из комнаты. Он бросил последний взгляд на его светлость  -
тот сжал руки в кулаки, и смотрел на джарега, который презрительно улыбался.
Совсем как Влад.
   - Пусть знает. Я уверен в ваших... - Звук голоса его  светлости  заглушил
стук башмаков - Савн понял, что он идет по каменному полу.
   Он не запомнил помещений, по которым его вели, даже не осознал,  кто  его
тащит, если  не  считать  того,  что  два  голоса  -  мужской  и  женский  -
посоветовали Савну идти своими ногами, если он не хочет,  чтобы  ему  задали
хорошую трепку. Казалось, голоса не имели никакого отношения к державшим его
рукам.
   Они подошли к лестнице, и  женщина,  смеясь,  предложила  сбросить  Савна
вниз.
   Надеюсь, они этого не сделают, подумал он, понимая, что помешать  им  все
равно не сможет.
   Его поволокли вниз по ступенькам, потом по тускло  освещенному  коридору,
пока стражники не  остановились  перед  обитой  железными  планками  большой
деревянной дверью с тяжелым засовом и замком. Они прислонили Савна к  стене,
и он сразу же осел на пол. Савн услышал рыдания и понял, что плачет он  сам.
Тогда он в последний раз поднял взгляд  и  наконец  увидел  двух  человек  в
ливреях Дома Атиры, вооруженных большими мечами.  Женщина  держала  огромный
железный ключ. Она отперла замок и  отодвинула  засов.  Они  открыли  дверь,
подхватили Савна и втолкнули его внутрь. Он упал лицом вниз.
   Дверь за спиной захлопнулась, и Савн услышал, как стражники закрыли замок
и задвинули засов. Сначала ему показалось, что  в  помещении  совсем  темно,
поскольку здесь не было светильников, как в коридоре, но потом он сообразил,
что слабое свечение испускает светокамень - Савну доводилось слышать о таком
устройстве, но  он  видел  его  впервые.  Камень  находился  на  потолке,  в
двенадцати фугах над  головой  пленника.  При  других  обстоятельствах  Савн
принялся бы с интересом его рассматривать, но случившееся  ошеломило  юношу,
он плохо понимал, что с ним произошло.
   Вскоре  Савн  сообразил,  что  куча  тряпок  в  углу  -  на  самом   деле
человеческое существо, и вспомнил, как его светлость  сказал  что-то  вроде:
?Отведите его  к  другому?.  Постепенно  глаза  Савна  привыкли  к  тусклому
освещению, и он узнал мастера Вага. Савн подошел к нему и сразу увидел,  что
руки мастера вывернуты каким-то неестественным образом. Он молча смотрел, не
зная, можно ли к нему прикоснуться, постепенно понимая, что здесь сделали  с
его учителем.
   Комната  закружилась  у  него  перед  глазами,  свет  померк.   Следующие
несколько минут прошли как в тумане; Савн  что-то  говорил  мастеру,  кричал
какие-то слова в закрытые двери, что-то искал в комнате - он и сам  не  знал
что... Наконец он сел на пол. Его отчаянно трясло.

***

   Она летела довольно низко, под облаками, оставаясь рядом со своим самцом,
пока поиски не заставили их разделиться.
   Кормилец сказал, чтобы они соблюдали осторожность и ничего не пропустили,
поэтому они внимательно осматривали каждый дюйм  земли  внизу,  двигаясь  по
медленно расходящейся от входа в пещеру спирали.
   Она не торопилась. Теперь, когда Кормильцу больше не грозила  смерть,  ее
самец успокоился, а день выдался приятный и прохладный. Она  ни  на  миг  не
забывала о том, что делает - ее глаза постоянно изучали землю, - но  это  не
мешало ей наслаждаться полетом.
   Она узнала высокую скалу и дом неподалеку,  а  также  извивающуюся  ленту
дороги, но они ничего для нее не значили. С одной  стороны,  здесь  не  было
мяса, живого или мертвого. А с другой - она ощущала крыльями  и  всем  своим
существом, что воздух здесь иной, чем над полями или лесами, над  водой  или
открытой землей, на которой осталось лишь жнивье. И все это делало полет еще
более приятным.
