н так прямо не сказал,  не  такой
он человек, но  она  думает,  что  ему  понравилось.  Если  я  поработаю
серьезней, он меня поддержит! - Ну и что? -  скучающим  тоном  возразила
она. - Ты думаешь, это так просто - пробиться?
   - Это непросто, но надо же что-то делать! Отец  закрыл  мой  счет,  -
грустно ответил он. - И у меня нет модели.  Ведь  главное  -  это  новое
лицо... Знаешь, у Мюглера есть Джерри Холл, потрясающая женщина, она  на
рекламе "Ангела". Она его вдохновляет, он работает для нее... А кто есть
у меня?!
   - А у тебя есть твоя Катрин.
   - Она не годится! - горячо возразил он. - То  есть  она  красива,  но
слишком маленькая. И потом, кто же будет ее снимать?!
   - Глупый ты, хоть и француз, - неожиданно заявила Олеся. - И  что  ты
знаешь об этом мире?
   - Знаю больше тебя! - обиделся он. - Ну что, согласна? Скажи, где  ты
учишься? Я что-то не расслышал?
   - Какая тебе разница!
   - Большая разница, мне надо знать, когда ты бываешь свободна. Я  тоже
учусь, Катрин работает, снимать придется поздно вечером... Ты  согласна?
Сперва будешь работать бесплатно, потом...
   - Нет, я не согласна, - твердо ответила она, допивая вино и поправляя
на коленях задравшуюся юбку. - Спасибо, что помог мне, я пошла.
   - Ну нет! - воскликнул он, хватая ее за руку, и в этот  миг  раздался
певучий женский голос:
   - Салют! Ки сэт фий?
   - Катрин! - обрадовался он, вскакивая  и  целуя  низенькую  брюнетку,
очень экстравагантно одетую  -  черные  трусики,  будто  от  купальника,
короткий плащ, сабо, головной платок, огромная сумка на плече...
   Олеся поняла, что убегать поздно. Да и  трудно  было  убежать  -  эта
парочка перекрыла выход из-за столика. Пришлось сидеть, слушать, как они
щебечут между собой по-французски. Потом  Катрин  повернулась  к  ней  и
радостно сказала по-английски (говорила она на  этом  языке  куда  лучше
своего приятеля):
   - Привет, Мари! Как я, рада, что ты согласилась работать с нами!
   - Ноя...
   - Анн, закажи мне кофе! - попросила Катрин и уселась рядом с  Олесей.
- Надо кое-что обсудить. Ты свободна вечерами?
   - Нет, я всегда работаю, - ответила Олеся первое,  Что  пришло  ей  в
голову, - никогда не бываю свободна. И вообще, я не давала согласия!
   - Анн, зачем ты соврал? - спросила своего друга Катрин.
   Он отмахнулся, придвинулся к девушкам и заговорил очень весело:
   - Мари просто немножко испугалась  меня,  я  понимаю,  но  теперь  ты
объясни ей, что это серьезно! Мари, ты согласишься, это такая удача, что
я тебя встретил!
   Катрин, гляди, какое лицо! А? Ну, ведь хорошо?!
   - Да, - признала та, оглядывая Олесю  взглядом  профессионала.  -  Ты
прав, это то, что нужно. Ты полька, да? Долго пробудешь в Париже?
   Олеся поняла, что это -  единственный  способ  избавиться  от  них  и
торжествующе сказала:
   - Уезжаю через неделю, ничем не могу помочь.
   Поищите француженку.
   - О, черт! - вырвалось у Анна. - Почему ты сразу не сказала?!
   - Спокойно, все нормально, - ответила ему Катрин., - Мари, но пока  у
тебя есть время, ты согласишься немного поработать с нами?
   "Ничем ее не прошибешь, - злобно  подумала  Олеся.  -  И  что  теперь
делать? Надо бежать, пока не  поздно,  иначе  эта  тварь  запомнит  меня
слишком хорошо, а потом мы где-нибудь встретимся..."  Она  улыбнулась  и
ответила:
   - Нет, у меня очень напряженные дни,  никак  не  смогу.  Так  жаль...
