т момент  за  окном  раздались  крики,  свежий  весенний  воздух
прорезала короткая автоматная очередь, и в  дверь  вломился  разъяренный
Серж, на котором висел автомат и два охранника. Тут же зазвенело стекло,
и через окно, головой вперед, влетел еще один накачанный секью-рити-мэн,
а за ним следом на подоконник эффектно вскочил Максим с пылающими щеками
и галстуком, съехавшим набок.
   В следующую секунду комната уже представляла перрон  железнодорожного
вокзала  в  момент  отбытия  поезда  дальнего  следования  -  мы   жарко
обнимались. Сергей бросился ко мне, Максим  накинулся  на  Эванжелину  и
стал целовать ее во все доступные взгляду места.
   - Эванжелина! . - изумился Серж. -  Ты!  Он  бросил  меня  обратно  в
кресло, схватил Эванжелину за голову и едва не вывернул ей шею:
   - По этим сережкам я опознал тебя в морге! Но кто тогда сгорел в моей
машине?
   - Вы о чем? - удивился Максим.
   На полу копошился порезанный оконным стеклом охранник. Мы  наконец-то
вспомнили о Тупольском. Его лицо было белым как снег.
   - Уходите, - глухо сказал он. - Уходите все!  Мое  доброе  сердце  не
выдержало. Да, он страшный человек, но он потерял Светку,  которая  была
ему как дочь.
   - Вячеслав Петрович... - начала было я.
   - Уходите же! - рявкнул Тупольский.
   Наши мужчины не стали выяснять подробности. Сергей, сдвинув на  спину
автомат, легко подхватил на руки свое драгоценное сокровище,  сверкавшее
зеленью, как изумруд, Максим  освободил  Эванжелину,  и,  сопровождаемые
кровожадными взглядами неудовлетворенных охранников, мы быстро  покинули
пределы загородной резиденции Тупольского.
   - Я выставил пост около больницы, - объяснял в  машине  Сергей.  -  И
скоро мне сообщили, что тебя  увезли  какие-то  подозрительные  типы.  Я
вооружился, по дороге наткнулся на Максима -  он  метался  по  городу  в
поисках Эванжелины - и взял его с собой. А у тебя крепкий удар, Макс!
   Максим и Эванжелина целовались на заднем сиденье.
 
*** 
 
   Я снова была водворена на больничную койку. Эванжелина,  несмотря  на
страшно соскучившегося мужа, осталась ночевать в палате. Это обошлось ей
в пятьдесят долларов (!),  переместившихся  в  карман  мрачно-нагловатой
бородатой медсестры. Дня четыре я ничего не ела, и Серж, который навещал
меня пятьсот три раза в сутки, с ужасом замечал, что те немногие  мягкие
места, которые еще когда-то были на моем теле, постепенно сходят на нет.
Так как Эванжелина решила, что в ее  присутствии  процесс  выздоровления
ускорится, она прочно обосновалась  в  больнице.  Поэтому  Максиму  тоже
пришлось часто навещать меня. Он приносил цветы, молчаливый и  грустный,
и розы стояли в трехлитровых банках на полу и подоконнике.
   - Бедный  мой  Максим,  -  жаловалась  Эванжелина,  -  Андрея  Палыча
арестовали.   Какие-то   нарушения   обнаружили.   Максим    переживает.
Представляю, вот будет сюрприз Веронике Львовне, когда она  вернется  из
Флоренции. Сейчас посадить честного бизнесмена ничего не стоит - столько
всяких бюрократических закорючек. Но должно быть, скоро его освободят.
   Я скептически оценивала шансы Андрея Палыча вскоре  увидеть  небо  не
разлинованным на квадраты тюремной решеткой.
   Относительно нестарый организм брал свое, я снова начинала радоваться
жизни. За окном разворачивалась панорама прекрасной весны, цвели яблони,
солнечные дни чередовались с дождливыми, воздух был свеж и чист.
   Мне было жаль погибшую Светлану  и  ее  несчастных  родителей,  но  я
эгоистично радовалась спасению Эванжелины.
   Эванжелина очаровала мужскую половину  медперсонала.  На  ее  совести
было несколько сорванных операций, потому что хирургов теперь влекло  не
в  операционную,  а  в  нашу  палату.   А   я   постепенно   покрывалась
фиолетово-зелеными  синяками,  так  как,  чтобы  замаскировать  истинную
причину визита к нам, врачи, все как один, лезли ко  мне  под  одеяло  и
начинали щупать меня холодными, железными пальцами.
