на явно была недовольна тем, как Лиза торгуется.  Люба
пристально посмотрела на нее и сказала:
   - Два лимона дам, если сейчас. Иначе будешь ждать.
   - Я не могу ждать. Лучше сейчас.
   Наташа снова выступила вперед:
   - Любочка, часы ведь шикарные.... Ты  хоть  пятьсот  баксов  дай!  Ты
посмотри - бриллианты! Это же такая вещь!
   - На. - Люба протянула ей коробочку обратно, и Наташа умолкла. А Люба
кивнула Лизе, уточнила цену и выехала из комнаты, спрятав часы в  карман
халата.
   Наташа толкнула Лизу в бок острым локтем:
   - Дура! С ней надо торговаться! За  четыреста  баксов  продать  такую
вещь! С ума сошла?! Дай, я поторгуюсь, она прибавит!
   - Помолчи ты... - бросила ей Лиза. Хозяйка  квартиры  производила  на
нее тяжелое впечатление. Эти ноги,  это  хмурое  лицо  и  особенно  этот
взгляд. Он лишал Лизу воли, она согласилась бы с  любой  ценой,  которую
назвала бы Люба. Лиза чувствовала что-то вроде угрызений совести за  то,
что она-то здорова, у нес стройные длинные ноги, ухоженный вид,  на  нее
обращают внимание мужчины... Все  собственные  несчастья  показались  ей
пустяками по сравнению с такой судьбой - лишиться  подвижности,  свободы
выйти  на  улицу,  утратить  женскую  привлекательность...  Она  шепотом
спросила Наташу, которая все еще была вне себя:
   - Давно это с ней?
   - Что? - не поняла та и, когда до нее дошло, прошептала,  оглядываясь
на дверь:
   - По-моему,  года  три...  Она  мне  как-то  сказала,  что  попала  в
катастрофу. Я подробностей не знаю, можешь сама у нее спросить.
   - Ты что?
   - А что? - невинно удивилась Наташа.
   - Такое спрашивать...  Она  обидится.  -  Лиза  задумалась,  прикрыла
глаза. Ее мучило какое-то воспоминание, но она никак  не  могла  понять,
какое именно.
   В это время в комнату вернулась хозяйка. Она  подкатилась  к  Лизе  и
протянула ей несколько сложенных долларовых бумажек:
   - Четыреста.
   - Спасибо, -  сказала  Лиза  и  положила  деньги  в  сумочку.  Наташа
проводила их завистливым и отчаянным взглядом. Лиза почему-то  не  могла
отвести глаз от хозяйки и вдруг тихо спросила:
   - Скажите, мы никогда с вами не встречались?
   - Не знаю, - равнодушно ответила та. -  Я  вас  не  помню,  может,  и
встречались.
   Но когда она произнесла эти слова, Лиза  уже  была  уверена  в  своей
правоте. Она настойчиво повторила:
   - Люба, вы знаете такого парня, Олега?  Он  жил  рядом  с  Покровским
бульваром.
   Да, это была она! Теперь Лиза узнала ее, узнала ее  манеру  говорить,
лицо, даже ноги... Тогда, в  тот  вечер,  на  ней  было  очень  короткое
платье, даже короче, чем носила Наташа, и ноги - стройные,  мускулистые,
прямо бросались в глаза. Но Люба все качала головой и повторяла:
   - Я вас не помню, может, и встречались...
   - Но там вы бывали?
   Наташа вмешалась, потянула Лизу за рукав, обратилась к хозяйке:
   - Любочка, а ты не купишь у меня вечернее  платье?  Шикарное  платье,
отдала тысячу баксов.
   - Нет, не возьму, - ответила та, не сводя глаз с Лизы.  -  Зачем  оно
мне... Меха я бы купила.
   - Да у меня больше нет!
   - Ну и у меня ничего нет, - отрезала Люба и отвернулась.