   Она всегда чувствовала, где находится ее самец, и они общались - разум  с
разумом, - продолжая лететь, пока она  не  посмотрела  вниз  и  не  заметила
одного мягкого. Она удивилась и после  коротких  размышлений  поняла  -  это
связано с тем, что еще несколько мгновений назад его там не было  и  она  не
заметила его приближения. Она развернулась в обратном направлении и  увидела
еще одного, также появившегося совершенно неожиданно.  Она  знала,  Кормилец
способен делать подобные фокусы, и решила, что стоит об этом упомянуть.  Она
сделала еще один круг - на дороге, уходящей  в  лес,  возникло  целое  стадо
мягких.
   Она призвала своего  самца,  который  тут  же  к  ней  присоединился.  Он
посмотрел на мягких - он хорошо разбирается в их повадках; а потом рассказал
Кормильцу о том, что они обнаружили. Вскоре стадо мягких свернуло с дороги и
зашагало по узкой, петляющей тропе, ведущей к пещерам.
   Потом они вернулись к Кормильцу, чтобы получить от него новые указания.

ГЛАВА 16

   Я не выйду за вельможу
   Из дворца роскошного.
   Я не выйду за вельможу
   Из дворца роскошного.
   Будет он меня гонять,
   Как щенка нашкодившего.
   Эй-хо-ха, эй-хо-ха!
   Шаг вперед, шажок назад...

   Постепенно к Савну вернулась способность соображать, и  он  сразу  ощутил
себя так, словно шел  за  плугом,  постоянно  натыкающимся  на  бесчисленные
корни. Он лежал и ждал, пока медленно рассеется туман его невнятного сна, на
смену которому приходили реальные  воспоминания.  Он  поднял  голову,  чтобы
убедиться в том, что мастер Ваг все еще  здесь.  Когда  Савн  увидел  своего
учителя, он  плотно  зажмурил  глаза,  точно  надеялся  избавиться  от  боли
сопереживания. Потом  Савн  принялся  оглядываться  по  сторонам,  чтобы  не
смотреть на изуродованного мастера Вага.
   Камера шириной примерно в десять футов оказалась сырой. Савн прислушался,
нет ли поблизости грызунов, и с  облегчением  обнаружил,  что  все  тихо.  В
дальнем углу он обнаружил ночной горшок; судя по отсутствию  запаха,  им  не
пользовались. Могло быть гораздо хуже, решил он.
   В тусклом свете он видел мастера Вага,  скорчившегося  у  дальней  стены.
Мастер лежал с открытыми глазами и тяжело дышал.  Савну  показалось,  что  у
него сломаны или вывернуты обе  руки...  и  левая  нога.  На  лице  остались
красные следы от ударов, словно от пощечин, но синяков не было.  Мастер  Ваг
не участвовал в схватке - его пытали.
   Увидев, что Савн смотрит на него, мастер заговорил еле  слышным  шепотом,
совсем как Влад после того, как у него  спала  лихорадка,  однако  он  очень
четко выговаривал слова.
   - У тебя есть сон-трава?
   Савну пришлось немного подумать, прежде чем дать ответ:
   - Да, мастер. В мешке.
   - Принеси немного. Здесь нет пищи, но нам оставили воду и кружку, там,  в
углу. Я не мог двинуться и взять сам.
   Савн налил воды в кружку и принес ее мастеру. Сначала он дал ему напиться
воды, а потом, как сумел, без ступки и пестика, смешал воду с сон-травой.
   - Хорошо, - прошептал мастер. - Сейчас выпью... Только тебе придется  мне
помочь. Мои руки...
   - Да, мастер. -  Савн  помог  лекарю  проглотить  сон-траву.  Мастер  Ваг
кивнул, глубоко вздохнул, и все его тело конвульсивно содрогнулось.
   - Тебе придется вправить мне руки и ноги. Сможешь?
   - Что сломано, мастер?
   - Обе руки и обе ноги. Левая рука в двух местах  -  выше  и  ниже  локтя.
Справишься?
   - Я помню Девять Повязок, мастер, но где взять лубки?
   - Не важно, сначала нужно просто вправить переломы. Я  не  хочу  остаться
калекой. У меня есть лихорадка?
