т ли это на самом деле быть совпадением? - настаивал Деннин.
     Анна посмотрела в свой бокал и молча пожала плечами. Существовал ли еще кто-нибудь, кого интересовала смерть людей, перечисленных в досье "Сигма"? Сейчас она не могла и совершенно не хотела думать об этом.
     - Возьмите еще карнитас, - заботливо предложил Рамон.

***

     Когда на следующее утро Анна прибыла в здание на М-стрит, ее проводили в кабинет Бартлета, как только она вошла.
     - Что вам удалось узнать в Новой Шотландии? - спросил Бартлет. На сей раз он не тратил попусту времени на светские любезности.
     Анна заранее решила не упоминать о вторжении в ее квартиру. Не было никаких оснований считать, что ее поездка и этот странный случай как-то связаны между собой; к тому же она испытывала смутное опасение, что подобный эпизод может подорвать доверие к ней. Поэтому она рассказала о том, что имело прямое отношение к делу: о следе от укола на руке старика.
     Бартлет медленно кивнул.
     - Какой же яд был использован?
     - Пока еще нет результатов токсикологического анализа. На это требуется время. Так всегда бывает. Если они что-то найдут, то сразу же поставят вас в известность. Если не найдут, то будут продолжать работу.
     - Но вы действительно полагаете, что Мэйлхот был отравлен? - в голосе Бартлета слышалось возбуждение, как будто он никак не мог решить, считать то, что он услышал, хорошей или плохой новостью.
     - Да, я думаю именно так, - ответила Анна. - Там есть еще и денежный вопрос, - добавила она. - Четыре месяца назад этот парень получил телеграфный перевод на миллион долларов.
     Бартлет высоко вскинул брови.
     - От?..
     - Не имею ни малейшего представления. Счет на Каймановых островах. А далее след исчезает. Отмыто начисто.
     Бартлет молча слушал, и даже в его молчании угадывалось недоумение.
     Анна продолжала рассказ.
     - Я смогла просмотреть банковские документы за последние десять лет, и в них эта картина повторяется с регулярностью часового механизм. Каждый год Мэйлхот получал телеграфным переводом на свой счет изрядную сумму денег. Причем эта сумма стабильно увеличивалась.
     - Может быть, деловое партнерство?
     - По словам его жены, это были выплаты его благодарного работодателя.
     - Очень щедрый работодатель.
     - Очень богатый. И очень мертвый. Старик большую часть своей жизни работал личным помощником газетного магната. Был его телохранителем, фактотумом, пожалуй, лучше всего назвать его пожизненным мальчиком на побегушках.
     - И кто это был?
     - Чарльз Хайсмит. - Анна внимательно следила за реакцией Бартлета. Тот бодро кивнул: это ему уже было известно.
     - Главный вопрос, конечно, это зачем нужны оффшорные платежи, - сказал он. - Почему бы не переводить деньги напрямик со счета Хайсмита?
     Анна пожала плечами.
     - Это только один из множества вопросов. Я полагаю, что найти ответы на них можно одним-единственным способом: проследить движение фондов, убедиться, на самом ли деле они исходят из состояния Чарльза Хайсмита. Мне приходилось вести дела по поводу отмывания денег, полученных от торговли наркотиками. Но все это не вызывает у меня большого оптимизма.
     Бартлет кивнул.
     - А как насчет вдовы?
     - Она ничем не помогла. Конечно, она может что-то скрывать, но, насколько я могу судить, о делах своего мужа она знала очень немного. Похоже, она втайне думала, что он подвержен паранойе. Судя по всему, он был одним из тех, кто не считал смерть Хайсмита результатом несчастного случая.
     - А так ли это? - осведомился Бартлет, и в его голосе прозвучал чуть заметный оттенок иронии.
     - И вы тоже относитесь к их числу, не так ли? Очевидно, вам было известно о связи между Хайсмитом и Мэйлхотом. На него тоже есть досье "Сигма"?
     - Это не имеет отношения к делу.
     - Прошу меня извинить, но вы должны позволить мне самой судить об этом. У меня создается ощущение, что очень немногое из моего рассказа оказалось для вас новостью.
     Бартлет кивнул.
