Дорогой костюм цвета увядших лепестков чайной  розы
отлично сидел на стройной фигуре.  Сейчас  ей  должно  было  быть  около
двадцати лет, если я не ошибаюсь. Выглядела она чудесно -  молодая  дама
из высшего света. Я почти забыла о ее существовании на  этой  планете  -
все, связанное с "Интеркомом", вспоминалось как давний сон - интересный,
захватывающий, но уже очень далекий.
   - Мы с тобой  не  виделись  лет  двести,  -  ответила  Света  на  мой
безмолвный вопрос. - Хатка нехилая. Я еле  тебя  нашла.  Отправилась  на
твою старую квартиру - там незнакомые люди. Вообще-то  давай  мне  книгу
подпиши. Я для этого и пришла.
   Светлана держала в руках книгу, изданную в Англии.
   В три минуты, к неудовольствию Антрекота, я свернула уборку. Светлана
уже выглядывала из кухни, желая обрушить на меня шквал вопросов.
   - Ты не поверишь, но я просидела в Англии два  с  половиной  года!  -
сообщила она, устраиваясь поудобнее, пододвигая к себе чашку, сахарницу,
остатки миндальных пирожных в  хлебной  корзинке.  -  Чуть  с  тоски  не
умерла. Дождь, сырость, ни одного знакомого  лица.  Тупольский  удружил,
можно сказать, дочурке.
   - Дочурке?
   - Ну, я же ему как дочь. Сослал, злодей, в Англию,  как  на  Сахалин.
Намучилась я, Татьяна, на восемь лет вперед. Два года  в  стране,  языка
которой ты не знаешь. А он мне говорит  -  учись,  развивайся.  Пока  не
выучишь английский, из Лондона ни ногой. Всю жизнь одна и та же мелодия.
   - Подожди, а разве Тупольский не в тюрьме? - удивилась я.
   После того как  я  написала  статью,  доверив  бумаге  все,  что  так
неосмотрительно рассказал  в  присутствии  моего  включенного  диктофона
Вячеслав Петрович, а потом на материале этого дела опубликовала книгу, я
полагала, что Тупольский благополучно сядет в тюрьму со своей  шайкой  и
проведет в ее мрачных стенах по крайней мере лет десять.
   Света замерла от удивления:
   - А он должен быть в тюрьме? Что он тут натворил?
   - А ты разве не читала книгу?
   - Боже мой, да ведь она на английском! Я не смогу прочесть, даже если
Славик сгноит меня в Лондоне. О,  но  это  было  чрезвычайно  приятно  -
представляешь,  иду  по  лондонскому  тротуару,  настроение  премерзкое,
дождь, как всегда, с утра зарядил, все вокруг в темно-серых  костюмах  с
бледными физиономиями и норовят выколоть глаза зонтом. И  тут  вижу  эту
книгу, и  твоя  фотография  на  обложке.  Улыбка  шесть  на  девять,  ты
довольная,  как  слон.  Я  чуть  не  прослезилась  от  такой   удачи   -
единственное родное лицо. А что, в этой книге про Тупольского?
   Неужели Светлана  ничего  не  знает?  Наверное,  Тупольский  не  стал
посвящать "дочурку" в  свои  подпольные  махинации,  а  при  ее  стойком
отношении к литературе и периодической печати он мог надеяться,  что  до
конца своей жизни  Света  так  и  не  узнает,  какой  темной  фигурой  в
закулисных играх российской действительности являлся  когда-то  ВэПэ.  А
даже если бы и узнала - насколько я помню, эта милая девчушка  не  имела
привычки задумываться  о  происхождении  стодолларовых  купюр,  которыми
расплачивалась за свои красивые, дорогие наряды.
   - Твой любимый Тупольский послужил прототипом книги.
   - Ну, ты молодец, возьми  меня  на  главную  роль  в  следующий  раз,
хорошо! Я тоже хочу забронировать местечко в истории. Что написано пером
- не вырубишь топором...
   - Да подожди, - остановила я Светкину болтовню, -  расскажи  лучше  о
Тупольском.
   - А что? Процветает, как всегда. Денег куры не клюют. Родителей  моих
обеспечил, а то они сидели и ныли с утра до вечера -  пенсия  маленькая,
жизнь тяжелая, государство не обеспечивает, долги не отдает. Он взял  да
и устроил им жизнь. А меня, значит, изверг, заточил  в  Англии.  Кстати,
припоминаю, точно-точно, тогда в Лондон приезжала  его  жена,  говорила,
что у нашего Ту-154 крупные проблемы, но он выпутается...