   Лиза поняла, что пора уходить. Она попрощалась, вышла из  комнаты.  У
двери ее  настигла  Наташа.  Она  открыла  замок,  и  девушки  вышли  на
лестницу. Лиза быстро спускалась, Наташа за ней не поспевала,  торопливо
стучала увесистыми каблуками, хваталась за перила... Уже  на  улице  она
остановила Лизу:
   - Слушай, дай мне взаймы долларов сто!
   - Ты что? - Лиза, не  останавливаясь,  шла  к  метро.  Наташа  бежала
следом.
   - Ну, не будь свиньей, фиг бы ты продала часы, если бы  не  я!  Лиза!
Ну, займи сто баксов! Я в таком положении!
   - Слушай, тебя хоть мать кормит, а меня кто?! - огрызнулась  Лиза.  -
Ты хоть понимаешь, что мне жрать нечего?! Отстань!
   - Ну, ты  сволочь!  -  со  слезами  проговорила  подруга,  отстав  на
полшага. - Я не думала, что ты такая сволочь! Я же  тебя  предупреждала,
мне нужны деньги!
   - Мне нужнее!
   - Иди ты в... - Наташа остановилась, вытащила  сигареты,  закурила  и
крикнула в спину уходящей Лизе:
   - Думаешь, я ни хера не поняла?! Это ты ее подставила!
   - Что? - Лиза побледнела, остановилась.
   Наташа, сощурив злые глаза, кричала:
   - Любка знала Олега, знала! Она у него  бывала  с  одним  типом,  мне
говорили! Я и на Любку-то вышла через дружков Олега, поняла?!
   - Не ори так... - Лиза быстро подошла к подруге вплотную, взяла ее за
рукав, посмотрела прямо в бешеные глаза. - Говори нормально, на нас  уже
смотрят. Значит, ты сразу поняла, к кому меня ведешь?
   - Ясное дело... - Наташа шумно отдувалась, злоба ее переполняла.
   - А почему меня не предупредила?
   - А зачем тебе? - Наташа вырвала  руку,  сделала  затяжку  и  бросила
сигарету прочь. - Идиотка, так продешевила! И  еще  знакомиться  начала!
Думаешь, она тебя не узнала?!
   - Узнала?!
   - Конечно! Это же из-за тебя Олег их всех выставил,  из-за  тебя  они
расколотились в машине... Думаешь, она тебя забыла?
   Лиза почувствовала дурноту. Ей случалось иногда подумать, что стало с
той, уцелевшей в катастрофе девушкой, но она  никогда  не  предполагала,
что ей доведется встретиться с нею глаза в глаза. Для этого  нужна  была
глупая случайность, на которую она не рассчитывала. Прошлое  надвинулось
на нее, все, о чем она надеялась забыть, бросилось  ей  в  лицо  горячей
кровью... Она едва устояла на ногах.  Наташа  испугалась,  спросила  уже
потише:
   - Что с тобой? Тебе плохо?
   Лиза мотнула головой, достала одну бумажку в сто долларов,  протянула
ей. Подруга взяла, быстро  спрятала,  заговорила  уже  совсем  дружеским
тоном:
   - Поедем в центр, посидим в кафе, а? Сто лет тебя не  видела!  Да  не
стой ты как мертвая, Бог с ней, с Любкой! Сама виновата - села в  машину
с пьяным... Пойдем, пойдем.
   И снова, как бывало раньше, Лиза покорно  двинулась  следом  за  ней.
Наташа весело  шла,  поигрывая  подвижным  задком,  оживленно  щебетала,
помахивала сумочкой, в которой уносила заветную бумажку.
   Через полчаса они уже сидели в одном из тех маленьких  кафе  рядом  с
Тверской, где любили бывать раньше, и Наташа  томно  заказывала  коньяк,
кофе, блинчики с черной икрой. Лиза даже не пыталась выяснить, кто будет
платить, сидела, уткнув подбородок в  сложенные  ладони,  тупо  смотрела
перед собой.
