заплатил их ему твоими драгоценностями... Ага, - с проснувшимся
интересом внезапно сказал Том, - так он, значит, выдал тебе  три  тысячи
фунтов, а?
   Серена упрямо молчала.
   Но Тома нельзя было провести, когда речь шла о деньгах.
   - Ну видишь, вот тебе  и  прекрасное  начало  выплат.  Разве  это  не
чудесно, Вилл? Три тысячи наличными. А  если  к  ним  добавить  чудесные
камешки, то можно считать, что мы в расчете, а? Ну ты же  знаешь,  лучше
синица в руках, и все такое.  И  тогда  маленькая  сестрица  может  быть
спокойна за свой респектабельный брак.
   Серена с отвращением взглянула на братьев.
   - Я не дам вам ничего. Слышите?
   Том по-прежнему безмятежно улыбался.
   - Да, дорогая, ты за все заплатишь сполна. Иначе я уничтожу и тебя, и
твой брак, и ты знаешь, что это не пустые слова. Лучше подумай, нужна ли
ты будешь своему распрекрасному супругу, когда тебя смешают с  грязью  и
ты станешь притчей во языцех?
   Том пнул ногой разорванный набросок.
   - Оставь себе эти клочки на память. Я вернусь завтра в это  же  время
за своими тремя тысячами.
   Он развернулся и ушел. Вилл ухмыльнулся и пошел  следом  за  Томом  к
калитке, ведущей к  конюшням.  Серена  беспомощно  захлопала  глазами  и
обхватила себя руками.
   Боже, что же ей делать? Она хотела бы рассказать все Френсису, но что
будет, если он вызовет Тома, а Том убьет его?
   Женщина заплакала, баюкая себя и покачиваясь. Она так любила его, так
хотела сделать его жизнь приятной, но достигла лишь  того,  что  он  все
сильнее погружался в грязь и  пошлость.  Сегодняшний  вечер  должен  был
стать триумфом их жизни, но чего  стоит  такая  победа,  если  над  ними
нависла подобная угроза? Чем выше она поднималась, тем  громче  скандал,
который вызовут эти мерзкие пасквили.
   Серена взглянула на разодранные половинки листа, и ее передернуло.
   Она напрочь забыла про рисунки, надеясь,  что  они  либо  потерялись,
либо были уничтожены каким-нибудь образом.  Мэтью  всегда  хранил  их  в
Лондоне, посмеиваясь, что они напоминают ему  о  его  сладкой  маленькой
женушке, когда он вдали от дома. Кто  знает,  не  имел  ли  он  привычки
хвастаться ими  перед  своими  дружками-извращенцами,  а  может,  вообще
развесил их на стенах!
   А теперь они попали в руки  Тома.  От  мысли,  что  братья  бесстыдно
глазели на них, ее вырвало. Серене исполнилось шестнадцать, когда  Мэтью
привез с собой в Стоукли-Мэнор художника. Он объявил ей, что Кевин Бихен
сделает наброски к портрету. Серена уже  успела  растерять  все  иллюзии
насчет мужа, боялась и презирала его,  но  еще  не  догадывалась  о  его
природной подлости. Она и не подозревала в рисунках никакой ловушки.
   А даже если бы  и  заподозрила,  вздохнула  женщина,  как  она  могла
отказаться. Все было обставлено очень прилично. Да и  Мэтью  безжалостно
карал любое неповиновение.
   Художник сделал  несколько  зарисовок  Серены  в  разных  позах:  она
сидела, стояла, лежала, в доме, в саду, на конюшне.  И  она  видела  эти
наброски. Художник мастерски владел  кистью,  и  на  всех  рисунках  она
сохранила очаровательную  и  грациозную  невинность,  которая  никак  не
вязалась с ужасами ее брака. Серена даже попросила один  из  эскизов  на
память, и ей подарили его.
   Но  Серена  сожгла  его,  когда  увидела  плоды  всех  этих   трудов.
Неизвестно, пользовался ли Бихен услугами проституток,  послуживших  ему
моделями, или у него была настолько развращенная фантазия, но он  раздел
ее на всех  картинках,  придал  невероятно  похотливые  позы  и  добавил
различных  мужчин.  И  со  всех  рисунков,  каким  бы   извращениям   ни
предавались на них, мечтательно улыбалось ее невинное личико.
   Рисунки, однако, были столь ловко  и  умело  сфабрикованы,  что  люди
наверняка поверят в  подлинность  изображенных  событий.  Она  подобрала
разорванные половинки бумаги и сложила их вместе.
