, перебежчик не понимает, что эта мелочь очень важна для его хозяев,
ибо она представляет собой то недостающее звено в головоломке,  которое  они
очень долго и безуспешно искали.
   После контрольных вопросов, ответы на которые известны заранее,  приходит
очередь таких вопросов, на которые хозяева действительно хотели бы  получить
правдивые ответы. Это - золотая жила, которая может оказаться очень  богатой
или очень бедной. Может ли новый перебежчик сообщить нам то, чего мы еще  не
знаем, и если может, то насколько важными окажутся эти новые сведения?
   В случае с полковником Петром Александровичем Орловым  уже  через  четыре
недели в ЦРУ убедились, что они натолкнулись на богатейшую залежь чистейшего
золота. Орлов давал фантастически ценную информацию.
   С самого начала он был очень спокоен и уравновешен.  Он  рассказал  Роуту
всю историю своей жизни, начиная с появления на свет вскоре  после  войны  в
убогой хижине возле Минска и кончая тем днем - это было шесть месяцев  назад
в Москве, - когда он решил, что не может более  терпеть  общество  и  режим,
ставшие ему ненавистными. Он не отрицал, что сохранил любовь к России,  и  с
понятной горечью говорил о том, что никогда ее не увидит.
   Он объяснил, что  последние  три  года  его  совместная  жизнь  с  женой,
директором  одного  из   популярных   московских   театров,   стала   пустой
формальностью, и с  естественным  раздражением  рассказал  о  нескольких  ее
связях с молодыми красивыми актерами.
   Источником информации было  уникальное  служебное  положение  Орлова.  За
четыре года работы в  Третьем  главном  управлении  КГБ  -  а  фактически  в
Генеральном штабе армии под именем майора ГРУ Кученко  -  он  накопил  массу
сведений  о  командном  составе  Советской  Армии,  о  расположении  дивизий
сухопутных войск и авиации, о кораблях советских ВМС в  открытом  море  и  в
портах.
   Орлов продемонстрировал поразительно верное  понимание  причин  поражения
Советской Армии в  Афганистане,  рассказал  о  непредвиденной  деморализации
находящихся там советских солдат и офицеров и о росте в Москве разочарования
в афганском марионеточном правителе Бабраке Кармале,
   До Третьего главного  управления  Орлов  работал  в  том  отделе  Первого
главного управления КГБ, который руководит действиями "нелегальных"  агентов
во всем мире, "Нелегалы" засекречены больше, чем другие агенты; они работают
против своей страны (если являются  ее  гражданами)  или  живут  в  неродной
стране под очень тщательно и  глубоко  проработанной  легендой.  У  них  нет
дипломатического иммунитета, для них раскрытие и арест  означают  не  только
моральные потери вроде объявления persona поп grata и высылки из  страны,  а
куда более болезненные жестокие допросы, а иногда и казнь.
   Хотя сведения Орлова о советских нелегальных агентах  были  четырехлетней
давности, очевидно, он отличался феноменальной памятью. Во всяком случае, он
выдал американцам целые сети агентов в Центральной и Южной Америке, те самые
сети, которые он сам когда-то помогал создавать и поддерживать,
   Если информация перебежчика  оказывается  противоречивой,  то  сотрудники
принимающей его спецслужбы обычно разбиваются  на  два  лагеря:  одни  верят
перебежчику и поддерживают его,  другие  сомневаются  в  его  информации.  В
истории ЦРУ было два таких нашумевших случая - с Голицыным и Носенко.
   В 1960 году на  сторону  США  перешел  Анатолий  Голицын.  Он  постарался
убедить американцев, что практически за всем плохим, что  случилось  в  мире
после  второй  мировой  войны,  стоит  КГБ.  Если  верить  Голицыну,  то  не
существовало такого преступления, к которому не  был  бы  причастен  КГБ,  а
большинство преступлений было даже подготовлено  именно  этой  организацией.
Примерно о том же уже не один  год  твердил  правительству  США  шеф  отдела
контрразведки Джеймс  Англтон.  В  ЦРУ  он  представлял  партию  сторонников
жесткой политики, и слова Голицына звучали музыкой в его ушах. Голицын  стал
звездой первой величины.
   В ноябре 1963 года был убит президент США  Кеннеди.  Считалось,  что  его
убил некий Ли Харви Освальд, придерживавшийся крайне  левых  взглядов.  Жена
Освальда была русской, а сам он жил в СССР больше года. В январе 1964 года в
США перебежал Юрий Носенко. Он заявил, что "вел" Освальда в России, что,  по
общему мнению, тот оказался совершенно невыносимым  человеком,  поэтому  КГБ
порвал с ним все связи и не имел никакого отношения к убийству Кеннеди.