   Коньяк выпила залпом, как водку, к блинчикам  не  притронулась,  силы
нашлись только на то, чтобы закурить  и  стряхивать  пепел  с  сигареты.
Наташа болтала, вертела головой и вдруг обрадовалась:
   - Лизка, смотри! Это классный мужик, я его знаю!
   Она состроила кому-то глазки,  но  Лиза  даже  не  повернулась  в  ту
сторону. У нее было  только  одно  желание  -  чтобы  Наташа  замолчала,
убралась отсюда, чтобы ее оставили в покое... Наташа повертелась  еще  и
встала:
   - Пойду поздороваюсь! Он меня узнал, улыбается уже... Не обидишься?
   - Иди... - прошептала Лиза, не вникая в смысл  ее  слов.  Теперь  она
одна  сидела  за  столиком,  курила,  ждала,   когда   остынет   кофе...
Вспомнилось все, что было три года назад, и вспомнилось  так  ярко,  что
действительность поблекла, стала нереальной, почти  исчезла...  Не  было
больше ни трупа в кабинете Олега, ни ворованных часов, ни  ломбарда,  ни
голодного лета, не было продавленного дивана,  на  котором  она  пролила
море слез, не  было  изношенного  лица  Наташи,  мертвых  ног  рыжеватой
девушки... Не было даже ее самой, не было той Лизы, которая тупо глядела
в одну точку, моргая  от  сигаретного  дыма,  и  думала,  что  жизнь  ее
сломана. Она снова увидела себя три года назад - увидела,  как  видят  в
кино актрису в роли молодой счастливой девушки. На  актрисе  было  белое
платье, у нее сияли голубые яркие  глаза,  светилось  лицо,  потому  что
рядом был актер  в  роли  неотразимого  героя-любовника.  Они  танцевали
обнявшись, почти слившись друг с другом, пела Патрисия  Каас,  за  окном
шумел вечерний город, и  в  квартире  уже  не  осталось  никого,  совсем
никого, кроме них двоих...
   Лиза стряхнула пепел, отпила кофе, огляделась по сторонам.  Наташи  в
кафе уже не было - видимо, ушла с "классным мужиком". "Так и  есть,  мне
платить за все, что она  выпила  и  сожрала...  -  поняла  Лиза.  -  Вот
стерва!"  Она  решила  уйти  и  поискала   взглядом   официанта,   чтобы
рассчитаться. Но вместо официанта увидела другое лицо, которое привлекло
ее внимание.
   "Сегодня день больших случайностей, - сказала она про себя, видя, как
парень приближается к ее столику. - Не слишком ли их много?"
   Парень оглядывался по сторонам. "На мели, говорил, а забрел в дорогое
кафе, - отметила она. - Что  он  озирается?  Меня,  что  ли,  ищет?"  Он
встретил ее взгляд, сощурился, и она вдруг поняла, что парень  близорук.
Но ее он узнал, она была уверена  -  лицо  вдруг  изменилось,  в  глазах
почему-то появился испуг. Лиза с  интересом  смотрела  на  него,  а  он,
застыв, стоял перед ней  столбом,  хотя  сперва  явно  собирался  пройти
дальше. Он и прошел бы к другому столу, если бы она ему не кивнула.
   Этот  простой  жест  -  знак,  что  она  его  узнала,  поверг  его  в
совершенную растерянность. Лизе стало  смешно,  она  улыбнулась.  Парень
нерешительно огляделся, отодвинул стул от ее  столикая  уселся,  отщепив
ногой ножку стола, так что  кофе  перед  Лизой  заколыхался  в  чашке  и
пролился на скатерть.
   - Ну, привет, - сказала она, чтобы привести его в чувство. -  Здорово
шутит судьба!
 
Глава 6 
 
   Он не приехал. Можно было придумать для себя какое угодно объяснение,
но он не приехал. Анна сидела на кухне, за накрытым столом, и методично,
тщательно рвала на тысячу кусочков бумажную салфетку.
