е были нарисованы группы точек, разбросанных примерно по кругу.
     - Простите, что не слишком красиво - я рисовал это сам.
     Он указал на самую верхнюю точку:
     - Вот здесь у нас Мюнхен, прямо под ним - Инсбрук. В юго-восточном направлении будет Милан. Турин. Потом еще немного на восток и чуть-чуть к северу Лион. Дижон, Фрейбург.
     - Это что, задание, полученное вами на курсах географии для взрослых, которые вы посещаете?
     - Пожалуй, что нет, - не поддаваясь на оскорбительный выпад, ответил Дюпре. - Чтобы получить эту информацию, мне пришлось потратить немало времени. Нужно было пройтись по компьютерным базам данных паспортного контроля и крупных авиалиний. Могу вам признаться, это большой геморрой. Но зато здесь все аэропорты, через которые вы куда-либо летали за последние пять лет. Большинство маршрутов начиналось в аэропорте Даллеса, некоторые из них проходили с пересадкой во Франкфурте или Париже. И вот я сижу и смотрю на разбросанные точки. Все эти проклятые нудные аэропорты - что они нам дают, если рассматривать их вместе?
     - Надеюсь, что вы мне об этом расскажете, - произнес Бартлет с шутливым испугом на лице.
     - О Иисус! Ладно, посмотрим на эти точки. Какой можно сделать вывод? Все ясно, не так ли? Они расположены по кругу радиусом в двести миль с центром в Цюрихе. Все эти места - опорные пункты для переезда в Швейцарию и возвращения оттуда, - вот что дают эти точки, рассматриваемые вместе. Все это как раз такие места, куда можно отправиться, желая попасть в Швейцарию, но не желая при этом иметь в паспорте отметку "Швейцария". В вашем случае - в любом из паспортов. Когда я узнал, что у вас два зарегистрированных паспорта, на меня это тоже произвело впечатление.
     - Что не является из ряда вон выходящим для должностных лиц, занимающихся такой работой, как я. Вы несете чушь, мистер Дюпре, но я продолжу. Допустим, я действительно бывал в Швейцарии - ну, и что из этого?
     - Действительно, что из этого? Никому от этого не холодно, не жарко. Одна загвоздка: почему вы только что доказывали мне обратное?
     - Вы что, действительно настолько тупы, мистер Дюпре? Если я решу обсудить с кем-нибудь мои планы на отпуск, то вы будете первым, кто будет о них знать. Ваше сегодняшнее поведение заставляет задуматься о вашем служебном соответствии. И, должен добавить, это похоже на нарушение субординации.
     - Я не являюсь вашим подчиненным, Бартлет.
     - Да, не являетесь, потому что семь лет назад, когда вы подавали рапорт о переводе в наш отдел, вашу просьбу отклонили. Сделали вывод, что вы не подходите для ОВВ. - Голос Бартлета звучал все так же спокойно, но на щеках пылали алые пятна. Дюпре знал, что ему удалось вывести Бартлета из равновесия. - А теперь, боюсь, я вынужден сказать вам, что наш разговор окончен.
     - Я еще не закончил с вами, Бартлет, - ответил Дюпре, поднимаясь.
     Бартлет улыбнулся - так улыбнулся бы череп с пиратского флага.
     - "Великие дела никогда не заканчиваются. Их лишь прекращают". Так говорил Валери <Валери, Поль - французский поэт и философ (1871 - 1945)>.
     - Харпер?
     - До свидания, мистер Дюпре, - спокойно произнес Бартлет, - вам еще ехать домой в Арлингтон. Даже в это время дня это достаточно долгая поездка, а ведь вы же не хотите попасть в час пик.

***

     Бен проснулся и прежде всего заметил слабый свет раннего утра за окном, а потом услышал тихое дыхание Анны. Они спали в одной кровати. Он медленно сел, ощущая уже изрядно надоевшую ему тупую боль в конечностях и шее. Он чувствовал тепло, исходящее от ее тела. Она лежала в нескольких дюймах от него.
     Он медленно прошел в ванную; к этому моменту боль тоже проснулась. Он понял, что проспал весь день и всю ночь. Бен знал, что его сильно избили, но знал еще и то, что нужно двигаться, причем не ограничивая движения, а не пытаться отлежаться в кровати. Но, как бы ни сложились события, ему потребуется время, чтобы прийти в норму.
