что все
любовные сцены в книге написаны по-французски, и он  с превеликим трудом, но
перевел их  сам. Точно он знал только одно: во всем громадном бассейне  реки
Гудзон  не  найти  другого  шестнадцатилетнего   мальчишки,  который   пишет
по-французски любовное письмо своей учительнице.
     "Наконец,--   он  писал  по-французски  старательно,  почти   печатными
буквами,-- этот почерк  он выработал уже  около двух  лет  назад,-- наконец,
должен вам  признаться, дорогая  мадам,  что, когда случайно встречаю  вас в
коридоре школы или вижу, как вы прогуливаетесь по улицам  в своем пальто,  я
испытываю,-- вот  здесь  он  застрял  со словом "желание",--  хочу совершить
путешествие  в  тот  город,  откуда вы к  нам приехали, и передо мной встает
пленительное  видение, как  мы  вместе гуляем по парижским бульварам, только
что освобожденным мужественными солдатами вашей и моей стран.
     Ваш верный слуга и поклонник, Рудольф Джордах".
     Он перечитал  письмо, потом  перечитал  текст, написанный по-английски.
Ему  хотелось передать английский  оригинал как можно  ближе к французскому.
Снова  прочитал французскую версию.  Хорошо!  Нет никакого сомнения.  Хочешь
быть  элегантным  --  пиши  по-французски.  Ему  нравилось,  как  мисс  Лено
произносит его  имя, произносит  медленно, нараспев, так, как ему  нравится:
Джордаш,--  мягко, просто музыкально,  а  не  какой-то там Джордах или, хуже
того, как произносят некоторые: Джодейк или Джордэк.
     Потом,  испытывая  глубокое  сожаление, разорвал на мелкие  кусочки оба
листка. Он отлично знал, что никогда не  пошлет  мисс  Лено письмо.  Он  уже
написал ей шесть писем,  но все порвал, потому что она  наверняка примет его
за сумасшедшего и, скорее всего, пожалуется директору  школы. К тому  же ему
совсем не хотелось, чтобы  отец,  или  мать, или сестра, или Томас нашли его
любовные письма.
     Но  все равно, несмотря ни на что, Рудольф  испытывал чувство приятного
удовлетворения.  Сидя сейчас здесь, в  этой  маленькой,  пустой,  почти  без
мебели комнате, расположенной прямо  над пекарней, в нескольких сотнях ярдов
от  плавно текущего Гудзона,  он писал письма, и они,  эти письма,  были для
него своего рода многообещающим  будущим.  Придет время, и в один прекрасный
день он отправится  в необычные  путешествия под  парусом вверх или вниз  по
реке,  будет  писать  нежные  письма  богатым,  красивым  светским женщинам,
благородным дамам из высшего света и обязательно будет их отправлять.
     Рудольф  встал,  подошел  к  небольшому  зеркалу с  волнистым  стеклом,
висящему над  облезлым  старым дубовым  комодом,  и  посмотрел  на  себя. Он
старательно  следил за своей внешностью и часто смотрелся в зеркало, пытаясь
определить, какие же черты должны быть у настоящего мужского лица.
     Его  прямые  черные  волосы  были всегда аккуратно причесаны. Время  от
времени  он выщипывал  редкий  пушок между  бровей и  старался есть поменьше
сладкого,  чтобы избежать появления на лице прыщей.  Он всегда помнил: нужно
только  улыбаться,  а  не хохотать,  громко, как  безумный,  да  и улыбаться
следует как можно реже.  Он проявлял  консервативный вкус  при выборе цветов
своей одежды, уделял постоянное  внимание  своей походке, следил, чтобы  она
никогда  не  была  торопливой  или  слишком небрежной, бросающейся  в глаза,
старался  не сутулиться, ходить лениво, легким непринужденным шагом, даже не
ходить, а скользить.  Он  холил ногти и просил сестру раз в месяц делать ему
маникюр, избегал драк и стычек --  для чего ему разбитый  нос  или распухшие
костяшки на  его  тонких длинных пальцах?  Поддерживать  отличную физическую
форму ему помогали занятия спортом -- не зря же он входил в сборную школы по
легкой атлетике. Ему  нравились природа,  одиночество. Чтобы  доставить себе
удовольствие,  он частенько ездил  на  рыбалку. Он удил рыбу,  насаживая  на
крючок сушеную мушку,  если кто-то стоял у него за спиной и наблюдал за ним,
или вытаскивал  припрятанную коробку  с червями, если поблизости  никого  не
было. На червей клев куда лучше!