По-моему, вы вместе добьетесь успеха.
   - Ты нам очень нужна... - жалобно сказала Катрин. - Это займет у тебя
всего пару часов сегодня вечером... Ну как?
   - Как пару часов! - начал было Анн, но подруга  успокоила  его  одним
прикосновением к плечу.
   И снова ее раскосые черные глаза вцепились  в  Олесю.  Та  поежилась,
что-то  очень  неприятное  было  в  этом  взгляде.  Что-то  оценивающее,
расчетливое, жестокое...
   Катрин требовательно, но спокойно продолжала:
   - Это поможет тебе с карьерой в  будущем.  Вдруг  нам  повезет,  твои
снимки заметят? Если так, то ты сможешь  потом  вернуться  в  Париж,  мы
будем работать вместе. Разве тебе не хочется вернуться сюда?
   - Не знаю... - Олеся пожала плечами. - Я почти не видела города.
   - Где ты учишься?
   Этот вопрос она слышала уже в третий раз,  пришлось  отвечать.  Ответ
она придумала заранее:
   - Я приехала сюда на стажировку от своего института. Это  техническая
специальность, вам неинтересно.
   - А... - протянул Анн. - А я почему-то думал, что ты модель.  У  тебя
такая походка... Знаешь, Катрин, ты ведь еще не видела, как Мари  ходит!
Это просто чудо, ее ничему не придется учить - Как  же  ты  стажируешься
без французского? - удивилась Катрин, совсем не слушая его.  -  Ты  ведь
совсем не говоришь по-французски?
   - Почти... - Олеся уклончиво качнула головой. - Но чертежи не требуют
языков. Там только цифры.
   - Польки - прекрасные модели!  -  развивал  свою  мысль  Анн.  -  Ева
Герцигова, Магдалена Врубель, Магда Мельцаж... Я от них просто без  ума!
А ты будешь...
   Как твоя фамилия?
   - Моя? - растерялась Олеся. С польскими  фамилиями  было  трудновато,
она на ходу придумала то, что было хотя бы похоже:
   - Ма... Мажинская.
   - Чудесно, Мария Мажинская!
   - Ну что. Мари? - взялась за свое Катрин. - Ты согласна?  Запиши  его
телефон, позвони нам вечером.
   Записать телефон Олеся не отказалась, все равно это ни к чему  ее  не
обязывало. Зато была надежда, что теперь они оставят  ее  в  покое.  Она
вытащила блокнот, ручку, приготовилась писать... Но Анн протянул руку  и
выхватил у нее блокнот.
   - Я сам... Катрин... - Тут последовало несколько коротких французских
фраз, Олеся нервничала, не понимая  ни  слова,  ей  не  нравилось  такое
обращение с  ее  блокнотом.  Анн  записал  телефон  и  адрес  на  чистой
страничке в конце, захлопнул блокнот, вгляделся в картинку, которая была
нарисована на обложке. И присвистнул:
   - О, я знаю, что это такое! Это Кремль! А это... Эйфелева башня!
   Он уже приготовился прочесть русско-французскую надпись  на  обложке,
но Олеся быстро выхватила у него  блокнот.  Не  хватало  еще,  чтобы  он
узнал, что она была участницей конкурса моделей! Такие блокноты подарили
всем участницам. И надо же ей было забыть об  этом  Кремле  на  обложке!
"Вот так проваливаются шпионы и преступники, -  подумала  она,  дрожащей
рукой запихивая блокнот в сумочку. - Надеюсь,  этот  растяпа  ничего  не
прочел..." Но как-то объясниться было надо, и она небрежно сказала:
   - Это сувенир, мне подруга подарила. Она из России. Вместе учимся.