   Савн пощупал его лоб:
   - Нет.
   - Хорошо. Когда боль немного стихнет, сможешь начать.
   - Я... хорошо, мастер. Мне кажется, я справлюсь.
   - Тебе кажется?
   - Выпейте еще воды, мастер. Какой вам  представляется  комната?  Лицо  не
кажется вам тяжелым?
   Мастер фыркнул и прошептал:
   - Я знаю, как определить начало действия сон-травы. Прежде  всего  должна
стихнуть боль. Кстати, у тебя нет ягод эдди?
   Савн заглянул в свой мешок, но не нашел ягод, о  чем  и  сообщил  мастеру
Вагу.
   - Что ж, придется  обойтись  без  них.  А  теперь...  Кажется,  сон-трава
начинает действовать. Хорошо. Боль слабеет. Ты уверен, что знаешь,  как  это
делается?
   - Да, мастер, - ответил Савн. - Кто так жестоко с вами поступил?
   Его ресницы затрепетали, и он ответил совсем тихо:
   - Его светлость и два солдата, которым помогал... там еще был джарег...
   - Я его видел.
   - Да. Они привязали меня к стулу и... они хотели, чтобы я рассказал,  где
находится человек с Востока.
   - Ясно. И вы рассказали?
   Мастер плотно зажмурил глаза.
   - В конце концов да, - ответил он.
   - Ага, - пробормотал Савн. Постепенно до него  начала  доходить  важность
слов мастера Вага. Он представил себе  спокойно  лежащего  в  пещере  Влада,
который даже не ведает,  что  его  предали.  -  Жаль,  что  я  не  могу  его
предупредить.
   - Это исключено.
   - Я знаю.
   Однако у человека с Востока есть  возможность  получить  сигнал  тревоги.
Может быть, он сумеет спастись. И будет думать, что его  предал  исчезнувший
Савн. Он покачал головой. Как мелко  тревожиться  о  таких  пустяках,  когда
жизнь Влада в опасности, и как глупо беспокоиться о Владе, когда мастер  Ваг
испытывает ужасную боль, которую он, Савн, в состоянии облегчить.
   - Можно как-нибудь усилить свет? - спросил он.
   - Нет.
   - Ладно. - Савн глубоко вздохнул. - Сейчас я вас раздену.
   - Конечно. Будь осторожен.
   - Затем я...
   - Я знаю, что ты намерен сделать.
   - Хотите еще сон-травы?
   - Нет. - Голос мастера Вага звучал едва слышно. - Начинай, Савн.
   - Да. Никому не ведомо, правда это или нет, но в месте слияния  двух  рек
стояла одна маленькая деревушка. Первая река была широкой, так что...
   - Мелкой и широкой.
   - О да. Прошу прощения. Мелкой и широкой, так что можно было пройти ее от
начала и до конца, не замочив штаны выше колен...
   Мастер Ваг поморщился.
   - ...а другая очень быстрой  и  полной  -  я  хотел  сказать,  быстрой  и
глубокой, с порогами, водоворотами, скалами, сильным течением, так что  даже
на лодке не  всякий  отваживался  по  ней  плавать.  После  того,  как  реки
сливались...
   Мастер Ваг охнул.
   - ...река, которую называли Бигривер,  становилась  широкой,  глубокой  и
быстрой, но вполне судоходной, что позволяло жителям деревушки  отправляться
вниз по течению  в  гости  к  своим  соседям  и  возвращаться  обратно.  Они
пользовались...
   Мастер Ваг застонал.
   - ...специальными шестами. И еще они часто плавали по широкой и медленной
реке. Но никто не осмеливался путешествовать по быстрой, опасной  стремнине.
Время шло...
   Стоны неожиданно перешли в крик.
   - ...и люди в деревушке начали задумываться о том, что находится  дальше,
в большом мире, и заговорили о...
   Крики стали громче.
   - ...том, как найти способ путешествовать по быстрой  реке,  несмотря  на
опасные пороги  и  стремительное  течение.  Кое-кто  предложил  использовать
ветер, но...