   - А сейчас он где?
   - Да в Москве, конечно. Если не на Канарах или в  Африке.  Москву  он
любит. Я с ним вижусь раз в неделю, он мне  квартиру  купил.  С  Ленкой,
женой его, мы в бассейн ходим. О тебе часто вспоминает.
   - Неужели?
   - Точно. Очень ценит твою сообразительность. Говорит: такую энергию -
да в нужное  русло,  но  характер  бесповоротно  испорчен  комсомольским
воспитанием. Что он имеет в виду?..
   Значит, все оказалось зря. Демократия и гласность - два  разноцветных
воздушных  шарика,  которые  каждый  раз  с   треском   лопаются,   едва
соприкоснувшись с острым углом  действительности.  Тогда  меня  чуть  не
убили ребята Тупольского. Об организации, в которой он  состоял,  писали
все газеты, общественное мнение волновалось, как океан Айвазовского.  Но
Вячеслав Петрович скользкой рыбкой, вильнув плавниками, скрылся целым  и
невредимым. Неужели с этим  нельзя  бороться,  неужели  страна  обречена
медленно разлагаться и гнить, пока ее изнутри  поедают  черви  наподобие
Тупольского?..
   Для Сержа новость о том, что наш давний  враг  живет  и  здравствует,
отдыхает в Африке и на Канарах,  вместо  того  чтобы  расплачиваться  за
вред, нанесенный обществу, тоже явилась откровением.
   - Если Тупольский на свободе, то  странно,  что  он  до  сих  пор  не
предъявил счет за твое настырное поведение. Или он решил списать долг за
давностью лет? Ведь, как мы сегодня выяснили, последнее слово все  равно
осталось за ним?
   Этой ночью я была отчаянно-энергична из-за своего плохого настроения.
Обидно узнавать, что ты оказался  проигравшим  в  игре,  которую  наивно
считал своей. В пятом раунде переговоров Сергей не выдержал и взмолился:
   - Сбавь обороты, моя агрессивная незабудка, ведь я не  Тупольский,  а
ты уже не та народная мстительница, что была раньше!
 
*** 
 
   Девятое мая, День  Победы.  Как  он  был  далек  от  солдат,  которые
проползли пол-Европы по-пластунски, и как он далек сейчас от нас! Солнце
отражалось в орденах ветеранов и в их глазах - гордых,  но  выцветших  и
грустных. Горький праздник победителей - людей  из  стальных  сухожилий,
которые не только вынесли на своих плечах победу и презентовали ее  миру
около берлинского рейхстага в 45-м году, но еще и сумели прожить полвека
после победы в таких условиях, которые показались бы жителям побежденной
страны адскими.
   Сегодня утром мне позвонил по телефону неизвестный  тип  и  предложил
встретиться, пообещав снабдить интереснейшей информацией. Неделю назад я
сказала бы ему, что  стара  и  немощна  для  подобных  игр,  но  теперь,
обозленная  неуязвимостью  Тупольского  и   ударом,   нанесенным   моему
самолюбию, я согласилась прийти в назначенный час в назначенное место.
   За  мной  увязались  Эванжелина  и  Света  и  надоедали   мне   своим
непрерывным  верещанием.  Света,  растерявшая  всех   подруг   за   годы
английского   затворничества,   твердо   вознамерилась   подружиться   с
Эванжелиной и в ее лице сразу  же  нашла  увлеченного  собеседника.  Они
обсуждали экстравагантные наряды и способы тратить большие  суммы  денег
за максимально короткие промежутки времени. Эванжелина знала шестнадцать
таких способов, Светлана  сконцентрировалась  и  выложила  все  двадцать
пять.  Об  этом  они  безостановочно  тараторили   на   заднем   сиденье
полуразвалившейся "шестерки". После того как Серж купил новые  "Жигули",
мне оставалось только надеяться, что "шестерка" окончательно  развалится
и тогда новая "семерка" перейдет в совместное  пользование.  А  пока  мы
гудели, скрежетали, дымили, в объезд добираясь до  назначенного  пункта,
так как половина улиц города была перекрыта.
   - А посмотрите, какие сережки мне подарил Максим в честь Дня  Победы,
- заявила Эванжелина, гордо двигая ушами.
   - А ты что, партизанила под Ровно или  собирала  по  крышам  фугасные
бомбы? - удивились мы со Светой.
   - Нет, просто Максим ищет любую возможность сделать мне приятное. Он,
кроме Дня Победы, Первого мая, всех профессиональных  праздников,  дарит
мне подарки даже на День  независимости  Америки  и  День  парламентских
выборов в Руанде.
