ка какой-то  убогой.  Shabby,  как  сказал  бы  Дэниэл.  Шторы  из
иранского тюля на окнах - столь  тщательно  подобранные  -  безвкусными,
любимая арабская кровать  -  плацдарм  военных  действий  между  мной  и
Сергеем - громоздкой, а ковер на полу - прежде мягкий и пушистый -  весь
в затяжках.
   Досталось, как всегда это бывает, самому беззащитному.
   - Антрекот, - заорала я, - а ну иди сюда!
   Антрекот  появился  мгновенно,  и  на  его  лохматой  морде  читалось
удивление, почему это я вопреки негласному закону  вдруг  решила  выдать
ему куриную ногу не на кухне, а прямо в спальне?
   - Антрекот, - я взяла бедного кота  за  шкирку,  -  ты,  блин,  когда
прекратишь цеплять ковер когтями?
   Ну, мой кот  тоже  не  лыком  шит.  Он  одарил  меня  примерно  таким
взглядом: ты что, больная? Отпусти сейчас же одежду  и  не  хами.  И  он
прав. Чем преследовать животное, лучше купить  новый  ковер.  Завтра  же
распечатаю  дискету,  накопаю  разоблачений,  продам   их   американской
Эн-би-си, куплю ковер.
   Нет, я точно не меняюсь - сплошная маниловщина!
 
*** 
 
   А распечатать текст с дискеты  оказалось  не  так-то  просто,  как  я
думала. В среду я отправилась в гости  к  давнему  знакомому  -  Евгению
Васильевичу.  У  Евгения  прогрессирующая  близорукость  от  постоянного
общения с дисплеем компьютера, очки уже где-то минус двенадцать.
   Себя он в  контексте  называет  компьютерным  гением,  хотя  собратья
программисты тоже не отрицают его некоторых способностей в этом плане.
   В огромной прохладной  комнате  (а  на  улице  было  довольно  жарко)
мерцали в полумраке разноцветные  экраны  пяти  или  шести  компьютеров.
Евгений  священнодействовал  -  некоторые  люди  стремятся  любое   свое
телодвижение или высказывание обставить с максимальной  значительностью.
Нехилая конторка, подумала я, оглядываясь.
   Евгений сразу и решительно мне отказал:
   - Нет, нет, нет, родная, и не проси! На мне сеть из  тридцати  восьми
компьютеров фирмы. Я, конечно, несказанно рад тебя видеть, я даже  и  не
мечтал  об  этом  последние  три  года,  но  твою  дискету,  которую  ты
неизвестно откуда выдрала, я смотреть здесь не буду. Ты что,  родная,  я
не самоубийца. Я только что внедрил исключительно остроумную  программу,
можно сказать, програм-мищу, мне за  нее,  возможно,  дадут  Нобелевскую
премию, а тут" ты со своей дискетой. А вдруг  она  грязная?  Где  ты  ее
взяла? Что на ней?
   - Да просто текст. Ну, я ее на работе записала.
   - Вот на работе и распечатывай.
   - Так закрыли же мою фирму.
   - А где это ты работала?
   Я замялась. Может быть, наврать? Но мне  для  этого  нужна  некоторая
предварительная подготовка, иначе  я  начинаю  стремительно  краснеть  -
остаточный   рефлекс,   воспоминание   о   свойственной   мне   когда-то
порядочности.
   -  Работала  я,  Женя,  в  одной  посреднической  фирме.   "Интерком"
называется, - честно ответила я дотошному очкарику.
   - Да что ты! А я читал! Родная, дак ты на мафию  работала,  они  ведь
живым товаром спекулировали, девиц за границу вывозили.
   - Где ты читал? - всполошилась я, как курица, из-под которой  внаглую
увели яйцо.
   - В газете. В какой же? -  Евгений  задумался.  -  А,  в  "Московском
комсомольце". Или, постой, нет...
   Опять меня кто-то обогнал! Я взмолилась:
   - Женечка, милый, распечатай!
   -  Ну  ладно,  -  смирился  гений,  критично  оглядывая  мою   полную
трагической мольбы фигуру. И, задержав взгляд  на  коленке,  не  богатой
мясом, добавил:
   - Тогда пойдешь со мной в ресторан.
   Неужели у программистов появились деньги на ресторан и  когда  это  я
стала его интересовать?
   - На все согласна, только распечатай мне ее!
