- И этому нужно посмотреть
квартиру!"
   - Зачем это вам? - спросила Она, едва владея собой, чтобы не  упасть,
не закричать, вообще не сойти с  ума.  -  Эта  квартира  не  должна  вас
интересовать.
   Его тут нет. Вы мне не верите? Спросите у вашего приятеля  внизу,  он
вам скажет, сколько тут сторожит.
   Олега нет.
   - Нет так нет!  -  легко  согласился  он.  -  А  насчет  приятеля  вы
ошибаетесь, я никого не знаю. Мне интересна сама квартира.
   - Почему?
   - Потому что Олег уверял меня несколько дней назад, что денег у  него
нет. Зато, насколько мне известно, эта квартира принадлежит ему?
   - Да. Но зачем вам..
   - Затем, что деньги мне все-таки нужны, - пояснил он очень вежливо. -
Я понимаю, могут быть разные обстоятельства, может не быть наличных де -
нег, но недвижимость остается, верно?  Надеюсь,  он  не  сделал  никакой
глупости, не написал на ваше имя дарственную?
   - Я здесь даже не прописана... - упавшим голосом ответила она.. -  Вы
хотите отнять у него эту квартиру?
   - Отнять - это не то слово. Просто в его обстоятельствах  неплохо  бы
поужаться. Ему вовсе незачем иметь такую  квартиру  в  центре,  если  он
должен мне десять тысяч.
   - Долларов?!
   - Ну, не рублей ведь... Словом, мы поняли  друг  друга.  Я  хотел  бы
посмотреть квартиру. Сколько у вас комнат?
   - Четыре... Господи, но ведь я не, могу продать  квартиру,  пока  его
нет! - воскликнула Анна. - Поймите же, я не имею на нее прав!
   - О, я вас не тороплю! - успокаивающим тоном ответил он.  -  Не  надо
так волноваться! Если вы не претендуете на эту прекрасную  квартиру,  то
вас это вообще никак не касается! Я  просто  боялся,  что  Олег  поведет
себя... Ну, скажем, непорядочно, и обманет меня,  отпишет  все  на  ваше
имя. Знаете, какие бывают люди! Но раз вы говорите, что квартира все еще
принадлежит ему,  я  спокоен.  Просто  мне  хотелось  бы  оценить  ее...
Квартиру, имею в виду. Ну так как?
   - Что "как"?
   - Откроете мне?
   - Я не могу... - тоскливо произнесла она. - Мне запретили.
   - Что запретили? Кто запретил?
   - Выходить из квартиры, открывать кому-то  двери,  -  пояснила  Анна,
радуясь в этот миг уже тому, что может толково ответить.  -  А  запретил
ваш... Как его?
   Ну, еще один кредитор. Тот, что в машине. Вот  спуститесь  к  нему  и
поговорите. Он вам расскажет, в каких условиях я тут нахожусь.
   - Ну, он не имеет на это права! - возразил мужчина. - Разве он  может
ограничивать вашу личную свободу? Вы не должны были его слушаться!
   - Он мне угрожает... - Она вдруг почувствовала что-то вроде  надежды.
Может  быть,  этот  вежливый  кредитор  добьется   разрешения   покинуть
квартиру? Ведь ни она, ни Алиса ни в чем не виноваты.
   Действительно, мужчина очень возмутился и тут же пообещал:
   - Немедленно пойду и поговорю с ним! Безобразие!  Черная  машина,  вы
говорите? А как его зовут?
   - Не знаю.
   - Даже имени не знаете? Это уж вообще безобразие! Что  за  бандитские
замашки?! Даже не представился?
   - Но и вы тоже.., не назвали свое имя, - напомнила ему Анна.
   - Ах, правда... Меня зовут Владимир Николаевич.
   Карнаухин. А с кем имею честь говорить?
   - Анна Викторовна. Вы правда что-то сделаете для нас? Нет  сил  здесь
сидеть. Я даже молока не могу купить для девочки.
   - Бедный ребенок! - вздохнул он. - Я сейчас же  спускаюсь  и  выясняю
отношения!
   Он вошел в лифт, Анна бросилась  к  своему  наблюдательному  посту  в
столовой. Вскоре она увидела невысокого мужчину, выходящего из подъезда.
Он направился прямо к черной машине, положил руку на крышу, склонился  к
окну и что-то сказал.  После  минуты  наблюдения  она  увидела,  как  он
открывает заднюю дверцу и садится в  машину.  Она  с  нетерпением  ждала
следующего шага - сейчас машина  тронется,  и  они  уедут...  Он  обещал
что-то сделать, он обещал заступиться, поговорить! Ему удастся  это,  он
сам сказал, что никто не имеет права держать ее взаперти!