     - Да, Хайсмит был в "Сигме". В данном случае они были там оба, и хозяин, и слуга. Хайсмит, кажется, очень доверял Мэйлхоту.
     - И теперь эта пара неразделима, - мрачно проронила Анна.
     - Вы сделали в Галифаксе превосходную работу, - заявил Бартлет. - Надеюсь, вы и сами это понимаете. И еще я надеюсь, что вы не успели распаковать свои чемоданы. Похоже, мы получили свежий материал.
     - И где же?
     - В Парагвае. Асунсьон.
     Свежий материал. Анна должна была признаться самой себе, что эти слова прозвучали для нее интригующе, но в то же время и пугающе. К тому же невероятно своенравное обращение Призрака с информацией расстраивало ее и вызывало острое ощущение тревоги. Она всматривалась в лицо этого человека и против воли восхищалась его полнейшей непроницаемостью. Что ему доподлинно известно? И что он не хочет говорить ей?
     И почему?

Глава 11

     Санкт-Галлен, Швейцария
     Бен Хартман потратил на переезды два дня. Из Нью-Йорка - в Париж. Из Парижа - в Страсбург. В Страсбурге он взял билет на самолет короткого местного рейса до Мюлуза, города, расположенного неподалеку от того места, где во французскую границу упирается граница, разделяющая Германию и Швейцарию. Там он нанял автомобиль и попросил отвезти его в региональный аэропорт Базеля - Мюлуз, расположенный совсем рядом с Базелем.
     Но вместо того, чтобы въехать в Швейцарию, что явилось бы логическим завершением вояжа, он заказал маленький самолет, который должен был доставить его в Лихтенштейн.
     Ни оператор чартерных рейсов, ни пилот не стали задавать ему никаких вопросов. Почему человек, судя по облику - преуспевающий международный бизнесмен - может стремиться попасть в герцогство Лихтенштейн, один из всемирных центров отмывания денег, нестандартным путем, избегая официальных пунктов пересечения границ? В таких случаях действовал один девиз: "Не твое дело".
     В Лихтенштейн Бен попал уже за полночь. Переночевав в маленьком пансионе за пределами Вадуца, он с утра принялся искать пилота, который согласился бы доставить его через швейцарскую границу таким способом, чтобы его имени не оказалось ни в каких декларациях и списках пассажиров.
     В Лихтенштейне оперение международного бизнесмена - двубортный костюм от Китона, галстук "Гермес" и сорочка "Чарве" - служило лишь защитной окраской, и не более того. Герцогство резко разделяло людей на своих и чужих, на тех, кто мог предложить что-то ценное, и кто - нет, на подходящих и неподходящих. Символом извечной обособленности этого крохотного государства мог служить порядок обретения его гражданства: каждый иностранец, стремившийся к этому, должен был получить персональное согласие парламента и принца.
     Бен Хартман хорошо знал, как следует вести себя в таких местах. В прошлом это ощущение всегда заставляло его испытывать моральную неловкость, постоянно окружавшая атмосфера неискоренимых привилегий обжигала, словно каинова печать. Теперь же это было лишь тактическим преимуществом, которое следовало использовать. В двадцати километрах к югу от Вадуца находился небольшой аэродром, куда время от времени прилетали бизнесмены на частных самолетах и вертолетах. Там он переговорил с грубоватым человеком, начальником бригады наземного обслуживания самолетов, изложив свои пожелания в уклончивых, но тем не менее не допускавших превратного истолкования фразах. Его собеседник оказался немногословным; оглядев Бена с головы до ног, он нацарапал на обороте испорченного бланка телефонный номер. Бен щедро вознаградил его за совет, но когда он позвонил по этому телефону, не слишком внятный голос - похоже, с похмелья, - ответил, что на сегодня у него уже имеется работа. Впрочем, у него есть друг, Гаспар... Еще один звонок. Уже перевалило за полдень, когда Бен наконец встретился с Гаспаром, желчного вида человеком средних лет, который с первого же взгляда понял, что представляет собой Бен, и выдвинул свои условия - прямо-таки грабительские. Говоря по правде, пилот очень неплохо зарабатывал себе на жизнь, помогая бизнесменам пересекать швейцарскую границу, не оставляя следов в компьютерах. Часто случалось, что каким-нибудь королям наркоторговли, или африканским правителям, или дельцам с Ближнего Востока было необходимо совершить в Швейцарии или Лихтенштейне какие-нибудь банковские операции без ведома властей. Пилот, на лицо которого, казалось, была надета глумливая маска, судя по всему, считал Бена кем-то из подобных дельцов. Через полчаса, уже во время подготовки к вылету, Гаспар узнал, что в районе Санкт-Галлена разыгралась непогода, и решил было отложить полет, но несколько стодолларовых купюр убедили его изменить решение.