   - Ну ладно. Если это обычный текстовый файл, то опасности здесь может
не быть. Сейчас проверим, что тут у тебя. Компьютерные  вирусы,  дорогая
моя, разнообразны по характеру  действия  и  степени  вредности.  Бывают
собственно вирусы - программы,  способные  тиражировать  самих  себя,  и
троянцы - мини-программы, внешне полезные, но при стечении  определенных
обстоятельств они ведут себя просто по-хамски. Например, специально  для
тебя: итальянский вирус - по экрану начинает бегать  рожица.  Или  вирус
длиной 1813 байтов - обычно он сильно замедляет работу компьютера, но  в
один черный день может к тому же стереть всю  память.  Мне  после  этого
останется только повеситься на шнуре от принтера.
   В этот момент экран замигал красным огоньком,  загудел  процессор,  и
появилась надпись. "Danger!" .  Евгений  взбрыкнул  на  стуле,  выхватил
дискету и протянул ее мне двумя пальцами, как что-то гадкое и противное.
   - Забери, унеси и больше сюда с этим не приходи!
   - Да что же тут?
   - Читать умеешь?
   Евгений Васильевич поправил  громоздкие  очки,  впихнул  мне  в  руку
дискету и стал торопливо пододвигать меня к выходу.
   -  Давай-давай,  топай  отсюда.  Банк   данных   нашей   сети   стоит
полмиллиарда.  У  меня  на   всех   компьютерах   установлена   новейшая
антивирусная защита. Но ты принесла что-то совсем мерзкое. Забирай.
   Я разозлилась. Трясется над своими  компьютерами,  как  зоопарковская
обезьяна над эквадорским бананом, а у меня все планы из-за него рушатся.
   - Знаешь, если бы ты действительно был компьютерным  гением,  каковым
себя считаешь, то ни за что такого случая не упустил бы. Новый вирус  на
дороге не валяется! Мог бы что-нибудь придумать. Ну  я  же  эту  дискету
как-то списала, и ничего, компьютер не взорвался. Ну, пожалуйста...
   -  Извини,  Татьяна.  Найди  себе  какого-нибудь  частника-камикадзе,
компьютеры сейчас у каждого пятого, он тебе распечатает. Если сможет.
   - Да пошел ты!
   Я круто развернулась и вышла из кабинета. Я, конечно, и раньше знала,
что Женька нудноват, но не до такой же степени! Спит, наверное,  тоже  с
компьютером, это и отражается на характере. Как можно  так  расстраивать
беременную женщину!
 
*** 
 
   Вечером к  нам  в  гости  пришла  Марина.  Почему-то  с  беспричинным
подарком. Хорошая она женщина, несмотря на ущербного мужа.
   - Ты сейчас  просто  обязана  купаться  в  положительных  эмоциях,  -
сказала Марина, разворачивая пакет, в котором  переливалась  белоснежным
шелком блузка от Армани. - Я купила ее сегодня специально для тебя.
   Я попыталась возразить, выставляя в качестве аргументации  непомерную
цену такой вещи, но до неприличия вяло.
   - Ты же знаешь, что деньги у меня есть. Мне так хотелось сделать тебе
приятное.  Серж  уже  знает  про  это?  -  Марина  указала  пальчиком  с
наманикюренным перламутровым коготком на мой, пока еще плоский, живот.
   - Пока молчу.
   В прихожую вышел Сергей. Антрекот,  как  обычно,  висел  у  него  под
мышкой, а в расстегнутом вороте спортивного костюма  виднелась  широкая,
накачанная  и  умеренно-волосатая  грудь.  Я   почувствовала   невольную
гордость. Супермен, что и говорить.
   - Ну что, заговорщицы, шушукаетесь? Пойдемте в гостиную.
   - А мне подарок  сделали,  -  скромненько  промяукала  я,  предъявляя
драгоценный пакет.
   - Это за какие такие заслуги? - удивился Серж.
   - Повод действительно есть, - таинственно улыбнулась Марина.
   - Ну ладно, загадочные вы мои, пошли выпьем, обмоем  кофту,  или  что
там у тебя. У меня тоже есть для вас подарок.
   Предрассудки это все, что беременным нельзя пить. Я вот  выпила  -  и
ничего. Серж достал из  своих  бесконечных  запасов  прекрасный  вермут,
удивительно славно прогревший наши пищеводы. Также чистой нотой в  гамме
выпитого в этот вечер прозвучал "Реми Мартин" урожая 88-го  года.  Потом
мы смастерили неплохой коктейль, после чего любовь друг к другу, до поры
до времени  загнанная  на  окраины  души,  вольным  потоком  устремилась
наружу. Серж сидел на полу в обнимку с Мариной и говорил ей  -  Маринка,
да ты ведь классная девчонка!  Я  гуляла  полуголая  в  новой  блузке  и
цеплялась к Антрекоту. Сергей пытался поцеловать мою  берцовую  кость  и
восхищался хрупкостью щиколотки. Марина клялась, что полюбила меня сразу
же, как только увидела в первый раз на  теннисном  корте,  и  предлагала
своего парикмахера. Слово "парикмахер" уже не поддавалось выговариванию,
и у нее получалось "кракримахер". Я захлебывалась  в  потоке  искреннего
обожания, который они выплескивали на меня. Как и все  редко  выпивающие
граждане, мы на 50 процентов имитировали опьянение. Потому что так  было
веселее.
