принимается  ее  разглядывать.
Барбара - персона совершенно особенная, она привлекает к себе внимание.
   - Ну, у меня  теперь  много  других  забот,  -  улыбнулась  старушка,
показав идеальные зубные протезы. - Кроме того, чистка - это дорого.  Не
забывайте, я только что вышла замуж. Всего стало нужно вдвойне.  Столько
расходов сразу навалилось!
   - Лапочка, у нас достаточно средств!  -  мягко  одернул  ее  Пафнутий
Ксаверьевич. - Я не беден, ты не забыла?
   - Все равно, - не согласилась Елена Бориславовна. - Двое людей должны
быть вдвойне экономней.
   - А давайте я сама сдам одежду Барбары в  чистку!  -  обрадовалась  я
подходящему поводу утянуть платье из дому. - И сама заплачу.
   - Не стоит, Лерочка, у меня есть пятновыводитель.
   Катерина криво усмехнулась. Мы переглянулись и замерли, не зная,  что
говорить дальше. Пафнутий Ксаверьевич, почувствовав, что  все  притихли,
снова принялся за свои байки. В разгар очередной  достаточно  фривольной
истории, участниками  которой  были  граф  и  его  крестьянка,  Катерина
наклонилась ко мне и сказала:
   - Придумай, как их удалить из комнаты.
   - А что, может, еще по чашечке чая? - преувеличенно  веселым  голосом
спросила я, хлопая ладонями по коленкам.
   - Отчего же нет? - Елена Бориславовна была радушной  хозяйкой  и  без
колебаний готова была идти на кухню расставлять чистые чашки.  -  Может,
вы проголодались, девочки? - обеспокоенно спросила она.
   - Да! - хором воскликнули мы с Катериной, причем с таким  оживлением,
как будто все это время сидели и думали только о еде.
   - Что же вы молчали?
   Елена Бориславовна поспешила к  холодильнику.  Муженек,  извинившись,
посеменил за ней.
   - Давай! - громким шепотом сказала Катерина, едва хозяева скрылись из
поля зрения.
   И мы кинулись  на  Барбару,  словно  два  разбойника  на  беззащитную
жертву. Катерина схватила ее за горло и  повалила  на  диван.  Тут  и  я
подоспела. Выпрямив кукле ноги, мы  принялись  вертеть  ее  туда-сюда  в
поисках молнии или другой застежки, но ничего не обнаружили.
   - Или я сошла с ума, или платье не снимается.
   -  Мне  кажется,  она  зашила  его  прямо  на  Барбаре!  -  высказала
предположение Катерина.
   - Не может быть! - возразила я. - А эти ее  походы  в  химчистку?  Не
могла же Елена Бориславовна каждый  раз  распарывать  швы?  Она  ее  чем
только не обливала, инсценируя бурную  жизнь  манекена.  И  кетчупом,  и
вишневым соком, и какао!
   - И все-таки платье зашито. Может быть,  она  действительно  его  без
конца распарывает и зашивает. С нее станется!
   - Но тогда один из швов выглядел бы неопрятно! - возразила я. -  А  я
ничего такого не вижу.
   Мы с новой энергией  принялись  крутить  Барбару  и  так,  и  сяк,  и
наперекосяк. Без толку. Застежки не было.
   - Может, она врала, что отдает чистить это чертово платье? А на самом
деле с незапамятных времен пользуется пятновыводителем? Недаром  же  она
сегодня про него заговорила!
   - Придется украсть Барбару и раздеть ее где-нибудь в другом месте,  -
с неудовольствием констатировала я.
   Надо сказать, воровками мы оказались никудышными. Да  и  то,  что  мы
собирались утянуть,  было  вовсе  не  колечком  с  бриллиантом.  Барбара
оказалась здоровой и довольно тяжелой. Да еще подвела  нас  с  Катериной
воровская психология. Если бы, допустим, мы выносили Барбару из дому  на
законных основаниях, то вряд ли нам пришла бы в голову идея ее  прятать.