   Затем вскочила на ноги, скомкав бумажный листок.  Это  подлость!  Чем
она заслужила такое? Почему судьба постоянно ее испытывает?
   Серене  отчаянно  захотелось  плюнуть  на  все,  сдаться,  прекратить
борьбу, убежать куда-нибудь и спрятаться. Но женщина тут же  опомнилась.
Ей нельзя так поступать. Она носила ребенка, который заслуживал и  отца,
и отчий  дом.  Она  вышла  замуж  за  очень  хорошего  мужчину,  который
заслуживал респектабельную жену. Значит, нельзя падать духом.
   Первым делом следовало  сообщить  Френсису  о  новой  угрозе.  Серена
закрыла глаза от боли и стыда. Это выше ее сил.
   Френсис не слишком жаловал Ривертона, но  и  представления  не  имел,
каким был в действительности ее брак. А рисунки скажут  ему  о  реальном
положении дел. Она никогда не позировала для этих пакостных эскизов,  но
они красноречиво говорили о ее браке. Что же он подумает о ней?
   Но ведь выбора нет. Если она затаится, то душа ее просто умрет в ней.
Если же начнет платить братьям, то эти пиявки будут сосать ее  до  конца
жизни, поскольку любая выплата втайне от мужа означает новую причину для
шантажа.  Женщина  вытерла  слезы  и  собралась  с  духом.  Она  обязана
рассказать все Френсису, и притом немедленно.
   Серена торопливо вошла в дом и позвала слугу.
   - Лорд Мидлторп уже возвратился?

Глава 17

   Слугу, казалось, немало удивил нетерпеливый тон Серены.
   - Кажется, нет, миледи. Мне поискать его?
   Боже, пусть он окажется дома!
   - Да, пожалуйста. Я буду у себя в спальне.
   Френсиса,  однако,  дома  не  оказалось,  и  Серена,  на  свою  беду,
почувствовала, что от ее решимости  не  осталось  и  следа.  Она  нервно
мерила комнату шагами, принимая то одно решение, то другое.  Дважды  она
была близка к тому, чтобы сжечь проклятые обрывки в камине,  но  вовремя
одумалась.
   Время тянулось медленно, и тут ей на ум снова  пришли  драгоценности.
Том наверняка соврал. Но зачем ему лгать, если  эта  пошлятина  означала
для него деньги? И он хотел бы заполучить их снова.
   Если Френсис выиграл в  гонках  драгоценности,  то,  значит,  он  уже
рассмотрел их. Почему же никогда ни словом не упомянул об  этом?  Неужто
действительно планировал, как считал Том, использовать их  так  же,  как
Мэтью: для поддержания угасающей мужской силы?  Неужели  они  возбуждали
его?
   Нет. Нет. Конечно, он не стал бы упоминать о них.  Такой  джентльмен,
как Френсис, не станет обсуждать подобные вещи с женой, даже если они  и
не были секретом для нее. Скорее всего он продал их и выдал ей деньги.
   Похоже, так все и было.
   Но она обязана знать наверняка.
   Серена постучала в дверь спальни  Френсиса.  Поскольку  никто  ей  не
ответил, она  проскользнула  в  комнату  и  после  некоторого  колебания
обыскала ее.
   Женщина и не надеялась отыскать что-нибудь, но нашла без труда. У нее
даже руки задрожали, когда она открыла знакомый  мешочек.  Драгоценности
лежали кучей. Неужели  он  имел  привычку  рассматривать  их,  воображая
всякие ужасы?
   Пожалуйста, не надо.
   Гнусные воспоминания захлестнули ее, как будто она снова очутилась  в
Стоукли-Мэнор.
   Серена  взяла  украшенные  драгоценными  камнями  наручники.  Тяжелые
серебряные  обручи  с  жемчугом  и  рубинами  болтались  на  цепочках  с
замочками,  чтобы  их  можно  было  прикрепить  к  стойкам  кровати.   С
внутренней стороны наручники были  выстланы  бархатом,  потому  что,  по
словам Мэтью, не хотелось бы нечаянно оставить  следы  на  столь  нежной
коже. Но вот преднамеренно он  дважды  или  трижды  порол  ее  плетью  с
достаточной силой, чтобы остались следы...
   Серена застегнула один из наручников на  запястье,  где  он  выглядел
очень похожим на браслет из серебра. Он не  был  тугим,  но  сделан  так
хитро, что даже ее узкой руке не удавалось выскользнуть из него. Женщина
расстегнула его. Наручники легко было снять и надеть, если помогать себе
второй рукой. Серена бросила браслет на блестящую кучу. Она больше всего
ненавидела, когда ее связывали, это проклятое  чувство  беспомощности...