   Закончили гонкой с препятствиями. Серж был картингом и с диким  ревом
наращивал  обороты  двигателя,  мы   с   Мариной   изображали   гонщиков
"Формулы-1", трассой являлся путь из кухни в спальню, основными четырьмя
препятствиями конечно же Антрекот. Мы с грохотом и  визгом  носились  по
квартире, время от времени невинно падая все вместе на пол, и это,  надо
отметить, подтверждало нашу старомодную неиспорченность и щепетильность.
Тринадцатилетние дети на нашем месте стали  бы  играть  не  в  гонки,  а
бесхитростно занялись бы групповым сексом.
   У  каждого  из  нас  был  свой  повод,  чтобы   так   безответственно
расслабиться. Сергей играл в кошки-мышки с радиоактивными торговцами и в
любой момент мог засветиться. Марина утратила предмет, которому  она  на
протяжении последних лет замужества привыкла оказывать  противодействие,
и вынуждена была выслушивать за своей  спиной  убийственные  комментарии
знакомых дам относительно деятельности своего мужа. Я  вообще  болталась
между небом и землей - безработная, беременная, покинутая Эванжелиной.
   Уже  совсем  ночью  я  приставала  к  Марине  с  просьбой   раздобыть
компьютер, чтобы распечатать секретные документы. Она отвечала, кажется,
что отправила свой компьютер к родственникам для ребенка, но  ради  меня
она готова  выписать  его  обратно,  К  сожалению,  Марина  не  захотела
остаться на ночь, и немало усилий нам пришлось положить на вызов  такси.
Сергей не попадал пальцем на нужную кнопку, мы ему как  могли  помогали,
он постоянно отвлекался, телефон периодически  падал  на  Антрекота,  мы
втроем с  воплями  сочувствия  оказывали  Антрекоту  первую  медицинскую
помощь.
 
*** 
 
   Наутро мы проснулись. Последовательное ощупывание отдельных  участков
тела позволило  убедиться  в  том,  что  все  кости,  к  счастью,  целы.
Обнаружила я себя в нашей арабской кровати относительно голую,  то  есть
голую, но в чулках. Любимый собутыльник  лежал  рядом  и  сосредоточенно
изучал потолок.
   - По какому поводу мы вчера веселились? - глухо  и  серьезно  спросил
он.
   - Не помню.
   - А Марину куда дели?
   - Не знаю.
   - Проклятье, - инертно промычал басом Серж и  вытащил  из-под  одеяла
Антрекота. - На, держи своего кота. Извращенец пушистый.
   - Антрекот, не стыдно подглядывать? - укоризненно  спросила  я  кота,
держа его перед своим носом.
   "А то я вас не видел", - ответил Антрекот глазами.
   - Да. Каждый раз одно и то же. Будем завязывать с вечеринками.
   - Но в принципе мы еще не хроники.
   - Перед Мариной неудобно.
   - Она тоже была хороша.
   - А что ты ей там про компьютер плела? - Я?
   - Да, ты, ты. Про какую-то секретную дискету.
   Неужели  проговорилась?  Не  буду  больше  пить.  Никогда.  Только  в
исключительно редких случаях.
   После обеда я наконец-то собралась с духом и позвонила  Марине.  Надо
было выяснить, что еще я ей наболтала.
   - Мариночка, - заныла я в трубку, - что мы  вчера  устроили,  а?  Так
неудобно... Хотя с другой стороны - повеселились классно.
   -  Ой,  я  давно  так  не  смеялась!  Но  мы  же  не  делали   ничего
непристойного, а? - Маринин голос  тоже  звучал  несколько  смущенно.  -
Честно говоря, я с трудом восстанавливаю в памяти вчерашнее событие.  Мы
слишком много всего намешали, надо было пить что-то одно.
   - А почему ты у нас не осталась?
   - А не помню. Надо было остаться. Кстати, если тебе нужно распечатать
роман, то я найду компьютер.
   - Какой роман? - оторопела я.