Разве что  надели  бы  ей  на  голову  полиэтиленовый  мешок,  чтобы  не
испортить волосы. Но поскольку эту чертову куклу мы решили выкрасть,  то
первым нашим позывом было во что-нибудь ее завернуть. Сдернув  с  дивана
покрывало, я обмотала им куклу Елены Бориславовны, соорудив что-то вроде
длинной колбасы. Пока я тащила ее в коридор, Катерина быстро оделась.
   - Она все время разворачивается! - недовольно сказала я.
   - Сейчас некогда привередничать!
   - Я не люблю накладок.
   - Тогда надо было купить платье на рынке, - огрызнулась Катерина.
   - На рынке вряд ли продается что-нибудь эксклюзивное.
   -  А  что,  если,  обнаружив  пропажу  Барбары,  Елена   Бориславовна
распереживается слишком сильно? Так сильно, что с ней случится сердечный
приступ? - с сомнением спросила Катерина.
   Такая мысль уже приходила мне в голову, поэтому  вместо  того,  чтобы
спорить с сестрицей и доказывать  ей  обратное,  я  покладисто  кивнула.
Потом достала из сумочки  листок  и  ручку  и  написала  записку:  "Ушла
погулять с девочками, вернусь завтра утром. Барбара".
   - Это должно ее успокоить,  -  сказала  я,  пристраивая  записку  под
зеркалом.
   - Ты думаешь? - усомнилась Катерина. - По-моему, с некоторых пор тебе
нравится дурить людям головы. Чтобы они тоже думали, что сумасшедшие.
   Я зашипела на сестрицу и вытолкала ее за дверь  вместе  со  свертком,
который она кое-как уместила под мышкой. Стоячая  Барбара  ростом  была,
пожалуй, повыше Катерины.
   - Елена Бориславовна! - позвала я, надев верхнюю одежду.  -  Пафнутий
Ксаверьевич! Мы раздумали пить чай. Дела зовут!
   - А покушать? - удивилась Елена Бориславовна, появляясь в коридоре  с
ножом в одной руке и куском  хлеба  в  другой.  -  Мы  ведь  бутербродов
наделали!
   - Съешьте за наше здоровье, - брякнула я и попятилась к двери.
   - Что ж, до свидания, Лерочка! Приезжай  еще!  -  Елена  Бориславовна
послала мне воздушный поцелуй.
   Видимо, сейчас, когда  она  обрела  спутника  жизни,  бытовые  мелочи
больше не могли ее расстроить. Я надеялась, что и к пропаже Барбары  она
отнесется философски. А если нет, Пафнутий Ксаверьевич ее успокоит.
   Я выскочила за дверь, чувствуя себя преступницей.
   Поскольку Елена Бориславовна жила на втором этаже, Катерина не  стала
связываться с лифтом, а потащила куклу по лестнице. На площадке  первого
этажа была только одна квартира. Как выяснилось позже,  там  жил  ужасно
склочный и подозрительный пенсионер, который многие часы проводил  перед
окном, выходящим во двор.
   У него было особенное хобби - он отслеживал  перемещения  соседей  по
подъезду. Когда на лестнице слышался шум, пенсионер приникал  к  глазку.
Засек он и нас с Катериной.  Пока  она  тащила  сверток  по  ступенькам,
покрывало с одной стороны размоталось, и волосы Барбары вылезли  наружу.
Увидев это, пенсионер чуть не упал с той стороны двери. "Труп  выносят!"
- подумал он и тут же позвонил в милицию. Потом снова метнулся к двери.
   В милиции к его сигналу отнеслись очень серьезно.
   Но мы  с  Катериной  этого,  конечно,  не  знали.  И,  ни  о  чем  не
подозревая,  пытались,  стоя  на  площадке  перед   дверью   бдительного
пенсионера, подручными средствами  закрепить  проклятое  покрывало  так,
чтобы оно не разворачивалось.
