в глубоком  подвале  под  зданием  посольства  США  на
Гроувнор-сквер, Бейли  был  в  своем  кабинете  в  Лэнгли.  Слышимость  была
отличной, лишь их  голоса  приобрели  механический  тон,  который  придавали
устройства шифрования и дешифрования человеческой речи.
   - Я провел все утро вместе с британцами в Алконбери, - сообщил Роут. - На
их первой встрече с Менестрелем. - Как она прошла?
   - Плохо.
   - Вы шутите. Неблагодарные ублюдки. Что именно было плохо?
   -  Кэлвин,  опрос  вел  Маккриди.  Он   умен   и   отнюдь   не   настроен
антиамерикански. Он уверен, что Менестрель - двойной агент, подсадная утка.
   - Плюньте на него. Вы ему сказали, сколько  проверок  прошел  Менестрель?
Что мы в нем уверены?
   - Да, во всех деталях. Но он стоит на своем.
   - У него есть веские доказательства?
   - Нет.  Он  говорит,  что  его  мнение  -  результат  анализа  информации
Менестреля британцами.
   -  Боже  мой,  это  безумие.  За  шесть  недель   Менестрель   дал   горы
первоклассной информации. Чем недоволен Маккриди?
   - Мы обсудили три направления. Относительно военной информации Менестреля
он сказал, что Москва может все изменить, если там известно, что  именно  он
нам сообщил, а раз они его послали, то должны знать все заранее.
   - Чушь. Дальше.
   - Про Афганистан он промолчал. Но я знаю Сэма. Мне кажется, ему  известно
что-то, что неизвестно мне, но он не  говорит,  что  именно.  Все,  что  мне
удалось из него вытянуть, так только одно "предположим". Он  намекнул,  что,
по мнению британцев, русские скоро уйдут из Афганистана. И если так и будет,
то все сведения Менестреля об афганской войне можно будет сдать в  архив.  У
нас делались подобные анализы?
   - Джо, у нас нет никаких данных о том, что  русские  собираются  уйти  из
Кабула, сейчас или вообще когда бы то ни было. Что еще не устраивает мистера
Маккриди?
   - Он сказал, что все разгромленные сети советских агентов в Центральной и
Южной Америке никому уже не нужны. Он сказал, что  эти  сети  давно  сделали
свое дело, а все арестованные агенты - местные,  среди  них  нет  ни  одного
русского.
   - Послушайте, Джо, Менестрель выдал десяток  шпионских  сетей  в  четырех
странах. Всем руководила Москва, но, разумеется, агентов вербовали на месте.
Их допрашивали не слишком мягко, согласен. Но руководили  ими  из  советских
посольств. С позором выдворили уже десяток  русских  дипломатов.  Менестрель
свел на нет плоды многолетних трудов КГБ. Маккриди несет чепуху,
   - Он привел один довольно весомый довод. Что касается советских агентов в
Великобритании, то Менестрель сообщил только их кодовые имена.  Ничего,  что
помогло бы их обнаружить. За  исключением  одного  агента.  А  он  убит.  Вы
слышали об этом?
   - Конечно. Не повезло. Неудачное стечение  обстоятельств.  ает,  что  или
Менестрель знал, что тот человек будет убит в определенный день,  и  поэтому
якобы вспомнил о нем слишком поздно, чтобы британцы не успели его допросить,
или у нас есть утечка информации.
   - И то и другое - чушь.
   - Он склоняется к первому варианту. Полагает, что Менестрель работает  на
московский центр.
   -  Этот  мистер  Сэм  Большой  Умник  Маккриди  представил  вам  какие-то
достаточно убедительные доказательства?
   - Нет. Я специально спросил, нет ли у него в Москве агента, который выдал
ему Менестреля. Он сказал, что такого агента нет. Уверял, что все его доводы
- результат анализа информации Менестреля его людьми.
   На другом конце телефонной  линии  надолго  замолчали,  как  будто  Бейли
погрузился в раздумья. Так оно и было. Наконец он спросил:
   - Вы поверили ему?
   - Честно говоря, нет. Думаю, он меня обманывает. Подозреваю,  что  у  них
есть агент, о котором нам ничего неизвестно.
   - Тогда почему британцы все честно не объяснят?
   - Не знаю, Кэлвин. Но если у них и есть агент, разоблачивший  Менестреля,
они это отрицают.
   - Все ясно, Джо. Теперь послушайте меня. Передайте Сэму Маккриди от моего
имени: пусть он все выкладывает или  заткнется.  Менестрель  -  это  большой
успех ЦРУ, и  я  не  склонен  терпеть  начатую  Сенчери-хаусом  кампанию  по
дискредитации  наших   успехов.   Во   всяком   случае,   без   убедительных
доказательств, очень убедительных. Поняли, Джо?