   -  Ну,  мужик  дает,  -  изумилась  Света.  -  Познакомь?  А  сережки
действительно прелесть. У дарителя отменный вкус. Это бриллиантики,  да?
Надо намекнуть Тупольскому, пусть раскошелится, куплю себе такие же...
   - Не говори при мне о Тупольском, - взвилась я.
   - Молчу,  молчу,  -  заверила  Светлана,  -  и  за  что  ты  его  так
невзлюбила? Он к тебе ведь очень хорошо относится.
   - Не отвлекай Танюшу от управления транспортным средством, а то будет
три симпатичных трупа,  -  вмешалась  Эванжелина.  -  А  ты  знаешь,  на
Тверской есть такой маленький магазинчик, там...
   За один квартал да назначенного места я бросила машину  на  попечение
меркантильных болтушек и дальше отправилась пешком.
   Встреча проходила в лучших традициях детективного жанра. Мы выдержали
все параметры. Я прождала пятнадцать минут, сохраняя на  лице  выражение
задумчивой рассеянности, пока ко мне не подошел мужчина в плаще и  низко
надвинутой на  лоб  шляпе.  Черные  очки  и  наклеенные,  очевидно,  усы
довершали облик человека, решившего поиграть в шпиона. Он  быстро  сунул
мне в  руки  газету,  между  страницами  которой  лежал  плотный  желтый
конверт, и прошептал:
   - Я очень рискую. Разберетесь во всем сами,  -  и  испарился  так  же
внезапно, как и появился.
   Я недоуменно пожала плечами и отправилась в обратный путь.
   Теперь за руль уселась Света. Ввиду явной дряхлости автомобиля, я  не
стала протестовать - пусть добивает, ладно уж.  Тем  более,  что  лишний
километр за рулем по Москве  -  это  новый  микроинфаркт,  учитывая  мои
сложные взаимоотношения с коробкой передач и  сцеплением.  А  Эванжелина
вдруг сообщила нам, что овладевает мнемотехническими приемами увеличения
объема памяти, чем повергла нас в кратковременный шок.
   - Очень интересно. Не надо на меня так смотреть, - сказала она. - Это
делается просто. Я придумываю  для  каждой  цифры  особый  образ,  потом
составляю из образов сцены и так могу запомнить что угодно, любое число.
Угадайте, например, что такое "две старинные трехрублевки, нанизанные на
гвоздь?".
   - Ну и что же это такое? - скептически осведомилась я.  Но  про  себя
отметила, что Максим весьма положительно влияет на мою  подругу.  Совсем
недавно, придя в их роскошную  квартиру,  я  застала  ее  за  роялем.  С
мучительно напряженным лицом  она  пыталась  разобраться  в  аккордах  и
арпеджио, в нагромождениях диезов и  бекаров  прелюдии  Шумана,  а  ведь
Эванжелина бросила музыкальную школу после пятого  класса,  своевременно
осознав, что если и были у Чайковского, Бетховена и Черни какие-то грехи
в жизни, то она уже достаточно им за все отплатила.
   - Так вот, это номер вашей новой  машины,  -  торжественно  объяснила
Эванжелина. - Трехрублевые  купюры  -  это  две  тройки,  гвоздь  -  это
единица.  Получается   триста   тринадцать.   Теперь   вообразите,   что
накалываете бумажки на  гвоздь,  как  чеки  в  магазине,  и  никогда  не
забудете номера автомобиля.
   - Я и так не забуду. На редкость невезучее  число  -  в  обе  стороны
тринадцать.
   - Здорово, - поддержала Эванжелину Света, бросая руль и поворачиваясь
к нам, - надо мне тоже придумать такую систему.  Память  совсем  дырявая
стала! Буду тренировать!
   Я не успела объяснить этим двум увлеченным саморазвитием  красавицам,
что мнемотехнические приемы столь же мало влияют  на  состояние  памяти,
сколь мнение здравомыслящей части граждан - на результаты  референдумов,
но не успела, так как из-за Светкиного легкомыслия мы  едва  не  угодили
под колеса высокого "джипа гранд-чероки". Из "джипа" высунулся парень  и
весело, отчетливо  нас  обматерил.  Эванжелина  выставила  в  окно  свое
розовое улыбающееся личико и поздравила московского хама с Днем Победы.