     Когда легкий двухмоторный винтовой самолет пробился через бурю, разыгравшуюся на восточных склонах Альп, молчаливый пилот вдруг разболтался.
     - Там, откуда я приехал, есть такая пословица: "Es ist besser reich zu leben, als reich zu sterben". - Он захихикал. - Лучше жить богатым, чем умереть богатым...
     - Давайте просто полетим дальше, - хмуро отозвался Бен.
     Бен спрашивал себя, не слишком ли он увлекся предосторожностями, отлично сознавая, что не имеет понятия ни о том, какими возможностями располагают люди, убившие его брата, ни о том, кто отправил в Цюрих человека, которого он знал как Джимми Кавано, чтобы тот убил его. Но в любом случае Бен не намеревался хоть сколько-нибудь облегчить жизнь своим врагам.
     До Санкт-Галлена он доехал с фермером, поставлявшим овощи на рынки и в рестораны. Фермер удивленно взирал на своего пассажира, и Бен объяснил, что он ехал на автомобиле, который, как назло, сломался в очень глухом месте. В городке он взял напрокат автомобиль и отправился в отдаленную сельскохозяйственную общину Меттленберг. Если полет проходил трудно, то и поездка оказалась не лучше. Шел проливной дождь, ветровое стекло арендованного автомобиля заливали потоки воды. Стеклоочистители отчаянно елозили по стеклу, не принося никакой пользы: слишком уж сильный был ливень. Близился вечер, и уже заметно стемнело. Бен видел перед собой лишь несколько футов дороги. Вероятно, ему просто повезло, что на этой маленькой сельской дороге в обе стороны ехало много машин, которые, как и его автомобиль, ползли с черепашьей скоростью.
     Он находился в отдаленном малонаселенном районе на северо-востоке Швейцарии, в кантоне Санкт-Галлен, недалеко от озера Констанс. Временами, когда дождь на несколько секунд ослабевал, он видел по обеим сторонам дороги большие фермы. Стада коров, отары овец, акры тщательно обработанной земли. В сумерках виднелись большие примитивные здания, в которых, вероятно, под одной необъятной соломенной двускатной крышей находились и хлева, и сараи, и скорее всего жилища хозяев. Навесы укрывали сложенные с геометрической точностью поленницы.
     За время поездки Бен испытал целый диапазон эмоций: и страх, и глубочайшую печаль, и почти сокрушительный гнев. Теперь он приближался к кучке домов, которые и должны были оказаться деревней Меттленберг. Ливень ослабел и превратился в обычный дождь. Бен разглядел руины укреплений средневекового города. Проехал мимо старого зернохранилища и церкви Святой Марии, выстроенной в начале XVI века. Вокруг стояли живописные ухоженные каменные здания с деревянными резными украшениями на фасадах и фронтонах, с ломаными красными крышами. Это место лишь с большой натяжкой можно было назвать деревней.
     Питер сказал, что Лизл, его возлюбленная, устроилась на работу в находившейся здесь маленькой больнице. Бен посмотрел путеводитель: на несколько километров вокруг имелась только одна больница: "Regionalhospital Sankt Gallen Nord".
     Почти сразу же за "центром города" находилось относительно современное здание красного кирпича очень простой и явно дешевой архитектуры, выстроенное, как решил Бен, в 1960-х годах. Региональная больница. Он нашел бензоколонку фирмы "Мигрос", остановил автомобиль и позвонил из телефона-автомата.
     Когда дежурная телефонистка больницы взяла трубку, Бен медленно проговорил по-английски:
     - Мне необходимо поговорить с педиатром. Мой ребенок заболел. - Он долго не мог решить, на каком языке разговаривать, но потом пришел к выводу, что его немецкий, который он знал лишь на туристском уровне, все равно не поможет замаскировать американский акцент, а швейцарская телефонистка должна хотя бы немного знать английский язык.