   Анн снова заговорил с Катрин по-французски. Олеся поняла только  одно
имя - они упоминали Мишеля Леватона, главу агентства "Космополитэн". Это
имя было ей хорошо знакомо. Зато Россию и Москву больше не упомянули  ни
разу, и она была  этому  рада.  Посидев  еще  минуту,  она  поднялась  и
решительно попрощалась:
   - Спасибо, ребята, но мне пора идти. Я позвоню вечером.
   - Оставь свой телефон! - сказала Катрин, поднимаясь, чтобы  выпустить
ее.
   -  Зачем?  -  Олеся  лезла  вперед,  как  танк,   твердо   решив   не
останавливаться. - Я сама позвоню.
   - Нам не хочется тебя потерять!
   - Вы меня не потеряете! - уверенно ответила она. - Я уже подумала над
вашим предложением, оно мне понравилось! Я обязательно приду!
   Ей подумалось, что будет куда лучше убедить их, что она согласна, чем
снова отпираться руками и  ногами.  И  была  права  -  они  остались  за
столиком, помахали ей, Анн радостно сиял, Катрин  тоже  улыбалась  Олеся
кубарем выкатилась из кафе.
   "Он дура, ой идиотка! - ругала она себя, быстро  шагая  по  улице  по
направлению к бульвару Распай. - Надо же было так вляпаться!  Зачем  мне
такая реклама! Все равно что дать свой адрес... Если эта Катрин  крутая,
то она может легко меня вычислить... И любой может, я ведь "лицо" нового
шампуня! Ой сумасшедшая!  Они  меня  увидят  на  рекламе,  на  улице,  в
журнале, по телику, и все сразу поймут!"
   Она вылетела на  бульвар  и  быстро  нашла  то  самое  заведение  под
вывеской "Танго". Уже смеркалось, и вывеска играла розовыми  и  голубыми
огнями. Народу на тротуарах было  много,  все  столики  на  улицах  были
заняты... Олеся перешла  бульвар  и  остановилась  перед  большим  серым
домом. К этому моменту она уже немного успокоилась.
   "Ну и что, пусть они  меня  узнают!  -  сказала  она  себе.  -  Какая
разница! Ну обманула я их, ну и что? Имела полное право, может быть, они
показались мне подозрительными... И что они смогут сделать? Ну даже если
найдут меня и станут выяснять отношения, пошлю  их  к  чертовой  матери!
Какой-то студент-неудачник и его шлюха в трусах! Главное, чтобы  они  не
подозревали меня в другом...  Интересно,  Анн  расколется  насчет  кафе,
которое я искала? Наверное, уже забыл..."
   Она оценивающе осмотрела дом Подъезд был один,  но  внутри  наверняка
сидела консьержка... А объясниться с кем-то по-французски  Олеся  просто
не могла. Не могла, потому что не знала  языка  и  еще  потому,  что  ее
хорошо запомнили бы...  Значит,  надо  было  миновать  это  препятствие,
дождаться, когда консьержка уйдет. А была ли она там вообще? И что  хуже
- человек на пороге или кодовый замок? Сможет ли она вообще войти в дом?
   Олеся  не  стала  долго  думать,  потянула  на  себя  тяжелую  дверь,
оказалась в тамбуре, прошла по нему, увидела двери лифта... Перед лифтом
было что-то вроде стеклянного  загончика,  там  вовсю  булькала  вода  в
прозрачной кофеварке, валялся бульварный журнальчик, стояла  пепельница,
полная окурков... И никого не было. Впрочем, это длилось  всего  минуту.
Пока Олеся решалась подойти к лифту, откуда-то из коридорчика,  ведущего
вбок от  лифта,  раздались  шаркающие  шаги,  и  появилась  женщина  лет
пятидесяти с опухшими ногами. Она взглянула на Олесю и  что-то  сказала.
Та не поняла, кивнула и вышла вон.
   "Эта старая дура, наверное, все еще там стоит, думает, кто я такая...
