дощавом лице
Игоря Дремова.  Виталий  Карпов пощипывал усики,  щурился,  Олег Локтев сжал
руки в  тяжелые кулаки, и  эти  кулаки  неподвижно  лежали  на подлокотниках
кресла,  --  он  единственный  из  всех  сидел  в кресле.  Обычно насмешливо
вздернутые  губы Андрея  Субботина  были  плотно сжаты.  Женя  Светлова (она
пришла в лейтенантской форме) плотно сжала коленки под узкой короткой юбкой.
Марина Бережкова сидела прямая как свеча, отстранясь спиной от стула.
     Все виды света  -- и обе люстры, и бар, и настольная лампа -- горели  в
кабинете. За столом по одну сторону от генерала  сидели начштаба Иванников и
замполит  Нелидов,  а  по другую -- Юрий Гагарин и генерал-лейтенант авиации
Каманин. Горелов  несколько раз  видел Каманина в гарнизоне, однажды был ему
представлен. Он  сразу проникся уважением к этому неторопливому в  движениях
генералу,  лицо которого  знал по портретам еще с детских  лет. Он тотчас же
подумал:  "Если приехал  Каманин и здесь  же Гагарин,  значит,  это вовсе не
обычное совещание". Оглянулся на  Кострова. У Володи  было спокойное обычное
лицо и глаза  из-под темных  бровей  смотрели даже весело. Перехватив взгляд
Горелова, он едва заметно ему подмигнул, что означало: "сиди, ожидай". Алеша
не удержался от взволнованного  вздоха. Значит, сейчас... сейчас пойдет речь
об этом. О полете нынешнего года. Он почувствовал необычную сухость во рту.
     Генерал  Мочалов встал и, сдерживая  торжественную улыбку, обратился  к
Каманину:
     -- Видите, как  нас много,  Николай Петрович. С такими ребятами кое-что
можно сделать и на земле и в космосе. Разрешите начинать?
     Серьезное  лицо  Каманина  осветилось улыбкой,  и  он  слегка  наклонил
голову:
     -- Пожалуйста, Сергей Степанович. Прошу вас.
     --  Товарищи  летчики-космонавты, -- заговорил Мочалов, и голос  против
его  желания  взлетел на  высокую ноту.  Видимо,  генерал  решил,  что такая
патетика не очень  к месту, потому что сделал  паузу  и повторил  снова, уже
более спокойно: -- Товарищи летчики-космонавты.  Сегодня мы оторвали в наших
календарях  пятнадцатый листок июня.  Этот  день  принес  всем нам  огромную
радость.   Сегодня,  пятнадцатого  июня,  утвержден   приказ  об  отборе  на
государственную   комиссию  летчиков-космонавтов   из   нашего  отряда   для
совершения  очередного  космического  полета,  намеченного  на летнее  время
нынешнего года.
     У Горелова остановилось дыхание. Никогда еще в жизни не  призывал он на
помощь  с  такой  силой  всю  выдержку  и  волю,  чтобы  подавить  волнение.
"Сейчас...  сейчас". -- стучало в висках.  "Сейчас... сейчас",  --  замирало
сердце. А другой  холодный рассудительный голос  жестко останавливал: "Какой
же ты космонавт, если  не можешь себя сдержать и выдаешь волнение? А как  же
там,  на  орбите?"  Но  снова билось в  мозгу  короткое  и громкое  "сейчас,
сейчас".
     Генерал  Мочалов  взял  очки, которые  надевал  только  в торжественных
случаях.
     --   Товарищи   летчики-космонавты.   Приказом   Министра  обороны   от
пятнадцатого июня кандидатами  на  космический орбитальный  полет  от нашего
отряда утвержден  экипаж в составе  первого пилота летчика-космонавта майора
Владимира  Павловича  Кострова,  второго  пилота  летчика-космонавта  майора
Андрея Игнатьевича Субботина.
     "Значит,  меня не вторым пилотом, --  быстро билась  Алешина  мысль, --
значит, в дублеры... Все равно превосходно. Сейчас, сейчас".
     -- Дублерами космического экипажа назначаются, -- продолжал Мочалов, --
первым  дублером  майор  летчик-космонавт  Игорь Степанович  Дремов,  вторым
летчик-космонавт капитан Виталий Игнатьевич Карпов.
     Алеша не выдержал и, не совладав с собою, привстал.
     Мочалов строго посмотрел на него поверх стекол очков:
     -- Вы хотели что-то сказать, товарищ старший лейтенант?
     Алеша  запнулся  и  покраснел,  почувствовав  на  себе  колкие  взгляды
товарищей. И тогда,  вместо того чтобы садиться, он выпрямился во весь рост,
смело и свободно, словно сбросил с себя тяжелую ношу:
     --  Да,  товарищ  генерал.  Я  хотел  от  души  поздравить  всех  своих
товарищей.
     Генерал широко улыбнулся:
     -- А что? Ведь он прав. Присоединимся к нему, товарищи?
     И в кабинете возникли громкие аплодисменты.  Возвращаясь после собрания
домой, Горелов отстал от веселой  ватаги  своих друзей.  Теплая  летняя ночь
висела над  городком.  От  легкого  ветерка  испуганно  трепетала листва  на
березах.  В  небе  веселыми табунами  бродили  звезды.  Алеша  уже  научился
различать   многие  созвездия  и  отдельные  светила  в  их  пестро-голубой,
непонятной для  непосвященного  хаотической  массе.  Запрокинув  голову,  он
смотрел  в темное  небо и думал  о том, что  и  сейчас в их сгущенной толчее
нет-нет да и проносятся таким же голубым светом мерцающие тела, созданные из
металла  нашими конструкторами  и  рабочими, только  называют их спутниками.
Пройдут  дни -- и к этим передвигающимся по небу точкам прибавится еще одна,
в  которой полетят его друзья  Володя Костров и Андрей Субботин. А  он снова
останется на земле, потому что звезды еще не близко. И нельзя к ним идти, не
освободившись  от груза  самоуверенности, не  подготовившись  как следует на
земле.  Ночь остудила  его пылающие  щеки. Он уже вернулся в реальный  мир и
думал о своем ближайшем будущем и  о тех многочисленных тренировках, которые
ожидают его  и завтра,  и  послезавтра  и  которых  еще  много  нужно  будет
перенести,  прежде чем  его имя назовут в  таком же приказе, в каком сегодня
назвали имена его друзей.
     "Да. Звезды  еще не близко,  -- вздохнул Алексей. -- А значит, снова за
тренировки, за учебу!"
     Он  шел по  дорожкам засыпающего  городка, жадно  вдыхая лесной  воздух
ночи. Он знал, что путь в космос начинается с этих дорожек.
     Он знал, что его час придет.
     Июль 1964 -- июль 1965