омузыке. Малыши, словно щенки, бросились к ней, прижались, словно бы
искали защиты, а может, отдавали себя, чтобы защитить сестру.
   Позже, часам к десяти, начали приходить парни в майках с портретами
ультралеваков.
   Те же движения, повторяющие металлостружечный ритм музыки, что и у всех
здешних обитателей, то же о т с у т с т в и е во взгляде. Оно
продолжается, это отсутствие, долго, невыносимо долго, полчаса, а то и
час. Потом, прочувствовав, что ли, посетителей (пожалуй что, именно так -
"прочувствовав"", ибо и эти, в майках, казалось, не видели никого окрест),
типы лезут в карман и кладут перед собою на столик коробки "Мальборо",
достают оттуда несколько сигарет, одну откладывают в сторону, сразу
заметно - самоделка.
   И снова - отсутствие во взгляде, о ж и д а н и е.
   Словно бабочка на огонек, из темноты бара подсел к моим соседям юноша -
связка книг заткнута за пояс, видимо, пришел сюда прямо с лекций.
   Мой сосед в майке подвинул пареньку сигарету с марихуаной - мизинцем.
   Паренек передал деньги под столом (ага, вот для чего здесь столики
укрыты драными скатертями с бахромой!), взял сигарету, исчез в темноте.
   И пошло. Один за другим подлетали юноши и девушки, прямо-таки страшно
было смотреть на это. Какие-то новые звуки наполнили темноту бара -
вздохи, плач, быстрые возгласы.
   Вдруг появился мужчина средних лет, в костюме. Соседи сразу же убрали
со стола одну пачку "Мальборо", две других оставили, начали громко,
подчеркнуто громко, говорить о лекции "дона Анхела", о том, что он - явный
человек Франко, что его надо вздернуть: камуфляж политикой - так
называется этот прием у "жучков от наркотиков", за такого рода разговоры
сейчас не б е р у т, зато симпатии посетителей на их стороне: в Испании
ненавидят франкизм и Франко. Даже те старики, которые боготворят Франко,
вынуждены защищать свою позицию, вздыхая:
   "Да, он, конечно, ошибался, но тем не менее кто может спорить, что он
был выдающейся личностью? Победить такого сильного противника, как
коммунисты, обыкновенный человек не мог бы". Сейчас еще добавляют:
"Победить такого мужественного, талантливого противника, как коммунисты".
Мол, глядите, как мы объективны, и вам не грех быть такими же, хотя бы по
отношению к мертвому уже Франко.
   Мужчина, осмотревшись, подошел к столику тех, кто был в майках:
   - Я бы купил немного п е п л а.
   У соседей по столу глаз натренированный.
   - Сеньор хочет купить пепел? Но ведь пепел в Испании пока еще бесплатен.
   Если же у вас нет сигареты - пожалуйста, мы угостим вас.
   (Коли мужчина - полицейский, то парни тем не менее подставились: цена
на сигареты в Испании высока, особенно на ввозные, отчего такая щедрость?)
   Мне, однако, кажется, что власть имущие сейчас закрывают глаза на о ч е
в и д н о е: в Испании, этом бастионе католичества, наркотики ныне
расходятся с угрожающим нарастанием. В 1975 году полиция обнаружила всего
двести шестьдесят граммов героина, в 76-м - полтораста, а за первые пять
месяцев 1977 года полиция арестовала уже семь килограммов дьявольского
товара.
   А если бы не великолепная работа служебной собаки-ищейки,
натренированной на запах героина, испанским полицейским пришлось бы иметь
дело уже с несколькими десятками килограммов. После того как собака
обнаружила в римском аэропорту т о в а р, упакованный в чемодан,
следовавший из Бангкока в Барселону, было принято решение изъять наркотик;
оставили несколько граммов, достаточных для того, чтобы задержать тех, кто
возьмет чемодан в Барселоне, - улика для суда. В Барселоне агенты полиции
заметили двух высоких парней и "махонького", который неотступно следовал
за ними. Парни получили чемодан с т о в а р о м. "Махонький" чуть не
прилип к ним, не отставал ни на шаг. Их взяли разом. Выяснилось, что
"махонький"
   из Сингапура должен стать шефом двух высоченных голландцев, - они бы
узнали его по паролю. Пока что он следил за к у р ь е р а м и: сколь
надежны, не волокут ли за собой хвост.