- хихикала она, удалившись на безопасное расстояние от дома. - Надо было
сказать, что зашла пописать..."
   Стоять на бульваре было неудобно - ее слишком рассматривали.  Поэтому
она, оглядевшись, выбрала постом наблюдения уличное  кафе.  Все  столики
были заняты, но за одним как раз освободилось  место.  Олеся  скользнула
туда,  уселась,  поставив  сумочку  на  колени,  убедилась,  что  отсюда
прекрасно просматривается  подъезд.  От  цен,  которые  были  указаны  в
обеденной карточке, у нее потемнело в глазах, она заказала только  кофе.
Сколько можно пить одну  чашку  кофе,  не  привлекая  к  себе  внимания?
Впрочем, ее все равно рассматривали - соседи по столику, двое мужиков за
сорок, в мятых пиджаках, с артистической щетиной на щеках. Один,  поймав
ее взгляд, подмигнул, она отвернулась с дрожью отвращения. "Почему здесь
все такие мерзкие? Почему  я  не  могу  спокойно  сидеть,  чтобы  всякие
ублюдки на меня не пялились?! - ворчала она про себя. -  Зачем  мне  это
нужно, они тоже могут меня запомнить... И эта змея-консьержка, это  ведь
ее работа... Надо придумать, как пройти мимо нее? Лифт?  Лестница?  Есть
ли в доме черный ход?
   Надо узнать, только как?"  Она  решила  осмотреть  дом  получше,  как
только окончательно стемнеет. Подворотню она уже  вычислила,  надо  было
только попасть во двор... А пока она  ждала  Жермен.  Она  очень  хотела
рассмотреть ее, чтобы знать, с кем может столкнуться. Хотя завтра у  нее
выходной, но неизвестно, когда  она  придет.  Может  быть,  ее  выходной
кончается как раз в то время, когда Олеся собралась  пойти  к  старушке?
Или же она спокойно может гулять до рассвета со  своим  дружком-шофером?
Кто ее знает, эту  тварь  .  Все  французские  женщины  были  для  Олеси
тварями, все мужчины -  грязными  подонками.  Она  скорчила  рожу  своим
соседям по столику и стала не  отрываясь  смотреть  на  подъезд.  Никто,
похожий на горничную, не появлялся. Туда вообще никто не  входил.  Олеся
смотрела то на подъезд, то на часы, то на окна четвертого этажа. По одну
сторону от подъезда светились все окна, по другую - только  одно.  Может
быть, там и лежала в постели бабушка, зачем ей свет во всех комнатах...
   И вдруг она увидела такую  картину,  от  которой  похолодела.  Борис!
Борис с какой-то смазливой девчонкой в джинсах и свитере и  с  мальчиком
лет восьми...
   Он направился к подъезду, не глядя по сторонам,  дети  шли  следом  -
девочка разболтанной походкой, мальчик -  капризно  упираясь.  "Вот  это
номер... - подумала Олеся, чуть не  спрятавшись  под  столик.  -  Решил,
значит, навестить старушку...  Здорово!  А  если  бы  мы  столкнулись  у
подъезда?! Нет, я просто ненормальная, надо было  хоть  как-то  изменить
внешность, найти парик или хоть косынку повязать, как у Катрин..., Здесь
все так ходят, и еще нужны темные очки..."
   Хотя она ругала себя за неосторожность,  зато  у  нее  появился  шанс
определить, какую квартиру занимает старая мадам Бодо. И она  определила
- в той квартире, где горело одно окно, засветилось еще и второе.
