о, Герта теряла сознание.
     Через несколько минут Анна, которая сама чуть не лишилась чувств от напряжения, завязала медсестре рот и приковала ее теми же самыми наручниками к поручню каталки. Расстегнув "манжеты", державшие щиколотки, она соскользнула с каталки на пол; в первый момент собственное тело показалось ей невесомым. Затем она приковала ноги Герты к установке для анестезии, которую было бы не так уж легко сдвинуть с места.
     Отцепив от пояса Герты кольцо с ключами, она оглядела столик с анестезиологическими средствами.
     Он был прямо-таки битком набит всяким оружием. Анна схватила несколько коробочек инъекционных игл, несколько маленьких стеклянных ампул различных препаратов, а затем вспомнила, что одета в больничную рубаху без карманов.
     Тут же, в комнате оказался шкаф, в котором висели два белых докторских халата. Анна быстро надела один, набила оба кармана тем, что прихватила со столика, и выбежала из комнаты.

Глава 43

     Местный архив земмерингской округи располагался в небольшой комнате, в подвальном этаже выстроенного в претенциозном баварском стиле здания, где помещались немногочисленные муниципальные служащие. Вдоль стен архива теснились зеленые стеллажи, на каждом из которых висела табличка с названием территории.
     - Документация по Шлосс Зервальд публике не предоставляется, - категорически заявила седовласая женщина, заведующая архивом. - Это часть Земмерингской клиники. Частное владение.
     - Это мне известно, - откликнулся Бен. - Но меня интересует не замок, а сами по себе старые карты. - И он принялся объяснять, что он историк и ведет исследования замков Германии и Австрии. Женщина уставилась на него с неодобрительным выражением, как будто учуяла дурной запах, но все же приказала помощнику, подростку - с видимым страхом ловившему каждое ее слово - снять с полки одного из стеллажей и принести поземельный план. Все шкафы были битком набиты папками и коробками, но седая женщина точно знала, где находятся документы, которые хотел увидеть Бен.
     Карта была напечатана в самом начале девятнадцатого столетия. В углу оттиснута фамилия владельца земельного участка, занимавшего в те дни едва ли не весь горный склон: "И. Эстерхази". А через всю карту тянулись какие-то загадочные обозначения.
     - Что это означает? - спросил Бен, ткнув в карту пальцем.
     Престарелая дама нахмурилась.
     - Пещеры, - сказала она. - Карстовые пещеры в горе.
     Пещеры. Это был шанс.
     - Пещеры проходят через участок Шлосса?
     - Да, конечно, - нетерпеливо подтвердила архивная дама. Это означало - под Шлоссом.
     - Вы можете сделать для меня копию этой карты? - спросил он, стараясь не выдать своего волнения.
     Враждебный взгляд.
     - Двадцать шиллингов.
     - Прекрасно, - сказал Бен. - И ответьте мне еще на один вопрос: имеется ли где-нибудь планировочная схема Шлосса?

***

     Молодой продавец из магазина спортивных товаров разглядывал карту так, как будто перед ним лежал набор сложнейших математических формул. Когда Бен объяснил, что отметки обозначают сеть пещер, он сразу же согласился.
     - Да, старинные пещеры проходят прямо под Шлоссом, - сказал он. - Я думаю, что там, в пещерах, мог быть даже потайной вход в Шлосс. Впрочем, это было так давно, и его наверняка замуровали.
     - Вам приходилось бывать в пещерах?
     Молодой человек посмотрел на Бена с изумленным видом.
     - Нет, конечно, нет.
     - А вы знакомы с кем-нибудь, кто там бывал?
     Продавец на несколько секунд задумался.
     - Ja, думаю, что знаю такого человека.
     - Как вы думаете, он мог бы согласиться сопровождать меня туда, быть моим проводником?
     - Сомневаюсь.
     - Но хотя бы спросить вы можете?
     - Я спрошу, но не стал бы надеяться на успех.