Серена всегда была беспомощна, но когда Мэтью привязывал  ее  к  кровати
или креслу, это становилось ужасающе ясно.
   Если Френсис выиграл их для нее, а затем выдал ей их стоимость, можно
было сказать, что он оставил побрякушки для своих целей. И вдруг  Серену
охватила слепая ярость.  Она  никогда  больше  не  позволит  никому  так
поступать с ней, даже человеку, которого любит. Эти  драгоценности  были
ее законной собственностью. За них заплачено кровью и  слезами.  Женщина
схватила мешочек и ушла с ним к себе. Она выбросила бы  их  в  ближайшее
отхожее место, если бы они не стоили денег. И если уж ее вынудят, то она
отдаст их братьям...
   Кто-то постучал. Серена поспешно сунула мешочек в  шкаф  и  ответила,
чтобы вошли. Это был Френсис.
   - Ты хотела поговорить со мной? Я только что вернулся.
   Серена взглянула на него, на мгновение лишившись дара  речи.  Неужели
этот нежный, улыбающийся мужчина, грациозный  и  элегантный,  с  темными
чувственными глазами, хотел бы  творить  те  же  ужасы,  что  и  грубый,
жестокий Мэтью Ривертон?
   Френсис подошел ближе.
   - Серена? Что-нибудь случилось?
   - Нет. Да...
   Она чуть было  не  смалодушничала,  потому  что  муж  смотрел  такими
любящими глазами, а ее откровения  все  уничтожат.  Она  заставила  себя
выдавить слова.
   - Я отправилась с Бренди в сад и встретила  там  своих  братьев.  Они
добивались от меня денег.
   Френсис приподнял брови, но воспринял все очень спокойно.
   - Я надеюсь, ты отказалась платить этим негодяям? Его реакция немного
привела ее в чувство.
   - Да, конечно. Но  они  угрожают...  угрожают  распустить  сплетни  в
обществе о моем первом браке, если я не заплачу им.
   Муж улыбнулся.
   - Это станет беззубой угрозой после сегодняш него вечера.
   Она с болью решилась открыться до конца.
   - И у них есть рисунки!
   - Какие?
   С горящим от стыда лицом женщина подобрала разорванные  и  скомканные
половинки и протянула ему. Он взял их и молча разгладил на столе.
   Часы на стене тикали в полной тишине. Молчание явно затягивалось...
   - Я не позировала для них, Френсис.  Мэтью  нанял  художника  сделать
эскизы для портрета. Я несколько дней позировала для  него,  и  наброски
были просто чудесными. Но вместо  портрета  художник  сотворил  вот  эту
пакость! Он... он нарисовал меня без одежды, а в некоторых... он...
   Внезапно он повернулся к ней и сжал ее дрожащие ладони.
   - Дорогая, не стоит так расстраиваться. Мы справимся с этим.
   - Как? - простонала Серена. - Френсис, если бы ты  их  только  видел!
Эта мазня еще самая невинная. А есть просто омерзительные!
   Он обнял ее.
   - Такое может случиться с кем угодно.
   - Но в случае со вдовой Мэтью Ривертона они поверят!
   Френсис слегка отодвинулся и заглянул женщине в глаза.
   - Они не поверят в эту грязь о жене  лорда  Мидлторпа,  уверяю  тебя,
Серена. Я позабочусь об этом.
   Она задрожала.
   - Я так и знала. Ты умрешь на дуэли, и все из-за меня.
   Френсис ласково погладил ее по голове.
   - Я приложу все силы, чтобы избежать этого, обещаю. Ты  позволила  им
расстроить себя, дорогая. Не надо. Это пустые угрозы, но я рад,  что  ты
рассказала мне о них.
   - Пустые?
   Его спокойствие подействовало и на женщину, но она не  поверила,  что
проблемы не существует.
   - Это вовсе не пустые угрозы, Френсис. Том сказал, что даже  если  ты
убьешь его, то Вилл опубликует рисунки. Что мы будем делать?
   Он подвел ее к софе и сел вместе с ней.
   - Ну-у, мы можем и заплатить им, не так ли? Сколько они хотят? Дай-ка
я попробую угадать, - беззаботно произнес он. - Три тысячи фунтов?
   Это удивило ее, сразу же напомнив Серене о драгоценностях.
   - Десять, - ответила она.
   - Десять? - Теперь настала  его  очередь  удивляться.  -  Жадные,  не
правда ли? Как им пришла в голову именно эта сумма?
   На лице Френсиса появилось странное задумчивое выражение.