   - Отлично понял.
   - И еще одно. Даже если кто-то им действительно  намекнул,  что  Орлов  -
двойной агент, то это самый обычный прием  московского  центра.  Москва  его
потеряла, мы приобрели, а. британцы остались ни с чем. Разумеется,  в  такой
ситуации Москва постарается утешить британцев и  скормит  им  дезинформацию:
якобы триумф американцев - это пустышка. А британцы должны клюнуть на  такую
приманку, потому что Менестрель достался не им, и они раздражены.  Насколько
я понимаю, полученные британцами сведения - самая  настоящая  дезинформация.
Если у них и есть неизвестный нам агент, то он лжет. А наш - на высоте.
   - Хорошо, Кэлвин. Если Сэм снова заговорит о том же, могу я передать  ему
ваши слова?
   - Разумеется.  Это  официальная  точка  зрения  Лэнгли,  и  мы  будем  ее
отстаивать.
   Ни Бейли, ни Роут старались не вспоминать о  том,  что  теперь  признание
Орлова двойным агентом грозило их восходящим карьерам.
   - В одном Сэм все же добился успеха, - сказал Джо Роут. - Он очень  давил
на Менестреля, мне пришлось дважды чуть ли не насильно  вытаскивать  его  из
комнаты, но он заставил его назвать еще одно имя. Геннадия Румянцева.
   - Румянцева ведем мы, - возразил Бейли. - Уже два года вся поступающая от
него информация проходит через мой отдел.
   Роут рассказал, что Орлов объявил Румянцева верным Москве офицером КГБ, и
о предложении Маккриди арестовать Румянцева и попытаться сломать его.  Бейли
надолго замолчал, потом сказал:
   -  Возможно.  Мы  подумаем.  Я  поговорю  с  заместителем  директора   по
оперативной работе и с ФБР. Если мы согласимся с вашим предложением,  я  дам
вам знать. Пока же не пускайте Маккриди к  Менестрелю.  Пусть  они  отдохнут
друг от друга.

***

   На следующее утро Джо Роут пригласил Маккриди к себе  домой  на  завтрак.
Сэм охотно согласился.
   - Специально не готовься, - сказал Роут. - Я знаю, что по соседству  есть
несколько отличных ресторанов, и дядя Сэм,  конечно,  может  себе  позволить
завтрак на две персоны, но я  и  сам  неплохо  готовлю.  Тебя  устроит  сок,
яичница с беконом, вафли и кофе?
   Маккриди рассмеялся.
   - Сока и кофе вполне достаточно. Когда Маккриди пришел,  Роут  в  фартуке
хозяйничал на  кухне,  с  гордостью  демонстрируя  свое  умение  приготовить
яичницу с беконом. После недолгих уговоров Маккриди уступил и  положил  себе
немного яичницы. Потом они перешли к кофе, и Роут сказал:
   - Сэм, я хотел бы, чтобы ты изменил свое отношение  к  Менестрелю,  Вчера
вечером я говорил с Лэнгли.
   - С Кэлвином?
   - Да.
   - И какова была его реакция?
   - Его огорчает твоя позиция.
   - Огорчает, черт его возьми, - сказал Маккриди. - Бьюсь об заклад, говоря
обо мне, он вспомнил несколько старомодных англосаксонских выражений.
   - Ладно, ты прав. Он очень  недоволен.  Считает,  что  с  Менестрелем  мы
предоставили тебе отличный  шанс.  Мне  поручено  передать  тебе  следующее.
Лэнгли смотрит на ситуацию так: мы заполучили Менестреля,  и  в  Москве  все
взбесились. Теперь они пытаются дискредитировать Менестреля,  подбрасывая  в
Лондон умно сфабрикованную дезинформацию, якобы  Менестрель  на  самом  деле
агент Москвы. Это официальная позиция Лэнгли. Прости, Сэм, но ты ошибаешься.
Орлов говорит правду.
   - Джо, мы  тоже  не  круглые  дураки.  Мы  не  желторотые  новички  и  не
проглатываем не глядя такую  дешевую  дезинформацию.  Если  бы  у  нас  были
какие-то сведения, источник  которых  мы  не  можем  раскрыть,  то  все  эти
сведения должны были бы относиться  к  периоду,  предшествовавшему  переходу
Орлова к вам. Но такого источника информации у нас нет.