***

     Бен никак не ожидал увидеть человека, на вид без малого семидесяти лет, но именно таким был мужчина, который через полчаса вошел в магазин. Он был маленький и худощавый, даже тощий, с изуродованными ушами, какие часто можно увидеть у боксеров, длинным носом, свернутым набок, выпуклой грудью и длинными тощими руками. С самого порога он что-то быстро и раздраженно пробурчал по-немецки продавцу, но, увидев Бена, умолк.
     - Привет, - сказал Бен.
     Человек в ответ кивнул.
     - По-моему, он немного староват, - заявил Бен продавцу. - А нет ли кого-нибудь помоложе и посильнее?
     - Помоложе есть, а посильнее вы вряд ли найдете, - отозвался пожилой. - И уж совершенно точно, нет никого, кто знал бы пещеры лучше меня. Но все равно я абсолютно не уверен, что захочу туда отправиться.
     - О, вы говорите по-английски?! - удивленно воскликнул Бен.
     - Многим из нас пришлось во время войны выучить английский.
     - В пещерах есть проходы в Шлосс?
     - Они там были и есть. Но с какой стати я должен помогать вам?
     - Мне необходимо проникнуть в Шлосс.
     - Это не разрешается. Теперь там частная клиника.
     - И все равно, я должен попасть внутрь.
     - Зачем?
     - Скажем, что у меня есть на это личные причины, и это дело обойдется мне в очень серьезную сумму, - ответил Бен и сообщил старому австрийцу, сколько он намерен заплатить за услугу.
     - Нам потребуется снаряжение, - ответил тот. - Вам когда-нибудь приходилось лазить по скалам?
     Его звали Фриц Нойманн, и он лазил по Земмерингским пещерам гораздо дольше, чем Бен жил на свете. Он все еще оставался очень сильным, ловким и изящным.
     Фриц рассказал, что под конец войны, когда ему было восемь лет, его родители присоединились к ячейке Сопротивления Католических рабочих, которая вела тайную борьбу с нацистами, вторгшимися в эту часть Австрии. Старый "Часовой завод" был захвачен нацистами и превращен в региональный командный пункт.
     Нацисты, жившие и работавшие в Шлоссе, даже не догадывались, что в подвал старинного замка можно пробраться через пещеру, протянувшуюся под всей его территорией. Вообще-то Шлосс специально выстроили именно на этом месте, так как его первоначальные обитатели, которых очень тревожили возможные нападения на их цитадель, желали иметь потайной выход. Однако за минувшие с тех пор столетия о пещерном проходе почти совсем позабыли.
     Но во время войны, когда нацисты заняли "Часовой завод", участники Сопротивления осознали, что обладают важнейшим знанием, позволяющим шпионить за нацистами, осуществлять саботаж и диверсии и что, если они окажутся достаточно осторожными, нацисты даже не смогут понять, каким образом все это совершается.
     Сопротивлению удалось вывести из Шлосса десятки пленников, а нацисты так и не догадались, куда они подевались.
     Фриц Нойманн, будучи еще восьмилетним мальчиком, помогал своим родителям и их друзьям, и запутанные пещерные лабиринты на всю жизнь запечатлелись в его памяти.