     -- Ваш верный слуга и кавалер,-- произнес он фразу по-французски, глядя
на  себя  в  зеркало. Как  ему  хотелось, чтобы  у него  был вид  настоящего
француза,  когда  он говорит по-французски.  Мисс Лено сразу  преображалась,
выглядела истинной француженкой, когда она обращалась в классе к ученикам.
     Рудольф  сел  за  маленький,  пожелтевший  от  времени  дубовый столик,
который  служил  ему  письменным  столом,  придвинул  к  себе  лист  бумаги.
Попытался  мысленно  представить  мисс  Лено.  Довольно  высокая,  с  узкими
бедрами, тонкими,  стройными  ногами и полными,  выпиравшими вперед грудями.
Она  ходила в туфлях на  высоких  каблуках,  любила разноцветные ленточки  и
никогда не  жалела губной  помады.  Вначале он нарисовал ее одетой. Пожалуй,
особого сходства с оригиналом у него не  получилось, поэтому он изобразил на
лбу две ее кудряшки, "завлекалочки", и рот с темными от помады губами. Потом
он представил себе, как она выглядела бы без одежды. Нарисовал ее обнаженной
--  мисс  Лено  сидела  на  табуретке с ручным  зеркалом  и смотрела на свое
миловидное отражение. Он  долго  изучал свое  творчество. О  боже,  если  бы
только  кто-то  узнал,  чем он  занимается!  Он разорвал  рисунок. Ему стало
стыдно. Нет, он заслуживает именно того, чтобы жить прямо над пекарней.
     Он стал раздеваться. Он  не снял носки -- спальня матери была внизу,  и
он не хотел,  чтобы  она поняла по  босому шлепанью, что он еще  не лег.  Он
вставал в пять утра,  чтобы на тележке, прикрепленной к велосипеду, развезти
свежий хлеб постоянным клиентам. И мать переживала, что он не высыпается.
     Позже,  когда  Рудольф  разбогатеет  и  ему  всегда  и  во  всем  будет
сопутствовать успех, он будет  всем  рассказывать:  знаете,  мне приходилось
вставать в пять  часов утра и в  любую  погоду -- дождь ли, снег или хороший
солнечный  денек  -- развозить  свежие  булочки в  гостиницу при вокзале,  в
вагон-ресторан "Эйс", в гриль-бар  Синовского. Как  же ему не  нравилось его
имя! Почему, скажите на милость, его назвали Рудольфом?

IV

     В кинотеатре "Казино" на экране отважный Эррол Флинн1 лихо расправлялся
с  япошками, отправляя  их на тот свет. Томас Джордах сидел в глубине зала и
грыз карамельки из глянцевого пакетика, который он добыл из автомата в фойе,
опустив в него свинцовый жетон собственного производства. В этом деле он был
большой мастер.
     -- Ну-ка, подкинь еще одну,-- попросил его Клод, стараясь быть таким же
крутым,  как и гангстер в  фильме,  потребовавший у другого бандита еще одну
обойму патронов для своего винчестера. У Клода Тинкера дядя был священником,
и, чтобы  дружки  не считали его тихоней, Клод всегда старался показать себя
крутым парнем. Том подбросил карамельку в воздух, и Клод, ловко подхватив ее
на лету,  отправил в рот. Он  стал громко  грызть ее. Мальчики  полулежали в
своих креслах, положив ноги на  пустые кресла  впереди. Они проникли в  зал,
как обычно, через  обнаруженную  в прошлом году  решетку в мужском  туалете.
Время  от времени  они выходили оттуда  с  расстегнутыми ширинками, чтобы  у
обслуживающего персонала не закралось никаких подозрений.
     Картина наводила на Тома  ужасную скуку. Он лениво наблюдал за тем, как
Эррол Флинн безжалостно расправляется с целым взводом япошек, применяя целый
набор самого разнообразного оружия.
     -- "Фонус болонус",-- прокомментировал он.
     --  На  каком  языке  вы  изъясняетесь,  профессор?  --  спросил  Клод,
включаясь в их постоянную игру.
     -- Это по-латынски,-- объяснил Том.-- Означает -- говно!
     --  Боже,  какое потрясающее  знание  иностранного  языка,--  притворно
восхитился Клод.
     -- Посмотри-ка,--  сказал ему Том,-- там впереди, справа.  Вон на  того
солдата с девчонкой.
     Через  несколько рядов от них сидел солдат в форме морского пехотинца в
обнимку с девушкой.  Кинотеатр был наполовину пуст, и поблизости от парочки,
ни впереди, ни сзади, никто не сидел. Клод нахмурился.
     --  По-моему,   он  настоящий  здоровяк,--  сказал  Клод.--  Ты  только
погляди-ка на его шею!