   Джо поставил кофейную чашку и, открыв рот, уставился на Маккриди.  Он  не
мог ошибиться, он отлично понял, какой смысл  вкладывает  его  друг  в  свои
слова.
   - Боже мой, Сэм, у вас  точно  есть  агент  в  Москве.  Ради  Бога,  Сэм,
признайся.
   - Не могу, - ответил Маккриди. - И в любом случае  такого  агента  у  нас
нет. В Москве у нас нет никого, о ком бы мы вам уже не сообщали.
   Строго говоря, Маккриди даже не обманывал друга.
   - В таком случае, Сэм, прошу прощения, но  Орлов  остается.  Он  хорош  и
надежен. Наша точка зрения заключается в том, что ваш агент -  тот,  который
не существует в природе, -  лжет.  Вы,  а  не  мы,  стали  жертвами  ужасной
дезинформации. Это официальное  мнение  Лэнгли.  Сэм,  побойся  Бога,  Орлов
прошел три проверки на детекторе лжи. Одного этого вполне достаточно.
   Вместо ответа Маккриди полез в нагрудный карман, достал листок  бумаги  и
положил его на стол перед Роутом, Роут прочел: "Мы установили, что некоторые
выходцы из Восточной Европы легко обманывают детектор лжи. Мы, американцы, в
этом им уступаем, потому что нас с детства приучают говорить правду, и  если
мы лжем, то обычно сразу выдаем себя.  Но  мы  встречали  много  европейцев,
которые... управляют детектором лжи по собственному желанию...  В  Восточной
Европе попадаются люди, которые  говорят  не  правду  всю  жизнь  и  поэтому
достигают такого совершенства в обмане, что без труда проходят  проверку  на
детекторе лжи".

***

   Роут фыркнул и отбросил бумажку.
   -  Какой-нибудь  кабинетный  умник,  у  которого   нет   никакого   опыта
практической работы, - сказал он.
   - На самом деле, - спокойно пояснил Маккриди, - это сказал  Ричард  Хелмс
два года назад.
   Ричард Хелмс был одним из самых  известных  директоров  ЦРУ  за  всю  его
историю. Роут был обескуражен. Маккриди встал.
   - Джо, Москва всегда мечтала о том, чтобы британцы  и  янки  передрались,
как килкенийские коты. Сейчас мы прямой дорогой идем именно к такой драке, а
Орлов находится в нашей стране только сорок восемь часов. Подумай об этом.

***

   В Вашингтоне директор ЦРУ и руководство ФБР согласились, что есть  только
один способ проверить правдивость обвинений Орлова в адрес Румянцева, -  это
арестовать и допросить Румянцева. Пока Роут и Маккриди завтракали в Лондоне,
американцы готовили операцию. Арест был запланирован на вечер того  же  дня,
примерно  на  пять  часов,  когда  Румянцев  выйдет  из  офиса  Аэрофлота  в
вашингтонском даунтауне. В Лондоне в это время будет уже совсем темно.
   Румянцев вышел из офиса в начале шестого и направился по улице в  сторону
пешеходной аллеи, за которой стоял его автомобиль.
   Офис Аэрофлота был под постоянным  наблюдением,  и  Румянцев  не  обратил
внимания на шестерых вооруженных агентов ФБР, следовавших за ним  до  аллеи.
Агенты намеревались задержать Румянцева, когда тот  будет  садиться  в  свою
машину. Арест предполагалось провести быстро и  бесшумно.  Никто  ничего  не
заметит.
   Аллея представляла собой вытоптанные и замусоренные лужайки,  разделенные
несколькими   тропинками.   На   лужайках   стояли    скамейки,    очевидно,
предназначенные  для   добропорядочных   вашингтонцев,   чтобы   они   могли
насладиться солнечными лучами или съесть  свой  бутерброд.  Отцы  города  не
могли знать, что на самом деле аллея превратилась в излюбленное место встреч
торговцев наркотиками. Когда Румянцев пересекал аллею, на одной  из  скамеек
договаривались о сделке чернокожий и кубинец. Рядом стояли их телохранители.
   Сигналом к началу разборки послужил яростный вопль кубинца. Он вскочил  и
выхватил нож. Один из телохранителей чернокожего дельца тут же схватился  за
пистолет и выстрелил в кубинца. Еще по меньшей мере восемь членов двух  банд
выхватили оружие. Завязалась перестрелка. Оказавшиеся рядом  законопослушные
граждане  с  криками  бросились   врассыпную.   Агенты   ФБР,   ошеломленные
неожиданным поворотом событий, на секунду  замешкались,  а  потом  поступили
так, как их учили в Квантико: бросились на землю, перевернулись  и  вытащили
пистолеты.
