и  обедали
студенты. Я устроился напротив Винслоу и заговорил через стол с французом.
Вскоре мне стало ясно, что он очень неинтересный собеседник.
   Я припомнил, с каким радостным волнением мы ждали его приезда, с  каким
заносчивым снобизмом отзывались о  сэре  Хорасе...  А  Кристл-то  оказался
прав. Беседа с сэром Хорасом наверняка была бы гораздо интересней.
   Слушать француза  было  скучно,  и  Пилброу  всячески  пытался  оживить
разговор.
   - Порнограммы!  -  экспансивно  вскричал  он.  -  Очень  верное  слово!
Двузначное. Текст как в телеграмме, а рисунок как на диаграмме. - Каламбур
ему не удался, и француз заговорил снова - мне показалось,  что  он  начал
читать страницу из своего романа.
   Французу праздник  не  нравился,  но  все  остальные  гости  были  явно
довольны. Неподалеку от нас, за столом членов Совета, сидел Гей, и  я  все
время слышал его звонкие реплики:
   - Устрицы? Великолепно! Вы ведь не любите  устриц,  Деспард?  Официант,
подайте  мне  порцию  господина  Деспарда.  Превосходно!  Особенно  сочные
устрицы нам подавали, помнится, в  Оксфорде,  когда  мне  присваивали  там
почетную  степень.  Эти  устрицы,  знаете  ли,   с   таким   удовольствием
проскальзывали в желудок, будто они тоже принимали участие в празднестве.
   Гей до  сих  пор  предпочитал  вино,  которое  любил  в  молодости.  По
праздникам  к  обеденному  столу  в  колледже  подавалось  шампанское,  но
большинство наставников пили теперь рейнвейн и мозельское. Гей не  изменил
своих старых привычек.
   - Бокал шампанского  в  студеный  зимний  вечер,  -  воскликнул  он,  -
подумайте, что может быть лучше! Бокал шампанского всегда  вливал  в  меня
свежие силы! Так-так, дайте-ка припомнить. Я  посещаю  наши  праздники  ни
больше ни меньше как почти шестьдесят лет. При  этом  должен  с  гордостью
сообщить вам, что ни разу  не  заболел  во  время  праздника  и  неизменно
получал наслаждение от бокала шампанского.
   Ему постоянно наполняли бокал, а говорил он, обращаясь ко всем, кто мог
его услышать.
   - Герои моих саг никогда так вкусно не ели. Герои моих саг  никогда  не
пили шампанского. Они  вели  суровую,  трудную,  героическую  жизнь  и  не
страшились глядеть в лицо своей судьбе. Они были великими  парнями,  герои
моих саг. Я счастлив, что помог моим современникам познакомиться  с  этими
великими парнями. Когда начиналась моя деятельность, в нашей стране  почти
никто и слыхом не слыхивал об этих парнях. Зато теперь,  если  человек  не
знает их так же хорошо, как героев "Илиады", его надобно назвать невеждой.
Слышите, Деспард? Слышите, Юстас? Невеждой!
   Мы еще долго сидели  в  трапезной  за  вином  и  фруктами,  неторопливо
попивали кофе и курили  сигары.  Застольных  речей  никто  не  произносил.
Наконец,   что-то   около   половины   одиннадцатого,   мы   вернулись   в
профессорскую. Рой Калверт начал беззлобно подтрунивать над  Кроуфордом  и
Деспардом. У него, как и у всех остальных, раскраснелись щеки, радостно  и
доброжелательно искрились глаза. Вернее, как у всех, кроме Найтингейла,  -
тот не пригласил на праздник гостя, всегда равнодушно относился к еде,  не
пил вина сам и презирал, а может быть, даже ненавидел тех,  кто  пьет.  Он
странно и отчужденно выглядел в общей праздничной толчее. Винслоу оказался
рядом с Геем, который медленно продвигался - все уважительно  расступились
перед ним - к своему персональному креслу.
   - А-а, это вы,  Винслоу?  -  сказал  он.  -  Великолепнейший  праздник,
правда?
   - И вы хотите  принести  мне  за  него  свои  поздравления?  -  спросил
Винслоу.
   - Вовсе не вам, - отозвался Гей. - Вы ведь уже много лет как не эконом.
Я   хочу   принести   свои   поздравления   истинному   устроителю   этого
замечательного праздника. Нашему нынешнему эконому - Гетлифу. Где  Гетлиф?
Передайте ему мои поздравления. Превосходно работают наши молодые  ученые,
просто превосходно.