   Голицын тотчас опроверг слова Носенко.  Его  поддержал  Англтон.  Носенко
подвергли  очень  жестокому  допросу,  но  он  стоял  на  своем.   Возникшие
разногласия разделили ЦРУ на два лагеря, споры продолжались два десятилетия.
В зависимости от того, кто оказывался  прав,  люди  получали  повышение  или
навсегда ломали  себе  карьеру,  ибо  давно  известно,  что  восхождение  по
служебной лестнице начинается только после большого успеха.
   В случае с Петром Орловым никаких разногласий не возникало, и  вся  слава
досталась тому, кто привез Орлова - руководителю отдела специальных проектов
ЦРУ Кэлвину Бейли.

***

   На следующий день после того, как Джо Роут вместе с  полковником  Орловым
поселился на ранчо в Виргинии, Сэм Маккриди неторопливо вошел  в  Британский
музей, расположенный в центре Блумсбери, и направился  в  главный  читальный
зал - большой сводчатый круглый зал.
   Вместе с Маккриди пришли и его  молодые  коллеги:  Денис  Гонт,  которому
Маккриди доверял все больше и больше, и Паттен. Ни Гонт, ни Паттен не увидят
Кипсека  -  им  это  было  не  нужно,  а  рисковать,  расширяя  узкий   круг
осведомленных лиц, было слишком опасно. Их задача заключалась в  том,  чтобы
праздно бродить возле дверей, рассматривать лежащие на столах  газеты  и  не
допускать, чтобы их шефа беспокоили посторонние.
   Маккриди направился к столу, с двух сторон закрытому книжными полками,  и
вежливо спросил у сидевшего там человека, не будет ли тот возражать, если он
тоже сядет за этот стол. Не отрывая взгляда от солидного тома,  из  которого
он время от времени что-то выписывал, мужчина показал на  стоявшее  напротив
кресло. Маккриди сел. Через несколько минут служащий читального зала  принес
заказанную им книгу и бесшумно удалился. Сидевший напротив Маккриди мужчина,
склонившись  над  книгой,  продолжал  читать.  Когда  они  остались  вдвоем,
Маккриди спросил:
   - Как дела, Николай?
   -  Ничего,  -  пробормотал  мужчина,  делая  очередную  пометку  в  своем
блокноте.
   - Есть новости?
   - На следующей неделе ждем гостя. В резидентуре.
   - Из московского центра?
   - Да. Приезжает сам Генерал Дроздов.
   Маккриди ничем не выдал удивления. Он  углубился  в  свою  книгу,  а  при
разговоре почти не двигал губами. Даже в  двух  шагах  от  их  заставленного
полками стола никто не услышал бы их шепота, да никто и не  подошел  бы  так
близко к столу. Об этом побеспокоились бы Гонт и  Паттен.  Но  Маккриди  был
поражен.  Дроздов,  невысокий  плотный  мужчина,  удивительно   похожий   на
покойного  президента  Эйзенхауэра,  был  начальником  отдела  по  работе  с
нелегальными агентами КГБ и крайне редко  выезжал  за  рубеж.  Только  очень
веские причины могли заставить его приехать в Лондон, в самое логово врага.
   - Это хорошо или плохо? - спросил Маккриди. - Не знаю, - ответил  Кипсек.
- Во всяком случае, это необычно. Он не мой непосредственный  начальник,  но
сюда он может приехать только с личного разрешения Крючкова.
   (Генерал Владимир Крючков, позже, в 1988 году, ставший Председателем КГБ,
в то время был начальником Первого  главного  управления  и  возглавлял  всю
разведывательную работу за рубежом.)
   - Будет ли он говорить с вами о нелегальных агентах в Британии?
   - Сомневаюсь. Со своими агентами он предпочитает работать сам.  Возможно,
его приезд как-то связан с бегством Орлова. Из-за него все перевернули вверх
дном. Двух других офицеров ГРУ из той же делегации уже арестовали. Им грозит
трибунал и в лучшем  случае  обвинение  в  преступной  халатности.  А  может
быть...
   - Есть ли другие причины для такого визита?  Кипсек  вздохнул  и  впервые
оторвал взгляд от книги. Маккриди тоже поднял голову.  За  годы  работы  они
подружились, Маккриди верил русскому, ценил его суждения.