     -- Генерал,-- тихо сказал Том.-- Мы начинаем атаку на заре.
     -- В результате ты окажешься на больничной койке, помяни мое слово.
     --  Спорим?  -- Том,  убрав  ноги  с  кресла, встал  со своего  места и
медленно  направился  к  проходу. В легких туфлях  на  резиновой  подошве он
неслышно ступал  по  ковру, покрывавшему  пол  кинотеатра "Казино". Он носил
только такую обувь. Нужно всегда хорошо чувствовать свои ноги, чтобы в любое
время сделать резкий выпад, вовремя отскочить.
     Сгорбившись, он  почувствовал,  как приятно напряглись все  его  мощные
мускулы под тесным свитером.  Затянул потуже пояс, ему было приятно ощущение
того, как  он  упруго давит  ему на  живот.  Сейчас он готов  ко  всему. Том
улыбался в темноте,  чувствуя, как его  охватывает бодрящее возбуждение.  Он
всегда испытывал подобную чувственную дрожь в решающие моменты.
     Клод чувствовал себя не так уверенно, но пошел следом  за Томасом.  Это
был долговязый, с тонкими худыми  руками, длинным носом, узким, как у белки,
лицом,  с мягкими влажными  губами, близорукий,  в  очках, не красивших его,
парень. Опытный интриган, постоянно действующий исподтишка, он умел выходить
сухим  из воды, как ловкий адвокат  крупной корпорации. Он умело облапошивал
учителей и получал хорошие оценки, хотя никогда в жизни не открывал учебник.
Обычно  носил  черные  костюмы  и  белые  рубашки  с  галстуком,  специально
сутулился, становясь  похожим на пожилого литератора, и двигался с виноватым
видом,  неуклюже волоча ноги,--  этакий незаметный, скромный тихоня. У  него
было богатое воображение, но Клод проявлял свою недюжинную изобретательность
в   хулиганских   затеях.    Его   отец    был   главным    бухгалтером   на
кирпично-черепичной  фабрике "Бойлан", а  мать, когда-то окончившая  женский
колледж  святой  Анны  и  получившая  степень  бакалавра,  была  начальником
призывного  пункта. И  вот  с такими  родителями, плюс дядюшка-священник, со
своей  безобидной,  но  слегка отталкивающей физиономией  Клоду удавалось  с
полной безнаказанностью хулиганить и маневрировать в мире, в котором, по его
убеждению, все против него плели злобные заговоры.
     Они подошли к парочке, устроились в ряду прямо  за солдатом с девушкой.
Солдат, засунув руку за ворот платья  девушки, ласкал ее грудь. Рука девушки
была опущена и пропала где-то в плотной  тени между ног пехотинца. И солдат,
и девушка, не отрывая глаз от  того, что происходило на экране,  не обратили
никакого внимания на появление у них за спиной двух юных зрителей.
     Том  сидел  прямо за девушкой, вдыхая приятный  запах  ее духов.  Запах
духов смешивался с ароматом сливочного масла и коровьего молока, и эта смесь
долетала  до его ноздрей  из пакета воздушной  жареной кукурузы, которую она
свободной рукой то и  дело пригоршнями отправляла в  рот. Клод  сидел позади
солдата. У солдата была  маленькая  голова, но он  был  широкоплеч, высокого
роста, а его надвинутая на лоб высокая фуражка  загораживала  Клоду половину
экрана, и ему приходилось вертеться на своем месте как белка в колесе, чтобы
хоть что-то увидеть на экране.
     -- Послушай,-- прошептал Клод.-- Говорил же я: этот парень -- настоящий
здоровяк, весит не меньше ста семидесяти фунтов, готов побиться об заклад.
     -- Не волнуйся,-- так же шепотом ответил Том.-- Начинай!
     Хотя  он  говорил  твердо  и  уверенно,  все же  его  одолевали  легкие
сомнения,  но он не  мог  остановиться,  чувствуя неприятное  покалывание  в
кончиках пальцев и зуд под мышками. Да, подобное ощущение  страха и сомнений
было  ему  знакомо,  но это лишь  наращивало остроту  ожидания, предвкушения
драки и делало привлекательнее конечный исход жестокой борьбы и расправы.
     --  Давай  действуй,--  хрипло  прошептал он  Клоду.--  Не будем  же мы
торчать здесь весь вечер.
     -- Ты командир, тебе и командовать,-- согласился  с ним Клод. Подавшись
вперед, он похлопал солдата по плечу:
     -- Извините, сержант. Не могли бы вы снять вашу фуражку? Из-за нее я не
вижу экран.
