуру или в милицию. Что за странные убийцы? Зачем им  нужно  меня
провоцировать на принятие экстренных мер?
   - Может быть, Виктора убили неспроста? А потому, что он именно теперь
выяснил что-то особенное?
   Я подпрыгнула:
   - Я знаю! Он хотел рассказать мне о сестре Скитальцева!  Я  дала  ему
такое поручение. С этой девицей явно не все чисто.
   - Раз в Виктора стреляли, - задумчиво  сказал  Валдаев,  -  вся  наша
конспирация потеряла всякий смысл. Я свяжусь со своим знакомым, а  потом
позвоню вам. Скорее всего, это будет завтра. Вы готовы? Не боитесь?
   - Нисколечко.
   Конечно, я привирала. Я боялась, и еще как. Честно  говоря,  когда  я
валялась на асфальте перед подъездом Катерины и вокруг свистели пули,  я
как-то не особо впечатлялась.  Разозлилась,  это  да.  Кроме  того,  тот
чудной мужик, который хотел стать  моим  папой,  благополучно  убежал  с
места происшествия. Но после того, как мертвый Виктор упал буквально мне
на руки, мои чувства изменились в корне. На улице мне постоянно хотелось
оглянуться назад. А когда я  находилась  на  открытом  месте,  по  спине
пробегал противный холодок.
   Итак, если  я  впуталась  в  аферу,  то  она  действительно  довольно
крупная. И опасная. Количество трупов перешло  всякие  границы.  И  ведь
действует  не  маньяк,  одержимый  жаждой   крови.   А   кто-то   умный,
безжалостный,  поставивший  перед  собой  неведомую  цель,  которой   он
стремится добиться во что бы то ни стало. А вот в чем эта цель, я до сих
пор так и не имею понятия.

***

   Лже-Туманов  наслаждался  американским  детективом,  развалившись  на
своем  любимом  диване  перед   телевизором.   Я   решительно   отвергла
предложение присоединиться к нему. Взяла  книжку  и  попыталась  читать.
Однако  постоянно  отвлекалась  и  невольно  прислушивалась  к  репликам
актеров.
   - Все эти убийства... - задумчиво говорил полицейский, судя по всему,
главный герой фильма. - Есть в них хоть что-нибудь  общее?  Может  быть,
жертвы  имеют  некие  сходные  черты?  Если  мы  найдем  их,   возможно,
прорисуется мотив.
   Я начала в волнении покусывать нижнюю губу. Действительно, почему  бы
не попытаться выявить во всех преступлениях общую черту? Или в  жертвах?
Схватив листок бумаги, я выписала  в  столбик  фамилии  всех  тех,  кого
видела мертвыми  или  считала  таковыми.  Профессор  Усатов,  почтальон,
Виктор. А в сторонке приписала: "Папа".
   В кавычках, разумеется.  Ведь  в  этого  человека  тоже  стреляли  из
пистолета! Может  быть,  не  попали  только  по  чистой  случайности!  О
почтальоне и профессоре Усатове я не знала почти ничего. Когда я сгрызла
полкарандаша, поняла, что ничего общего мне в жертвах найти не  удается.
Все эти люди разнились необычайно. Их  профессиональная  принадлежность,
внешние данные, характеры имели массу различий.
   Зато на экране детективы вовсю раскручивали дело.
   Да уж, жизнь совсем не похожа на кино. В  сценарии  обязательно  есть
кто-то умный до чертиков, кто действует не методом тыка, а  с  подходом.
И, конечно же, добивается успеха.
   Когда на следующий день позвонил Валдаев, я  первым  делом  спросила,
опытный ли сыщик его знакомый, с которым он собирается меня свести.
   - Опыта у него вполне достаточно.
   - Очень хорошо! - обрадовалась я. - Надеюсь, это то, что нам надо!