   - Как какой? Твой. Ты  вчера  сказала,  что  написала  роман  покруче
"Унесенных ветром", такой трогательный, сентиментальный - для женщин,  и
он у тебя на дискетах. Но ты никак не можешь его распечатать, потому что
ни у кого нет времени на шестьсот страниц. М-да... Долго писала-то?
   Вот  на  какую  изощренную  ложь  я  способна  в  пьяном   состоянии!
Интересное открытие. Я попросила  Марину  не  беспокоиться  -  справлюсь
как-нибудь сама.
   А что сказать Сержу? Посвятить его, обладательницей какой  информации
я являюсь? Но ему сейчас не до меня.
   Сергей собрался на очередную встречу с атомными  продавцами,  взял  с
собой газовый пистолет - девятимиллиметровый "рек-майами"  -  и  оставил
меня одну. Как будто ему может  помочь  газовый  пистолет!  У  противной
стороны, я ручаюсь, на вооружении танки и пулеметы!
   А я снова отправилась на поиски  свободного  и  стойкого  к  инфекции
компьютера.
   ...Это что же такое! Москва буквально  напичкана  импортной  техникой
всех разновидностей, марок и конфигураций, но ни один человек  не  хочет
распечатать  мне  пятнадцать  страниц   текста.   Боятся   вируса,   как
квалифицированные проститутки.  Обошла  три  конторы  и  везде  получила
отказ. Счастье, что мой стойкий организм не  предъявил  наутро  счет  за
вчерашнюю попойку: с похмелья, раздраженная новыми отказами, я  была  бы
страшна.
   На Кутузовском проспекте, выходя из здания, на пятом  этаже  которого
работал в одной фирме знакомый программист, в прошлом -  ответсек  одной
из районных газет столицы (он, как  и  предыдущие  двое,  отказался  мне
помочь),  злая  и  нервная,  я   наткнулась   на   Вячеслава   Петровича
Тупольского. Слава Богу, хоть одно приятное лицо за это премерзкое утро.
   Хотя сентябрь подкатил к двадцатым числам, солнышко стало припекать -
решило, наверное, порезвиться напоследок. Я взмокла в своей легкой белой
куртке, которую надела в ожидании осеннего дождя, волосы кучковались  на
лбу влажными сосульками, настроение было  отвратительным,  и  Тупольский
оказался весьма кстати. От него веяло  великолепной  свежестью  дорогого
одеколона, глаза, как обычно, синели льдинками  (я  бы  с  удовольствием
нырнула сейчас в ванну со льдом), борода напоминала  о  Деде  Морозе  из
зимнего заснеженного леса. На фоне взмыленных теток в плащах и мужиков с
прилипшими к спинам рубашками  ВэПэ  смотрелся  компактным  айсбергом  с
минусовой температурой поверхности.
   Он схватил  мою  руку,  горячую  и  липкую,  словно  заварное  тесто,
отсаженное на раскаленный противень, затряс ее так, что я задергалась, и
повлек меня в ближайшее  кафе  -  в  сумрак  и  прохладу,  к  ванильному
мороженому и ледяному вишневому коктейлю. Мужчина с деньгами  -  великое
дело. Он всегда уместен и везде звучит.
   Тупольский мне обрадовался. Мы не виделись около месяца,  хотя  он  и
засек меня в толпе меломанов в концертном зале, где  мы  слушали  Первый
концерт Чайковского. Не подошел, потому что я была с Мариной. Почему они
все так ее не любят, несчастную?
   ВэПэ рассказывал о своей фирме, о Светке,  которую  он  отправляет  в
Англию учиться, я трудилась над мороженым и  думала:  попросить  у  него
компьютер или нет?  У  него  наверняка  дома  есть.  Но  тогда  придется
объяснять, что у меня там такое на дискете. Да и подло портить компьютер
хорошему человеку. Ладно, пусть живет.
   - Что же, Марина к вам заходит?
   - Заходит, Вячеслав Петрович. Вчера вот зашла. Вы ее тоже не любите?
   - Почему вы так решили? Просто она много лет была женой  Дроздовцева,
а после того, как мы узнали его подноготную... Я просто удивился, что вы
нашли общий язык. Вы-то, конечно, с кем  угодно  найдете  язык.  Но  вот
Марина. Она старше вас, а женщины не любят находиться  в  компании,  где
они не могут претендовать на роль самой маленькой и любимой.
   Петрович заметил, что я успешно  расправилась  с  мороженым,  поискал
глазами  за  моей  спиной,  и  к  нему  мгновенно  подлетел  сладкий   и
подобострастный официант.