   - Слушай, а она тяжелая! -  прокряхтела  Катерина,  подставившая  под
Барбару коленку. - Вот бы никогда  не  подумала.  Когда  она  сидела  на
диване, выглядела совершенно эфемерной!
   - Надо поскорее сматываться, пока старуха не заметила ее  отсутствия.
А то еще пустится за нами в погоню! - оборвала ее я, памятуя о  записке,
которая могла попасться на глаза Елене Бориславовне слишком рано.
   Не дура же она совсем! Сразу догадается, кто автор.
   Пенсионер тем временем ни жив, ни мертв, прилепив  выпученное  око  к
глазку,   наблюдал,   как   Катерина   бестрепетной   рукой   засовывает
вывалившиеся волосы Барбары поглубже в сверток.
   - Думаешь, мы сможем уместить ее в багажнике? - спросила она.
   - Если что, согнем ей ноги.
   - Сама будешь сгибать, - буркнула Катерина. - Я  не  хочу  больше  ее
разворачивать. А то, когда приедем, опять возиться.
   Пока мы управлялись  с  багажником,  пенсионер  записал  номер  нашей
машины. Так что нас остановили у первого же милицейского поста.  К  тому
времени мы с Катериной  повеселели,  потому  что  основная  часть  плана
удалась.
   - А что, если платье мне не подойдет? - я начала мучиться сомнениями.
   - Тебе всегда надо о чем-нибудь переживать, не обратила  внимания?  -
приструнила меня Катерина. - Рули и радуйся, что  все  складывается  так
удачно.
   Когда парочка милиционеров  со  свирепыми  лицами  сделала  нам  знак
остановиться, я не выдержала и буркнула:
   - Как всегда, накаркала. Что у тебя за язык?
   - Разве ты превысила скорость? - спросила  Катерина.  Однако,  увидев
пистолет в руке подошедшего к машине милиционера, тут же добавила:
   - Впрочем, думаю, скорость тут ни при чем.
   - Наверное, они разыскивают опасных преступников,  -  предположила  я
шепотом.
   - Но мы с тобой на них явно не тянем.
   - Может быть, они думают, что преступники лежат у нас под ногами.
   Милиционер взял нас на мушку. Катерина торопливо перекрестилась. Я на
всякий случай последовала ее примеру.
   - Приключения продолжаются, - напряженным голосом сказала сестрица. -
Надеюсь, нас не начнут отстреливать, словно уток?
   - Кажется, охотничий сезон еще не открылся, - пробормотала я.
   Когда нас вытащили из машины и заставили положить руки  на  багажник,
Катерина повернула ко мне голову и сказала:
   - Не понимаю, почему от тебя сбежал муж? С тобой так весело!
   - Что у вас в багажнике? - спросил кто-то сзади грубым голосом.
   - Барбара, - незамедлительно ответила Катерина.  -  Она  завернута  в
покрывало, и она неживая.
   - Догадываюсь, что  неживая.  Значит,  вы  признаетесь  в  совершении
преступления?
   - Как быстро эта старая вешалка Елена Бориславовна настучала  на  нас
ментам, - прошипела сестрица. - Я ведь говорила  тебе,  что  она  сильно
привязана к этой чертовой кукле!
   - Нас что, теперь будут судить как воровок?  -  жалобно  спросила  я,
пытаясь  оглянуться,  чтобы  разжалобить  милиционеров  своими  большими
честными глазами. - Мы  ведь  взяли  Барбару  ненадолго.  Просто  хотели
покатать ее на машине. Она, бедняжка, так долго пылилась дома!
   - Расскажите это своей старой шляпе, - насмешливо  сказал  милиционер
и, обернувшись к своим, пояснил:
   - Они говорят, что украли труп для того, чтобы просто покатать его на
машине.
   - Труп?! - хором закричали мы с Катериной,  синхронно  разворачиваясь
лицом к представителям закона.