   - ...О, вот это новость!
   Эванжелина лежала на соседней кровати и читала старую газету.
   -  Слушай.  "Вчера   утром,   девятнадцатого   мая,   два   охранника
"Инвестприватбанка" были найдены на  своем  рабочем  месте  в  состоянии
глубокого обморока. Через несколько часов, доставленные в больницу,  они
скончались. Причина смерти, очевидно, отравление газированным напитком".
Как тебе это нравится?
   Я  отложила  в  сторону  том  Джека  Лондона.  Не  слишком  ли  много
совпадений?
   - Я вспомнила, ведь именно девятнадцатого мая Максим позвонил  нам  и
сказал, что кто-то увел полмиллиона долларов из этого банка, но сведения
об этом событии циркулируют на уровне слухов, так как похищенные  деньги
попали в банк  незаконно  и  как  бы  не  существуют...  Помнишь,  и  ты
отравилась тоже девятнадцатого?
   Да. Я молча смотрела на Эванжелину, а в  голове  происходили  сложные
перемещения: факты танцевали менуэт, выстраивались  то  в  одном,  то  в
другом порядке, менялись местами и наконец  замерли  в  едином  стройном
рисунке. Эванжелина посмотрела на  меня  и  вслух  выразила  мою  тайную
мысль:
   - Ты отравилась рыбой. А может быть, газировкой, которой запивала эту
рыбу? "Черри-лэмон", я достала бутылку из  Светкиной  сумки!  Постой!  Я
ведь еще тут  кое-что  видела!  -  Эванжелина  нырнула  в  ворох  газет,
возбужденно  что-то  бормоча.  -  Вот!  -  закричала  она  торжествующе,
предъявляя  фотографии  двух  молодых  парней,  напечатанные  в   другом
издании. - "Два охранника московского банка..." Это он! Я  видела  этого
парня вместе со Светой! Они мило беседовали.
   - Не может быть! Не может быть, чтобы Светлана сумела реализовать наш
план! Это невозможно!
   Мы уставились друг на друга, не веря в свою догадку.  Я  вытащила  из
сумочки   Эванжелины   радиотелефон    и    набрала    номер    приемной
"Инвестприватбанка". Ответил приветливый женский голос.
   - Здравствуйте, это говорит Елена Новикова из коммерческого агентства
по подбору персонала, - представилась я.
   Эванжелина  удивленно  посмотрела  на  свою  нежно-зеленую   подругу,
показывая,  что  для  полудохлого  заморыша,  едва  оправившегося  после
отравления, я чересчур резва.
   - Мы направляли к вам  Светлану  Ташникову  для  участия  в  конкурсе
секретарей-референтов.
   - Минутку, я посмотрю в списках, - отозвалась женщина.  Было  слышно,
как она шуршит бумагами. - Да, Светлана Ташникова, двадцати лет. Мы дали
ей  возможность  продемонстрировать  свои  способности.  Она  отработала
неделю, с  пятнадцатого  по  девятнадцатое  мая,  как  и  все  остальные
претендентки. К сожалению, она не выдержала испытания. Нас не устроил ее
английский, а также в свой предпоследний  день  она  ухитрилась  пролить
горячий кофе на одного из учредителей банка. Надеюсь, ваше  агентство  в
дальнейшем будет более строго отбирать рекомендуемых вами кандидатов.
   - Огромное спасибо.
   Я вдавила обратно антеннку радиотелефона.
   - Света устроилась в  банк  пятнадцатого  мая,  в  понедельник,  а  в
пятницу, девятнадцатого, уже вылетела оттуда.
   - И в ночь с четверга на пятницу прикарманила  полмиллиона  долларов!
Неужели это все-таки она? - Эванжелина покачала головой. - Нет, не  могу
поверить, что такое возможно! Ограбить банк. Это на  бумаге  и  в  твоем
изложении все гладко, но представить, что это происходит наяву!  Неужели
ей все удалось? Слушай, я вспомнила. Когда я встретила  ее  в  подъезде,
она несла спортивную сумку, явно не очень легкую. Может быть,  там  были
деньги и она хотела их отвезти куда-нибудь и спрятать? Вот почему ей так
срочно понадобилась машина!