     Питер говорил ему, что Лизл взяли на работу в больницу, потому, что там был нужен педиатр; Бен понял эти слова так, что в больнице вообще не было детского врача, кроме нее. Конечно, нельзя было исключить, что там найдутся и другие, но Бен сомневался в этом, слишком уж маленькой была больница.
     - Я буду соединять вас с Notfallstation... э-э... "Скорой помощью". Сейчас...
     - Нет-нет, - быстро прервал дежурную Бен. - Мне не нужна "Скорая помощь". Я должен поговорить непосредственно с педиатром. Он у вас один, или их несколько?
     - Только один, но в это время доктор нет в больнице. Только один!
     Бен в глубине души ликовал: неужели он нашел ее?
     - Да, женщина по имени, кажется, Лизл, правильно?
     - Нет, сэр. Насколько я знаю, в штате здесь больница никакая Лизл нет. Педиатра имя доктор Маргарита Хубли, но я сообщаю вам, она нет в больнице. Позвольте мне соединять...
     - Должно быть, я ошибся. Мне называли именно это имя. Скажите, а у вас не работала в последнее время педиатр по имени Лизл?
     - Нет, сэр, я не знать такого доктора. Необходимо что-нибудь придумать!
     И ему в голову действительно пришла идея. Имелся шанс на то, что доктор Хубли может быть знакома с Лизл, знает, кто она такая и куда уехала. Это скорее всего будет другая больница, где Лизл получила работу.
     - Не знаете ли вы номер, по которому я мог бы связаться с доктором Хубли?
     - Я боюсь, что не могу дать вам ее домашний номер, сэр, но если бы вы доставили вашего ребенка в больницу...
     - А не могли бы вы сами позвонить ей?
     - Да, сэр, я могу сделать это.
     - Благодарю вас. - Бен назвал номер телефона-автомата, с которого звонил, и вымышленное имя.
     Телефон ожил через пять минут.
     - Мистер Петерс? - спросил по-английски женский голос.
     - Большое спасибо вам за звонок, доктор. Я американец, отдыхаю здесь вместе со своими друзьями, и мне нужно найти доктора, который, я точно знаю, работал в штате региональной больницы. Мне хотелось бы знать, не знакомы ли вы с нею. Это женщина по имени Лизл.
     Последовала пауза - слишком уж длинная пауза.
     - Я не знаю никакой Лизл, - ответила педиатр.
     Похоже, что она лжет для того, чтобы защитить Лизл? Или он просто выдумал это?
     - Вы уверены? - настаивал Бен. - Мне говорили, что в этой больнице была педиатр по имени Лизл, и мне необходимо срочно связаться с нею. Это... Это семейное дело.
     - Какое еще "семейное дело"?
     Попал в десятку. Она выгораживает Лизл.
     - Это касается ее... ее брата, Питера.
     - Ее... брата? - педиатр, казалось, растерялась.
     - Передайте ей, что мое имя Бен. Снова долгая пауза.
     - Где вы находитесь? - спросила женщина.

***

     Не прошло и двадцати минут, как к бензоколонке подъехал маленький красный "Рено".
     Миниатюрная женщина, одетая в большой дождевик-пончо защитного цвета, заляпанные грязью джинсы и ботинки, вышла из машины и нерешительно оглянулась, прежде чем захлопнуть дверцу. Заметив Бена, она подошла. Вблизи он сразу разглядел, что она была настоящей красавицей. Правда, не того типа, какой он, сам не зная почему, ожидал увидеть. Под капюшоном пончо он разглядел ее коротко подстриженные блестящие темно-каштановые волосы. С молочно-белого лица смотрели сияющие голубые глаза. Но ее лицо было перекошено, как-то странно сморщено; казалось, что она очень напугана.
     - Большое спасибо, что вы согласились прийти, - сказал он. - Как я понимаю, вы знакомы с Лизл. Я брат ее мужа, близнец.
     Женщина продолжала смотреть на него, не отводя взгляда.