   Следствие установило, что сингапурец принадлежал к тайному обществу
"Триада".
   Эта организация глобальна. В римской прессе был назван один из ее
филиалов - "Во шинг Во"...
   Марихуане, ее вторжению в США пытаются противопоставить медицину: ныне
за океаном детские психиатры стали самой растущей частью специалистов -
потребность в них огромна. Недавно "Национальный союз встревоженных
родителей"
   сообщил, что самый высокий рост числа беременностей отмечен среди белых
девочек моложе пятнадцатилетнего возраста. "Институт планирования семьи
имени Алена Гутмехера"
   установил, что в Вашингтоне проституцией начинают заниматься с 12-13
лет.
   В
 школах крупных городов повсеместно курят марихуану. В результате
вандализма ремонт в классах, утверждает Джордж Джонс в журнале "Ю. С. ньюс
энд Уорлд рипорт", обходится налогоплательщикам в 600 миллионов долларов.
На учителей ежегодно совершается 70 тысяч нападений.
   Директор "Детского центра" госпиталя Меклин, штат Массачусетс, Питер
Залцман сказал недавно:
   - Депрессия - это заболевание, которое психиатрия еще десять лет назад
не распознавала в детях. Сейчас она выявляется в качестве симптомов:
   самоубийства, сверхактивность, ипохондрия, преступность.
   То же - среди студенчества. Джордж Джонс приводит слова одного из
докторов: "В отличие от самоубийств среди пожилых людей, которые вызваны
разочарованием в жизни и приближением смерти, самоубийства среди молодых
вызваны желанием не дать жизни р а з в е р н у т ь с я. Это депрессия в ее
крайнем выражении".
 
 
   3
 
 
   ...В Энну я приехал под вечер. "Смотровая площадка Сицилии", так
называют этот город, или "сердце острова", или "столица Эрейских гор". В
хорошую погоду отсюда видна Этна, а ведь это - возле Катании, за добрые
две сотни верст. Город словно бы взбегает по огромной скале; ощущение
такое, будто возносишься с ним вместе.
   Если походить по невероятно красивым улицам - они так же красивы, как
улицы Неаполя или Катании, - то поначалу и не поймешь разницы, некоего
основополагающего отличия этого города. Но ты обязан настроить себя на
Энну, п р е д ч у в с т в о в а т ь ее особость: я убежден, что лишь
ожидание нового может родить чудо; человек, который уныл, никогда не
ощутит о т к р о в е н и я, а ведь не обязательно быть Иоанном, чтобы
ощутить это; каждый человек наделен д а р о м, надобно только верить в
заданность добра. (А может быть, прав Марк Твен:
   "Нет зрелища более печального, чем молодой пессимист, - если конечно же
не считать старого оптимиста"?)
   Главное чудо Энны совершенно необычно: в городе т и х о. И архитектура
такая же, как в Неаполе, и женщины так же красивы (самые, впрочем,
красивые - в Риме; красоту их определяет форма рта, она совершенно
поразительна, и глаза - длинные, миндалевидные, с сумасшедшинкой), и юноши
так же стремительны, но при этом пластичны в движениях, все вроде бы то
же, но, бог мой, какая же тишина в этом городе, невероятная для Италии
тишина!
   И словно стражи этой тишины, которая является с л ы ш и м ы м
выражением дисциплины, сидят на открытой террасе, возле отеля, откуда
открывается вид на Сицилию, старики в черном, неторопливо тянут
черно-красное вино, говорят мало, смотрят - при внешней заторможенности -
стремительно, как истинные охотники, умеющие бить н а в з б р о с, не
целясь.
   Мафия - феодальна по своей сути. Эту ее феодальность определяет
несколько даже истеричное поклонение старшему. Наивность рыцарства членов
"святого ордена"
   проявляется и в том, когда режут безвинного человека, веруя на слово:
   начальник ошибаться не может, на то он и начальник, "лейтенант", а
глядишь, и "заместитель капо".