   Стол был накрыт на троих - три глубокие тарелки для супа, три  ложки,
три салфетки,  шесть  кусочков  хлеба  в  плетеной  сухарнице,  солонка,
перечница... Все приборы были чистые, только что из мойки,  и  никто  не
попросил ее налить супа, никто не притронулся к хлебу, никто не  взял  в
руки ложку... Анна покончила с одной салфеткой и взялась  за  другую.  В
голове у нее было пусто и тихо, как и во всей большой квартире.
   Ей всегда нравилась эта квартира, но теперь  она  сводила  ее  с  ума
своей величиной, тишиной, высокими гулкими комнатами...
   Зашаркали тапочки, на кухне появилась дочь. Анна изумленно посмотрела
на нее. Она совсем забыла, что в доме есть кто-то еще. Накрыла на  стол,
но не пригласила ее поужинать. Забыла все на  свете,  кроме  слов  Олега
"дождись меня". И вот она ждала, ждала, что было сил, но пока напрасно.
   - Мама, ты плачешь? -  тихо  спросила  девочка,  вглядываясь  в  лицо
матери.
   Анна провела рукой по лицу. Рука стала влажной.
   Разве она плакала? Дочь  ждала  ответа,  и  пришлось  открыть  рот  и
сказать;
   - Ничего подобного. - Еще одно усилие, еще одна фраза:
   - Есть будешь?
   Девочка согласилась. Конечно, у нее с утра маковой росинки во рту  не
было. Обедать она отказалась.
   Сама Анна не чувствовала голода, уже  ничего  не  чувствовала.  Очень
трудно было встать, подойти к плите, поставить  разогревать  суп.  Алиса
уселась за стол, сидела тихо, не отрывая глаз от матери.
   - Второе будешь? - механически спросила ее Анна.
   Она кивнула. Анна поставила  греть  жаркое,  посмотрела  в  раковину.
Очищенная и забытая там  картошка  валялась  жалкой  кучкой  и  уже  вся
потемнела.
   Анна выбросила  ее  в  помойное  ведро,  достала  из  корзины  новую,
принялась чистить. Очистила три клубня, показала издали Алисе:
   - Тебе хватит?
   Та кивнула, сглотнула слюну и нерешительно спросила:
   - А ты не будешь есть?
   - Нет.
   - Мам... - Слова  девочки  падали  в  пустоту,  Анна  переставала  их
слышать почти сразу, как только они срывались с губ дочери. - Мам, да не
переживай ты так... Из-за него? Да?
   - Какую чепуху ты говоришь. -  Анна  промыла  клубни,  уложила  их  в
кастрюльку, залила водой, поставила на плиту. - Суп горячий. Ешь.
   Алиса сидела с ложкой над полной  тарелкой,  вяло  хлебала,  ковыряла
хлеб, В другое время Анна непременно сделала  бы  ей  выговор  за  такое
поведение за столом: "Есть надо  бесшумно,  не  ныряй  к  тарелке,  надо
подносить ложку ко рту, а не рот к ложке, не кроши хлеб,  отламывай  его
маленькими кусочками..."
   Но сейчас ей было совершенно безразлично, как ест  Алиса.  А  девочка
явно старалась привлечь к себе внимание, ведь есть правильно  она  умела
не хуже Анны.
   Словно из духа противоречия, она чавкала все громче, и от этого звука
Анна наконец очнулась.
   - Чем ты там занимаешься? Неужели нельзя есть тихо?
   Эти слова прозвучали раздраженно, девочка  втянула  голову  в  плечи,
словно ее собирались ударить. В Анне внезапно проснулась острая жалость.
Это движение появилось у дочери после развода, после того, как они стали
жить в этой квартире с Олегом. Почему? Ведь Олег никогда  не  кричал  на
нее и уж тем более не бил... Напротив - дарил игрушки, подвозил в школу,
приглашал как-то в зоопарк.  Алиса  тогда  отказалась  наотрез.  Почему?
Откуда эта  прибитость,  откуда  приниженность,  откуда  этот  недетский
дымчатый взгляд, скрывающий затаенные чувства - тоже  совсем  недетские?