   - Именно такую сумму предлагал за меня Самуэль Сил, когда я убежала.
   - Ясно. - Френсис пристально вглядывался в нее.  -  И  если  бы  твои
братья захотели заключить сделку непосредственно со мной,  полагаю,  что
они именно так бы и поступили. Значит, ты выбрана посредницей, да?
   Серена почувствовала, как между ними снова возник невидимый барьер.
   - Наверно, так, - слабо произнесла женщина,  не  зная,  как  понимать
произошедшую в нем перемену.
   Френсис откинулся на спинку и положил нога на ногу.
   - Значит, твои братцы предполагали, что  ты  ни  чего  этого  мне  не
расскажешь. Но как же они рассчитывают получить такую сумму?
   - Они не... Они потребовали три тысячи, которые ты дал мне,  а  потом
предложили ждать, когда я сумею собрать большую сумму. Из моих карманных
денег, из хозяйственных... и все такое. Я не могла бы так  поступить,  -
заверила она его.
   В  глубине  души  Серена  осознавала,  что  так  и  не  упомянула   о
драгоценностях. Но как заставить себя заговорить об  этом  с  Френсисом,
который превратился в незнакомца с льдинками вместо глаз?
   - Конечно, нет. Это заняло бы вечность. А их  вымогательства  никогда
бы не прекратились.
   Кажется, он совершенно не  сердился,  лишь  глаза  стали  жесткими  и
холодными.
   - Я считаю, что мы вообще не должны платить им. Но что тогда делать с
рисунками?
   - И верно. Френсис встал и взял разорванный рисунок.
   - Больше не волнуйся из-за этого.
   - Но  как  же  я  смогу?  Френсис,  скажи  мне,  что  ты  собираешься
предпринять.
   - Но ты ведь понимаешь, что подобное дело любой  муж  обязан  уладить
ради жены. Особенно ради беременной жены. Выбрось  все  это  из  головы,
дорогая.
   Френсис снова стал похож на свою вежливую копию. Он даже улыбался. Но
словно был скрыт от нее защитной броней.
   - Нам уже пора одеваться на вечер.
   И ушел.
   Серена в  отчаянии  закрыла  глаза.  Ясно,  что  Френсис  считает  ее
виновной в своем фиаско, а почему бы и нет? Именно из-за ее репутации  о
них пойдут скандальные слухи, и именно  ее  братья  попытались  шантажом
получить от них деньги.
   Десять тысяч фунтов были неслыханной суммой. Возможно,  даже  Френсис
не мог позволить себе такое.
   Как ей спасти свое доброе имя и свое счастье?
   Серена решительно встала. Кое-что она в  состоянии  добиться  сама  -
сделать сегодняшний вечер таким успешным, чтобы ее положение в  обществе
перестало быть уязвимым.
   Она просто обязана добиться успеха.

***

   Серена с  улыбкой  вошла  в  величественный  зал  приемов  во  дворце
Белкрейвенов. Она предвкушала яростную схватку и была  готова  на  любые
жертвы, чтобы добиться безоговорочного принятия высшим светом и  сделать
угрозы братьев смехотворными.
   На ней было одно из платьев Бет, на этот раз кремово-шоколадный наряд
с  широченной  юбкой,  украшенной  изумительной  вышивкой.  Нельзя  было
укоротить подобное великолепие, не испортив вышивки,  так  что  пришлось
полностью отрезать платье в талии и поднять все на целых три дюйма.  Оно
казалось несколько тяжеловатым и плотным на ощупь,  как  раз  под  стать
настроению Серены, ощущавшей себя словно в воинских  доспехах.  Прическу
украшала шелковая, расшитая  жемчугом  шапочка.  Она  считала  ее  своим
шлемом, ей нравилось и то, что она прибавляла ей роста.
   К великому ее огорчению, бороться было не с кем. Блестящая элегантная
компания казалась просто очарованной ею. Серену, однако,  поразило,  что
именно сегодня Бет распространила известие о ее первом браке.
   Миссис Стайн-Лоуэрстофт, весьма чопорная леди, сказала ей:
   - Кажется, вы были  замужем  за  Ривертоном,  леди  Мидлторп.  Крайне
неприятный субъект!  Вы,  наверно,  были  просто  счастливы,  когда  вас
оставили в деревне.
   Серена согласилась с дрожью в голосе и вскоре сбежала к Френсису.
   - Они знают! - прошептала она. Он отвел ее к окну.
   - Да. И  не  волнуйся.  Это  сделано  специально.  Таким  образом  мы
контролируем поступающие сведения и сможем что-либо  предпринять,  чтобы
обезоружить твоих братьев.