 
*** 
 
   - Тот тип подбросил тебе документы,  достоверно  указывающие  на  тот
факт, что в Москве действует крупная организованная  группировка  и  она
контролирует  действия   не   только   криминальных   структур,   но   и
правоохранительных органов,  -  говорил  Серж,  раскладывая  на  кровати
материалы из желтого конверта. Здесь были вырезки из газет, разрозненные
страницы каких-то документов, ксерокопии.
   - Если снова мафия - давай не  будем  связываться  с  этим  делом,  -
кротко попросила я. - Ты же видишь - все безрезультатно. На  Тупольского
мы обрушили целый шквал им  же  подтвержденных  обвинений.  И  ничего  -
вывернулся, живет припеваючи.
   - Подожди, подожди, это же так интересно, - перебил Сергей.
   Он снова увлекся и, как охотничья собака, взявшая след,  уже  не  мог
остановиться. Конечно, я признаю, что мужчина  должен  быть  амбициозен,
что требования любимого дела должны для него  на  полшага  идти  впереди
желаний любимой женщины. Но выдрессированная,  приученная  к  тому,  что
работа для Сержа главнее всего на свете, я  иногда  с  тоской  думала  о
другом, пусть "ненастоящем" мужчине, для  которого  главным  занятием  в
жизни была бы я сама - с моими несуразными  прихотями  и  эксцентричными
наклонностями.
   - Вот, смотри, вырезки из разных газет. Нас информируют о том, что за
неделю в разных районах Москвы были совершены грабежи,  налеты,  поджоги
различных фирм.
   - Это происходит каждый день, - вяло отвечала я.
   - А вот из этого документа мы видим, что  все  эти  фирмы  с  разными
названиями и видами деятельности принадлежат одному лицу, бизнесмену Н.
   - А крутых в Москве хватает. Плюнь с балкона  -  попадешь  в  крутого
бизнесмена, владеющего  десятью  магазинами,  или  в  его  жену,  или  в
любовницу, или в собаку.
   - Но вот еще одна  забавная  деталь.  Ксерокопия,  обрывок  какого-то
документа.   Читаем:   "Необходимо   осуществить   сбор   информации   о
коммерческой деятельности  конкурентов  (планируемые  операции,  продажа
товара, отправка и доставка грузов, совершаемые сделки)..." Кто  и  кому
это поручает? Дальше. Сведения из управления статистики: перерегистрация
трех предприятий в одно новое - и заметь, все три предприятия  -  те,  о
которых упоминалось раньше, на которые кто-то покушался.
   - Передел собственности.
   - Да. И вот еще одно сообщение. "В своей квартире был убит  бизнесмен
Н.". Оригинален способ убийства - в окно забросили  с  крыши  сверток  с
тротилом, а когда он влетел в квартиру, контакты  замкнулись.  Бизнесмен
Н. кому-то не угодил.  Его  фирмы  подвергались  нападениям,  но  он  не
сдавался. Тогда в один весенний  день  его  просто  устранили,  а  фирмы
прибрали к рукам. Но эта история - всего лишь частный случай, я  выделил
эту отдельную нить из всего  клубка  информации,  заключенной  в  желтом
конверте. Очевидно,  кто-то  очень  ценит  твой  деятельный  характер  и
надеется, что ты систематизируешь все факты, найдешь недостающие  звенья
цепи...
   -  ...и  своим  хрупким   телом   заслоню   российскую   столицу   от
посягательств  зловещего  спрута,  протянувшего  к  ней   свои   гадкие,
скользкие щупальца.
   - Да, эти щупальца уже  и  так  кольцами  сворачиваются  на  ковровых
дорожках  самых  различных  государственных  учреждений  и  коммерческих
организаций, опутывают ножки депутатских кресел и крепко держат за горло
представителей криминальных структур.
   - Жерминаль.
   - Пардон?
   - Прорастание...
   - Всегда преклонялся перед твоей образованностью. Да, такое ощущение,
что все насквозь  пронизано  переплетениями  могучей  корневой  системы.
Прорастание, как ты говоришь.
   - Так. Ты за это не  возьмешься,  -  решительно  заявила  я.  Но  моя
решимость уже не играла никакой роли. У Сержа опасно блестели глаза.
   - Нет, моя девочка, я уже за это взялся. Я внедрюсь в эту систему,  в
это вредоносное образование и взорву его изнутри.
   - Тогда хотя бы женись на мне! Если нас скоро закидают тротилом,  как
твоего бизнесмена Н., я хотела бы умереть твоей женой.
   - Успеется, мой боязливый кролик. Я еще не достоин стать твоим мужем.