   - Это всего лишь предчувствие,  -  сказал  Кипсек,  -  но,  возможно,  он
намерен проверить резидентуру КГБ в Британии. Быть может,  в  Москве  что-то
подозревают.
   - Николай, вечно так продолжаться не может, мы всегда это понимали.  Рано
или поздно они  сведут  концы  с  концами.  Слишком  много  утечек,  слишком
участились  совпадения.  Вы  не  хотите  выйти  из  игры  сейчас?   Я   могу
организовать. Только скажите.
   - Пока нет. Возможно, скоро, но не сейчас. Я могу еще давать очень ценную
информацию. Если они действительно начнут ворошить всю лондонскую сеть,  мне
это сразу станет известно, тогда я пойму, что они что-то знают. У меня будет
время, чтобы уйти. Но сейчас рано. Между прочим,  пожалуйста,  не  пытайтесь
задержать Дроздова. Если он  в  самом  деле  что-то  подозревает,  то  любая
попытка будет только лишним подтверждением.
   - Тогда скажите, под какой легендой  он  приезжает,  чтобы  в  Хитроу  не
случилось что-то непредвиденное, - сказал Маккриди.
   -  У  него  документы  швейцарского  бизнесмена,  -  ответил  русский.  -
Прилетает из Цюриха. Во вторник, рейсом "Бритиш эруэйэ".
   - Я позабочусь, чтобы его  не  трогали,  -  пообещал  Маккриди,  --  Есть
что-нибудь новое об Орлове?
   - Пока нет, - ответил Кипсек. - Я слышал о  нем,  но  никогда  с  ним  не
встречался. Но его переход к американцам меня поразил. У  него  была  высшая
категория доступа.
   - У вас тоже, - заметил Маккриди. Русский улыбнулся.
   - Да, конечно. О вкусах  не  спорят.  Я  постараюсь  узнать  о  нем,  что
удастся. Чем он вас заинтересовал?
   -  Ничего  определенного,  -  ответил  Маккриди.  -   Как   вы   сказали,
предчувствие. Способ перехода, тот факт, что он не дал Джо Роуту времени  на
проверку. Это нормально для матроса, который прыгает с тонущего корабля. Для
полковника КГБ - странно. Он мог бы заранее договориться  о  более  выгодных
условиях.
   - Согласен, - сказал русский. - Я сделаю, что в моих силах.
   Русский занимал в посольстве настолько  ответственный  пост,  что  частые
встречи с Маккриди были опасны. Они договорились увидеться следующий  раз  в
начале мая в небольшом захудалом кафе в Шордитче, в лондонском Ист-Энде.

***

   В конце апреля в Белом доме директор ЦРУ встретился  с  президентом  США.
Ничего необычного в  этом  не  было,  они  встречались  регулярно  -  как  в
присутствии членов Совета  по  национальной  безопасности,  так  и  наедине.
Однако на этот раз президент был особенно щедр на похвалу в адрес ЦРУ. Слухи
о благодарностях, сыпавшихся из  различных  правительственных  учреждений  в
ответ на информацию, которая поступала с ранчо в южной Виргинии, достигли  и
Овального кабинета.
   Директор ЦРУ начал свою карьеру еще  во  время  второй  мировой  войны  в
Управлении стратегических исследований и был давним другом Рональда Рейгана.
К тому же он был справедливым человеком и не видел  веских  причин  утаивать
поток благодарностей от шефа отдела специальных проектов, который отвечал за
Орлова. По возвращении в Лэнгли директор вызвал Кэлвина Бейли.
   Когда Бейли вошел, директор стоял у витража, занимавшего почти всю  стену
его кабинета на верхнем этаже штаб-квартиры ЦРУ. Директор смотрел на долину,
где свежие весенние листочки деревьев наконец закрыли вид на  реку  Потомак.
Директор повернулся к Бейли.
   - Что я могу сказать? - широко улыбаясь, начал он. -  Поток  поздравлений
не иссякает,  Кэл.  Военные  моряки  в  восторге,  они  просят  сообщать  им
информацию, как только мы будем ее получать. Мексиканцы тоже счастливы:  они
только что накрыли сеть, в которую входили  семнадцать  агентов,  -  накрыли
вместе с камерами, радиостанциями, всем прочим.
   - Благодарю, - скупо ответил  Кэлвин  Бейли.  Все  знали  его  как  очень
осторожного человека, не склонного открыто выражать свои чувства.
   - ростым смертным сведения.
   Поздравив Бейли, директор ЦРУ перешел к более прозаическим вопросам.