   Кристл и Браун не хотели  долго  засиживаться  в  профессорской  -  они
считали, что пора заняться делом. Повинуясь их выразительным взглядам,  мы
с Джего начали прощаться, а  потом  отправились  вслед  за  ними  и  сэром
Хорасом в служебную квартиру Брауна.
   - Может, кто-нибудь хочет выпить немного бренди? - спросил  нас  Браун,
усадив сэра Хораса в кресло возле камина. - После праздника,  насколько  я
заметил, бренди прекрасно восстанавливает силы.
   Когда мы выпили, сэр Хорас заговорил о том, зачем  приехал,  однако  он
долго, намеренно, как мне показалось, долго подходил к  интересующему  нас
всех предмету. Сначала  он  обсудил  с  нами  академические  успехи  юного
Тимберлейка, своего  троюродного  брата,  которого  он  почему-то  называл
племянником.
   - Мне  хочется  поблагодарить  вас,  джентльмены,  и  особенно  мистера
Брауна, за заботу о моем племяннике. Я очень вам признателен, джентльмены.
Мне давно уже стало ясно, что он не слишком восприимчив к наукам,  и  одно
время это меня, знаете ли, беспокоило, но потом я понял, что у  него  зато
есть некоторые другие достоинства - надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю?
   - По-моему, у вас нет причин для беспокойства, - сказал Браун.
   - Он на редкость славный юноша! - чуть патетичней,  чем  следовало  бы,
воскликнул Джего. - Его все у нас любят. Как это  ни  удивительно,  по  он
совершенно не испорчен.
   - Я рад, что вы упомянули об этом, - сказал сэр Хорас. - На этот счет у
меня никогда  не  возникало  сомнений.  Он  правильно  воспитан.  Об  этом
позаботилась его покойная мать.
   - Мы все считаем, что такой  племянник  делает  вам  честь,  -  вставил
Браун.
   - Я прекрасно  понимаю,  что  в  беседе  с  такими  высокообразованными
людьми, как вы, мне следует осторожно высказывать свое мнение,  -  заметил
сэр Хорас, - и все же я  решусь  утверждать,  что  правильно  воспитанного
человека нельзя назвать пустышкой, - вы согласно со мной?
   - Иногда мне кажется, сэр Хорас, - сказал Джего,  -  что  наши  главные
заботы должны сосредоточиваться на питомцах, подобных  вашему  племяннику.
Одаренные люди могут сами о  себе  позаботиться.  Зато  достойные,  но  не
слишком  способные  к  учебе  юноши,  они,  поверьте  мне,   очень   часто
оказываются истинной солью земли.
   - Я рад, что вы так думаете, доктор Джего.
   Время шло. Сэр Хорас обсуждал довольно скромные успехи племянника, роль
образования,  интеллектуальные  и   нравственные   достоинства   человека,
преимущества  постепенного  развития  личности  и  правильного   семейного
воспитания - он разглагольствовал неутомимо и  с  огромным  удовольствием.
Его основным собеседником был Джего, а  Браун  только  вставлял  иногда  в
разговор мягко доброжелательные реплики. Кристл пару раз попытался вернуть
сэра Хораса на землю.
   - Я должен извиниться  за  того  старика,  которого  представил  вам  в
профессорской, - сказал он.
   - Это вы про мистера Винслоу? - спросил сэр Хорас, хорошо  запоминавший
имена.
   - Да. С ним очень трудно иметь дело. Почти невозможно. Но  он  казначей
нашего колледжа, так что, будь  он  невоспитанней,  я  познакомил  бы  вас
поближе... если б нам удалось продолжить начатый в прошлый раз разговор.
   - В любой организации есть люди, с которыми трудно иметь дело, - сказал
сэр Хорас. - И моя организация - тоже не исключение. Вот поэтому-то, -  он
опять  повернулся  к  Джего,  -  я  и  придаю   такое   большое   значение
университетам,  которые  выпускают...  -  и  он  снова  завел  бесконечный
разговор об образовании.
   Я хотел спать, но мне было очень интересно, чем все это  кончится.  Сэр
Хорас говорил без устали: ни выпитое вино, ни позднее время на  него  явно
не действовали. Он был не менее искусным тактиком, чем Браун с Кристлом, и
превосходно знал, что людей, как  правило,  больше  всего  интересуют  его
деньги. По всегдашней привычке он  мастерски  скрывал  свои  намерения  за
туманной завесой слов и, применяя этот прием, мог говорить о чем угодно. У
него это называлось "размышлять вслух". "Размышляя вслух", он часто  молол
чепуху,  и  сегодняшний  вечер  не  был  исключением.  Он  искренне  любил
племянника, не очень уверенно чувствовал себя в  незнакомом  ему  обществе
наставников колледжа, однако четко понимал, что главное для него -  судьба
собственных детей, что ему в общем-то наплевать на туповатых, по достойных
юных  родственников  и  что  он  вовсе  не  преклоняется   перед   "такими
высокообразованными людьми", как мы, - он четко все это  понимал  и  знал,
что несет вздор.