     Он вернулся в спальню, быстро достал телефон. Фергус О'Коннор на Каймановых островах, должно быть, ждал его звонка. Но когда Бен попытался включить телефон, он обнаружил, что аккумулятор сел. Видимо, Анна забыла его зарядить. Он услышал, что она повернулась во сне.
     Он засунул телефон в гнездо зарядного устройства и позвонил Фергусу.
     - Хартман! - радостно воскликнул Фергус, будто бы все это время он сидел у телефона и не мог дождаться, когда же услышит голос Бена.
     - Какие новости? - спросил Бен, дохромав до окна и глядя на машины внизу.
     - Есть хорошие, есть плохие. С чего начать?
     - С хороших, как всегда.
     В трубке раздался гудок - кто-то еще пытался до него дозвониться, но Бен не обратил на это внимания.
     - Ладно. В Лихтенштейне есть один адвокат с дурной репутацией, сегодня утром он пришел в свой офис и обнаружил следы взлома.
     - Ужасно огорчительно такое слышать.
     - Да. Главное, что пропало одно из его дел - папка на Anstalt. Он подготовил его для безымянной компании или же компаний, находящихся в Вене.
     - В Вене? - Бен почувствовал резь в желудке.
     - К сожалению, имен там нет. Свод инструкций по связи, идентификационные коды и прочее подобное дерьмо. Но совершенно точно одно - все находится в Вене. Хозяева были весьма осторожны и держали свои имена в секрете даже от этого парня. Который, кстати, не собирается обращаться к лихтенштейнским копам по поводу пропажи документов. Он слишком увяз во всякой дерьмовой нелегальщине.
     - Хорошо сделано, Фергус. А каковы плохие новости?
     - Немного увеличилась цена. Одна только работа в Лихтенштейне стоила мне пятидесяти штук. Вы думаете эти парни - дешевки? Они - е...ные ворюги!
     Цифра была значительной, даже для Фергуса. Но предоставленная им информация - которую не смогло бы раздобыть ни одно законопослушное агентство - того стоила.
     - Я и не рассчитываю на то, что вы выставите мне счет с подколотыми квитанциями, - ответил Бен.
     Едва он закончил разговор, как телефон зазвонил.
     - Да?
     - Пожалуйста, позовите Анну Наварро, - прокричал мужской голос. - Мне нужно с ней поговорить!
     - Она... - кто говорит?
     - Просто скажите, что это Серхио.
     - Да, подождите немного.
     Анна уже проснулась, ее разбудил звонок.
     - Мачадо? - пробормотала она хрипловатым со сна голосом. Бен протянул ей телефон. - Серхио, - сказала она, - извините, телефон был выключен, по-моему... Хорошо, да, годится... Что?.. Что?... Серхио, алло? Вы там? Алло?
     Она нажала кнопку отключения.
     - Как странно, - сказала она.
     - О чем ты?
     Анна изумленно посмотрела на него, явно не поняв его слов.
     - Он сказал, что всю ночь пытался мне дозвониться. Он звонил из машины, из района Сан-Тельмо. Он хотел встретиться со мной в баре "Пласа Доррего", по-моему, он достал мне пистолет.
     - Почему у него был такой дикий голос?
     - Он сказал, что больше не желает участвовать в этом деле.
     - Они добрались до него.
     - Бен, судя по голосу, он действительно напуган. Он сказал - он сказал, что на него вышли люди, которые угрожали ему, и что это были не обычные местные громилы, работающие на беглых преступников. - Анна посмотрела вверх, не в силах совладать с дрожью. - А потом разговор прервался на полуслове.

***

     Даже еще не въехав на Пласа Доррего, они почуяли запах пожара. Пока их такси протискивалось в сторону бара "Пласа Доррего", они увидели большую толпу, санитарные и полицейские машины и пожарные грузовики.
     Таксист быстро что-то произнес.
     - Что он говорит? - спросил Бен.
     - Говорит, что не сможет ехать дальше, там произошел какой-то несчастный случай. Пойдем пешком!