   - Татьяна, "апельсиновое суфле с плодами киви" - звучит  красиво,  но
вполне может оказаться ерундой. Рискнете?
   Я   кивнула,   и   через   минуту   передо   мной   выросло   сложное
волнообразно-подрагивающее сооружение. Я прицелилась.
   - Не знаю, что же делать  со  Светкой?  Она  лезла  к  Дроздовцеву  и
добилась своего - вы знаете, что  он  с  ней  сделал.  Олег  получил  по
заслугам. Но теперь Света совсем съехала с тормозов. Дроздовцеву  выпала
честь, так сказать, поднять шлагбаум, и теперь у меня в глазах рябит  от
Светкиных поклонников. Сегодня она с одним - завтра  с  другим.  Неужели
она со всеми ними, извините за выражение, спит?
   Тупольский  даже  покраснел.  Скромняга.  Другой  на  его  месте,  не
смущаясь, употребил бы гораздо более сильный и  получивший  повсеместное
распространение глагол.
   - А в Англии? Остается надеяться только на осмотрительность  англичан
и языковой барьер. А я ведь ей не отец, она в любой момент может послать
меня к черту с моими нравоучениями.
   Святая простота. Я даже  перестала  обрабатывать  суфле.  Да  как  же
Светка его пошлет? Да она, словно вакуумная присоска, сама  от  него  до
конца жизни не отстанет.  Света  не  дура  и  понимает,  что  без  денег
Тупольского она - всего лишь заурядная девица, которых сейчас, красивых,
длинноногих, в столице бескрайнее море.
   - Светка у меня была, - сказала я решительно. Не могу  смотреть,  как
страдает хороший человек. - Она вас не бросит. Она вас почти любит. Пока
- за ваши в нее капиталовложения. А через пару лет,  Бог  даст,  полюбит
по-настоящему. Светка и сейчас заметно изменилась. Она сказала мне,  что
вы единственный человек, которого волнуют  ее  проблемы,  а  она  к  вам
несправедлива.
   - Правда? - Тупольский на глазах начал было уменьшаться, оседать, как
мое суфле, но тут же быстро сконцентрировался и сосредоточенно  принялся
отсчитывать деньги от пачки купюр - эта нехитрая  операция  помогла  ему
преодолеть внезапно нахлынувшую после моих слов горячую волну  смущения.
- Таня, к сожалению, я должен идти. У меня встреча. Было приятно с  вами
встретиться. У вас дар поднимать другим настроение. Куда вас подбросить?
   - А разве вы на машине? Спасибо, все было очень вкусно.
   - А вы ее не заметили? Машина ехала за мной следом.
   Нет, он положительно  сделался  миллионером.  Недалеко  от  кафе  под
сине-красным знаком "стоянка запрещена" припарковался серый  "крайслер".
Солидно и неброско.
   Высадив меня около моего дома, ВэПэ на прощанье сказал:
   - Если нужна помощь - сразу ко  мне.  Телефон  знаете,  надеюсь.  Там
автоответчик, но вы его не пугайтесь. В  гости  приезжайте.  Я,  кстати,
похоже, скоро сильно развернусь и тогда буду сватать  вас  на  должность
директора службы "паблик рилейшнз".
   Я энергично замахала руками:
   - Ну нет, хватит с меня этого!
 
*** 
 
   Конкретное подтверждение того, что в мире неспокойно, мы  получили  в
понедельник, 22 сентября.
   Серж пропадал два дня со своим бизнесменом-англичанином, которому  он
усиленно навешивал на уши макароны из оружейного плутония.  Он  все-таки
добился своего - ему поверили и  даже  один  раз  уже  пытались  продать
отработанные материалы из атомного реактора, которые они с  англичанином
возили в лабораторию для анализа. Следующим шагом, по идее, должна  была
стать покупка настоящих радиоактивных элементов.  Сергей  и  сам  вполне
сошел бы сейчас за полкило урана - энергию он излучал  бешеную,  а  дома
появлялся, как депутат в приюте для престарелых - отметиться. Я  одичала
и очень устала бояться за него.
   Марина развлекала  меня  в  этот  день  как  могла.  На  "вольво"  мы
отправились в подмосковный фешенебельный поселок,  охраняемый  милицией,
где у Марины была шестикомнатная квартира в доме-"крепости". Иностранные
бизнесмены,  понимаете  ли,  неуютно  чувствуют  себя  в   криминогенной
столице. И некоторые предприимчивые компании  отстроили  для  них  жилые
комплексы в стиле fortress в  подмосковных  лесах.  Искусствен