   В конце концов сник даже  энергичнейший  Джего.  Кристл  давно  молчал;
утомленно  приугасли  всегда  пронзительные  глаза  Брауна.  Было  уже  за
полночь. Говорил теперь только сэр Хорас - наши  силы  иссякли.  Когда  он
умолкал, я слышал, как по оконным стеклам барабанят капли дождя. Вдруг сэр
Хорас небрежно спросил:
   - А вы больше не думали об активизации вашей деятельности?
   - Думали, конечно, - живо откликнулся Кристл.
   - Кажется, кто-то из вас говорил - надеюсь, я ничего по  путаю?  -  что
для этого вам нужна небольшая помощь.  Кажется,  это  ваши  слова,  мистер
Кристл?
   - Вы правы.
   - В рамках тех возможностей, которые у нас сейчас есть, - сказал Браун,
- мы не в состоянии активизировать пашу деятельность. Нам остается  только
поддерживать когда-то достигнутый колледжем уровень.
   - Понятно, - задумчиво проговорил сэр Хорас. -  И  для  расширения  вам
нужна финансовая помощь.
   - Именно, - сказал Кристл.
   - Насколько  я  помню,  мистер  Кристл,  вы  говорили,  что  вам  нужна
финансовая помощь, но без всяких  сопутствующих  ей  условий.  Вы  хотите,
чтобы администрация колледжа могла распоряжаться деньгами по  собственному
усмотрению. Я думал об этом, мистер Кристл. Я,  конечно,  уверен,  что  вы
лучше меня разбираетесь в нуждах вашего колледжа, но мне не  совсем  ясно,
кто мог бы согласиться жертвовать  деньги  на  предлагаемой  вами  основе.
Надеюсь, вы понимаете, о чем я толкую?  Я  вполне  могу  представить  себе
людей, которые видят, что колледжу нужна финансовая поддержка, но  их,  на
мой взгляд, насторожат ваши слова об условиях. Вы согласны со мной, мистер
Кристл?
   Вместо Кристла поспешил ответить Браун.
   - Мы прекрасно понимаем, что глупо, более того,  безрассудно  ждать  от
людей финансовой поддержки и не принимать решительно никаких условий, -  с
этим наверняка согласится любой здравомыслящий администратор колледжа. Но,
видите ли, сэр Хорас, колледж не раз уже получал  пожертвования  с  такими
условиями, которые просто невозможно выполнить. Мы, например,  располагаем
ежегодным  фондом  в  двадцать  тысяч  фунтов  на  стипендии  для  сыновей
протестантских  священников  из  Голуэя.  А  это,  знаете  ли,  похоже  на
танталовы муки.
   - Понятно, - повторил сэр Хорас.  -  Но  разрешите  мне  высказать  вам
сомнения некоторых людей. Некоторые люди - и я, признаться, в их  числе  -
считают, что учреждения вроде вашего часто тратят деньги впустую.  Нам,  к
примеру, кажется, что вы склонны строить  здания,  которые  вам  вовсе  не
нужны.
   - А  между  тем  новые  здания  строят  как  раз  самые  жизнеспособные
колледжи, - вмешался Кристл. -  Я  тоже  могу  привести  вам  пример.  Два
кембриджских колледжа, которые стремительно развивались, в то время как  у
нас царил мертвый застой...
   Кристл разговаривал с сэром Хорасом почтительно  и  даже  смиренно,  но
уступать не собирался. Сэр Хорас прикрывал свои намерения  туманом  ничего
не  значащих  слов,  а  Браун  с  Кристлом,  -  перечислением   мельчайших
подробностей. Они прикрывались множеством точных и правдивых подробностей,
словно щитом. Искусности сэра Хораса они с успехом противопоставляли  свою
уверенность в самодовлеющей  ценности  колледжа,  который  должен  жить  и
развиваться по собственным законам; бесконечно детализируя  суть  вопроса,
они убедительно показывали, что намечаемый ими курс  безусловно  верен,  и
перед их доводами пасовало даже могучее воображение сэра Хораса.