   Румянцев упал лицом вниз: единственная пуля с мягким наконечником  попала
ему в затылок. Агент ФБР тотчас выстрелил в  убийцу.  Чернокожие  и  кубинцы
бросились в разные стороны. Вся перестрелка продолжалась семь секунд,  после
нее на аллее остались двое убитых - русский и кубинец.
   Американцы привыкли полагаться на свои приборы и компьютеры. Иногда их за
это критикуют, но никто не сомневается в результатах, когда машины  работают
на полную мощность.
   Два трупа были доставлены в ближайший морг, и расследование взяло в  свои
руки ФБР, Пистолет кубинца отправили в лабораторию,  но  результат  оказался
ничтожным.  Это  было  незарегистрированное  оружие  чешского  производства,
вероятно, привезенное из Центральной или Южной  Америки.  Отпечатки  пальцев
кубинца принесли  более  богатый  урожай.  Оказалось,  что  они  принадлежат
некоему Гонзало Аппио, давно  известному  ФБР.  Дополнительная  компьютерная
проверка показала, что его знают также в Бюро по борьбе с  наркотиками  и  в
полицейском управлении, контролирующем Майами.
   Он прославился как торговец наркотиками и наемный убийца.  В  Америке  он
появился как один из "мариэлитос" - тех кубинских уголовников, шизофреников,
гомосексуалистов и других подонков, которых Кастро "милосердно" освободил из
тюрем и больниц и отправил из порта Мариэль во  Флориду.  Америка  позволила
себя провести и приняла эти отбросы человеческого общества.
   ФБР подозревало, но не смогло  доказать,  что  Аппио  был  также  наемным
убийцей кубинской секретной полиции, которой фактически руководил  КГБ.  Эти
подозрения были не беспочвенными:  все  были  уверены,  что  Аппио  принимал
непосредственное  участие  в  убийстве   двух   популярных   антикастровских
дикторов, работавших в Майами.
   ФБР передало дело Аппио в Лэнгли. Руководство ЦРУ всерьез забеспокоилось.
Заместитель директора по оперативной  работе  через  голову  Бейли  позвонил
Роуту в Лондон.
   - Нам нужно знать правду, Джо. Немедленно, сейчас же.  Нам  нужно  знать,
есть ли у британцев какие-либо  веские  основания  не  доверять  Менестрелю.
Бросьте миндальничать. Используйте детектор  лжи,  жесткие  методы  допроса.
Отправляйтесь на место, Джо, и выясните, почему у нас сбой за сбоем.
   Перед отъездом в Алконбери Роут еще раз встретился с Маккриди.  Разговора
не получилось. Роут был обижен и обозлен.
   - Сэм, если тебе что-то известно, если ты действительно что-то знаешь, ты
просто обязан сказать мне. Если мы совершаем  непоправимую  ошибку,  то  она
будет на твоей совести, потому что ты не захотел быть с нами откровенным. Мы
рассказали тебе все. Теперь  объясни,  какие  у  тебя  основания  не  верить
Орлову?
   Маккриди непроницаемым взглядом смотрел на друга. Он слишком часто  играл
в покер, чтобы по его лицу можно было прочесть то, что он хотел  бы  скрыть.
Маккриди стоял перед дилеммой. Лично он хотел бы рассказать Джо  о  Кипсеке,
предоставить ему настолько надежные доказательства, что он навсегда  потерял
бы веру в Орлова. Но Кипсек сам ходил по очень тонкой  проволоке,  да  и  ту
скоро должна была перерезать советская контрразведка; им нужно  было  только
убедиться, что где-то  в  Западной  Европе  есть  утечка  информации,  потом
контрразведчики закусят удила и  не  успокоятся,  пока  не  найдут  источник
утечки. Маккриди не мог, никак не мог рассказать о  Кипсеке,  даже  если  не
брать в расчет звание и положение агента.
   - Джо, проблемы возникли у вас, - сказал Маккриди. - Меня в этом не вини.
Я сказал тебе все,  что  мог.  Думаю,  ты  согласишься,  что  если  убийство
Милтон-Райса могло быть случайностью, то две таких случайности исключены.
   - Утечка информации могла быть и у вас,  -  предположил  Роут  и  тут  же
пожалел о своих словах.
   - Исключено, - рассудительно возразил Маккриди. - Мы должны были бы знать
время и место предполагавшегося ареста Румянцева в Вашингтоне. Мы  этого  не
знали. Или Орлов заранее побеспокоился об организации убийства,  или  утечка
была на вашей стороне. Ты  знаешь  мое  мнение:  это  Орлов.  Между  прочим,
сколько человек у вас имеют доступ к информации, поступающей от Орлова?