   Наверняка ради гостей. Она подождала немного, не покажется ли Борис в
окне, но оно оставалось наглухо задернуто шторой малинового цвета. Олеся
вздохнула, поднялась и решительно  двинулась  в  подворотню.  Там  пахло
кисло, терпко, под ногами захлюпала какая-то гадость.  У  потрескавшейся
серой стены, в тени, стояли в обнимку двое - оба в брюках, куртках  -  и
отчаянно целовались. Раздавалось смачное почмокивание, словно кто-то  ел
суп. Олеся торопливо прошла во двор, едва не подвернув ногу на  каком-то
кирпиче, остановилась под стеной, оглядела окна...  С  этой  стороны  на
четвертом этаже все окна были темные.  Она  прошла  немного  в  сторону,
обнаружила наглухо запертую кодовым замком железную дверь. Подергала ее,
даже пнула со злости. Ее затея теперь представлялась менее реальной. Как
попасть в такой дом и не обратить на  себя  внимание?!  Можно,  конечно,
выучить по-французски  фразу:  "Я  к  мадам  Бодо,  кандидатка  в  новые
горничные..." - и сказать это консьержке.  Наверняка  та  в  курсе,  что
мадам собирается переезжать в Версаль, такие бабы все знают.  Знает  она
также и то, что Жермен ехать не хочет. Возможно, она даже поверит  Олесе
и пропустит ее. Но в таком случае Олеся засветится, ее хорошо запомнят и
опишут полиции... А с этими ребятами она вовсе не собиралась иметь дело.
   Она порылась в сумочке, достала зажигалку и осветила дверь.  В  глаза
бросилось несколько цифр, которые были нацарапаны на стене.  Шифр  замка
для забывчивого посетителя? Детская шутка? Случайная комбинация?  Чей-то
телефон? Зажигалка быстро нагрелась в руке, пришлось ее погасить.  Олеся
постояла несколько мгновений в темноте, почти ничего не  различая  перед
собой, потом зажгла ее снова. С бульвара  доносилась  музыка,  врывались
человеческие голоса, смех, кто-то  отчаянно  ругался  на  втором  этаже,
прямо над ее головой. Чаще всего раздавалось слово "Мерд!".
   Кричала женщина. "Действительно дерьмо, дерьмо, тут  все  потонуло  в
дерьме... - согласилась она с этой неизвестной дамой. - Это просто  герб
города Парижа!"
   Она снова чиркнула зажигалкой, осветила надпись, запомнила ее.  Потом
стала выбираться на бульвар.
   В подворотне уже никого не было, но зато под ноги ей попалось  что-то
мохнатое, юркое... Олеся вскрикнула, отшатнулась к стене. Крыса!  И  еще
одна, еще... Быстрые тени  бегали  по  двору,  исчезая  под  стенами,  в
подвалах... Она слышала на  съемке,  что  в  Париже  появилось  огромное
количество крыс, они заполонили  метро,  подворотни,  бульвары  и  сады.
Говорили,  что  это  нашествие  связано  с  тем,  что  в  центре  Парижа
уничтожили мусорные баки, в которых раньше жили крысы. А баки уничтожили
в связи с увеличением числа терактов. Взрывчатка подкладывалась именно в
мусорки...  Она  хорошо  помнила  летнюю  панику  в  Москве,  взрывы   в
троллейбусах, метро, наряды милиции,  которые  переходили  из  вагона  в
вагон, подозрительные взгляды, которые люди бросали под сиденья,  прежде
чем сесть... Сама она отнеслась к этому  равнодушно  -  ей  было  не  до
террористов. "Подохну так подохну! - говорила она  себе  этим  летом.  -
Никто не заплачет!"
   Сначала она была слишком несчастна, потом - слишком  счастлива...  Но
никогда ничего не боялась. "Может быть, я чокнутая, - думала она, выходя
на бульвар, - но зато меня не остановишь.  Если  не  бояться,  то  можно
сделать все, что угодно. И я сделаю! Это единственный шанс...  И  я  его
никому не подарю! Борис обойдется без поездки в  Москву.  А  его  мамаша
перестанет забивать людям мозги своими сказками! Если  они  не  замолчат
немедленно, вообще не имеет смысла что-то делать. Но Саша!  Если  он  не
будет мне помогать, то все напрасно... Ничего! Сперва я все это  сделаю,
потом сообщу ему, и тогда посмотрим, как он откажется!"