   Нет, это казалось просто фантастикой, что Свете  удалось  реализовать
наш план. План, который полностью был построен на допущениях  фактически
невозможного, который требовал для своей успешной реализации целого ряда
счастливых совпадений.
   - Значит, она не рассчитала силы  яда,  добавленного  в  газированную
воду. Охранник, который ей помогал, выпил для конспирации "Черри-лэмон",
пару раз, как и задумывалось, сбегал в туалет, но потом он и его коллега
впали в прострацию, знаю по себе, затем потеряли  сознание.  А  рядом  с
ними не было Эванжелины и некому было вызвать "Скорую помощь".  А  утром
Светлана, пользуясь суматохой и тем, что в пятницу она уже была свободна
от этого рабочего места, попрощалась с Олегом Леонидовичем и улизнула из
банка. И сделала нас с тобой соучастницами ограбления.
   - Класс! - восхищенно выдохнула Эванжелина. Ей совершенно не  претила
мысль оказаться в роли грабительницы. - Но как же  несправедливо!  Такое
изящное ограбление: сейф невредим, сигнализация в  порядке,  полмиллиона
долларов в удобной упаковке оказались в  этот  день  в  банке  -  просто
фантастическое везение! А  оба  участника,  провернувшие  эту  блестящую
операцию, мертвы, и зеленые бумажечки сгорели в огне.  Представляю,  как
лопался, пузырился полиэтилен и обугливались спрессованные пачки купюр!
   - Света... Кто бы мог ожидать! Вот пообщалась  с  Тупольским  и  тоже
решила преступить закон. А ведь у нее было все - зачем  ей  понадобились
эти деньги?
   - А как она оперативно  все  провернула!  Когда  мы  ходили  в  банк?
Одиннадцатого мая, да?  Вечером  сидели  на  кухне  и  продумывали  план
ограбления. А пятнадцатого она уже устроилась секретаршей.
   - Цепь невероятных совпадений. Что  именно  в  этот  период  в  банке
проходил конкурс и  всем  претенденткам  давали  возможность  поработать
неделю, что шифр сейфа не успели изменить, что именно в  последний  день
поступили деньги, исчезновение  которых  владельцы  банка  предпочли  не
афишировать.
   - Таня, - серьезно посмотрела на меня Эванжелина. - Я должна  сказать
тебе одну вещь. Ты гениально разрабатываешь планы.  Мы  с  тобой  должны
тоже ограбить банк. Теперь уже самостоятельно.
   - Не говори глупостей! - возмутилась я. - Вон  Света  попробовала!  И
получила от Господа Бога такую  оплеуху,  что  прямиком  отправилась  на
небеса.
   В  палату  вошел  Сергей,  почему-то  совершенно  счастливый,  и   мы
замолчали.
   - Тайны, тайны. Что была бы жизнь женщины без тайн?
   Он наклонился ко мне и поцеловал в щеку. А потом протянул из-за спины
руку и положил на кровать теплый узелок из носового платка.
   - Вот.
   Из узелка показались два маленьких круглых мутно-голубых глаза и усы.
Освободившись из  платочного  плена,  крошечный  пушистый  шар  принялся
карабкаться ко мне на грудь. Эванжелина задохнулась от умиления.
   - Это тебе, -  потупившись,  скромно  произнес  Серж  и  выжидательно
посмотрел на меня: какова будет реакция.
   Ослабевшая от болезни  и  пережитых  волнений,  я  теперь  по  самому
незначительному поводу начинала реветь. Вот и сейчас  в  горле  появился
предательский комок.
   Котенок ткнулся мокрым носом в ночную рубашку. Она ему явно  пришлась
по душе. Я погладила его указательным пальцем по  спине  и  ощутила  под
пушистой шерстью острые позвонки.
   - Ну, как ты его назовешь? - облегченно вздохнув,  осведомился  Серж,
увидев, что попытка заменить Антрекота не встретила  резкого  отпора.  -
Симпатяга!
   - Это девочка, -  грустно  ответила  я.  О,  мой  бедный,  несчастный
Антрекот!
   - Как девочка? - не понял Сергей. - Елочки  зеленые!  Убью  гада!  На
"Большой животноводческой энциклопедии" мне клялся, что это мальчик!  Да
и как ты можешь определить? Я едва разобрал,  где  уши,  где  лапы,  где
хвост!