Кажется, созданный тобой кодекс настоящего мужчины насчитывает сто сорок
девять пунктов. А я с трудом отвечаю двадцати двум из них. Мне еще  надо
долго и упорно работать над собой. Кроме того, теперь у меня  совершенно
нет времени. Сейчас я отправляюсь на разведку -  потрясу  нужных  людей,
накопаю нужной информации.
   Вот так всегда - выслеживать мафию у него время есть, а  жениться  на
женщине, которая уже шесть лет еженощно сопит рядом с ним на подушке,  -
времени нет никогда.
 
*** 
 
   На следующий день,  в  среду,  меня  разбудил  длинный  междугородный
звонок. Сквозь сон я шарила  рукой  в  поисках  телефонной  трубки,  но,
естественно, натыкалась на пушистую морду Антрекота.  Пришлось  оставить
мысль о том, чтобы мирно поспать еще пару  часочков.  Я  открыла  глаза,
прочитала на физиономии Антрекота укор: "Да бери  же  скорее,  я  сейчас
совсем оглохну" - и услышала голос моего английского издателя.
   - Здравствуйте,  Татьяна,  -  сказал  Тимоти  Роцтол  на  безупречном
английском языке с изысканными лондонскими модуляциями, -  надеюсь,  мой
звонок не оторвал вас от важных дел?
   - Что вы, что вы, - горячо заверила я англичанина, испытывая  большие
проблемы с артикуляцией (хуже нет - спросонья говорить на чужом  языке),
- я только что закончила завтрак и принялась ждать,  какими  интересными
событиями порадует меня судьба сегодня. И вот позвонили вы.
   Антрекот издевательски хмыкнул.
   - Искренне рад, что я таким образом могу выступить  в  роли  вестника
судьбы, ведь у меня есть  чрезвычайно  заманчивое  и  выгодное  для  вас
предложение. Если, конечно,  вы  не  очень  заняты  и  в  вашем  плотном
творческом графике найдется место для него...
   Тимоти Роцтол всегда так изысканно вежлив, что я боюсь, не оскорбляют
ли его утонченный джентльменский слух  мои  бесхитростные  "здрасьте"  и
"пожалста". Ну же, не томи, выкладывай, что там у тебя.
   - Скажите, Татьяна, вы, наверное,  сейчас  напряженно  работаете  над
очередной книгой?
   - Несомненно. Над книгой, и очень напряженно.
   У Антрекота  остановилось  дыхание.  До  этого  момента  он  все  еще
опрометчиво полагал, что честность  фигурирует  в  списке  присущих  мне
положительных качеств.
   - И мне не хотелось бы отрывать вас от этого творчества,  но,  видите
ли, ваша книга так успешно разошлась, что у меня появилась идея...
   С  многочисленными  подталкиваниями  через   труднопреодолимые   рифы
вежливых  форм  английского  синтаксиса  мне  удалось  в  конце   концов
заставить Тимоти выложить свою идею. Он предложил  написать  современный
детективный роман. Место  действия  -  Москва.  Можно  отталкиваться  от
реальных фактов, а можно все выдумать. Главное - чтобы это был  детектив
и чтобы на обложке стояла моя фамилия и, как прежде, сияла фотография.
   - Если в принципе вы согласны... Согласна ли я! Давно я не испытывала
такого энтузиазма. Ведь я в очередной раз плотно сижу на мели, и мне  не
терпится  вновь  испытать  сладостные  ощущения  при  виде   того,   как
пополняется мой валютный счет.
   - ...то я вышлю по факсу  контракт.  Сумма  гонорара,  скажу  вам  по
секрету, будет для вас приятной неожиданностью. Кроме того, мы хотели бы
пригласить вас на дни издательства пятнадцатого  -  двадцатого  июня.  К
сожалению, мы не можем оплатить дорогу, но берем на себя  все  остальные
расходы. Мы  хотим  собрать  вместе  всех  ныне  здравствующих  авторов,
которые когда-либо сотрудничали с издательством. Как вы думаете, удастся
ли вам приехать?..
   Когда я положила  на  место  телефонную  трубку,  Антрекоту  пришлось
добрых полчаса прятаться от меня, чтобы я не придушила его  в  радостном
порыве ликования.
   ...Андрей Палыч Зубов, толстый, импозантный,  интересный,  перехватил
меня, когда я летела к Эванжелине поделиться горячей новостью и  узнать,
не осталось ли у нее свободной заначки в две тысячи долларов, чтобы  мне
летом отправиться в Англию.
   Андрей Палыч мелодично посигналил, и я переместила свое стройное тело
на сиденье е