   Она немного прошла по бульвару, потом подняла голову и посмотрела  на
знакомые окна. Без перемен Все те же два освещенных окна, и никого возле
них....
   Но все равно она была уверена в успехе. Даже если ошибется квартирой,
не беда. Да и табличка на двери должна быть. Смущало ее другое - откроет
ли ей старуха? Если будет одна, может испугаться и не открыть.
   И вариант, что откроет горничная, совсем ее не устраивал. Она  решила
завтра с утра немного  подежурить  возле  этого  дома.  У  Жермен  будет
выходной, она  должна  уйти.  Рано  она  уйдет  или  поздно?  Хорошо  бы
пораньше...
   - Мари!
   Этот голос  пригвоздил  ее  к  земле.  Она  чуть  не  присела,  чтобы
сделаться меньше и незаметней, потому что сразу поняла,  что  произошло.
Потом она медленно повернулась и увидела Анна. Слава Богу, он был один!
   - Что это значит? -  злобно  спросила  она.  При  этом  Олеся  как-то
забыла, что обещала встретиться с ним этим вечером.
   - Что? Ничего... - ответил он, обнимая ее и целуя  в  обе  щеки.  Его
непосредственность лишала ее силы воли, она просто не  могла  оттолкнуть
такого душку-парня. Он вел себя так, словно знал ее уже сто лет. - Я так
рад, что тебя встретил!
   - Слушай, ты что, живешь  на  этом  бульваре?  -  сощурила  она  свои
холодные глаза. Ей часто говорили, что глаза ее могут  заморозить  живую
рыбу, но этот тип не смущался, он просто не смотрел в них.  Бежал  рядом
по бульвару, ухватив ее за рукав,  и  быстро  болтал  на  своем  ужасном
английском:
   - Катрин уже ждет... Мы сделаем шикарные снимки...  Ты  молодец,  что
согласилась! Идем!
   - Куда?!
   - В метро, - невинно ответил он. - Да что ты, мы же договорились!
   - Ты за мной следил?! - Олеся остановилась; вырвала у него руку, губы
у нее задрожали от злости. - Ты следил?! Что это значит?!
   - Да не следил, просто встретил, случайно... - уверял он, причем явно
врал.
   Олеся прикусила губу, чтобы унять дрожь, и  медленно  пошла  рядом  с
ним. "Зачем я так нервничаю? - спросила  она  себя.  -  Может  быть,  он
правда случайно... Нет, не может быть! Париж все-таки не деревня, тут не
встретишься случайно! А если он следил, тогда прекрасно  видел  все  мои
маневры перед домом... Черт!
   Что теперь делать?! Не идти с ним? Не стоит... Он еще ничего, но  его
девица...  А  если  я  не  пойду,  тогда  он  подавно   решит,   что   я
подозрительна..."  Она  решила,  что  до  метро  еще  успеет   от   него
отделаться, но тут же обнаружила, что он ловит такси.
   - Ты что делаешь?
   - Мы можем опоздать! - нервно говорил он, подбегая  к  остановившейся
машине. - Она ждет! Садись же!
   И втолкнул ее  в  машину.  Олеся  чуть  не  застонала  от  бешенства.
Отказаться она не успела - они уже ехали  куда-то,  она  сразу  потеряла
ориентацию.
   - Катрин ждет на улице Дюдевилль, - объяснил он. - Там моя  квартира.
Это неподалеку от бульвара Де-ла-Шапель. Не бойся, обратно мы тебя  тоже
отвезем на такси. Где ты живешь?
   "Так я тебе и сказала!  -  подумала  она.  -  Подонок,  что  он  себе
позволяет!"
   - Так где ты живешь? - настаивал он, одновременно гладя ее  колено  и
закуривая "Голуаз". - Хочешь? - Он су