   Эванжелина отцепила котенка от моей рубашки и засмеялась:
   - Девочка, девочка. Значит, будет Марусей...
 
*** 
 
   - Максим  в  трансе,  -  рассказывал  Сергей,  когда  на  дребезжащей
"шестерке" вез меня из больницы домой. - Он управлял фирмой и был твердо
уверен,   что   у   него   все   получается   только    благодаря    его
предпринимательскому таланту. А на самом деле это его заботливый  папаша
расчищал единственному ребенку экономическое пространство. Теперь, когда
преступный родитель прочно обосновался в тюремной камере, наш Макс  едва
успевает выслушивать вежливые отказы от бывших партнеров. Он  недоуменно
мне жаловался. Ничего не может понять. Сокрушительное поражение на  всех
фронтах. Андрей Палыч не успел или не захотел пока посвящать его в  свои
дела.
   - И слава Богу! Иначе мы не смогли бы оставить ему  Эванжелину.  Быть
женой наследника мафиозного клана, нет уж, нам это ни к чему.
   - У тебя все мысли только об Эванжелине, девочка моя. Хочешь,  заедем
в ресторан, тебя надо усиленно откармливать...
   Мы вернулись домой. По квартире носилась  маленькая  пушистая  Маруся
(глаза горят, хвост пистолетом), каталась по паркету и оставляла на  нем
светлые полосы. Да, пыли накопилось за время моего отсутствия!
   Я взялась за уборку. Вскоре появилась Эванжелина.
   - Татьяна, тебе нельзя напрягаться.  Дай  я  домою!  -  сказала  она,
бросаясь на половую тряпку.
   Из-под письменного стола торчали плотные пачки  газет.  Так.  Пока  я
валялась в больнице,  пытаясь  избежать  незапланированной  аудиенции  у
Всевышнего,  Серж  не  тратил  времени  даром  -   собрал   новый   фонд
периодической печати. Ну нет, квартиру захламлять не позволю! С  помощью
Эванжелины я сложила газеты в большую коробку из-под телевизора "Дэу"  и
две хозяйственные авоськи и, тихо злорадствуя, потащила все это добро  в
гараж. Пусть скажет спасибо, что не на мусорную свалку!
   В гараже из  телевизионной  коробки  раздался  душераздирающий  писк.
Маруся исхитрилась проникнуть внутрь и затаилась между  газет.  А  потом
испугалась темноты.
   - Ах  ты  моя  лапочка,  -  замяукала  Эванжелина,  доставая  ушастую
партизанку, всю в бумажной пыли. - О! - закричала  она  вдруг,  заставив
меня едва не выронить от испуга сломанный домкрат,  который  я  пыталась
поэлегантнее устроить на гаражной полке. - Таня! Смотри!
   Из-под вороха разнообразного старья, которое так быстро накапливается
в кладовках, подвалах и гаражах, торчал бок спортивной сумки. Такой  же,
какую мы когда-то видели у  Светланы.  С  бьющимся  сердцем  я  извлекла
находку и потянула за "молнию".
   - Вот! Да! Да! - вопила Эванжелина. - Вот такие незабываемые  моменты
и украшают человеческую жизнь!
   Из сумки последовательно появились наушники с миниатюрным микрофоном,
большой измятый лист бумаги, на котором моей рукой была нарисована схема
банка  и  Эванжелининым  почерком  написаны  восемь   цифр,   и   десять
серо-зеленых  кирпичиков,  затянутых  в  прозрачную   пленку   с   белой
стрелкой-пояском посередине - по 50 тысяч долларов в каждом...
   - Боже мой, Боже мой, - шептала Эванжелина, взвешивая рукой увесистые
пачки. Она уже не кричала и даже прикрыла дверь гаража.  -  Как  же  нам
теперь придется потрудиться, чтобы истратить такое  огромное  количество
денег!  И  все-таки  мы  ограбили  банк!  Хотя  вроде   бы   совсем   не
собирались...
 
*** 
 
   Прошло несколько дней, а мы с Эванжелиной  все  еще  не  решили,  что
делать  с  деньгами.  Она  предлагала  построить  трехэтажный  дворец  в
Подмосковье, съездить в Лондон,  потом  в  Южную  Америку,  потом...  Я,
нудная и правильная, хотела  отдать  часть  денег  Светкиным  родителям,
остальное перевести в рубли и распределить по детским домам.