   Ничего подобного не произошло. Она минут пятнадцать простояла у окна,
забыв даже выключить свет в столовой, так  что  из  машины  должны  были
видеть ее силуэт. Но теперь ей было наплевать на это, пусть  видят!  Они
все равно знают, что она здесь стоит, стоит и ждет и молится, чтобы  они
уехали... Господи, пусть они уедут!
   Наконец задняя дверца открылась, ее посетитель вылез наружу,  кивнул,
что-то сказал, захлопнул дверцу. Постоял немного на тротуаре,  глядя  на
ее окно.
   Под светом фонаря она хорошо его рассмотрела. Почти симпатичный,  при
некоторой скидке даже красивый, пожалуй. Она была согласна признать  его
каким угодно красавцем, только бы он что-то сделал для нее!
   Мужчина запахнулся в легкое светлое пальто,  сунул  в  рот  сигарету,
зажег ее и медленно пошел к подъезду.
   Домофон  не  подал  ей  сигнала,  значит,  дверь  была  снова  чем-то
заблокирована. Через минуту у двери позвонили. Анна  быстро  выбежала  в
коридор, крикнула:
   - Ну что?!
   - Да ничего, - ответили ей  уже  не  так  вежливо.  -  Почему  вы  не
сказали, что у вашего мужа столько долгов?
   - Я ничего не знала! А в чем дело?
   - Дело в том, что я просто не могу  обвинять  человека,  который  так
обманут Олег должен ему еще больше, чем мне, и морочит ему  голову  куда
дольше .
   Получается, я на очереди только второй. И есть сведения, что нас куда
больше.
   - То есть - есть еще кто-то третий?!
   - Может быть, даже пятый... - мрачно ответил он.
   - Но я чем виновата?! Почему он позволяет себе такие вещи?! Вы с  ним
говорили?! Он не может удерживать меня здесь!
   - Уважаемая Анна Викторовна, - раздраженно ответил он. - Я вам  очень
сочувствую, я сам никогда бы не принял таких мер, но каждый устраивается
по-своему...  Еще  немного,  и  я  признаю,  что  наш  друг  прав.  Олег
спрятался, это ребенку понятно. И вы должны  знать  где  -  Я  не  знаю!
Клянусь вам, он поставил  меня  в  жуткое  положение,  я  просто  голову
сломала, я ничего не понимаю! С ним могло что-то случиться, ведь он  был
за рулем!
   - В таком случае вас уже известили бы, -  резко  ответил  он.  -  Это
глупости! С ним ничего не случилось, он просто водит нас за нос..
   - Но в таком случае, он и меня водит за нос!
   Я сойду с ума! Вы думаете, я бы не сказала вам, где он  прячется?!  У
меня здесь ребенок, которому я не могу даже молока и  хлеба  купить!  Вы
думаете, я при таких условиях стала бы покрывать мужа?!
   - Сердце женское - загадка, - усмехнулся он. - Во всяком  случае,  он
должен вам звонить.
   - Он мне ни разу не звонил!
   - Простите, милая Анна Викторовна, но вы мне лжете.  Этого  не  может
быть!
   - Это так! - уверяла его Анна. - Я вас умоляю, поверьте мне! Вы  сами
сказали, что этого не может быть, что он звонил бы  мне,  а  раз  он  не
звонит, значит, с ним что-то случилось!
   - Ничем помочь не могу. Я уверен, что он меня обманывает. Жаль,  если
он обманывает и вас. Во всяком случае, имейте в виду, что я  на  очереди
второй.
   - В какой очереди?!
   - На вашу квартиру, - ответил он. - Я просто боюсь, что  скоро  здесь
будет столько народу, что мне  ничего  не  хватит  -  Вы  мне  ничем  не
помогли? - поняла она. - Значит, вы просто спелись с ним. Поздравляю, вы
настоящий мужчина!
   - А вот грубости можете оставить при себе, - заметил он.  -  Спелись,
скажете тоже Мне уже не до песен Ваш милый муж меня живо отучил и  петь,
и верить людям! Удивительно, до чего жены любят оправдывать своих мужей!
Сколько живу, столько удивляюсь! Ну зачем вы его покрываете?  Разве  это
не он виноват, что вы не можете нормально  жить?  Наверняка  ведь  и  на
работу не ходите? А девочка в школу?
   - Господи, какой вы странный! Да куда же я пойду после всего  этого?!
Мне явно угрожают! - взорвалась она. - Я все поняла, чего уж там... Ваше
сочувствие совершенно неуместно! Крокодиловы слезы!