   Феодальность мафии, искусно консервируемая "верхом" в "низших"
   подразделениях, предполагает убиение в человеке всякого рода эмоций:
"тебе поручено пристрелить, похитить, взорвать - делай. Перед всевышним
отвечу я". Здесь, в Энне, не взрывают, не похищают, да и режут-то довольно
редко. Все эти аксессуары средневековья перемещаются ныне на север страны,
поближе к Милану: там, где теперь промышленность, - там деньги, там есть
поле для наживы. Однако необходим камуфляж, нельзя быть вороном среди
дятлов, заметят сразу. "Верха" давно пообкатались, вполне добропорядочные
люди, похожи на врачей, юристов, бизнесменов средней руки. Как быть с
исполнителями? Как переместить их на север, хотя бы на один час, для
проведения "операции", но так, чтобы возможные свидетели не определили их
сразу же как сицилийцев, и не столько по загару, сколько по угловатости и
т и х о с т и в большом городе? Готовить людей загодя, отправляя в
атмосферу города, чуждого их духу, воспитанию, идее?
   Рискованно.
   ...Мафия в Сицилии нередко связана с церковью. Италию потряс процесс
над святыми отцами из францисканского монастыря Маццарино. На скамье
подсудимых сидели восьмидесятилетний монах Кармело, тридцатилетний
хранитель монастырских ценностей Агриппино и падре Витторио. Страсти в
зале суда накалились.
   Святые отцы кивали на монастырского садовника - во всем, мол, виноват
он.
   Свидетели - число их определялось многими десятками - отвечали заученно:
   - Ничего не знаю, ничего не помню, никого не видел.
   А знали и видели все; когда крестьяне, мелкие ремесленники, торговцы,
начавшие дело на свой страх и риск, без обязательного взноса мафиози,
приходили в монастырь за помощью, падре Кармело вздыхал:
   - Сын мой, я хочу добра тебе, а потому говорю: плати. Им надо платить.
   Отдай им то, что надлежит отдать.
   И тридцать тысяч жителей, что совершили паломничество в монастырь, в
"духовную столицу" затерянной в сицилийской тишине местности, платили.
   Заметьте себе: 30 тысяч жителей!
   Когда молодой полицейский следователь решил п о д к р а с т ь с я к
тайне святых отцов через монастырского садовника и послал тому вызов на
допрос, сработала цепь: следователь был повешен в собственном доме.
   А полицейский участок обстреляли из автоматов: "Не сметь трогать н а ш
и х!"
   Церковь в Сицилии помогает "верхам" держать в узде "низы". Отправляя в
город для выполнения специального задания молодого мафиози, с ним говорит
не только "лейтенант". С ним говорит и падре. Возвращаясь, он беседует не
только с "лейтенантом" - он исповедуется святому отцу.
   Закон мафии, "обет молчания", подтвержден также клятвою в церкви. А это
- неплохая гарантия для "верха": преступление не будет раскрыто. Даже если
рядовые мафиози попадутся, они и в последнем своем слове скажут так, как
им предписано:
   "Ничего не знаю, ничего не помню, я невиновен".
   Полиция сбивается с ног, чтобы найти бандитов, растет число
преступлений в Италии возрасту "боссов", а по социальной структуре, по
политическим целям, по методам)
   резко активизировалась, ведет самое настоящее наступление на
демократические силы, пытаясь запугать тех, кто борется с преступниками.
Только в 1982 году жертвами мафии в Италии стали более 150 человек, в том
числе член Руководства Итальянской компартии, секретарь областной
федерации ИКП в Сицилии Пио Ла Торре и префект города Палермо генерал К.
А. Далла Кьеза, а в начале 1983 года был убит заместитель прокурора
сицилийского города Трапани Джанджаколло Чакко Монтальдо, известный своими
левыми взглядами и решительной борьбой против преступного мира.
Разветвленная гангстерская организация проникла во все сферы жизни
сицилийского общества и пытается распространить свое влияние на другие
районы Италии. Мафия действует также в Калабрии и Кампании. Она занимается
шантажом, вымогательством, различными финансовыми махинациями, торговлей
оружием и наркотиками, установила связи с представителями буржуазных
партий. В печати появляются все новые свидетельства альянса итальянских и
американских мафиози.