***

     Старик первым покинул лыжный подъемник; Бен сразу же последовал за ним. Горнолыжные трассы находились на северном склоне горы, Шлосс располагался на противоположной стороне, но Нойманн решил, что добраться до входа в пещеру будет легче отсюда.
     Их лыжи были снабжены креплениями "рандонэ", которые позволяют держать пятку в свободном положении при ходьбе по равнине и фиксировать ее для спуска с гор. И, что еще важнее, эти крепления можно надевать не только на лыжные ботинки, но и на альпинистскую обувь. Нойманн подобрал снаряжение для обоих: двенадцатизубые кошки, какими австрийские альпинисты предпочитают пользоваться на твердом льду, головные фонарики, ледорубы с ременными петлями, чтобы не вырывались из рук, ледовые крючья, веревки, страховочные пояса и карабины.
     Все нашлось в магазине.
     Оружие, которым хотел запастись Бен, оказалось не так легко найти. Впрочем, они находились в стране охотников, и у многих из друзей старика имелись и охотничьи ружья, и пистолеты. Один из обладателей оружия согласился расстаться с частью своего арсенала.
     Облачившись в альпинистские куртки, ветрозащитные штаны с гетрами, надев на головы лыжные шапочки, а на руки тонкие непромокаемые перчатки, они поднялись на лыжах почти до вершины горы, а оттуда, застегнув задники на креплениях, устремились вниз, выходя на южный склон. Бен считал себя хорошим лыжником, но Нойманн оказался прямо-таки феноменом, и Бену пришлось прилагать все силы и умение, чтобы не слишком отставать от своего немолодого спутника, который стремглав мчался по нетронутому, девственно чистому снегу. Воздух был морозным, и кожа на лице Бена - во всяком случае, небольшие участки, оставшиеся неприкрытыми - скоро начала испытывать резкую боль. Бену казалось поразительным, что Нойманн находит дорогу с такой уверенностью, пока он не увидел на одной из елей пятно красной краски, которое, вероятно, обозначало путь.
     После двадцатиминутного спуска они очутились возле расселины, являвшейся началом глубокого ущелья. Здесь же начинался лесной пояс горы. Они остановились футах в десяти от края, сняли лыжи и спрятали их в роще.
     - До пещеры, как я вам уже говорил, очень трудно добраться, - сообщил Нойманн. - Теперь нам предстоит спуститься вниз по веревке. Вы ведь сказали, что знаете, как это делается, да?
     Бен кивнул, внимательно осматривая обрыв. Ему показалось, что здесь сотня футов, возможно, немного меньше. Отсюда он мог видеть также и Шлосс Ленца, но замок находился настолько далеко внизу, что казался макетом, изготовленным руками архитектора.
     Нойманн извлек особым образом смотанный канат. Бен с большим облегчением увидел, что это настоящая альпинистская веревка, причем отличного качества, с оплеткой из крученого нейлона.
     - Одиннадцать миллиметров, - сказал Нойманн, заметив его взгляд. - Вас устроит?
     Бен снова кивнул. Для такого спуска веревка подходила, как нельзя лучше. Тем более если это было нужно, чтобы разыскать Анну.
     Отсюда он не видел входа в пещеру и предполагал, что это простая дыра посередине обрыва.
     Нойманн опустился на колени около торчавшего из-под снега скального обнажения, вынул из висевшего на поясе специального чехла молоток и принялся забивать в трещины крючья. Каждый крюк входил в камень с упругим звоном, свидетельствовавшим о том, что никакая сила не сможет выдернуть его из гнезда.
     Затем, закрепив веревку на большом валуне, он пропустил ее через крючья.
     - Попасть в пещеру не так-то просто, - объявил он. - Нужно спуститься по веревке и, раскачавшись, запрыгнуть в отверстие. А теперь надеваем пояса и кошки.
     - Как насчет ледорубов?
     - Здесь они не нужны, - пояснил престарелый проводник. - Льда здесь, можно сказать, нету. Они понадобятся в пещере.
     - В пещере лед?
     Но Нойманн, занятый распаковкой снаряжения, не ответил.
     Бен и Питер любили лазить в пещерах, находившихся неподалеку от Гринбриара, но тамошние пещеры представляли собой всего лишь цепочку проходов, по которым можно было ползать. А лазить по льду ему почти не приходилось.
     На мгновение он почувствовал резь в желудке. До этого момента его решимость поддерживали адреналин, гнев и страх, и все сводилось к одному-единственному пункту: вытащить Анну из клиники Ленца, куда - он был убежден в этом - ее привезли силой.
     А сейчас он задумался: а был ли выбранный им способ действительно лучшим? Скалолазание не такое уж опасное занятие, если делать все правильно - а он был вполне уверен в своих альпинистских навыках. Зато в пещерах то и дело погибают даже очень опытные спелеологи.
     Бен обдумывал и иной вариант - попытаться взять штурмом главные ворота в расчете на то, что охрана захватит его, и таким образом привлечь внимание Ленца.
     Но, пожалуй, более вероятно, что охранники просто-напросто его расстреляют.
     Так что, как ни трудно было с этим согласиться, единственным способом проникнуть в замок оставался путь через пещеру.