     - О, господи, - чуть слышно прошептала она. - Вы похожи с ним как две капли воды. Это... это... все равно, что увидеть привидение. - Напряженная маска, сковывавшая ее лицо, внезапно треснула. - Великий боже, - выдохнула она, разразившись рыданиями, - он был так осторожен! Столько... столько лет...
     Бен в полной растерянности смотрел на женщину-врача.
     - Он не вернулся домой той ночью, - она говорила так поспешно, словно боялась не успеть. - Я не ложилась спать, волновалась, мне было страшно. - Женщина закрыла лицо руками. - А потом приехал Дайтер и рассказал мне, что случилось...
     - Лизл... - сдавленным шепотом выговорил Бен.
     - О боже! - простонала она, захлебываясь слезами. - Он был такой... такой хороший человек. Я так любила его!
     Бен обнял ее обеими руками, прижал к себе, желая поддержать и утешить женщину, которую любил его брат, и почувствовал, что у него тоже полились слезы.

***

     Асунсьон, Парагвай
     В аэропорту Асунсьона Анну остановил толстомордый парагвайский таможенник в голубой рубашке с короткими рукавами и при галстуке. Глядя на его волосы и цвет лица, Анна могла с уверенностью сказать, что он, как и большинство парагвайцев, был метисом, потомком браков между испанцами и индейцами.
     Он окинул Анну оценивающим взглядом, а потом ткнул пальцем в сумку, которая была у нее с собой, жестом потребовав открыть ее. Задав несколько вопросов на языке, который, если отбросить страшный акцент, мог бы сойти за английский, он снова посмотрел на Анну - в этом взгляде очевидное разочарование смешивалось с нескрываемым негодованием - и взмахом руки позволил ей пройти.
     Анна ощущала себя примерно так же, как преступник, перевозящий наркотики. Согласно обычным инструкциям для федеральных служащих, прибывший в страну агент должен был отметиться в местном посольстве, но она вовсе не собиралась так поступать. Слишком уж большой была опасность утечки. Но в случае каких-нибудь неприятностей ей позднее придется отвечать за нарушение протокольного порядка.
     В переполненном зале аэропорта она разыскала телефон-автомат. На то, чтобы разобраться, как здесь использовать телефонную карточку, ушла еще пара минут.
     На ее автоответчике оказалось сообщение от Арлисса Дюпре, который требовал, чтобы Анна сказала, когда она вернется к своей работе в УСР. А затем следовало сообщение от сержанта Арсено из Конной полиции. Токсикологическая экспертиза была закончена. О результатах он ничего не сообщил.
     Когда Анна дозвонилась до штаб-квартиры Конной полиции в Оттаве, ей пришлось ждать у телефона добрых пять минут, прежде чем там разыскали Рона Арсено.
     - Анна? Как ваши дела?
     Ей все стало ясно уже по его интонации.
     - Ничего, да?
     - Мне очень жаль - нисколько ему не жаль! - но, боюсь, что вы даром потеряли здесь время.
     - Мне так не кажется. - Анна изо всех сил старалась скрыть свое разочарование. - Само наличие следа от инъекции - уже существенный факт. Вы не будете против того, чтобы я поговорила с токсикологом?
     Он на секунду заколебался.
     - Почему бы и нет, но вряд ли это хоть что-нибудь изменит.
     - Но в любом случае ничему не повредит.
     - Да, наверно, вы правы. - Арсено продиктовал ей телефонный номер в Галифаксе.
     Аэропорт сотрясался от шума самолетов и голосов мельтешащих людей, так что расслышать собеседника, находившегося в другом полушарии, было довольно трудно. Токсиколога звали Денис Виз. Его высокий хриплый голос мог принадлежать человеку любого возраста - от двадцати до шестидесяти лет.
     - Мы провели все до одного те анализы, которые вы указали, и еще несколько сверх того, - как бы оправдываясь, заявил он.
     Анна попыталась представить его себе и решила, что он должен быть маленьким и лысым.
     - Я вам очень признательна.
     - Вы знаете, что это была чрезвычайно дорогостоящая работа?
     - Мы оплатим ее. Но позвольте мне задать вам еще один вопрос: существуют ли такие вещества... такие токсины, которые могут переходить из крови в мозг, а потом не выводятся обратно? - Артур Хаммонд, ее