   Так, в январе 1983 года полиция раскрыла в Палермо сеть торговцев
"белой смертью", которые были тесно связаны с американской мафией], но
редко когда удается доказать вину задержанных: свидетелей нет; коли
появляются - их убирают; арестованные твердят свое: "Меня оклеветали". И
все тут. Вот данные роста террористических акций в Италии: в 1972 году, по
свидетельству журналиста Гуидо Каппато, было совершено 700
террористических актов, в 73-м - 800, в 74-м - 
   1000,
 
   в 75-м - 1500, в 76-м - 2300, в 76-м - 3100! За последние годы было
совершено более 7000 нападений на штаб-квартиры партий, разрешенных
конституцией страны.
   Мафия? Не только. Неофашисты действуют по рецептам мафии, при
консультации мафиози, учитывая их опыт; к проведению наиболее
ответственных терактов привлекаются "консультанты" мафии - связь старых
фашистов со старым "верхом"
   проверена временем, а что может быть лучше этой проверки и надежнее?
   Существуют также консультанты иного рода. Это люди ЦРУ.
   Бывший начальник отдела "замаскированных организаций" генерал Ярборо
публично заявил: "Слепой терроризм" - это тактика, разработанная ЦРУ. Она
используется как ключевой элемент различных программ, ставящих целью
"дестабилизировать"
   правительство и убедить население согласиться на создание сильного п о
л и ц е й с к о г о государства".
   Журналист Гуидо Каппато утверждает, что вербовка ультралевых
террористов осуществляется людьми ЦРУ весьма оригинальным способом:
проникнув в радикальную студенческую среду, они отлаживают сбыт героина,
приручают молодежь, а потом внезапно прекращают поставки смертельного т о
в а р а. После этого - за понюшку героина - происходит вербовка: наркоман
готов на все, лишь бы получить свою дозу допинга.
   - Они поддерживают самый тесный контакт с "калабрийской мафией", -
настаивает Гуидо Каппато. - Осуществляют постоянную "координирующую" связь
с американской "коза нострой". От "калабрийской мафии" получают "наводки",
"товар", верные явки, отработанные авиапути, "верных" людей в полиции.
"Благодарят" мафию не только долларами, тем хватает (хотя и не
отказываются от "фанеры"), но и н а в о д к а м и на людей: мафия в Италии
переориентировалась на похищения, ныне это - наиболее рентабельный и
престижный бизнес.
   (Обработанные "верхами", принесшие клятву верности святым отцам в
церкви, на север, в район промышленного Милана, были переброшены "семьи"
Угоне и Гузарти:
   одну молодежь решили не отпускать, похищение - дело новое, требует
надзора стариков.)
   Похищение отлаживал, в частности, посаженный ныне Лиджо. Двадцать лет
полиция шла за ним по пятам. Он был несколько раз арестован. Последний раз
его обвиняли в убийстве "нижнего" мафиози, известного под псевдонимом
Джулиано. Стало известно, что Джулиано з а ш а т а л с я, прошел слух, что
он "завязывает". А Джулиано был исполнителем: на его счету несколько
политических убийств - по заданию "верха" он уничтожал прогрессивных левых
ораторов и публицистов, за ним тянулся хвост погромов штаб-квартир левых
партий. Если бы Джулиано заговорил - нить могла бы протянуться куда как
далеко: не только в Рим, но и за океан.
   Лиджо у с т р а н и л своего "сынка". Жаль, конечно, но - надо, дело
есть дело, превыше всего неписаный закон. Лиджо был арестован и судим. Он
был сурово наказан: семнадцать месяцев тюрьмы за ношение оружия, не
зарегистрированного в полиции, и оформление сделок по чужому паспорту.
   А сколько дел полиция не могла расследовать! И каждое из этих дел
особое:
   террористы использовали динамит, в их распоряжении были гоночные
автомобили, их ждали авиабилеты на рейсы, отправлявшиеся из Италии через
сорок минут после того, как произошел взрыв, щелкнул выстрел или автобус
свалился в пропасть. В тех редких случаях, когда не срабатывала цепь,
мафиози защищали лучшие адвокаты Италии, гонорары были баснословны.
   Итальянские журналисты Пино Буонджорно и Маурицио де Лука приводят
поразительные данные: десятая часть должностей в полиции вакантна, люди
боятся служить власти.
   В Турине во время процесса над "краснобригадовцами" из двадцати шести
присяжных в суд пришли только четыре человека - остальные убоялись. Суд
был отложен на полгода.