   Разгорелся общий оживленный спор. Наконец сэр Хорас покачал  головой  и
сказал:
   - Мне очень жаль, но на этот раз я никак не могу  с  вами  согласиться,
мистер Кристл.
   - Мне тоже очень жаль, - проговорил  Кристл;  но  и  его  почтительной,
почти смиренной улыбке нельзя было не заметить холодного упорства.
   Сэр Хорас угадал. Получив пожертвование,  Браун  с  Кристлом  наверняка
затеяли бы строительство: им хотелось, чтобы их время - _их_  правление  -
оставило в истории колледжа неизгладимый след.
   Начиная разговор, Браун, по  его  излюбленному  выражению,  "зондировал
почву" в поисках компромисса, а теперь на  этот  путь  свернул  и  Кристл.
Вообще-то любой колледж с благодарностью принял бы пожертвование на  каких
угодно условиях, лишь бы они оказались выполнимыми. Сэр Хорас как будто бы
тоже пошел на уступки, и в его глазах засветилась простодушная  наивность.
Но вдруг он остро, без всякой наивности глянул на Кристла.
   - Правда, я должен быть уверен, что, воспользовавшись  моей  финансовой
помощью, вы не пустите на строительство свои денежные фонды, -  сказал  он
ровным, без малейшего намека на усталость, приветливым и звучным  голосом.
-  Мне  представляется,  что  это  вполне  естественная  в  данном  случае
оговорка. Любой человек, мыслящий так же, как я, позаботился бы о подобных
гарантиях - вы согласны со мной? Если мы,  дельцы,  решаем  оказать  людям
финансовую поддержку, нам надо твердо знать, что ею  воспользуются  именно
живые люди.  В  нашей  стране,  видите  ли,  ощущается  острый  недостаток
высокообразованных специалистов.
   - Что вы имеете в виду? - спросил его Браун.
   - Ничего особенного, я просто размышляю вслух, - ответил сэр  Хорас.  -
На    взгляд    стороннего    наблюдателя,    у    вас     крайне     мало
наставников-специалистов - особенно если думать о будущем. Специалистами я
называю инженеров и ученых. Наша страна неминуемо придет  в  упадок,  если
учреждения  вроде  вашего  не  начнут   готовить   высококвалифицированных
специалистов. А у вас, как мне кажется, крайне мало  молодых  наставников,
которые могли бы этому способствовать. Мне неважно, как  они  распорядятся
своей судьбой, когда вырастут в зрелых  исследователей.  Захотят  -  пусть
остаются  в  университете,  а  не  захотят  -  пусть   идут   к   нам,   в
промышленность. Но сейчас их у вас слишком мало - надеюсь, вы согласны  со
мной.
   - Все это весьма интересно, - сказал Джего.
   - Вас что-то смущает, доктор Джего?
   - Мне не совсем понятно, насколько вы хотите изменить нашу структуру. -
Джего говорил очень сдержанно. - Если мы примем на работу много...  видите
ли, сэр Хорас, тут трудно что-нибудь решать, ведь я не имею  ни  малейшего
представления о размерах финансовой поддержки, которую  вы  могли  бы  нам
предложить.
   -  Да  я  просто  размышляю  вслух,  -  повторил  сэр  Хорас.  В   этих
переговорах, как понимали Браун и Кристл, размер дара  будет  определен  в
последнюю  очередь  -  отчасти  потому,  что  суммой,  количеством   денег
интересоваться было не совсем, так сказать, прилично,  а  отчасти  потому,
что деньгам придавалось мистическое значение. - Однако представьте себе, -
продолжал сэр Хорас, - что человек, мыслящий так же, как я,  предложил  бы
колледжу... весьма значительную сумму. Вы понимаете, что я имею в виду?
   - Каждый член Совета обходится в двадцать тысяч в год, -  резко  сказал
Кристл.
   - О чем это вы, мистер Кристл?
   - Колледж ежегодно  тратит  на  каждого  члена  Совета  двадцать  тысяч
фунтов, - пояснил Кристл.  -  В  эту  сумму  входит  и  жалованье,  и  все
дополнительные расходы.
   - Я примерно так и думал, - неопределенно сказал сэр Хорас. - Так  вот,
представьте себе, что кто-нибудь смог  бы  предложить  колледжу  несколько
таких ставок... - Он выжидательно умолк.
   - Ни о чем лучшем и мечтать нельзя, - после паузы сказал Кристл, -  при
условии,  что  колледжу  предоставят  право  приглашать  людей  по  своему
усмотрению.    Если    же    он    будет     вынужден     брать     только
специалистов-естественников...
