мое  раздражение.  Он  рос  худым  чувствительным
мальчиком, и мать привыкла опекать  его.  Он,  правда,  думал,  что  она
оставит эти замашки, когда он вырастет. Бред какой-то. Да,  он  все  еще
довольно худой, к тому же правильные черты лица и темные глаза придавали
ему этакую поэтическую внешность, дьявол ее побери, но он  давно  привык
стоять за себя и других, и довольно успешно.
   Френсис погладил мать по руке.
   - Его рост не имеет никакого значения. Да я и не собираюсь опускаться
до кулачного боя, если он только не настоит на этом,  но  предупреждение
он получит от меня лично.
   - О Боже!
   Она выпустила его рукав и нервно заходила по комнате, заламывая руки,
как будто ожидала его неминучей смерти.
   - Мама, - твердо приказал Френсис, -  прекрати  изводить  себя  таким
образом. Кроме того, ты подогреваешь мои инстинкты. У меня  просто  руки
чешутся избить этого Фернклифа до полусмерти за то, что он довел тебя до
такого состояния. Но я положу этому конец.
   Она вдруг резко повернулась к нему, словно ее осенило.
   - А как же леди Анна?
   - А что с ней?
   - Она же обидится, что ты вдруг пренебрег ею ради каких-то непонятных
дел. Ты должен немедленно возвратиться в Ли-парк.
   Френсис посмотрел на нее с искренним сочувствием. До чего  только  не
додумается мать, лишь бы спасти его от неведомой опасности.
   - Глупости, мама. Анна никуда  не  денется.  А  это  дело  не  терпит
отлагательств. Я немедленно отправляюсь в Веймут. Клянусь, этот Фернклиф
больше ни когда не побеспокоит тебя.
   Он быстро поцеловал  ее  в  щеку  и  вышел,  прежде  чем  она  успела
запротестовать и придумать новые причины, чтобы удержать его.

***

   Когда сын ушел, леди Мидлторп нервно заметалась по комнате.  Господи,
святые небеса, что же ей делать? Почему  ей  не  пришло  в  голову,  что
Чарльз отыщет Френсиса и напишет ему письмо?  Чарльз  отнюдь  не  глупый
человек.
   Но если Чарльз и Френсис встретятся, случится непоправимое.
   Она открыла секретер и достала весточку, полученную  только  сегодня,
последнюю из огромного количества писем от Чарльза.

   "...Я расскажу обо всем твоему сыну и покажу ему все твои  письма.  Я
убежден, что если он узнает, как мы  любим  друг  друга,  то  не  станет
препятствовать нашему браку. Но мне бы все же хотелось,  чтобы  ты  сама
честно призналась ему во всем, любовь моя. Полагаю, что тебе тоже  не  в
радость нынешнее положение дел.
   Воспоминания о том единственном дне волшебного  экстаза  не  покидают
меня. Я словно в аду..."

   А она? Она тоже переживала адские муки. Мысленно возвращалась вновь и
вновь к тем сумасшедшим счастливым  часам,  а  ведь  она  в  отличие  от
Чарльза еще и жила в этом доме постоянно, сидела на той  самой  кушетке,
где они...
   Боже, за что ты так наказываешь меня?
   Женщина закрыла лицо руками, испытывая и вину, и... желание. Как  она
могла потерять голову? Как могла позабыть о своем положении и  о  памяти
мужа, допустив, чтобы молодой и  безденежный  мужчина  занимался  с  ней
любовью в этом самом доме, который создан общими трудами?
   И как она может  так  страстно  желать,  чтобы...  это  непременно...
произошло снова?
   Женщина была до такой степени переполнена чувством вины, совесть  так
измучила ее, что она подстроила,  чтобы  Чарльза  рассчитал  Шипли.  Она
надеялась, что теперь-то он навсегда исчезнет из ее жизни.
   Но... он по-прежнему любил ее.
   Тогда она соврала ему, сказав, что Френсис будет возражать против  их
брака. Это, кстати, могло оказаться недалеким от истины.  Леди  Мидлторп
понятия не имела, как Френсис отреагирует на предложение Чарльза.
   Но Чарльза уже нельзя было остановить. Он не сомневался,  что  сумеет
убедить Френсиса в разумности их  союза.  И  это  тоже  могло  оказаться
правдой.
   Сегодня же, запаниковав из-за неожиданного приезда сына, она добавила
еще одну жуткую  ложь  ко  всем  своим  предыдущим.  Чарльз  никогда  не
шантажировал ее, никогда не требовал  денег.  Единственное,  на  чем  он
всегда настаивал, это чтобы она была честной и с сыном, и сама с собой.