   - Да уж, я тоже надеюсь, - пробормотал Валдаев.  Он  продиктовал  мне
адрес, имя и фамилию своего человека и добавил:
   - Всего вам хорошего.
   Однако ничего хорошего из этой затеи не вышло. Когда я в  назначенный
час явилась домой к представителю органов внутренних дел, его жена  меня
просто огорошила:
   - Мишу, - сказала она, - срочно вызвало начальство.  Он  обещал,  что
приедет дня через два. Я просто ума не приложу, что случилось!
   Спускаясь по лестнице вниз, я думала: "Что это - совпадение или  нет?
Неужели эти люди добрались и до Мишиного начальства и  нажали  на  него?
Для того, чтобы я не смогла дать ему отправную точку для  расследования?
Если так, то предположение Валдаева о том, что я влезла в очень  крупное
дело, начинает подтверждаться".
   Валдаев все еще находился в больнице, и я не  поленилась  съездить  к
нему, чтобы все рассказать лично.
   - Не стоит ждать! - горячо принялся убеждать меня сыщик.  -  Если  не
получается, как  говорится,  по  знакомству,  значит,  надо  действовать
официальным путем.
   - Но мне никто не поверит! - отказалась я  и  в  конечном  счете  так
никуда и не пошла.
   Я очень боялась. Ведь если,  допустим,  Мишу  удалили  из  Москвы  не
просто так, а с целью помешать мне с ним встретиться, не смогут  же  они
удалить все органы внутренних дел! Поэтому, как я полагала, для простоты
удалят меня. Или что-нибудь со  мной  сделают  по  дороге  в  эти  самые
органы. Изобьют, как Валдаева. А я ужасно боялась  боли  и  насилия  над
собой. Поэтому вместо того, чтобы последовать совету  сыщика,  я  засела
дома и стала ждать воскресенья.
   Те дни, которые отделяли меня от показа моделей, я решила максимально
заполнить. Впрочем, кроме домашних дел, никаких  больше  не  нашлось.  А
домашние дела не мешали думать. Кроме того, они быстро кончились, потому
что, во-первых, я принялась за них с невероятным рвением,  а  во-вторых,
никогда особо квартиру  не  запускала.  Спасение  пришло  в  виде  курса
аэробики доктора Вайса. Я прокручивала  кассету  по  два  раза  в  день,
уматываясь до такого состояния, что  потом  полночи  лежала  на  постели
тряпочкой. Даже Туманов однажды не выдержал и, потрясая  кассетой  перед
моим вспотевшим носом, спросил:
   - Ты что, придумала новый способ  самоубийства?  Если  хочешь  свести
счеты с жизнью, легче выпрыгнуть в окно. Впрочем, - насмешливо продолжил
он, видя, что я  не  реагирую,  -  ты  так  насобачилась  скакать,  что,
пожалуй, долетев до земли,  спружинишь  и,  сделав  кувырок  в  воздухе,
приземлишься на свои собственные ножки.
   Я закрыла глаза и сделала вид, что сплю. Аэробика  выбивала  из  моей
головы все дурные  мысли.  Я  даже  перестала  бояться  шальных  пуль  и
спокойно подходила к окну. В один из  вечеров,  просматривая  газету,  я
наткнулась  на  цветное  объявление,   окантованное   красивой   двойной
рамочкой. Там было написано ни больше ни меньше следующее: "ФОНД ВАСИЛИЯ
КЛУХИНА "ПАРАЛЛЕЛЬНЫЙ МИР". И внизу - телефон. Коротко и изящно. Я  едва
верила своим глазам. Фонд? Ничего себе у парня темпы!
   Из любопытства я, конечно, позвонила по указанному  номеру,  надеясь,
что на том конце провода в снимаемой внаем  комнате  за  пустым  пыльным
столом сидит бледный Клухин и отвечает на бесчисленные звонки  полоумных
граждан, жаждущих общения хоть с кем-нибудь.
   Хоть с руководством фонда "Параллельный мир". Однако каково  же