   - Вот-вот, так что тогда, мистер Кристл?
   - Тогда могут возникнуть осложнения.
   - Мне не совсем понятно - какие.
   - Давайте взглянем на дело немного иначе, - вмешался Браун. - Сейчас  в
колледже из тринадцати членов Совета четверо -  специалисты-естественники.
Я не  утверждаю,  что  это  правильное  соотношение,  все  мы  согласны  -
естественников у нас маловато.  Но,  разом  изменив  это  соотношение,  мы
кардинально изменим всю структуру колледжа. Согласитесь, что это  было  бы
не слишком осмотрительно.
   - Колледж очень нуждается в финансовой поддержке, - сказал Джего. -  Но
я согласен  с  моими  коллегами.  Помощь  на  предлагаемых  вами  условиях
неузнаваемо изменила бы наше сообщество.
   - Вам все равно придется перестроиться  в  течение  ближайших  двадцати
лет! - энергично и  очень  настойчиво  проговорил  сэр  Хорас.  -  История
заставит вас перестроиться.  Жизнь  заставит  вас  перестроиться.  Вам  не
остановить этот процесс, доктор  Джего...  если  вы  понимаете,  о  чем  я
толкую.
   Он  слышал,  что  Джего,  по  всей  вероятности,  будет   ректором,   и
разговаривал  с  ним  подчеркнуто  уважительно.  Он,  по-видимому,   редко
встречался с людьми, похожими на Джего, его очаровала новизна, и он хотел,
чтобы именно Джего безоговорочно поддержал его. К Брауну и Кристлу он  уже
попривык, прекрасно понимал их, а поэтому они не вдохновляли его так,  как
Джего.
   Мы ждали конкретного предложения. Однако сэр Хорас  считал,  что  время
еще не настало. Он сказал:
   - Но мне было очень, очень полезно услышать ваши суждения, джентльмены.
Такие разговоры побуждают к раздумьям -  надеюсь,  вы  согласны  со  мной?
Да-да, они дают пищу для серьезнейших размышлений.
   Ему нравилось ощущать  свое  могущество:  захочет  -  даст  деньги,  не
захочет - не даст. И он старался растянуть удовольствие. Его  тешило,  Что
люди, волнуясь, ждут, как он решит. Иногда, впрочем,  ему  бывало  приятно
объявить о  своем  решении.  Он,  как  и  Кристл,  любил  показывать  свое
могущество.
   Шел уже третий час ночи, но он опять заговорил об образовании.  Он  был
неутомим, позднее время нисколько не смущало его, и он вспомнил, что  пора
спать, только в четвертом часу утра.



16. УНИЖЕНИЕ

   Утром, войдя в свою гостиную на полчаса раньше обычного,  я  обнаружил,
что сэр Хорас, отдохнувший и бодрый, уже ждет меня  к  завтраку.  Он  спал
меньше пяти часов, однако был таким же бойко словоохотливым,  как  всегда.
Вспоминая общих знакомых, он упомянул о брате Фрэнсиса  Гетлифа,  а  потом
принялся  расспрашивать  меня  про  моих  коллег,  с  которыми  его  вчера
познакомили. Самое большое впечатление произвел на него Джего.
   - Он необыкновенный человек, - сказал сэр Хорас, - это сразу  бросается
в глаза. Очень, очень умен. Он будет вашим ректором?
   - Надеюсь.
   - А Браун с Кристлом его поддерживают?
   Я сказал, что да.
   - Они тоже замечательные  люди.  -  Сэр  Хорас  помолчал.  -  Будь  они
дельцами, их наверняка никто не сумел бы провести.
   Я ввернул вопрос о нашем деле. Однако,  несмотря  на  свою  приветливую
общительность, он и сегодня уклонился от ответа, многословно  заговорив  о
том, как помог Браун его племяннику.
   - Надеюсь, он получит диплом, - сказал  сэр  Хорас.  -  Я  считаю,  что
обеспеченные молодые  люди  имеют  право  учиться  в  университетах  вроде
вашего, только если они занимаются по-настоящему серьезно и честным трудом
добиваются диплома. - Меня удивила бы эта реплика, если  б  я  не  знал  о
стихийном радикализме сэра Хораса. - Надеюсь, вы согласны  со  мной?  Если
парень не получит диплома, я буду считать, что потратил деньги впустую.  И
я, между прочим, прекрасно знаю, что ему не удалось бы получить диплом без
помощи Брауна. Скажу вам откровенно, мистер Элиот, мне иногда бывало  даже
обидно, что парня нужно изо всех сил вытягивать на экзам