Она сделала над собой усилие и почти ласково сказала:
   - Ты уж прости, что я не пустила тебя погулять...
   Весь  день  дома  сидеть  скучно,  я  понимаю...   Может,   телевизор
посмотришь?
   - Нет, там одна чепуха, - мрачно ответила девочка.
   - Да? Ты так думаешь? - Для  Анны  такой  ответ  был  неожиданностью.
Сотрудницы на работе часто рассказывали, что их  дети  обожают  смотреть
сериалы, игры, прочие дешевые программы... Как же она не  замечала,  что
ее дочь совсем не интересуется чем-то подобным? И что это значит?  Может
быть, стоит говорить с ней уже не как с ребенком, наивным и  неразвитым,
может быть, девочка страдает от такого  отношения  к  себе?  Она  совсем
перестала заниматься дочерью и снова упрекнула себя за это. Упрекнула  и
дала слово, что, как  только  все  наладится,  обязательно  поговорит  с
дочерью по душам. Обязательно! Как только вернется Олег...
   Зазвонил телефон. Он молчал весь день, даже те "молчаливые" звонки не
повторялись. Анна выбежала из кухни, взяла трубку. Ей  ответил  какой-то
мужчина.
   - Олег дома? - спросил он, не поздоровавшись, не представившись.
   Анна ответила в таком же редком тоне:
   - Его нет.
   - А где он? - продолжал тот.
   Анне совсем не нравился этот тон, и она потребовала:
   - Скажите, кто его спрашивает?
   - Это не важно, - ответил мужчина. - Я вас спрашиваю, где он.
   - Кто вы? - повторяла она, ослабев от страха. Нет, этот голос  отнюдь
не придал ей бодрости, она вся так и тряслась. - Кто говорит?
   Мужчина помолчал и внезапно повесил трубку. "Какой кошмар... - думала
она, слушая гудки. - Какой кошмар!  Совершенно  хамский  тон,  уголовный
тип...
   Кто это? Приятель Олега? Что у него может быть общего с таким  типом?
Почему он не стал говорить  дальше?  Не  представился?"  Ей  вспомнились
предупреждения Олега  по  телефону  -  никуда  не  выходить,  никому  не
открывать. Теперь они приобрели  еще  более  зловещий  смысл.  Она  была
уверена, что он во что-то ввязался и этот звонок непосредственно  связан
с тем, что он до сих пор не приехал. Анна опустилась  на  стул  рядом  с
телефоном, продолжая держать трубку в руке.
   Она боялась ее положить, боялась, что снова раздастся  звонок,  снова
появится чей-то голос... "Я с ума схожу, - сказала она себе. - Ведь  мне
может позвонить Олег. Так нельзя! Положи трубку!" И она  сделала  это  -
осторожно, с опаской. Телефон повел себя хорошо - он молчал.  Даже  если
этот мужчина был опасен, снова звонить он не собирался.
   Алиса выглянула из кухни.
   - Мам, я уже поела, - сообщила она. - Можно погулять?
   Анна взглянула  на  часы,  и  только  сейчас  поняла,  сколько  часов
находится в страшном нервном напряжении. Немудрено, что она так  устала,
так вымоталась, хотя все время сидела в квартире.
   - Ты с ума сошла... - бессильно ответила она.  -  Половина  девятого!
Нет, гулять ты не пойдешь.
   - Ну  мам!  -  Алиса  умоляла,  ее  голос  звучал  отчаянно.  Анна  с
изумлением слушала ее. Никогда, даже до развода, Алиса не просила ничего
таким тоном. Всегда была сдержанной девочкой, не приученной клянчить, не
повышающей голос на родителей. А теперь она ныла, как пятилетняя:
   - Мама! Ну прошу тебя! Ну пожалуйста! Ну мам!
   - Да что это такое?! - взорвалась Анна. - Зачем тебе гулять  в  такой
час?! И почему это, скажи пожалуйста, ты вдруг  захотела  гулять  здесь?