   Но переломить себя оказалось не так-то просто. И вот  теперь  Френсис
отправился на встречу с  ее  любовником.  Наименьшим  злом  будет,  если
Чарльз просто расскажет Френсису правду об их отношениях. Тогда  ее  сын
начнет презирать ее. А наибольшим злом может стать дуэль, и  тогда  один
из самых дорогих ей людей может погибнуть.
   Френсис  не  отличался  ни  грубостью,  ни  кровожадностью.  Он   рос
достаточно чувствительным мальчиком и превратился в такого  же  мужчину.
Но с тех пор как он попал под влияние Николаса  Делани  и  его  компании
Шалопаев, Леди Мидлторп уже не была столь уверена в своем сыне. Все  эти
обещания хорошенько проучить шантажиста жутко взвинтили леди Мидлторп.
   Да Бог с ними, с кулаками - это еще не так страшно,  а  вот  мысль  о
пистолетах буквально парализовала ее.  Мужчины  вызывали  друг  друга  к
барьеру и по менее значительным поводам.
   Леди Мидлторп рухнула в кресло, стоящее перед  изысканным  секретером
Буля, и в панике написала две записки. И как только ее сын отбыл из дома
со свежими лошадьми, два грума  срочно  помчались  из  Прайори  с  этими
посланиями.
   Одно было адресовано в  "Красные  дубы"  в  Девоне  ближайшему  другу
Френсиса. Как бы Николас Делани ни раздражал ее, в  любви  все  средства
хороши, а Николас был именно тем  человеком,  кто  сумеет  предотвратить
смертельный поединок между Чарльзом и Френсисом.
   Другой грум отправился в  "Корону  и  якорь"  с  запиской  к  мистеру
Чарльзу Фернклифу. Будет лучше, если Чарльз исчезнет и фатальная встреча
не состоится. Береженого, как говорится, Бог бережет.
   О, пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы  на  этом  ее  отношения  с
Чарльзом и  закончились.  Но  от  этой  мысли  леди  Мидлторп  почему-то
разрыдалась.

Глава 3

   Вечером того же дня Серена и Френсис находились  в  одной  и  той  же
местности в Дорсете, хотя и не подозревали об этом.
   Серена была близка к отчаянию.
   Сначала беглянке везло. Женщине не пришлось ждать, пока  ее  подберет
почтовая карета, потому что ее согласился подвезти торговец  шерстью  на
своей бричке. Человек  это  был  нездешний,  что  женщина  сочла  добрым
знаком. Можно было надеяться, что после того как он высадит Серену возле
"Собаки и скрипки" в Нэрбери, о нем никто никогда не  услышит.  Так  что
для братьев она словно растворится в воздухе.
   Конечно, от Серены  не  укрылись  красноречивые  взгляды  торговца  и
намеки на более близкое знакомство, но  мужчина  спокойно  воспринял  ее
безучастное отношение к нему. И уехал.
   Таверна "Собака и скрипка" служила одновременно и почтовой  станцией,
здесь меняли лошадей и продавали билеты  на  проезжавшие  через  деревню
рейсовые кареты, так что Серена без особого  труда  приобрела  билет  до
Винчестера. Именно туда отправлялась самая ближайшая карета. К тому же в
таком большом городе довольно легко затеряться.
   Но трехчасовая  поездка  дала  ей  возможность  хорошенько  раскинуть
мозгами и задуматься о совершенном побеге.
   Она начала осознавать все безрассудство своего поступка, но  никакого
другого выхода из отчаянной ситуации пока не видела. Уж лучше гулять  на
свободе с пустым карманом, нежели быть проданной в бордель.
   А Серена твердо уверовала, что ее старший брат именно так и поступит,
причем без малейших угрызений совести. Он даже не знает, что это  такое.
Вилл  мог  бы  запротестовать,   но   он   слишком   безвольный,   чтобы
противостоять Тому. Кроме того, надо смотреть правде в глаза  -  братьям
от нее никакой пользы, а вот если продать за деньги...
   Однако многочасовые размышления поколебали ее веру  в  мисс  Мэллори.
Серена помнила эту леди решительной и очень доброй,  но  ведь  это  было
восемь лет назад. Она даже не знала, жив ли этот  добрый  ангел  до  сих
пор. А если мисс Мэллори жива, то неизвестно, как  она  поступит,  когда
Серена Ривертон заявится к ней с просьбой приютить ее.