   - Нашлась праведница, - издевалась Эванжелина. - С  такими  замашками
тебе место в Музее революции.
   - Ты, кстати, забываешь, что если охранник, помогавший Свете,  погиб,
то  он  не  успел  уничтожить  свою  часть  переговорного  устройства  и
видеокассету,  зафиксировавшую,  как  Светлана  крадется  к.   сейфу   и
проникает в него.
   - Расслабься, малютка, - успокаивала Эванжелина, - денежки мафиозные,
государство их искать не будет, Олег Леонидович в тюрьме. Пусть докажет,
что он сам эти полмиллиона не прикарманил! А кассета уже давно  валяется
в мусорном ящике, выкинутая банковской уборщицей.
   Но мне впервые приходилось сталкиваться и с фактом ограбления  банка,
и с полумиллионом долларов, поэтому расслаблялась я с трудом.
   На дворе стояла совершенно чудесная погода. Весна готовилась передать
полномочия лету, но еще  радовала  нас  прохладой,  клейкими  листочками
деревьев, сдержанным солнцем. В один из таких дней я  стояла  у  окна  и
вглядывалась в синее-синее небо, где  застыла  в  неподвижности  парочка
влюбленных облаков.
   Сзади раздался тихий осторожный шорох, а потом - отчаянное  мяуканье.
Маруся взобралась по ковру под самый потолок и теперь  висела  там  вниз
головой и вопила, чтобы ее сняли.
   - Маруся, ты же девочка, - укоризненно заметила я. Да, вряд  ли  этот
глупый котенок сможет заменить моего умного, интеллигентного,  погибшего
в борьбе с мафией кота.
   В прихожей послышался шум,  в  гостиную  вошел  Сергей.  На  нем  был
незнакомый мне красивый костюм, в  одной  руке  он  держал  вешалку,  на
которой висело закутанное в полиэтилен белоснежное сверкающее платье,  в
другой - букет белых роз, перевязанный атласным бантом.
   - У тебя есть пятнадцать минут, - деловито уведомил он, -  быстренько
иноходью в душ, скромный макияж, белые туфли.  Шевели  берцовой  костью,
пупсик. В полвторого у нас регистрация.
   Это сон. Я сейчас проснусь.
   - Нет, ну я кому сказал!  -  возмутился  Сергей.  -  Нет  же  времени
совсем!
   - Ты что, решил все-таки на мне жениться? - осторожно спросила я.
   Серж секунду с сомнением  глядел  на  меня,  очевидно  соображая,  не
отразился ли стресс, пережитый мною во время отравления, и на умственных
способностях. Потом ответил:
   - Да, я хочу на тебе жениться...
   Но как же это приятно  -  сыграть  главную  роль  в  финальной  сцене
сентиментального романа! До этого судьба почему-то отводила мне партии в
патриотических трагедиях с грудой трупов и морем слез  в  заключительном
акте.
   Мне  не  понадобилось  и  пятнадцати  минут,  чтобы  превратиться   в
нарядную, довольную, как экскаватор, Белоснежку. Я  побила  все  рекорды
скорости, выполняя одновременно несколько трудоемких  операций:  надевая
чулки, подкрашивая веки, застегивая перламутровые пуговицы,  выковыривая
из носка белой туфли Марусю. Надо спешить, пока жертва  не  одумалась  и
сама идет ко мне в руки.
   У подъезда стояли немного печальный Максим и радостная  Эванжелина  с
букетом  цветов.  Она  приложила  неимоверные  усилия,  чтобы  выглядеть
скромно и не затмевать  собою  невесту.  Белый  "Мерседес-230Е"  сверкал
полированным боком.
   - Поздравляю, - сказал Максим, усаживаясь за руль. - Ты очень  хорошо
сегодня выглядишь.
   -  Ну,  что  ты  обо  всем  этом  думаешь?  -  спросила   Эванжелина,
подмаргивая правым глазом.  -  Кстати,  -  добавила  она,  -  мы  ходили
просвечиваться ультразвуком. У нас будет мальчик.
   - Значит, наследник, - тихо сказал  Сергей,  распахивая  передо  мной
дверцу "мерседеса". - Мафия бессмертна.