Кажется, раньше такого не было?
   Алиса потопталась  в  коридоре,  тяжко  вздохнула,  исчезла  в  своей
комнате. Анна посидела еще у телефона, поняла, что тот тип перезванивать
не будет, заставила себя встать, прошла в столовую. Уселась на диван, но
телевизор включать не стала. Она ничего не смогла бы воспринять, а кроме
того, боялась не услышать сразу звонок. Сидела в сумерках, ломала пальцы
- старая привычка, от которой она отучилась  еще  в  школе,  но  которая
иногда появлялась у нее, если она не следила за собой. На столе валялась
пачка сигарет - распечатанная. Она открыла ее, увидела  несколько  штук,
машинально вытащила одну.
   Поискала спички - они нашлись тут же, на столе,  Отметила  про  себя,
что это не те сигареты, которые любил Олег. Он курил "Мальборо-Лайт",  а
это  были  "ЛМ".  Закурила.  Резкий  вкус  табака  ободрал  горло,   она
закашлялась, потушила сигарету. Курить она начала  понемногу  уже  после
развода, и сама не знала, почему стала поддаваться этой  привычке.  Чаще
всего потому, что больше ничего но могла сделать.
   "Где он может быть? - Этот вопрос сверлил ее второй день,  но  теперь
она велела себе сосредоточиться и подумать трезво. - Он уехал по  делам,
но дела  не  могли  его  задержать  на  всю  ночь.  Значит,  он  кого-то
встретил... Или, наоборот, от  кого-то  прятался.  Отсюда  невозможность
позвонить мне, ведь он обязательно позвонил бы, если бы мог.  И  поэтому
он не мог говорить откровенно по телефону. Да, когда он звонил  мне,  то
боялся, теперь я понимаю! Боже мой, но где он сейчас?  Снова  спрятался?
Или.., с ним что-то случилось?" Анна удерживала  себя  от  естественного
движения - позвонить в милицию, заявить о пропаже...
   Это она оставила напоследок. Ведь Олег позвонил ей тогда,  когда  она
уже на это не рассчитывала. Значит, может позвонить  еще  раз.  А  может
быть, он уже едет домой. Да, так и есть, она скоро его увидит...
   Звонок в дверь! Анна сорвалась с места, выбежала в коридор, дрожащими
руками принялась открывать  замки...  Оставалось  только  сдвинуть  один
рычажок, чтобы впустить его в квартиру, как  вдруг  она  застыла.  Такое
простое действие вдруг стало очень сложным. Она заставила себя  отлепить
пальцы от замка. За дверью было тихо, да, очень тихо.  Олег  никогда  не
вел себя так тихо. Никогда. Он обычно говорил "Добрый вечер!" еще  через
дверь, пока она отпирала ему. Тот, кто стоял там сейчас, молчал.  И  она
молчала. "У Олега были ключи... - пронеслось у нее в голове. - Он открыл
бы сам. Вот я и остановилась, а тот ничего не говорит. Олег спросил  бы:
"Что ты там возишься?" Это не  он".  Эти  мысли  заняли  полсекунды,  не
больше. Потом Анна пригнулась к двери, негромко спросила:
   - Кто там?
   Молчание. Хуже быть не может. Там просто молчат. Анна рванула верхний
замок, заперла его, закрыла  до  конца  нижний...  Теперь  засов.  Засов
отмычкой не откроешь. Нет, ничего страшнее с ней никогда  не  случалось.
Покончив с дверью, она снова спросила, на этот раз посмелее и погромче:
   - Кто там?
   На этот раз за дверью послышалось какое-то шевеление и мужской  голос
спросил:
   - Олег дома?
   Она похолодела. В этот миг до нее наконец  дошло,  что  этот  человек
знал код их квартиры. Конечно, знал, раз открыл дверь  подъезда.  Откуда
знал? Анна поймала себя  на  несообразительности  -  если  этот  человек