   Что она может сделать? Чем помочь?
   Предложит ей место учительницы?
   Серена чуть не расхохоталась от этой мысли.
   Хотя за время брака с Мэтью она и  пристрастилась  к  чтению,  потому
что, хвала Спасителю, большей частью оставалась в деревне одна,  все  же
никак не походила  на  интеллектуальную  даму,  склонную  к  постоянному
копанию в библиотеке.  Да  и  выбор  книг  в  Стоукли-Мэнор  был  крайне
ограничен.
   К тому же она была вдовой Мэтью Ривертона.
   Сэр Мэтью Ривертон  был  богатым  буржуа,  которому  присвоили  титул
баронета за исключительную щедрость по отношению к принцу-регенту.  Дело
в том, что он подарил принцу Джорджу несколько весьма дорогих,  поистине
замечательных  произведений  искусства,  которые  принц  просто   жаждал
заполучить в свою коллекцию.
   Но тем не менее титулом все и  ограничилось.  Мечты  Мэтью  о  высшем
свете не сбылись! Не помог и титул. Когда Мэтью  напивался,  то  начинал
жаловаться на злую судьбу и несправедливость: принц так и не ввел его  в
круг своих ближайших друзей, а жена не могла родить ему наследника.
   Но и не имея доступа в Карлтон-Хаус, Мэтью Ривертон  приобрел  весьма
дурную   репутацию,   вызывая   пересуды   своими   экстравагантными   и
непристойными приемами. Серена без труда могла представить себе  реакцию
родителей учениц мисс Мэллори, когда они узнают, что  их  детей  обучает
вдова Мэтью Ривертона.
   Чему же она может обучать? Вот что им сразу же придет в голову.
   И они будут правы. В течение всего ее восьмилетнего замужества Серена
никогда не располагала деньгами, так что она полный профан  в  том,  как
управлять Домом или экономно вести хозяйство. У нее никогда было особого
интереса, да и таланта, к рукоделию, как, впрочем, и к  музыке.  Покинув
школу в пятнадцать лет, Серена имела большие пробелы в образовании.
   По-настоящему хорошую выучку она прошла только у Мэтью, а это  не  те
навыки, которые считаются подходящими для приличных юных леди...
   Тут Серена обратила  внимание  на  какое-то  странное  трение  об  ее
сапожок. Женщина взглянула вниз и увидела мужской башмак. А  принадлежал
он усатому капитану, сидевшему как  раз  напротив  нее.  Он  улыбался  и
подмигивал.
   Женщина поспешно отвернулась, краска  мгновенно  предательски  залила
щеки. Его башмак снова постучал по носку ее сапожка, затем  скользнул  к
лодыжке.
   Серена резко развернулась и гневно взглянула на нахала.
   Тот удивленно поднял брови, разыгрывая полную невинность, убрал ногу,
но распутное выражение - приглашение к флирту - так  и  осталось  в  его
глазах. Серена поправила капюшон, полностью скрыв под ним лицо. Ох,  как
же  она  ненавидела  свою  внешность,  постоянно  привлекавшую  подобных
наглецов.
   Серена поняла, что  без  покровительства  какого-либо  мужчины  будет
терпеть подобные домогательства всю свою жизнь или по  крайней  мере  до
тех  пор,  пока  с  возрастом  эта  дьявольская   привлекательность   не
поблекнет. Женщина отчаялась найти какую-то достойную защиту.
   Если она осмелится искать  работу  гувернантки  или  компаньонки  без
рекомендаций, все двери  неминуемо  захлопнутся  перед  ней  из-за  этой
проклятой наружности.
   Серена окинула взглядом унылый, серый пейзаж  за  окном  и  с  тоской
признала, что Том был прав.
   Видимо, все, что ей остается, это - ремесло  проститутки.  Как  будто
сам Господь задумал ее внешность только для  этого,  а  покойный  супруг
вымуштровал  именно  с  этой  целью.  Он  называл  это  отвратительно  -
"постельная работа".
   Серена бросила на капитана беглый взгляд. Тот тут же подмигнул  ей  с
гнусной ухмылкой. Его сальные помыслы не оставляли никаких сомнений.
   Да будь оно все проклято, с горечью подумала Серена. Уж если выбирать
между замужеством и проституцией, то лучше она станет  проституткой,  но
только не в борделе...
   Она станет высокооплачиваемой кокоткой.  Да-а,  уж  если  ей  суждено
стать куртизанкой, то дьявольски дорогой, самой лучшей в Англии!