   Он промолчал. Она прислушалась и услышала погромыхивание лифта - явно
он его вызвал, собираясь спуститься вниз.
   - Послушайте! - Анна  прижалась  щекой  к  двери,  стараясь  говорить
громче, но все же не кричать:
   - Послушайте, вы что же - вполне одобряете эту осаду?
   Может быть, сами примете в ней участие?
   - А это  вас  совершенно  не  касается,  -  ответили  ей  совсем  уже
нелюбезно, и  хлопнула  железная  дверь  лифта.  Анна  закрыла  глаза  и
заплакала. Алиса, слава Богу, не появлялась.
   Все это было вчера.  Сегодняшний  день  был  отмечен  маленькими,  но
важными событиями. Кончилась гречневая крупа. Анна из окна увидела,  как
к подъезду  подъехала  машина,  а  из  нее  вышел  тот  самый  вчерашний
посетитель. Он подошел к черной машине, они поговорили с толстяком  пару
минут, после чего толстяк уехал, а другой остался. Она поняла,  что  они
решили дежурить по очереди. И было еще  одно  событие.  Ей  позвонили  с
работы.
   Когда Анна узнала голос Агнессы Михайловны - той самой дамы,  которая
косвенно познакомила ее с Олегом, ее так и передернуло. Не то чтобы  она
так не любила эту крохотную холеную женщину со стальным взглядом, просто
сейчас ей было невыносимо тяжело врать, оправдываться  и  изо  всех  сил
скрывать правду, скрывать от всех на свете. Толстяк изрядно ее напугал.
   Самым разумным было бы позвонить в милицию, но как раз этого  Анна  и
не могла сделать - боялась повредить Олегу. Повредить Олегу -  это  было
все еще самым страшным для нее. Она согласна была терпеть  какие  угодно
мучения, только чтобы в конце концов снова встретиться с ним и  не  дать
ему повода для упреков.
   - Добрый день, - сказала Агнесса Михайловна. - Что это вас не  видно,
дорогая?
   Это "дорогая" прозвучало очень холодно,  как  будто  по  обязанности.
Агнесса Михайловна вполне могла называть так и своих недругов,  ласковые
слова не имели для нее никакого значения.
   - Я что-то приболела.
   - виновато ответил?
   Анна. - Как вы там без меня?
   - Работаем, - отозвалась та. - Разумеется, у вас будет  бюллетень  на
пропущенные  дни?  Сейчас  очень  горячее  время,  поступил   заказ   на
оборудование  для  стоматологической  клиники,   надо   все   оформлять,
выписывать...
   - Да, это как раз моя  работа...  -  вздохнула  Анна.  -  Но  я  себя
чувствую слишком скверно, никак не могу прийти! Мне очень неловко...
   - Ну что вы, милая!  -  отозвалась  Агнесса  Михайловна.  -  Если  вы
действительно больны, какой может быть разговор! А что с вами случилось,
если не секрет?
   Это "если действительно больны" ясно дало  Анне  понять,  что  ей  не
верят. "Наверное, все думают, что  у  меня  семейные  неприятности...  -
сообразила Анна. - И сплетничают почем зря..." Она постаралась  говорить
спокойно и даже немного подшутить над собой - Ну, я ведь уже  далеко  не
девочка, встречаются такие хвори... Сама не ожидала, что-то сердце стало
пошаливать...
   - Сердце? О, это нехорошо... Но вы что-нибудь принимаете?
   - Так, что-то...
   - А все-таки, что вам прописали?
   "Вот прилипла! - яростно подумала Анна. - Ведь наверняка не  верит  в
мое больное сердце, я всегда хвасталась своим здоровьем!  Сама  я  дура!
Никто на свете не поверит, что у меня может что-то заболеть!"
   - Я не помню названия лекарства, - соврала она. -  Что-то  банальное,
обычное... Валидол, что ли?
   - Валидол?! Ну, это вряд ли...
   - Почему? - Анна лихорадочно вспоминала, что бы ей могли выписать  от
сердца, но, как назло, все названия тут же  забылись.  А  ведь  по  роду
своей деятельности она их знала, хотя и не так хорошо, как врач.
   - Ах, я не помню... - вздохнула она наконец. - Да  я  и  не  принимаю
ничего. Просто не могу сходить в аптеку.
   - Вот как?! - озабоченно воскликнула та. - Но почему же  ваш  муж  не
сходит? Или ваша дочь?
   - Муж сейчас в отъезде, а дочка тоже что-то больна. Грипп, кажется...
   - Но, дорогая, почему же вы не  дали  мне  знать,  что  у  вас  такая
ситуация? - воскликнула снова Агнесса Михайловна. - Мы, кажется,  всегда
общались накоротке, могли бы и  попросить  меня  помочь!  Я  никогда  не
откажу!