   - Теперь относительно британцев. Как  вы  знаете,  у  нас  была  Маргарет
Тэтчер.
   Кэлвин   Бейли   кивнул.    Дружеские    отношения    между    британским
премьер-министром и президентом США были общеизвестны.
   - Она прилетела не одна, с Кристофером... - директор назвал фамилию  шефа
британской Интеллидженс Сервис. - Состоялось несколько  полезных  совещаний.
Он передал нам очень ценную информацию. Мы перед ними в долгу, Кэл. Я говорю
просто о любезности. Я бы хотел  рассчитаться.  У  них  две  претензии.  Они
говорят, что очень признательны нам за ту информацию, которую мы получаем от
Менестреля и посылаем им, но подчеркивают, что если речь заходит о советских
агентах  в  Англии,  то  всегда  упоминаются  только  клички.  Не  может  ли
Менестрель вспомнить настоящие имена, место работы... что-нибудь такое,  что
могло бы помочь британцам раскрыть агента на собственной территории?
   Бейли задумался.
   - Об этом его уже спрашивали, - ответил он.  -  Мы  отправляли  британцам
все, что имеет к ним хоть  какое-то  отношение.  Но  я  попытаюсь  еще  раз,
попрошу Джо  Роута  узнать,  не  вспомнит  ли  Менестрель  настоящие  имена.
Хорошо?
   - Отлично, отлично, с Джо Роутом. Они беседовали  в  комнатах  Роута  над
центральным  портиком  здания.  От  взгляда  Бейли  не  укрылось,  что   его
подчиненный  устал  и  осунулся.  Опрос  перебежчика  -  это  всегда   очень
утомительная работа; после многих часов опроса  вечерами,  нужно  составлять
перечень вопросов  на  следующий  день.  В  такой  работе  отдых  обычно  не
предусматривается, К тому же если  между  перебежчиком  и  опрашивающим  его
агентом уже установились личные отношения, то найти замену не просто.
   - В Вашингтоне довольны, - сказал Бейли. -  Не  просто  довольны,  все  в
восторге. Подтверждается вся его  информация.  Дислокация  частей  Советской
Армии доказана наблюдениями со  спутников.  Уровень  вооруженности,  степень
готовности, афганская война - Пентагону все это очень  нравится.  Вы  хорошо
поработали, Джо. Очень хорошо.
   - У нас еще очень много работы,  -  сказал  Роут.  -  Еще  многое  должно
выясниться. Обязательно. Орлов - ходячая энциклопедия. У него  феноменальная
память. Иногда задумывается над деталями, но позже  обычно  все  вспоминает.
Но...
   - Что "но"? Послушайте,  Джо,  он  свел  на  нет  результаты  многолетней
кропотливой работы КГБ в Центральной  и  Южной  Америке.  Там  наши  коллеги
раскрывают сеть за сетью. Все в порядке. Понимаю, вы устали. Потерпите.
   Бейли рассказал Роуту и о  намеке  директора  на  освобождающееся  вскоре
место заместителя директора по оперативной работе. Обычно Бейли  не  делился
своими секретами, но теперь он решил поднять настроение своему  подчиненному
т недостатка ни в чем? Ему нужна женская компания? Или  вам?  Здесь  человек
чувствует себя одиноким. Прошел уже месяц. Это можно организовать.
   Бейли знал, что Роут разведен и живет один. В ЦРУ число разведенных  было
фантастически большим. В Лэнгли говорили, что развод -  непременное  условие
работы в управлении.
   -  Нет,  я  ему  предлагал.  Он  лишь  покачал  головой.  Мы  тренируемся
вдвоем-Так удобней. Бегаем по лесу до полного изнеможения. Я никогда не  был
в такой хорошей физической форме. Он старше меня, но крепче. Вот это меня  и
беспокоит, Кэлвин. У него нет слабостей, нет недостатков. Если бы он напился
до  бесчувствия,  начал  бесцельно  шататься,  расплакался,  вспоминая  свою
родину, вышел из себя...
   - Вы пытались его спровоцировать? - спросил  Бейли.  Иногда  искусственно
вызванное   негодование,   взрыв   долго   сдерживаемых   эмоций   оказывают
благоприятное воздействие. Во всяком случае, так говорят психологи ЦРУ.
   - Да. Я как-то поддел его, сказал, что он обычный изменник,  ренегат.  Он
только  рассмеялся.  А  потом  предложил  продолжать  то,  что  он  называет
"работой".  Выдавать  разбросанных  по  всему  Свету  агентов  КГБ.   Он   -
стопроцентный профессионал.