   - Но миссис Стайн-Лоуэрстофт, кажется, полагает, что я жила в деревне
жизнью праведницы.
   - Ты совершенно определенно жила там все время, - ответил он  и  увел
ее поболтать с другой группой гостей. Она с  отчаянием  ощутила  прежний
холодок между ними. Стараясь растопить этот барьер, Серена пустила в ход
все свое очарование, чтобы добиться расположения других гостей.
   И это  было  не  трудно.  Большинство  приглашенных  на  ужин  пришли
готовыми принять ее в свой круг. Было ясно также, что  эти  связанные  с
Шалопаями люди знали всю историю и выступали ее союзниками. А  остальные
охотно согласились поверить в лучшее.
   Серена очутилась перед герцогиней Еовил, которая все еще носила траур
по младшему сыну, погибшему в битве при Ватерлоо. Серена  выразила  свои
соболезнования.
   - Это было тяжело, - сказала герцогиня, не драматизируя, однако, свои
слова. - Никак не ожидаешь, что твои дети умрут раньше тебя. А  Дарий  к
тому же был так очарователен. И был огромным утешением для матери.
   - Он был одним из Шалопаев.
   - Да, - подтвердила герцогиня с улыбкой. - Такая пестрая компания, но
до  чего  же  все  сердечные.  Дарий  их  очень  ценил,  а  временами  я
чувствовала, что у меня целая дюжина сыновей, а не двое.
   Она припомнила случай, когда лорд Дариус принимал охотничью  компанию
в их поместье.
   Серена была искренне тронута воспоминаниями герцогини  о  сыне  и  от
всей души наслаждалась, слушая ее забавные истории. Но когда чуть  позже
Френсис  заметил:  "Отлично,  милая.  Теперь  поддержка   Еовилов   тебе
обеспечена", - то это прозвучало так, как будто она ловкая авантюристка,
втиравшаяся в чужое доверие.
   Серена  вздохнула  и  с  новой  силой  бросилась  штурмовать   сердца
присутствующих, поскольку не видела другого пути завоевать  единственное
сердце, заставлявшее ее страдать и трепетать.
   Она  особенно  старалась  очаровать  его  мать,   но,   несмотря   на
безупречную вежливость, сдвигов  в  их  отношениях  не  произошло.  Мать
Френсиса невозможно было пронять ничем. Когда Серена заметила,  что  она
исключительно нежна в разговоре с  леди  Анной,  то  стиснула  зубы,  но
решила не злиться на свою грациозную соперницу.
   Однако  в  какой-то  миг  Серена  прошептала  Арабелле,  что   просто
невыносимо быть объектом столь благородного великодушия.
   -  Полагаю,  все  бедняки  испытывают  то  же  самое,  -  ничуть   не
посочувствовала ей Арабелла. - Но либо это, либо смерть от голода.
   Тут Серена впервые поняла, что на балу отсутствует леди Кол.
   - А где же  княгиня?  -  спросила  она.  -  Или  она  все  же  решила
отказаться от поддержки моей подозрительной персоны?
   - Вовсе нет. Ты произвела отличное  впечатление.  Она  приедет  после
ужина. Похоже, она задумала какой-то сюрприз.
   Серену даже передернуло. Она терпеть не могла сюрпризы.
   После ужина общество начало быстро увеличиваться. В  это  время  года
было не так уж много званых вечеров, поэтому все находившиеся  в  городе
приняли приглашение. В данный момент слуги помогали  раздеться  лорду  и
леди Ливерпуль, а за ними стояли уже готовые войти в  зал  лорд  и  леди
Кэслри. Появился  и  мистер  Шеридан,  слегка  нездоровый  и  совершенно
определенно подшофе.
   Княгиня Кол в длинном сером платье под руку со  скандально  известным
лордом Байроном  устроила  самый  настоящий  переполох.  Лондон  еще  не
отбурлил последними сплетнями о том, что жена лорда  покинула  его  дом,
чтобы вернуться в свою  семью,  забрав  с  собой  и  ребенка.  Сплетники
особенно злословили насчет его  финансовых  проблем  и  безнравственного
поведения.
   Улучив минуту, княгиня объяснила Серене свою задумку.
   - Его распинают гораздо больше, чем он того заслуживает, бедняга,  но
в данном случае его скандал легко может затмить твой.
   Так оно и вышло. Светские кумушки сочли, что дела поэта -  включая  и
его жесткое обращение с женой, и даже инцест - гораздо  больше  щекотали
нервы, чем подмоченное прошлое  Серены.  Она,