   И тут Анне пришла в голову такая простая и гениальная мысль, что  она
выругала себя -  как  не  додумалась  до  этого  раньше?!  Она  радостно
заговорила:
   - Агнесса Михайловна, голубушка, не могли бы вы и в  самом  деле  мне
помочь?!  Действительно  тупое  положение,  не  могу  даже   в   магазин
попасть...
   Та откликнулась по-деловому:
   - Когда мне прийти? Вам нужно получить лекарство по рецепту?
   - Да... - Анна попыталась сообразить,  как  ей  выйти  из  положения,
никакого же рецепта в помине не было. Одновременно  в  голову  приходили
новые варианты - ведь она имеет в своем распоряжении телефон!
   Она может позвонить Павлу, своим знакомым, кому угодно, даже  вызвать
того же доктора! Доктор ведь не милиция, он не причинит Олегу  вреда!  И
она радостно сказала:
   - Агнесса Михайловна, приходите в любое время!
   И, если можно, купите нам хлеба и молока,  побольше,  и  каких-нибудь
консервов... Разумеется, если вас не затруднит! Я вам заплачу.
   Они договорились, что Агнесса Михайловна заедет к ней  после  работы,
сразу с продуктами. Анна  положила  трубку  и  чуть  не  рассмеялась  от
радости. Как можно было слушаться этого  придурка  в  черной  машине!  В
конце концов, он ведь не сказал, что к ней. нельзя прийти гостям.
   Она с трудом дождалась того времени, когда обычно  кончалась  работа.
Все это время она стояла у окна и злорадно смотрела на машину, в которой
сидел вежливый кредитор. Он не выходил, не открывал окна,  и  она  через
стекло видела, что он читает какую-то газету. Вверх, на ее окна,  он  не
смотрел.
   Наконец показалась машина Агнессы Михайловны.
   Анна сразу  узнала  ее,  хотя  это  был  самый  обыкновенный  красный
"Москвич". Машина припарковалась у бровки тротуара, и Анна увидела,  как
открылась дверца и на свет Божий вылезла Агнесса  Михайловна.  Она  была
одета как всегда, очень элегантно одета - белый осенний костюм  с  мехом
вокруг шеи, белые туфли на таких высоченных шпильках, что  это  казалось
обманом зрения, дымчатые изящные очки... Агнесса Михайловна вытащила  из
машины большой  пакет,  набитый  продуктами.  Через  его  полупрозрачные
стенки виднелась  булка,  несколько  пакетов  сока  и  молока,  какие-то
консервы, банки, что-то напоминающее формой колбасу...
   Анна в этот миг молилась на Агнессу Михайловну, хотя  всегда  считала
ее женщиной твердокаменной и почти бессердечной. А та заперла  машину  и
двинулась на своих каблуках к подъезду, чуть покачивая бедрами, - это  у
нее получалось очень изящно, издали она смотрелась юной  девушкой.  Анна
услышала сигнал домофона, подошла к двери, сняла трубку.
   - Агнесса Михайловна? Я вам открываю!
   Она нажала кнопку, которая отпирала внизу железную  дверь.  В  трубке
послышалось клацанье, дверь хлопнула. Анна стала  ждать.  Лифт  громыхал
где-то наверху, там явно в него что-то грузили. Рабочие пользовались им,
чтобы спускать вниз мешки с мусором, она это знала, часто  не  удавалось
дождаться лифта в самое  горячее  дневное  время.  Анна  посочувствовала
Агнессе Михайловне - подниматься на третий этаж с таким тяжелым  пакетом
и на таких высоких каблуках!
   Скоро она услышала стук этих каблуков  -  размеренный,  неторопливый,
поднимающийся все выше, к ее двери... А потом внезапно раздался  мужской
голос,  Агнесса  Михайловна  что-то  удивленно  ответила,   между   ними
завязался короткий разговор... Анна  не  понимала,  что  происходит.  Ее
сотрудница была вовсе не из тех дам, которых можно втянуть  в  беседу  с
совершенно незнакомым человеком. Она встретила здесь  своего  знакомого?
Иного объяснения Анна не находила.
   Между тем голоса утихли, и она снова услышала стук  каблуков.  Но  на
этот раз они  удалялись,  стук  становился  все  быстрее  и  тише.  Анна
бросилась  в  столовую  и  увидела  в  окно  страшную  картину:  Агнесса
Михайловна удалялась от подъезда, шла прямо к своей машине.
   И пакета больше не было в ее руках!