   - Поэтому-то, Джо, он для нас - подарок судьбы. Не  придирайтесь.  Будьте
благодарны.
   - Кэлвин, он меня раздражает, но главная причина совсем не  в  этом.  Как
человек он мне нравится. Я даже его  уважаю.  Никогда  не  думал,  что  буду
уважать перебежчика. Но это не все. Он что-то утаивает, о чем-то умалчивает.
   Кэлвин Бейли застыл.
   - Детектор лжи ничего подобного не обнаружил.
   - Да, не обнаружил. Поэтому я не могу быть уверен  в  том,  что  прав.  Я
просто чувствую, что здесь что-то не так. Он говорит не все.
   Бейли подался вперед и, глядя прямо  в  глаза  Роуту,  задал  вопрос,  от
ответа на который зависело очень многое:
   - Джо, как вы думаете, существует ли  хоть  небольшая  вероятность  того,
что, несмотря на все тесты и проверки, Орлов - подсадная утка  КГБ,  что  он
надувает нас?
   Роут вздохнул. Наконец-то было сказано то, что не давало ему покоя.
   - Не знаю. Не  думаю,  но  я  действительно  не  знаю.  У  меня  остались
основания для сомнений, их немного, но  они  остались.  Шестое  чувство  мне
подсказывает, что он чего-то недоговаривает. И  если  я  прав,  то  не  могу
понять, почему он так поступает.
   - Постарайтесь понять, Джо. Разберитесь, - сказал Кэлвин Бейли.
   Не было нужды добавлять, что если полковник Орлов в чем-то обманул  своих
новых хозяев, то два сотрудника ЦРУ могут навсегда распрощаться с  мечтой  о
карьере. Бейли встал.
   - Лично мне кажется, что все это  -  чепуха.  Но  в  любом  случае,  Джо,
делайте то, что считаете нужным.
   Роут обнаружил Орлова в гостиной.  Его  подопечный  лежал  на  кушетке  и
слушал любимые мелодии. Для Орлова ранчо фактически было тюрьмой,  но  очень
комфортабельной тюрьмой, не хуже  иного  загородного  клуба  для  избранных.
Орлов мог не только ежедневно бегать в лесу (всегда в сопровождении  четырех
молодых атлетов из Квантико), к его услугам были гимнастический зал.  сауна,
бассейн, великолепная кухня и всегда полный  бар,  в  который  он,  впрочем,
заглядывал очень редко.
   Уже в первые дни заключения на ранчо Орлов признался,  что  больше  всего
любит исполнителей баллад шестидесятых и начала семидесятых  годов.  Теперь,
заходя к русскому, Роут не удивлялся, услышав Саймона, Гарфупкеля,  Сикерсов
или медленные слащавые песни Пресли.
   В тот вечер в гостиной Орлова звучал чистый,  почти  детский  голос  Мэри
Хопкин. Это была запись одной  из  ее  некогда  знаменитых  песен.  Орлов  с
довольной улыбкой спрыгнул с кушетки и показал на магнитофон.
   - Нравится? Послушайте...
   Роут прислушался. "Those were the days,  my  friend,  we  thought  they'd
never end..."
   - Да, приятная мелодия, - сказал Роут, предпочитавший классический джаз..
- Вы знаете, что это?
   - Исполняет британская певица, не так ли?
   - Нет, я не о том. Не  о  певице,  а  о  мелодии.  Вы  думаете,  что  это
английская песня. Может быть, что-то из "Битлз".
   - Наверное, - подтвердил Роут и тоже заулыбался.
   - А вот и нет, - с триумфом провозгласил Орлов.  --  Это  старая  русская
песня. "Дорогой длинною да ночкой лунною". Вы не знали?
   - Нет, конечно, не знал.
   Лихая мелодия закончилась, и Орлов выключил магнитофон.
   - Вы хотите сказать, что нам нужно еще поговорить? - спросил Орлов.
   - Нет, - ответил Роут. - Я просто зашел, чтобы убедиться, что у вас все в
порядке. Я собираюсь на боковую. У меня  был  трудный  день.  Между  прочим,
скоро мы вернемся в Англию. Дадим англичанам возможность поболтать  с  вами.
Не возражаете?
   Орлов нахмурился.
   - Мы договаривались, что я буду здесь. Только здесь.
   - Все в порядке, Питер. Мы несколько дней поживем  на  базе  американских
ВВС. По всем меркам мы будем еще на американской территории.