     Анна попросила водителя подождать их, затем оба - она и Бен - выскочили из машины и помчались на площадь. Дым почти рассеялся, но в воздухе все еще смердело серой, копотью и сгоревшим бензином. Уличные торговцы на время покинули свои столики в парке в центре площади, бросив на произвол судьбы дешевые драгоценности и парфюмерию, и устремились взглянуть, что случилось. Местные жители, толпясь в дверных проемах древних многоквартирных домов, тоже смотрели - словно зачарованные ужасом происходящего.
     Что случилось, было ясно с первого взгляда. В момент взрыва автомобиль стоял прямо перед баром "Пласа Доррего". Взрывом вдребезги разбило стекла в баре и вышибло окна напротив. Вероятно, автомобиль горел еще какое-то время до прибытия пожарных, потушивших огонь. Почернела даже белая дорожная разметка около обломков.
     Старая седая женщина в коричневой ситцевой блузе не переставая кричала:
     - Madre de Dios! Madre de Dios <Матерь божья (исп.)>!
     Бен почувствовал, что Анна взяла его за руку, и крепко сжал ее ладонь. Они смотрели, как спасатели распиливают обгоревший каркас бывшего когда-то белым "Форда Эскорт" - иначе было невозможно вытащить обуглившееся тело.
     Он почувствовал, как задрожала Анна, когда одному из рабочих удалось оторвать кусок металла и она увидела черную сгоревшую руку, запястье которой обвивала потемневшая золотая цепочка; обожженная клешня кисти сжимала маленький сотовый телефон.

Глава 38

     Совершенно ошеломленные, они притихли на заднем сиденье такси.
     Дар речи вернулся к обоим, лишь когда они отъехали на несколько кварталов.
     - О, мой Бог, Бен. Милостивый бог. - Анна откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.
     Бен положил руку ей на плечо; всего лишь краткое успокаивающее прикосновение. Сейчас он не мог ничего ей сказать - ничего такого, что имело бы хоть какой-то смысл.
     - Когда мы с Мачадо обедали вчера вечером, - медленно проговорила Анна, - он сказал мне, что за все годы своей работы он никогда ничего не боялся. И поэтому я тоже не должна ничего бояться.
     Бен не знал, что ей ответить. Он никак не мог оправиться от того ужаса, который испытал при виде сгоревшего тела Мачадо. Его руки, сжимавшей сотовый телефон. Сейчас многие говорят, что мир погибнет в огне. Содрогнувшись всем телом, он вспомнил безликого Шардана, судьба которого доказывала, что уцелеть порой даже хуже, чем погибнуть. "Сигма", похоже, питала пристрастие к решению проблем при помощи огня.
     - Анна, наверно, мне стоит дальше заниматься этим самому, - самым мягким тоном, на какой был способен, сказал он.
     - Нет, Бен, - резко бросила она в ответ. Бен видел, что это непоколебимое решение. Анна смотрела прямо перед собой, ее лицо было напряжено, зубы крепко стиснуты.
     Должно быть, тот ужас, свидетелями которого они только что оказались, лишь подхлестнул решимость Анны, вместо того чтобы удержать ее. Она была твердо настроена, несмотря ни на что, посетить Штрассера и добраться до самой глубинной сути заговора, носившего название "Сигма". Возможно, это сумасшествие - возможно, они оба уже спятили, - но Бен знал, что тоже не собирается поворачивать назад.
     - Вы считаете, что кто-то из нас сможет просто вернуться к прежней жизни после того, что мы узнали? Думаете, нам это позволят?
     После этих слов они снова надолго замолчали.
     - Мы сделаем круг, - наконец сказала Анна. - Убедимся в том, что возле дома нет никого, кто поджидал бы нас. Возможно, они считают, что после устранения Мачадо угрозы больше нет. - Бену показалось, что в ее голосе прозвучала нотка облегчения; впрочем, он не был в этом уверен.
     Такси пробиралось по переполненным улицам Буэнос-Айреса, направляясь в фешенебельный barrio Бельграно. Хороший человек только что погиб ради того, чтобы они могли попытаться спасти жизнь злодея. Какая странная и ужасная ирония. Бен спросил себя, а не подумала ли Анна о том же самом? Теперь мы собираемся рисковать своими собственными жизнями, чтобы помешать убийцам одного из самых страшных преступников, каких только знала история...
     А каков же подлинный масштаб злодеяний Штрассера? Возможно ли хоть как-нибудь выяснить это?