     --  Никакой   я   тебе   не  сержант,--  отозвался   солдат,  даже   не
поворачиваясь.  Его фуражка по-прежнему  оставалась  на  голове,  и  он,  не
отрывая глаз от экрана, продолжал забавляться со своей девушкой.
     Клод  и  Томас  посидели тихо  с минуту.  Они  так  часто  прибегали  к
испытанной тактике  провокации,  что  им  не  требовалось  никаких  условных
сигналов. Теперь уже Том, наклонившись, похлопал солдата посильнее:
     -- Вы слышали? Мой друг обратился к вам с вежливой просьбой. Вы мешаете
ему смотреть фильм. Придется позвать администратора, если вы не снимете свою
фуражку.
     Солдат, чуть повернувшись к ним, не скрывая своего раздражения, бросил:
     -- Послушайте, ребята, в зале полно  пустых мест. Если ваш приятель так
хочет  смотреть  фильм,  то  пусть  пересядет.--  И  он  вернулся  к  своему
сексуальному занятию с девушкой.
     -- Он заводится,-- прошептал Том Клоду.-- Продолжай!
     Клод снова похлопал солдата по плечу:
     -- Видите ли, у меня редкая  глазная болезнь. Я  могу смотреть на экран
только  с этого кресла.  С любого другого места ничего  толком не вижу.  Все
фигуры расплываются у меня перед глазами, и я не могу отличить Эррола Флинна
от Лоретты Янг1.
     -- Обратитесь к окулисту,-- грубо парировал солдат. Девушка засмеялась.
Ей понравилась остроумная  шутка ее друга.  У нее  был противный  булькающий
смех,  словно  она  пила  воду  из стакана и  пролила  ее.  Ее  кавалер тоже
рассмеялся, довольный своим остроумием.
     --  Нехорошо смеяться над  несчастьем  других,--  изображая возмущение,
заявил Том.-- Какой  же вы после этого американец? -- спросил Том,  стараясь
корчить из  себя патриота.-- Да, я вас спрашиваю, какой же вы на  самом деле
американец?
     -- Исчезните, мальчики,-- повернулась к ним девушка.
     --  Хочу напомнить вам, сэр,--  продолжал  разыгрывать дурацкую  сценку
Том,-- что вы лично несете персональную ответственность за  все, что говорит
здесь ваша подружка.
     --  Не обращай  на  них внимания, Анжела,--  сказал солдат. У  него был
высокий, приятный тенор.
     Они минуту-другую посидели молча.
     --  Послушай,  матросик,  сегодня  вечером  тебе  умирай,-- сказал  Том
высоким фальцетом, подражая речи японцев.-- Собачий янки,  сегодня  я отрежу
тебе яйца!
     -- Попридержи свой грязный язык,-- повернулся к нему солдат.
     --  Могу поспорить, он куда храбрее и отважнее  самого Эррола Флинна,--
продолжал дразнить солдата Том.-- Готов  побиться  об заклад, дома у него  в
ящике письменного стола полно  боевых медалей, но он слишком скромный солдат
и не носит их.
     Солдат разозлился:
     -- Послушайте, ребята,  почему бы вам не заткнуться, а? Мы пришли сюда,
чтобы посмотреть фильм.
     -- А мы чтобы заняться  любовью,-- продолжал  доставать солдата Том. Он
похлопал Клода по щеке.-- Ах, понимаю,  вы не видите этого, увлекшись своими
любовными играми.
     -- Дорогой, сожми меня крепче,-- притворно простонал Клод.-- Мои сиськи
уже набухли. Все дрожат.
     --  Я  вся почти в  экстазе,-- отвечал Том.--  Ах,  какая у тебя нежная
кожа, как на попке у младенца.
     -- Коснись своим язычком моего ушка,  прошу тебя,--  подыгрывал Клод.--
Ах, ох, я уже кончаю...
     -- Хватит!  -- не выдержал солдат. Он вытащил руку  из-за ворота блузки
девушки.--  Убирайтесь  отсюда!  --  сказал он  громко и  зло,  и  несколько
зрителей на передних рядах повернули головы к ним.
     -- Тише!
     --  Мы  заплатили деньги за  эти места,-- возмутился  Том.--  И  никуда
отсюда не уйдем.
     -- Ну, это мы еще  посмотрим,-- разъярился солдат, поднимаясь со своего
кресла.  Он  действительно был  высоким парнем, не  менее  шести футов.--  Я
сейчас позову билетера.
     --  Не  позволяй  этим  подонкам  разозлить  себя,  Сидни,--  вмешалась
девушка.-- Сядь, успокойся.