   Вскоре Савн перестал слышать свой голос и крики мастера,  они  слились  в
далекий посторонний гул. Он постарался максимально сосредоточиться  на  том,
что делает. Савн вспоминал, чему учил его мастер Ваг. Как следует  применять
равномерное давление, как накладывать руки, каким  пальцем  нажать  сильнее,
как оберегать пациента от ненужной боли. Он  чувствовал,  как  кости  трутся
одна о другую, видел,  что  лицо  мастера  посерело  от  боли,  несмотря  на
воздействие сон-травы, но ни на минуту не прекращал и  не  замедлял  работы.
Савн знал, что мастер - настоящий  мастер,  а  не  этот  сломленный  старик,
которого он сейчас лечит - гордился бы им.
   Ни  на  минуту  не  прекращая  рассказывать  свою  историю,  он  работал,
подхваченный ее ритмом. В самых трудных местах  начинал  говорить  громче  -
ведь пациента следовало отвлечь. Мастер Ваг  оказался  хорошим  пациентом  -
иначе Савн ни за что не справился бы с поставленной задачей, ведь у него  не
было возможности насильно заставить его сохранять неподвижность.
   Однако работа заняла много времени.
   Савн посмотрел на своего мастера, который лежал на спине и  стонал.  Савн
перевязал его щиколотки  полосами  разорванной  одежды.  Лицо  мастера  Вага
покрылось потом, да и Савн весь взмок. Он собрался выпить немного  воды,  но
потом заметил, как мало осталось, и  предложил  напиться  мастеру  Вагу.  Он
добавил в воду сон-травы. Мастер Ваг молча все проглотил.
   Тут только Савн заметил, что у него дрожат руки. Ну, лучше сейчас, чем во
время работы. Оставалось надеяться, что  он  все  сделал  правильно.  Мастер
открыл глаза и сказал:
   - Они собирались заняться моими пальцами. Я не мог им позволить...
   - Я понимаю, мастер. Думаю, я бы все выложил им сразу.
   - Очень сильно сомневаюсь, - возразил мастер и закрыл глаза.
   Савн прислонился к стене и почувствовал, как что-то впилось ему в бок. Он
засунул руку за спину и вытащил из-за пояса штанов сверток.  Савн  не  сразу
сообразил, что держит кухонный нож, завернутый в кусок простыни.
   Савн вытащил нож, взял за рукоять и внимательно  на  него  посмотрел.  Он
тщательно вычистил его после того, как освежевал норска, чтобы  сварить  суп
для Влада, и теперь клинок поблескивал в слабом свете, льющемся  с  потолка.
Широкое у основания лезвие длиной в десять дюймов сужалось к  концу.  Лезвие
было наточено так, что легко разрезало на тонкие полоски даже  мягкую  рыбу,
чего не скажешь о кончике. Савн смотрел на нож, и у него  сильнее  задрожали
руки.
   Савн представил себе, как с ножом в  руке  пробивается  на  свободу  мимо
стражи его светлости, а потом, в самую последнюю минуту, спасает  Влада.  Он
прекрасно понимал, что это невозможно, но мысль не  уходила.  Как  он  будет
себя чувствовать, если позволит им убить человека  с  Востока,  а  заодно  и
мастера Вага, зная, что у  него  был  нож,  которым  он  даже  не  попытался
воспользоваться? Что он скажет себе, когда станет стариком и будет  называть
себя лекарем, зная, что позволил умереть  двум  людям,  оказавшимся  на  его
попечении, и ничего не сделал для того, чтобы  им  помочь?  Можно,  конечно,
уйти из дома, но тогда он всю жизнь будет считать, что убежал от собственной
трусости. Как несправедливо, что такое важное решение примут за него  другие
и он ничего не в силах изменить.
   Он вертел нож в руках, прекрасно понимая, насколько бессмысленно нападать
с таким жалким оружием на стражника с мечом - он никогда не дрался на ножах.
Он видел, как Влад сражался  с  солдатами  его  светлости,  но,  сколько  ни
пытался, не мог представить себя в роли воина.
   Он покачал головой, продолжая смотреть на нож, словно  надеялся  получить
от него совет.
   Савн все еще разглядывал нож, когда через полчаса  за  дверью  послышался
шум, кто-то открыл замок, потом отодвинул  засов.  Он  поднялся  на  ноги  и
прислонился к стене, спрятав нож за спину. В камеру  вошел  стражник  и,  не
глядя на Савна и мастера Вага, направился в угол, где стоял кувшин с водой.