     В памяти вновь прозвучали слова Шардана, постоянно терзавшие его:
     Колеса, приводящие в движение другие колеса, таким был наш образ действий... Никогда и никому не закралась в голову даже мысль о том, что Запад оказался под управлением скрытого консорциума. А сообщению об этом никто не поверил бы. Потому что, окажись все истиной, это означало бы, что более половины планеты являлось эффективно работавшим филиалом единой мегакорпорации - "Сигмы".
     Несколько лет назад был начат один очень специальный проект "Сигмы". Его успешный исход полностью изменил бы сам характер контроля над миром. Речь уже шла не о капиталовложениях, не о направлении перераспределения ресурсов. Вместо всего этого возник простой вопрос: кто войдет в число "избранных".

***

     Относился ли Штрассер к числу "избранных"? А может быть, он тоже уже мертв?
     - Я говорил с Фергусом, тем, что с Каймановых островов, - сказал Бен. - Он проследил телеграфные переводы вплоть до Вены.
     - Вены... - без выражения повторила Анна.
     Больше она ничего не сказала. Бен едва успел спросить себя: о чем, интересно, она думает? - как такси затормозило перед сложенной из красного кирпича виллой с белыми ставнями. На узкой подъездной дорожке стоял белый микроавтобус.
     Анна бросила водителю что-то по-испански, а затем повернулась к Бену.
     - Я велела ему объехать вокруг квартала. Хочу взглянуть на припаркованные автомобили всяких бездельников и вообще посмотреть, нет ли чего-нибудь подозрительного.
     Бен знал, что это снова тот случай, когда ему следует положиться на нее. Просто принять как факт ее профессионализм.
     - Что же нам нужно делать? - спросил он.
     - Войти в дверь. Предупредить его. Сказать, что его жизнь в опасности. У меня при себе мои удостоверения министерства юстиции, которых должно хватить для того, чтобы мы не показались ему самозванцами.
     - Надо исходить из того, что его уже предупредили - головорезы из Kameradenwerk, Вера Ленц или какие-то другие источники из системы раннего обнаружения, которую он здесь соорудил. И потом: что, если его жизни как раз и не грозит опасность? Что, если именно он стоит за всеми этими убийствами? Эти варианты ты предусмотрела?
     Немного помолчав, Анна согласилась:
     - Да, это действительно рискованно.
     Рискованно. Это было колоссальное преуменьшение.
     - У тебя нет оружия, - напомнил Бен.
     - Нам нужно лишь сказать ему несколько слов. Если его удастся заинтересовать, то он будет слушать дальше.
     А если он и есть организатор убийств? Впрочем, спорить на эту тему было бесполезно.
     Завершив объезд квартала, такси остановилось, и они вышли.
     Хотя день был теплым, солнечным, Бен чувствовал озноб - несомненно, от страха. Он был уверен, что Анна тоже боится, хотя она совершенно не показывала виду. Он восхищался ее силой.
     В двадцати пяти футах от дома Штрассера на тротуаре стояла будка охранника. Охранником оказался сгорбленный старик с редкими седыми волосами и обвисшими усами; на голове у него чуть ли не комично сидела синяя фуражка. "Случись на улице какой-нибудь серьезный инцидент, от этого стража не будет никакого толка", - подумал Бен. Но все равно, лучше не вызывать у него подозрений, и поэтому они целеустремленно шагали по улице, как будто находились здесь на самом что ни на есть законном основании.
     Они остановились перед домом Штрассера, который, как и большинство зданий на этой улице, был обнесен забором. Впрочем, забор был сделан не из кованого железа, а из потемневшего от времени штакетника и доставал Бену всего лишь до груди. Чисто декоративная ограда, которая, казалось, должна была сказать любому, оказавшемуся на этой улице, что обитателю этого дома нечего скрывать от окружающих. Анна нажала на ручку замка деревянной калитки, открыла ее, потянув на себя, и они вступили в маленький, ухоженный садик. Позади они услышали шаги по тротуару.
     Бен нервно повернулся. К ним приближался охранник; он находился футах в двадцати. "Подготовила ли Анна какую-нибудь легенду?" - додумал он. Сам он ничего не сочинил. Охранник улыбнулся - было заметно, что зубные протезы у него плохо подогнаны и изрядно пожелтели, - и сказал что-то по-испански.