***

     Бен и его проводник затянули неопреновые ремни, прочно пристегнув кошки к рубчатым подошвам хорошо разношенных альпинистских ботинок. По краям подошвы и спереди ботинка теперь торчали двенадцать острых шипов, гарантировавших прочный контакт со скалой. Затем они застегнули нейлоновые страховочные пояса и теперь были готовы к спуску.
     - Пойдем "дюльфером", да? - спросил Нойманн, используя альпинистский жаргон.
     - У нас нет блока для спуска? - осведомился Бен.
     Нойманн широко улыбнулся, с удовольствием наблюдая за растерянностью Бена.
     - А кому он нужен?
     Спуск без специального приспособления должен был оказаться не слишком приятным, зато им не приходилось тащить с собой тяжелые устройства с храповиками и зубчатыми колесами. Но и к веревке они не будут привязываться, а это делало спуск более опасным.
     - Вы пойдете вторым, - сказал Нойманн. Он пропустил веревку между ногами, обхватив сзади левое бедро, затем провел веревку наискось по груди и перекинул через шею. Крепко держась правой рукой за натянутый конец, прикрепленный к скале, а левой - за уходивший вниз конец веревки, он подошел, пятясь задом и широко расставляя ноги, к краю обрыва и переступил в пропасть.
     Бен следил, как пожилой человек висел, немного покачиваясь, повернувшись лицом к утесу, пока не нашел точки опоры. Стравливая самому себе веревку, Нойманн неторопливо переступал обутыми в кошки ногами по скальному обрыву. Спустившись еще немного, он снова повис без опоры, раскачиваясь на веревке, а затем послышался хруст камней под кошками и крик:
     - Все в порядке, теперь спускайтесь вы!
     Бен точно так же опоясался веревкой, подошел задом наперед к краю, задержал дыхание и перешагнул в бездну.
     Как только веревка заскользила вокруг бедра чуть ли не через промежность, трение болезненно обожгло ногу даже через прочные штаны, Бен сразу же вспомнил, почему он так ненавидел альпинистский спуск классическим способом Дюльфера. Используя правую руку как тормоз, лежа на веревке, он медленно спускался, переступая по утесу, высматривая зацепки для кошек и непрерывно потравливая веревку. Спустя считанные секунды он заметил цель: маленький темный эллипс. Зев пещеры. Спустившись еще на несколько метров, он добрался до провала в стене и, качнувшись на веревке, закинул ноги внутрь.
     Похоже, попасть в пещеру было не таким простым делом, как он надеялся. Недостаточно просто попасть в зев пещеры, нужно еще удержаться в нем. Провал находился на одном уровне с отвесным скальным обрывом.
     - Зайди! - крикнул ему Нойманн. - Зайди!
     Бен сразу понял, что имел в виду его проводник. За дырой был узкий карниз, на который ему следовало приземлиться. Места было очень мало, так что следовало действовать без ошибок. Шириной выступ не превышал два фута. Нойманн стоял на нем и, чуть пригнувшись, держался за скалу.
     Пока Бен пытался закинуть тело в пещеру, он сильно раскачался. Почувствовав, что не может управлять своими движениями, он замер и заставил себя висеть неподвижно до тех пор, пока раскачивание не прекратилось почти полностью.
     Дождавшись подходящего момента, он еще немного потравил веревку, тормозя ее правой рукой, и еще раз качнулся, влетев в зев пещеры и снова оказавшись снаружи. В конце концов, почувствовав, что веревки достаточно для намеченного маневра, он еще раз качнулся и приземлился на выступ, сильно пригнув колени, чтобы смягчить касание.
     - Отлично! - похвалил его Нойманн.
     Не выпуская веревки из рук, Бен наклонился вперед, в темноту пещеры и посмотрел вниз. В отверстие проникало вполне достаточно солнечного света, чтобы разглядеть опасность, которая подстерегала на самых первых шагах.
     Начало пещерного хода, круто уходившего вниз футов на сто, было покрыто толстой коркой льда. Что хуже всего, лед был сырой - особенно скользкий и предательски ненадежный. Такого он еще никогда не видел.
     - Ну? - через несколько секунд окликнул его Нойманн; видимо, он хорошо чувствовал колебания Бена. - Ведь не станем же мы торчать на этом карнизе целый день, правда?
     Наверняка и более опытного человека не могла бы не встревожить необходимость двигаться по этому длинному ледяному желобу.