   - Вы что, чокнутые? - громко возмутилась моя сестрица. - Какой  труп?
Откуда взяться трупу? Это кукла!
   - Не обзывай их, - предупредила я  ее  одной  половиной  рта.  -  Они
только еще больше разозлятся.
   - О чем она толкует? - спросил один милиционер у другого.
   - О том, что у нас в багажнике кукла. Знаете,  такая  большая  Барби,
только для взрослых, - заискивающе добавила Катерина. - Не будете ли  вы
так любезны проверить?
   - Конечно, они проверят, - прошипела я. - Не верить же нам на слово.
   Обнаружив,  что  никакого  тела  в  багажнике  на  самом  деле   нет,
милиционеры почему-то разгневались. Все кончилось тем, что  они  назвали
наше  поведение  безответственным  и  аморальным  и  по   этому   поводу
потребовали у нас сто рублей.
   - Интересно, что аморального в том, что мы везем в багажнике манекен?
-  задумчиво  спросила  Катерина,   припудривая   лицо.   После   любого
переживания ее рука  непроизвольно  тянулась  к  пудренице,  из  чего  я
сделала вывод, что ее нос имеет прямую связь с нервной системой.
   - Может быть, они подумали, что мы приобрели Барбару  в  каком-нибудь
секс-шопе? - предположила я.
   - Зачем? - опешила Катерина.
   - Ну... Не знаю. Придумай что-нибудь сама.
   - Я не настолько осведомлена в этих делах, как ты полагаешь! -  гордо
ответствовала сестрица.
   Я не удержалась и хмыкнула. В ее-то  возрасте  называть  секс  "этими
делами"? Потрясающе!
   Вспоминая людей в форме и их  поведение,  мы  начали  тихо  хихикать,
потом, слово за слово, смеяться в голос. И всю оставшуюся до дома дорогу
прохохотали, представляя, что говорят о  нас  менты.  Когда  вылезли  из
машины, Катерина сказала:
   - Это точно к слезам.
   Ни мне, ни ей не пришло в голову, что бдительные  граждане  проживают
повсеместно,  а  не  только  в  подъезде  Елены  Бориславовны.   Ничтоже
сумняшеся, мы вытащили по-прежнему завернутую  в  покрывало  Барбару  из
багажника и поволокли в подъезд. Вспоминая, как нас  приняли  за  убийц,
Катерина начала прикалываться.
   - Смотри ноги ей не сломай, - шипела она. - Бедняжка уже окостенела.
   Мы застряли возле входной двери. В конце концов Катерина  прижала  ее
ногой, и мы кое-как протиснули свою ношу внутрь.
   - Учти, - заявила сестрица, - обратно мы ее так не понесем.
   - А как?
   - Как все люди делают в таких случаях: распилим и уложим в сумку.  Ты
что, детективов не читаешь? У тебя пила есть?
   - Нет, только лобзик.
   - Сойдет. А большая сумка?
   - Сумки нет, есть рюкзак. С прорезиненным дном.
   - Отлично! Кровь не будет капать на ступеньки.
   Обняв Барбару с двух сторон, мы поставили ее вертикально  и  вошли  с
ней в лифт.
   -  Поверить  не  могу,  что  все  мучения  из-за  какого-то   вшивого
приглашения! - не выдержала и подколола меня Катерина.
   - Ты думаешь, оно того не стоит?
   - Об этом мы узнаем позже, - заметила сестрица.

***

   Капитан Щедрин и его товарищи, уверенные в том,  что  я  окончательно
слетела с катушек и в самом деле кого-то пришила, на строительной люльке
поднялись к нашему балкону и перелезли  через  перила.  Через  окно  они
увидели, что мы с Катериной, разложив на  столе  предполагаемый  труп  и
вооружившись колюще-режущими предметами, склонили над ним головы. Причем
я особенно рьяно орудовала ножницами.