     - Он просит нас показать документы, - пробормотала Анна и проговорила, повернувшись к старику: - Соmо nо, senor <Почему бы и нет, сеньор! (исп.)>!
     Как ни странно, охранник сам полез в карман, словно тоже намеревался предъявить документы.
     Краем глаза Бен заметил на противоположной стороне улицы какое-то движение и обернулся посмотреть.
     Там стоял мужчина. Высокий мужчина с румяным лицом, жесткими черными волосами с проседью и густыми бровями, похожими на пшеничные колосья.
     Ощущение, которое испытал Бен, походило на толчок в грудь. Лицо было ужасно знакомым.
     Где я его видел?
     В Париже - на рю де Виньоль.
     В Вене. На Грабене.
     И еще где-то раньше.
     Один из убийц.
     Мужчина наставил на них пистолет.
     - Анна, ложись! - крикнул Бен и, не дожидаясь ее реакции, кинулся ничком на бетонированную садовую дорожку.
     Анна растянулась немного левее, стараясь уйти с линии огня.
     Послышался звук, похожий на плевок, из груди охранника взметнулся темно-красный фонтанчик, и он рухнул навзничь на вымощенный каменными плитками тротуар. Краснолицый бросился к ним.
     Они угодили в ловушку прямо во дворе дома Штрассера.
     Убийца застрелил охранника! Бен и Анна увернулись, а несчастный старик подвернулся под пулю.
     В следующий раз убийца не промахнется.
     Если я побегу, сказал себе Бен, то я побегу к убийце. И они оба безоружны!
     Он услышал, что краснолицый незнакомец закричал по-английски:
     - Не бойтесь! Не бойтесь! Я не буду стрелять!
     Человек с огромными бровями бежал к ним, опустив пистолет.
     - Хартман! - кричал он на бегу. - Бенджамин Хартман! Бен изумленно уставился на него.
     - У меня пистолет! - крикнула Анна. - Не подходите! Но краснолицый так и не поднял оружия.
     - Не бойтесь! Я не буду стрелять! - повторил он, бросил пистолет на тротуар и вытянул вперед пустые руки. - Он хотел убить вас, - заявил краснолицый, наклоняясь над телом старика. - Смотрите!
     Это были последние слова, которые незнакомец произнес в своей жизни.
     Двигаясь, словно манекен, внезапно наделенный жизнью, дряхлый охранник пошевелил рукой, вытащил из брючного кармана маленький, изящный пистолет с глушителем и направил его на склонившегося над ним краснолицего. Послышался мягкий хлопок, и во лбу и на затылке загадочного человека одновременно появились две дыры.
     Что за чертовщина?
     Старик, у которого из груди толчками хлестала кровь, начал садиться. Он был ранен, возможно, даже смертельно, но рука, державшая оружие, нисколько не дрожала.
     - Нет! - раздался у них из-за спин яростный рев.
     Резко обернувшись, Бен увидел еще одного человека, стоявшего под дубом, по диагонали от них: на той же стороны улицы, что и они, но ярдов на двадцать левее. Этот человек был вооружен большой винтовкой с оптическим прицелом - судя по всему, это был профессионал-снайпер.
     Дублер краснолицего убийцы?
     Дуло направлено в их сторону.
     Уклониться от смертельной пули было просто невозможно.
     В тот же миг Бен услышал громовой выстрел. Он был настолько парализован страхом, что даже не вздрогнул.
     Две, три пули подряд ударили старика в середину груди, и он снова рухнул на землю.
     Они вновь спаслись. Каким образом? Профессионал, вооруженный снайперской винтовкой, никак не мог промахнуться.
     Человек с винтовкой - мужчина с блестящими черными волосами и оливковой кожей - кинулся к распростертому, залитому кровью телу охранника. Бена и Анну он словно не замечал.
     Во всем этом не было никакого смысла. Почему все эти убийцы так старались разделаться со стариком-охранником? За кем же они все-таки охотились?
     Бен медленно встал и увидел, что подошедший тоже склонился над стариком и извлек из внутреннего кармана его форменной куртки еще одно оружие: такой же автоматический пистолет с глушителем, навернутым на дуло.
     - О, Господи, - пробормотала Анна.
     Человек с оливков