   И снова ботинок потерся о ее сапожок. Серена взглянула на капитана  с
такой яростью, что он отвел глаза и покраснел. Так тебе и надо,  наглец!
Такие, как Серена, тебе явно не по карману!
   Она станет самой дорогой, черт бы вас побрал, шлюхой в Англии!
   Если Сил предлагал за нее десять тысяч  фунтов,  то  сколько  же  она
может запросить сама? К тому же то, что она не может забеременеть, будет
преимуществом, если она решится пойти в содержанки.  Но  как  устраивают
такие дела? Здесь решимость ненадолго покинула женщину, потому  что  она
не имела ни малейшего  представления,  как  ступить  на  путь  греха.  К
счастью, она вспомнила про Гарриэт Вильсон.
   Знаменитая куртизанка появилась как-то на одном из  приемов,  которые
Мэтью устраивал в Стоукли-Мэнор во время охотничьего сезона.  Приемы?  А
точнее,  оргии.  Серену  передернуло   от   воспоминаний,   но   она   с
благодарностью вспомнила, как была добра к ней Гарриэт.  Ей  было  тогда
семнадцать,  и  она  наотрез  отказалась  даже  общаться  с   продажными
женщинами.
   А Гарриэт была доброй и милосердной.
   Серена  понимала,  почему  Гарриэт  пожалела   ее,   семнадцатилетнюю
девочку-жену, явно бывшую рабыней при пожилом супруге,  заставлявшем  ее
непристойно вести себя с гостями. К счастью, Гарриэт пресекла все это.
   Она даже снизошла до того, чтобы дать ей несколько житейских советов.
   - Я бы его бросила на вашем месте, дорогая, - произнесла она однажды,
застав Серену в одиночестве.
   - Не могу. Он мой муж.
   Гарриэт не стала ее разубеждать, а только сказала:
   - Если вы когда-нибудь все же решитесь уйти  от  него,  приходите  ко
мне, дорогая, я помогу вам.  Я  убеждена,  что  найду  вам  покровителя,
который будет только счастлив разделаться с  Ривертоном.  У  вас  редкий
дар, дорогая.
   - Я ненавижу все это.
   Гарриэт улыбнулась. Ее нельзя было назвать красавицей, однако  в  ней
было нечто, притягивающее мужчин сильнее магнита.
   - Дорогая, однажды вы поймете, какая сокрушительная сила заключена  в
этом. Это как взведенный  курок,  нацеленный  в  самое  сердце  мужчины.
Только научитесь стрелять без промаха.
   Значит, размышляла Серена, у меня есть оружие против  мужчин...  если
только я сумею понять, как им пользоваться. Что ж, самое время научиться
поражать цель, а Гарриэт будет прекрасным учителем. Как только приеду  в
Винчестер, сразу же куплю билет до Лондона. Однако когда она очутилась в
городе знаменитых соборов, то  расписание  в  заполненном  суетой  дворе
почтовой станции  недвусмысленно  сказало,  что  сегодняшняя  карета  на
Лондон уже отбыла.  Серена  с  любопытством  окинула  взглядом  толпу  и
поняла, что  не  сможет  остаться  в  Винчестере.  Здесь  братьям  проще
простого найти ее. И лишь вопрос времени, когда они появятся.
   Значит, придется подыскать городок поменьше. Женщина купила билет  на
ближайший дилижанс до  Бейсингстоуна.  Пока  огромных,  усталых  лошадей
выпрягали, пассажиры отправились перекусить, так  что  и  она  потратила
несколько монет на пирог  у  лоточника.  Серена  все  время  внимательно
оглядывала толпу, не появятся ли братья. Наступили  сумерки,  а  значит,
они уже разыскивают беглянку.
   Кондуктор громким  голосом  начал  созывать  пассажиров  на  посадку,
Серена смахнула крошки пирога с перчаток да так и замерла.
   Вилл как раз въехал во двор, быстро обводя его глазами.
   Она, согнувшись, спряталась за карету, сердце ее бешено забилось.
   Кондуктор вновь  позвал  пассажиров  на  дилижанс  до  Бейсингстоуна.
Сначала Серена хотела незаметно проскользнуть в карету и уехать,  но  не
могла  с  уверенностью  судить,  заметил  ли  брат  ее.  Да  и  мужчина,
продававший билеты, мог вспомнить ее по описанию - почему-то  ее  всегда
запоминали - и сказать Виллу, куда она купила билет. Тогда  пассажирская
карета превратится в движущуюся ловушку.