   Мы с Катериной так увлеклись, что ничего не замечали.  Поэтому  когда
за спиной раздался звон разбитого стекла и с криками: "Ни с места!  Руки
на голову! Стоять!" в квартиру ворвались представители правопорядка,  мы
жутко перепугались.  Я  от  неожиданности  начала  икать,  ноги  у  меня
подкосились, и я упала в рядом стоящее кресло.  При  этом,  как  велели,
забросила руки за голову.
   Катерина  же  начала  визжать,  закрыв   глаза.   Визжала   она   так
самозабвенно  и  пронзительно,  что  милиционеры  перестали  выкрикивать
угрозы и вообще перестали двигаться.
   Разинув рты, они смотрели на Барбару, с которой  нам  уже  почти  что
удалось снять платье, подпоров шов на спине.
   - Опять обман! - горестно сказал капитан Щедрин, глядя в нарисованные
и потому ничего не выражающие глаза Барбары. - Но я  все  равно  арестую
эту заразу. - Он погрозил мне пальцем. - Хотя бы за мелкое  хулиганство.
Она издевается над милицией. Уверен, она делает это специально!
   "Она", то есть я, поняла, что можно опустить руки,  и,  разгневанная,
поднялась в полный рост. Я уже открыла рот, чтобы накинуться на капитана
и высказать ему все, что я думаю о  его  намерении  арестовать  меня  за
хулиганство, как вдруг другая,  более  заманчивая  мысль  пришла  мне  в
голову Надо сделать так, чтобы он почувствовал себя виноватым. На мужчин
это так действует!
   - Пы-подождите, ка.., ка.., капитан! - жалобно прижав руки  к  груди,
сказала я, изо всех сил заикаясь. - М-мы не.., не.., не.., не виноваты!
   - Господи, что это с тобой? - воскликнула Катерина, мигом  забыв  про
милиционеров. Лицо у нее вытянулось.
   - Я ис.., ис.., ис... - завела я.
   - Вы испугали ее! - набросилась Катерина на Щедрина. Она наступала на
него со сжатыми кулаками,  выпятив  бюст,  словно  орудие  мести.  -  Вы
сделали молодую красивую женщину заикой! Ах, вы... - Она задохнулась, не
найдя подходящего слова.
   Катерина всегда была сдержанной. Окажись я на ее месте,  я  бы  слово
нашла. Уж тем более для капитана Щедрина.
   - Ну, может, это так, временно, - неуверенно возразил капитан,  глядя
на меня с опаской. - Пройдет.
   - На.., на.., наверное, он  пы-прав,  -  сказала  я,  наполняя  глаза
слезами. Этот трюк мне всегда  особенно  удавался.  Я  могла  заплакать,
когда хочется. - На.., на... надо пы-подождать.
   - И нечего ждать! - Катерина воспламенилась, как пионерский костер. -
Сейчас же вызываю адвоката, пусть подает иск в суд. - Она обернулась  ко
мне. - Они  компенсируют  тебе  ущерб.  Не  переживай,  дорогая!  На  те
миллионы, которые мы у них отсудим, нам удастся тебя  вылечить.  В  мире
есть множество клиник...
   -  Подождите,  подождите,  -  забеспокоился   Щедрин,   услышав   про
гипотетические миллионы. - Какой адвокат, какой  иск?  Нет  уж,  давайте
разберемся! К нам поступил сигнал от жильцов дома, что вы вдвоем  только
что пронесли в подъезд труп женщины, завернутый в плед. И проследовали с
ним в квартиру гражданки Сердинской!
   Как мы должны были действовать?
   - Как?! - закричала Катерина. - Я скажу вам, как!
   Вы должны были позвонить в дверь и вежливо спросить: нет ли у  нас  в
наличии свежего  трупа.  Так,  мол,  и  так,  жильцы  волнуются.  Мы  бы
проводили вас в квартиру и показали Барбару.