     - Пойдемте, - произнес Бен со всем энтузиазмом, какой смог изобразить.
     Они надели почти невесомые защитные шлемы с застегивавшимися на "липучку" подбородными ремешками, нацепили поверх шлемов фонарики. Нойманн вручил Бену пару новейших углепластиковых ледорубов с круто загнутыми клювами. Бен просунул кулаки в прикрепленные к ручкам петли, и ледорубы болтались у него на руках как никчемные игрушки.
     Кивнув Бену, Нойманн повернулся спиной к горловине пещеры, и Бен скрепя сердце последовал его примеру, потеряв из вида своего проводника - тот спускался первым. По очереди они сделали по шагу назад и сошли с карниза; их кошки врезались в лед. Первые несколько шагов оказались довольно неуклюжими. Бен старался удерживать равновесие, всаживая кошки глубоко в лед и замирая после каждого шага, пока не отступил от входа достаточно далеко, чтобы взять в каждую руку по ледорубу и всадить клювы в глянцевую поверхность. Он видел, как Нойманн спускался по круто уходившему вниз ледяному желобу с такой же легкостью, как спускался бы по лестнице. Старик не уступал ловкостью горному козлу.
     Бен все так же неуверенно, раскорячась, как паук, прижимаясь всем телом ко льду, задом наперед сползал вниз, опираясь всей тяжестью на ледорубы, которые поочередно вонзал в лед. Хруст льда под шипами кошек, резкий удар острия ледоруба, потом еще и еще... К тому времени, когда Бен наконец-то поймал ритм движения, желоб закончился, и на смену ему пришел известняк.
     Нойманн развернулся, отцепил от ботинок кошки, скинул с рук ледорубы и пошел дальше вниз. Наклон здесь был уже не таким крутым. Бен следовал за ним почти по пятам.
     Спуск был довольно плавным, словно в скале была вырублена винтовая лестница. Фонарик, закрепленный на шлеме Бена, освещал множество проходов, уходивших в разные стороны. Он мог бы свернуть в любой из них, если бы не Нойманн. Здесь не было никаких пятен красной краски, ничего такого, что помогло бы выбрать верную дорогу среди массы неверных. Судя по всему, Фриц Нойманн руководствовался своей памятью.
     Воздух здесь вроде бы был теплее, чем снаружи, но Бен знал, что это кажущееся впечатление. Стены пещеры полностью покрывал лед, следовательно, температура здесь ниже точки замерзания, а от воды, которая хлюпала под ногами, скоро покажется еще холоднее. К тому же воздух в пещере был невероятно влажным.
     Пол пещеры был густо засыпан выкрошившимися из потолка камнями и изрезан водяными промоинами. Бен то и дело чуть не падал, оступаясь на неровностях. Вскоре проход расширился, превратившись в галерею, и Нойманн на мгновение остановился и медленно повернул голову; лампа, укрепленная у него на шлеме, осветила такую красоту, что у Бена захватило дух. С потолка хрупкой бахромой свисали сталактиты, заканчивавшиеся остриями не толще, чем у вязальной спицы, навстречу им поднимались кальцитовые пни сталагмитов, а кое-где они встречались, образуя изящные колонны. Вода струилась по стенам и сочилась по сталактитам; жуткую тишину нарушал лишь непрерывный перезвон капель, падавших с потолка в воду, покрывавшую пол. Затвердевшие натеки минеральных солей образовывали террасы, а прозрачные слои кальцита свисали с потолка, словно занавеси; было видно, что грани у них зазубренные и острые. В воздухе стояла вонь от помета летучих мышей.
     - Посмотрите сюда! - сказал Нойманн. Бен повернулся и увидел прекрасно сохранившийся скелет медведя. В следующее мгновение раздался громкий бумажный звук - это проснулись, услышав их появление, и замахали крыльями зимовавшие здесь летучие мыши.
     Теперь Бен начал ощущать холод. Несмотря на все предосторожности, ему все же не удалось сохранить ноги сухими; вода проникла в ботинки, и он чувствовал, что его носки с каждой минутой становятся все холоднее. - Пошли, - сказал Нойманн. - Сюда. Он свернул в узкий проход, совершенно неотличимый от нескольких других ответвлений галереи. Этот проход плавно поднимался вверх - подъем делался все круче и круче, - а его стены сходились все ближе и ближе. Потолок тоже был невысок; будь в Бене чуть больше его шес