     --  Сидни,   ты  не  забыл,  что  я  сказал?  Ты  несешь   персональную
ответственность  за оскорбления,  которые  наносит твоя подружка, понял?  --
вмешался Том.-- Предупреждаю в последний раз!
     -- Билетер!  -- крикнул солдат на весь зал. В последнем ряду под лампой
у входа дремал пожилой билетер в своей потертой униформе с золотым шитьем.
     -- Ш-ш-ша! Ша! -- послышалось со всех сторон зала.
     -- Он -- настоящий солдат, ничего не скажешь,-- издевался Клод.-- Зовет
подкрепление.
     -- Да сядь ты, Сидни,--  девушка настойчиво тянула  солдата за рукав.--
Посмотри -- это же сопляки!
     -- Застегни блузку, Анжела,-- сказал Том.-- Видны твои сиськи.-- Он  на
всякий  случай  встал: солдат мог  неожиданно  развернуться и  нанести  удар
первым.
     -- Прошу вас, сядьте,-- вежливо сказал Клод, увидев идущего по  проходу
билетера.--  Сейчас  показывают  такие интересные события,  я не хотел бы их
пропустить.
     -- Что здесь происходит? -- строго спросил билетер, крупный, с уставшим
лицом  мужчина,  который  днем  работал  на  мебельной  фабрике,  а  вечером
подрабатывал в кинотеатре.
     -- Прогоните отсюда  этих  ребят,--  сказал солдат.--  Они  ругаются  в
присутствии моей девушки.
     -- А что я такого сказал?  -- спросил Клод.-- Только попросил его снять
фуражку. Разве не так, Том?
     --  Только  это  и  сказал мой  друг,  сэр,-- вежливо  проговорил  Том,
усаживаясь  в  кресло.-- Простая, вежливая просьба,  больше ничего. Мой друг
страдает редкой глазной болезнью.
     -- Что, что такое? -- спросил сбитый с толку билетер.
     --  Если  вы  немедленно  не   выведете  этих   ребят  из  зала,  будут
неприятности,-- предупредил солдат.
     -- Почему вы, парни, не пересядете на другие места? -- спросил билетер.
     -- Мой друг вам только  что объяснил,-- сказал Клод.-- У меня -- редкая
глазная болезнь.
     -- Мы  живем в свободной стране,-- заявил  Том.-- Заплати деньги и сиди
там, где тебе нравится. А что этот солдатишка  возомнил о себе? Кто он такой
-- Адольф Гитлер?  Большая шишка? И все только  потому, что  на  нем военная
форма. Могу поспорить, он  и близко-то не подбирался  к  японцам,  во всяком
случае не ближе, чем к Канзас-Сити. А пришел в кинотеатр и  при всех тискает
свою девушку -- тем самым подает  дурной пример американской молодежи. А еще
в военной форме. Позор!
     -- Если вы немедленно не выведете  этих ребят,-- глухо сказал солдат,--
я им набью морды.-- Он сжал кулаки.
     --  Вы  оскорбили  солдата,--  сказал  билетер  Тому.--  Я  все  слышал
собственными ушами. Такое поведение в  нашем  кинотеатре просто недопустимо.
Убирайтесь отсюда!
     Теперь уже возмущались зрители.  Билетер, наклонившись над Томом, грубо
схватил его за свитер. Почувствовав крепкую хватку его жилистой, мускулистой
руки, Том сразу сообразил, что с этим мужиком ему лучше не тягаться.
     --  Ладно,  Клод, пошли  отсюда.  Послушайте, мистер,-- обратился  он к
билетеру.--  Мы не будем затевать здесь  в зале кинотеатра  разборку. Но  вы
должны вернуть нам деньги за билеты.
     -- Ишь, чего захотел! -- возмутился билетер.
     Том сел в кресло.
     -- Мне известны  мои  гражданские права.--  И внезапно заорал  громовым
голосом, заглушая ружейную  пальбу на экране: -- Ну, давай, давай,  верзила,
ударь меня, бей!
     Билетер вздохнул.
     --  О'кей,  о'кей,--  примирительно  сказал  он.-- Я верну  вам деньги.
Только поскорее убирайтесь отсюда.
     Ребята встали.
     -- Я тебя предупредил,-- улыбнулся  Том солдату,--  буду ждать тебя  на
улице.
     -- Убирайся к своей мамочке, попроси ее,  пусть  сменит тебе пеленки,--
ответил солдат и грузно опустился на свое место.
     В фойе билетер выдал каждому по  тридцать пять  центов  из собственного
кармана,  заставив  расписаться  на  квитанциях,  чтобы  потом предъявить их
владельцу кинотеатра. Том поставил подпись св