   Это подкосило Анну. Она по-прежнему не понимала, что могло  случиться
на  подходе  к  ее  квартире,  и  сперва  даже  не  связала  это  с  тем
обстоятельством, что за квартирой следили. Просто смотрела, как  Агнесса
Михайловна садится в машину, захлопывает дверцу, даже не взглянув вверх,
на окна, и уезжает.
   Машина тронулась  с  места  резко,  порывисто,  так  что  можно  было
предположить, что ее хозяйка была чем-то разозлена.  А  потом  случилось
нечто еще более странное - из подъезда вышел парень, в черной  куртке  и
темных очках, подошел к той машине, где читал газету кредитор,  постучал
по стеклу согнутым пальцем и протянул  туда...  Тот  самый  пакет!  Анна
сразу его узнала, узнала булку, пакеты с молоком  и  прочее...  Кредитор
открыл дверцу, взял пакет, затянул его в машину, сказал что-то парню,  и
тот быстрым шагом вернулся в подъезд. А Владимир Николаевич, если его на
самом деле так звали, высунулся из окошка и, глядя прямо на Анну в окне,
помахал ей рукой и  издевательски  улыбнулся.  Она  отпрянула  от  окна.
Теперь ей все стало ясно. Следили не только за подъездом,  следили  даже
за дверью ее квартиры. Все планы насчет того,  чтобы  попросить  соседей
сходить в магазин, рухнули - она ни за что не открыла бы  теперь  дверь.
Больше всего  она  боялась  пустить  кого-нибудь  в  квартиру.  Ей  было
непонятно только то, как смог этот парень  уломать  Агнессу  Михайловну,
такую несговорчивую даму, отдать ему пакет. Ведь она его явно не  знала,
зато знала, что Анна сидит дома "больная" и ждет ее! Это  было  выше  ее
понимания. Зато теперь ей было ясно, что никто не сможет ей помочь.
   Уж если Агнесса Михайловна сдалась... Но почему она сдалась?! Анна не
знала ее домашнего телефона, могла только позвонить ей на работу, но для
этого надо было пережить следующую ночь...
   Алиса  появилась  в  дверях  столовой,  постояла  молча,  потом  тихо
сказала:
   - Мам, я, наверное, могу выйти из квартиры.
   - Что? Ах, ради Бога, иди к себе! - испуганно отозвалась Анна.
   - Почему? Они меня не остановят!
   - С какой это стати тебя не остановят?! Я никуда  тебя  не  отпускаю,
заруби себе на носу! - Анна говорила нервно, совсем забыв, что перед нею
- собственная дочь. - И хватит дурить мне голову,  положение  серьезное!
Дай мне подумать!
   - Ты уже столько думаешь и все еще ничего не придумала!  -  возразила
Алиса; - Мам, я выйду, ничего не случится!
   - Да зачем тебе выходить?
   - Я хочу шоколадку.
   Это детское требование обессилило Анну. Ребенок хочет шоколадку,  что
может быть естественнее? И что может быть ужасней в ее  положении?  Анна
чуть не заплакала от собственной беспомощности.  "До  чего  я  дошла!  -
подумала она, с трудом сдерживая подступающие слезы. - И все из-за него!
Ну где же он, в конце концов?! Если он жив и  здоров,  если  знает,  что
здесь крутятся его кредиторы, как он мог допустить, чтобы они давили  на
нас! Он просто негодяй!"
   - Алиса, даю тебе слово, завтра мы выйдем отсюда! - сказала она. -  Я
что-нибудь придумаю!
   - Ты ничего не придумаешь! - Алиса вдруг разревелась, прижимая руки к
лицу, вздрагивая всем телом. - Это все он, он! Я его ненавижу!
   "И она права, - сказала себе Анна. - Что еще, кроме ненависти,  может
она испытывать к Олегу?
   А я дура, дура... На что мне было надеяться?! Новая семья... Как  же,
новая жизнь, все старые проблемы остались позади, впереди только счастье
с Олегом!
   Так я себе говорила, когда бегала за ним?! Дура, слепая дура!"
   - Мама, можно я позвоню папе?! - спросила Алиса, все еще всхлипывая и
вытирая слезы кулаками. - Он приедет и заберет нас отсюда...
   - Не говори глупостей... - машинально ответила Анна. -  При  чем  тут
отец?
   - Он мой папа!
   - Ну и что? Мы не в том положении, чтобы ему звонить. - Анна говорила
довольно спокойно, может быть, потому,  что  сразу  решила  для  себя  -
никакой помощи со стороны Павла! Это унизительно, это  непорядочно,  это
просто капитуляция перед обстоятельствами! Она порвала с  ним  по