   - Шестнадцать, - ответил Роут.
   - Боже мой. С тем же успехом вы могли  бы  дать  объявление  в  "Нью-Йорк
тайме".
   - Я, два моих помощника, операторы звукозаписи, аналитики  и  так  далее.
ФБР знало об аресте Румянцева, но не  о  Милтон-Райсе.  Шестнадцать  человек
заблаговременно знали и о Румянцеве, и о Милтон-Райсе. Боюсь, у  нас  где-то
ослабла  гайка.  Вероятно,  на   низком   уровне   -   какой-нибудь   клерк,
шифровальщик, секретарь.
   - А я думаю, что у вас фальшивый перебежчик.
   - Что бы там ни было, я должен разобраться.
   - Могу я поехать с тобой? - спросил Сэм.
   - Извини, друг, не в этот раз. Теперь  это  дело  ЦРУ.  Внутреннее  дело.
Пока, Сэм.
   Стоило Роуту вернуться в Алконбери, как атмосфера  в  здании  на  военной
базе резко изменилась. Полковник Петр Орлов обратил внимание на то, что  уже
через несколько минут после приезда Роута бесследно исчезла обычная шутливая
фамильярность. Сотрудники ЦРУ казались озабоченными  и  обменивались  только
казенными фразами. Орлов терпеливо ждал.
   Когда Роут занял место напротив Орлова, два помощника вкатили  в  комнату
для опросов прибор на колесиках. Орлов мельком взглянул на  прибор.  Он  его
уже видел. Детектор лжи. Он повернулся к Роуту.
   - Что-нибудь не получается, Джо? - спокойным тоном спросил он.
   - Да, Питер, совсем не получается.
   В нескольких коротких фразах  Роут  изложил  Орлову  историю  сорвавшейся
операции в Вашингтоне, В глазах Орлова что-то блеснуло. Страх? Чувство вины?
Машина разберется.
   Орлов не возражал, когда операторы укрепляли диски у него  на  груди,  на
запястьях и на лбу. Роут не работал на детекторе, это было дело  операторов,
но он хорошо помнил те вопросы, которые должен задать Орлову.
   Детектор лжи, или полиграф, очень  похож  на  электрокардиограф,  который
стоит в любой больнице. Даже принцип работы этих приборов  сходен.  Детектор
лжи записывает частоту сердцебиений,  выделение  пота  и  другие  изменения,
которые обычно происходят у человека, если он  вынужден  лгать  в  состоянии
стресса, а само сознание того, что тебя проверяют,  уже  подавляет  психику,
является стрессом.
   Как всегда,  Роут  начал  с  простых  вопросов,  предназначенных  главным
образом для регулирования прибора. На движущейся бумажной ленте тонкое  перо
медленно вырисовывало пологие пики и впадины.  Орлова  трижды  проверяли  на
детекторе лжи, и все три  раза  прибор  не  заметил  ни  малейших  признаков
обмана. Роут спросил Орлова о его происхождении, о годах работы в КГБ, о той
информации, которую русский полковник сообщил на предыдущих  опросах.  Потом
Роут перешел к неудобным вопросам.
   - Вы являетесь двойным агентом, работающим на КГБ?
   - Нет.
   Перо медленно скользило то вверх, то вниз.
   - Та информация, которую вы сообщили нам ранее, верна?
   - Да. - Вы не скрыли от нас какие-нибудь важные сведения?
   Орлов помолчал, только  крепче  вцепился  в  подлокотники  кресла,  потом
ответил:
   - Нет.
   Тонкое перо несколько раз резко дернулось вверх-вниз, потом  успокоилось.
Роут бросил взгляд на  оператора,  и  тот  кивнул.  Роут  встал,  подошел  к
детектору, посмотрел  на  бумажную  ленту  и  приказал  оператору  выключить
прибор.
   - Прошу прощения, Питер, но это была ложь. В комнате воцарилось молчание.
Пятеро сотрудников ЦРУ не сводили глаз с Орлова, а тот сидел, глядя  в  пол.
Через минуту Орлов поднял голову.
   - Джо, я могу с вами поговорить? Как с другом?  Наедине?  Чтобы  не  было
никого, никаких микрофонов, только вы и я?
   Правила это запрещали, к тому же  в  таких  разговорах  был  Определенный
риск. Роут  задумался.  В  чем  дело?  Что  хочет  сказать  этот  загадочный
перебежчик, который впервые не прошел испытание на  детекторе  лжи?  Что  он
может ск