   Служба безопасности срочно и безуспешно пыталась заполучить 2000
агентов специальной охраны: необходимо (хотя бы формально) обеспечить
охрану руководителям конституционных партий, сенаторам и депутатам
парламента.
   Борьба против с п л а н и р о в а н н о й на многие годы вперед
преступности, утверждают люди из "отдела внутренней безопасности", сейчас
невозможна:
   "70
 тысяч лир (примерно восемьдесят долларов), которые мы платили информатору
Джаннеттини (этот Джаннетгини был одновременно агентом СИД, контрразведки
Италии, и одним из руководителей правых ультра; СИД прикрывал его
преступления), - говорят полицейские тем политическим деятелям, которые
упрекают их в безынициативности, - вызывают смех у осведомителей. Им всем
заткнули рот преступные организации, в том числе и политические, которые,
благодаря в ы к у п а м, получаемым за похищения, располагают миллиардами!"
   А кто начал бизнес п о х и щ е н и й? Кто отработал этот бизнес,
проверил на деле?
   Мафия.
 
 
   4
 
 
   ...Восемь тысяч человек в коричневых гитлеровских униформах - сапоги,
галифе, портупея, - "служба безопасности", и восемнадцать тысяч человек,
составляющих службу охраны порядка (они с гордостью говорят о себе: "Мы -
испанские СС, охранные отряды нашей родной партии "Фуэрса нуэва"),
образовали каре-соты, в которых на громадной площади Ориенте в Мадриде
собрапось более 250 тысяч человек. Возле трибуны, на которой стоял Блас
Пиньяр, фюрер испанского фашизма, толпились, замерев в гитлеровском
салюте, представители итальянских неофашистских организаций, прилетевшие
на официальное торжество - 20 ноября, день испанского фашизма, день былого
триумфа Франко. Рядом с ними - делегация чилийской "Патриа и либертад". (Я
помнил их по встречам в Сантьяго во времена Альенде. "Какие мы наци? -
воспитанно улыбаясь, говорили они мне. - Мы же носим белые рубашки и
выступаем за компетентность, - ничего более". Они надели коричневые куртки
в ночь пиночетовского переворота и расстреляли всех тех компетентнейших
руководителей демократического эксперимента, которые были известны миру
своим антифашизмом.) Замерли в гитлеровском салюте представители
германских неонацистских партий, бельгийские фашисты, гитлеровцы из
Уругвая, Парагвая, Гватемалы. Тянул руку Альберто Ройуэла, на которого
власти объявили розыск, - участник убийства левых активистов, он сейчас
был без парика и грима, а вокруг него стеною стояли семь телохранителей из
испанского "гитлерюгенд" - "Фуэрса ховен".
   Фюрер Пиньяр приветствовал гостей на немецком, французском, итальянском
и английском языках.
   Прогрохотало по площади:
   - Хайль!!! Зиг хайль!
   ...Это я видел в ноябре 1977 года. Франко уже умер. Однако над Площадью
высились транспаранты: "Франко презенте!" - "Франко с нами!" Это очень
страшно - живой фашизм.
   Мне говорили:
   - Это несерьезно, пусть себе, в конце концов правила демократической
игры предполагают свободу для самовыражения.
   Я отвечал:
   - Если понятием "демократия" не жонглировать, но относиться к нему
серьезно, тогда Пиньяра надо арестовать, а его банду разоружить, они же
все носят пистолеты и дубинки.
   Мне возражали:
   - Демократия предполагает свободу слова и мысли.
   Я отвечал:
   - Не для того мы отдали двадцать миллионов жизней в борьбе против
гитлеризма, чтобы младогитлеровцы маршировали по улицам. Это - глумление
над памятью мира. И если вы называете право кричать "хайль" проявлением
истинной демократии, то я считаю это предательством, хуже того,
пособничеством фашизму.
   ...СС оберштурмбанфюрер Мигель Эскерра сидит под портретом Гитлера. На
лацкане - рыцарский крест, врученный ему Гитлером: "Вы, герой "Голубой
дивизии", стали знаменем испанской нации в нашей совместной борьбе против
большевизма".
   У СС оберштурмбанфюрера вполне интеллигентное лицо, добрые глаза, в
высшей мере "милая" манера разговора:
   - Я плюю на демократию с рассвета и до заката. Мы,