   - От..,  от..,  отпусти  их,  -  великодушно  сказала  я,  роняя  две
прозрачные слезинки на ковер. - Они вы.., вы... вы...
   - Выродки, - подсказала Катерина.
   - Вы.., вы.., вы...
   - Выпили? - переспросил  кто-то  из  подручных  капитана.  -  Это  не
правда.
   Я помотала головой и начала снова:
   - Они вы.., вы.., вы.., выполняли свой ды-долг.
   - Конечно! - обрадовался капитан Щедрин. - Выполняли свой долг. -  Он
махнул рукой подчиненным, и те начали медленно пятиться к двери.
   По комнате пронесся очередной порыв ледяного  ветра,  ворвавшегося  в
разбитое окно. Мы с Катериной одновременно поежились.
   - Сейчас же пришлю стекольщика! - мгновенно сказал Щедрин.
   На лестничной площадке менты нос к носу столкнулись с  лже-Тумановым.
Узнав капитана, тот тяжело вздохнул. Однако капитан повел себя  странно.
Не так, как обычно. Обычно-то он держался гоголем. Но не сегодня.
   - Мы там  немножко  набедокурили,  -  прохихикал  капитан.  -  Просто
увидели вашу жену с ножницами над неподвижным телом, ну и...
   Туманов сделал долгий медленный  выдох,  прикрыл  на  секунду  глаза,
потом открыл рот, но капитан  не  дал  ему  возможности  задать  вопрос.
Вместо этого он глубокомысленно изрек:
   - Думаю, она не всегда будет заикаться.
   - Что? - зловещим голосом переспросил мой лжесупруг. - Заикаться? Как
прикажете это понимать?!
   Он бросился в квартиру, благо мы еще  не  заперли  дверь.  Капитан  с
компанией ретировался со всей возможной скоростью. Увидев осколки стекол
на полу и зияющее окно, лжемуж повернулся ко  мне.  В  глазах  его  была
неподдельная тревога.
   - Лера, тебе ведь холодно! Почему ты стоишь в легкой кофточке?
   Прежде чем ответить, я бросила взгляд на Катерину.
   Та подмигнула мне. Пока капитан на выходе беседовал  с  Тумановым,  я
объяснила ей, что решила немножко припугнуть своего любимца.
   - Пы-потому что я ещ.., ещ.., еще не пы-пришла в се.., се.., себя,  -
проквакала я, на каждом заикании сильно моргая.
   Туманов в буквальном смысле слова схватился за голову:
   - Это я во всем виноват!
   Катерина наклонилась ко мне и шепотом сказала:
   -  Эту  фразу  из  уст  мужчины  мечтает  услышать   любая   женщина.
Поздравляю. Сегодня ты можешь вить из него веревки. Хочешь, я уйду?
   - Зачем это?
   - Ну, как говорится, куй железо, пока горячо.
   -  Нам  сейчас  не  до  этого,  -  прошипела  я.  -  Нам  ведь   надо
подготовиться к конкурсу. Время-то идет.
   - Тогда кончай ломать комедию.
   - Еще пять минут.
   - Ей надо выпить  горячего  кофе,  -  сказала  Катерина  Туманову  и,
схватив меня за руку, поволокла на кухню. - И принеси ей свитер!
   Туманов притащил свитер, потом пошел убирать стекла, закрыв  разбитое
окно оргалитом.
   - Судя по его  решительно  сжатым  губам  и  сочувственным  взглядам,
которые он на  тебя  бросает,  капитану  Щедрину  придется  несладко,  -
сказала Катерина. - По-моему, Юрочка вынашивает план мщения.
   - Жаль, у меня нет времени, - с сожалением  признала  я.  -  Придется
перестать морочить ему голову. Или позаикаться еще немного?
   - Позаикайся! - потерла руки моя азартная сестрица. -  Обожаю  вешать
мужикам лапшу на уши.
   - Ага, гипотетически. Ты ведь