   Женщина подавила громкое рыдание. Что же делать? И  поймала  себя  на
соблазне сдаться. Слишком уж все  невыносимо.  Ей  не  выдержать  такого
огромного напряжения.
   Но она должна. Уж лучше действительно умереть, чем выйти замуж.
   Главное - улизнуть сейчас от Вилла. Она воспользовалась  каретой  как
прикрытием, чтобы незамеченной выскользнуть со двора на улицу.  Взглянув
назад, она увидела, что Вилл покупал горячий пирог у того  же  торговца,
который чуть раньше продал пирог и ей. А вдруг Вилл спросит про нее?  Но
он выглядел таким беспечным, как будто его послали неизвестно зачем.
   Слава Богу, что здесь оказался ленивый и глупый Вилл, а не  Том.  Все
же Бог дал ей еще одну попытку!
   Серена решительной походкой зашагала по дороге  из  города,  в  любую
минуту ожидая услышать звуки погони. Но никакого шума не было слышно,  и
женщина  слегка  расслабилась.  Может  быть,  ей  удастся  добраться  до
следующей деревни.
   Тут беглянку осенило, что она слишком  заметна  на  широком  почтовом
тракте. Чего проще догнать ее,  даже  Вилл  легко  сумеет  сделать  это,
устроив на нее охоту, как  на  обезумевшего  зверя.  Поэтому,  дойдя  до
первой же проселочной дороги на Херсли,  Серена  свернула  на  нее,  все
время прибавляя шагу, пока в панике не  побежала.  Когда  и  эта  дорога
раздвоилась, женщина пошла направо.
   Она уже так запыхалась, что замедлила шаги, пытаясь отдышаться.
   Сумасшествие!  Это  просто  дорога  в   никуда,   и   Серена   сильно
сомневалась, что оставшиеся  у  нее  монеты  позволят  ей  добраться  до
Лондона. Но позади, в Винчестере, ее поджидал Вилл, а она  лучше  умрет,
чем снова попадет в руки братьев!
   Еще раз от них ей не сбежать.
   Женщина заставила себя продолжить путь. Где-нибудь впереди все  равно
есть какая-нибудь деревушка, а значит, можно будет как-то  добраться  до
Лондона. Пусть на телеге, а если придется, то и пешком.
   Чае спустя Серена устало брела,  снова  решая  ту  же  самую  задачу:
действительно ли замужество - участь худшая,  чем  смерть?  Потому  что,
судя по всему, она выбрала второе.
   Медленная смерть от  голода.  Быстрая  смерть  от  руки  бандитов  на
дороге.  Жуткая  смерть  из-за  какого-нибудь  насильника.   Смерть   от
холода...
   Наступила ночь, а с ней и ледяной холод. Наверное,  где-то  далеко  и
существовала деревня Херсли, но можно было умереть, так и не добредя  до
нее.
   Серена всегда знала,  что  за  ее  экзотической  внешностью  прятался
весьма практический ум. Именно он позволил  ей  выжить  в  браке,  когда
более чувствительная женщина непременно сломалась  бы.  Теперь  же  этот
здраво рассуждающий разум подсказывал ей, что  второе  замужество,  даже
если будет похожим на первое, все же  предпочтительнее,  чем  смерть  от
холода, и уж в любом случае лучше смерти от изнасилования.
   Серена остановилась, обдумывая эту возможность, и тут же усилием воли
заставила себя вновь зашагать по дороге. Стоит ей  только  сдаться,  как
она наверняка замерзнет, а она пока еще не готова смириться  со  смертью
от холода на обочине.
   Женщина нащупала крошечный кошелек в кармане. Осталось четыре гинеи и
несколько мелких монет. Хоть какая-то защита от этого подлого  мира,  но
явно недостаточная, чтобы начать новую жизнь.
   Серена проглотила навернувшиеся слезы  и  подавила  панику.  Все  еще
будет хорошо, все устроится, как только она доберется до Лондона.
   Она знала многих женщин, которые пришли бы в ужас, узнай они, что она
собирается стать куртизанкой. Но для Серены это был как раз тот  случай,
когда из двух зол выбирают меньшее.  Для  нее  стать  высокооплачиваемой
проституткой было гораздо предпочтительнее, нежели выйти еще раз  замуж.
Содержанка, во всяком случае, всегда может оставить своего  покровителя,
если ее что-нибудь не устраивает. К тому  же  она  зарабатывает  деньги,
которые принадлежат только  ей  одной.  И  она  не  дает  никаких  клятв
мужчине-покровителю, а значит, он не властен над ней в глазах закона.
   Холодный ветер усилился и пронзал ее  насквозь