   Он показался Савну очень большим, сильным и опасным.
   Не будь идиотом, сказал себе Савн. Он воин.  Всю  свою  жизнь  он  учился
владеть оружием. Меч, который у пего за  поясом,  может  разрубить  тебя  на
куски, прежде чем ты успеешь сдвинуться с места. Безумие какое-то. Все равно
как покончить с собой.
   Савн убеждал себя  в  этом  последние  полчаса,  однако,  когда  стражник
оказался совсем рядом, мысли, рожденные отчаянием, не желали уходить.  Но  и
заставить себя действовать Савн не мог. Он колебался и смотрел на стражника,
но, когда тот повернулся к нему спиной, Савн осторожно  подобрался  к  нему,
сжимая в руке нож.
   Ты окончательно спятил, сказал он себе. Будь у ножа  хорошее  острие,  ты
мог бы попытаться ударить стражника по  почкам.  И  ты  недостаточно  высок,
чтобы перерезать ему горло.
   Солдат вылил всю воду и выпрямился.
   Нож тяжелый, и у него есть острие. А я сильный.
   Так и не удостоив Савна и мастера Вага взглядом, стражник пошел к двери.
   Если я ударю со всей силы и попаду в нужное место, может быть...
   Савн так и  не  принял  сознательного  решения,  когда  в  мозгу  у  него
промелькнула страшная картина - его светлость и стоящий рядом с  ним  джарег
ломают  кости  мастеру  Вагу.  Он  сделал  глубокий  вдох,   заставив   себя
успокоиться.
   Когда солдат подошел к двери, Савн сделал несколько быстрых шагов, выбрал
место и изо всей силы ударил между крестцом и талией стражника, одновременно
поворачивая нож, - и все это одним плавным движением. Удар был таким резким,
что Савну лишь чудом удалось удержать  рукоять  и  довести  дело  до  конца.
Однако на все у него ушло лишь несколько мгновений - так мастер Ваг  однажды
вытащил клеща из бедра Лейки. Вниз, в сторону и наружу. Вытащить  клеща  или
перебить позвоночник - какая разница?
   Он знал, куда целит и что  нужно  сделать.  Стражник  повалился  на  пол,
словно его ноги неожиданно превратились в воду, он лишь  негромко  ахнул,  а
рукоять ножа выскользнула из ладони  Савна.  Стражник  упал  на  левый  бок,
прижав меч, за которым все-таки успел потянуться.
   Савн хотел броситься на него, но не смог себя заставить. Стражник явно не
владел ногами, но все равно приподнялся на одной руке и продолжал тянуться к
мечу. Савн отскочил назад, к дальней стене камеры, с  ужасом  наблюдая,  как
воин вытащил меч и начал медленно подползать к Савну. Он не сводил  с  юноши
глаз, а лицо его перекосила гримаса  ненависти  или  боли.  Савн  безуспешно
пытался втиснуться в дальний угол.
   Расстояние между ними сокращалось ужасно медленно, и Савну вдруг пришло в
голову, что он успеет  состариться  в  этом  углу,  пока  стражник  до  него
доберется, - долгая жизнь ожидания неизбежного выпада мечом, спрессованная в
семь футов, по дюйму за долгое, бесконечное мгновение.
   Когда воин находился от Савна в четырех футах, он вдруг застонал и застыл
в неподвижности. Он продолжал дышать, но больше  не  мог  двигаться  вперед.
Савн тоже был не в силах пошевелиться и лишь смотрел на человека, чья  кровь
медленно пропитывала рубашку и, капля за каплей, вытекала  на  каменный  пол
камеры.
   Прошло еще несколько долгих минут, прежде чем он перестал дышать, но даже
и тогда Савн не мог заставить себя сдвинуться с места. Лишь  позыв  к  рвоте
вывел его из шока и заставил подбежать к ночному горшку.
   Когда желудок Савна окончательно опустел, он еще некоторое  время,  дрожа
всем телом, без сил  сидел  возле  горшка.  Наконец  он  поднялся  на  ноги,
прополоскал рот водой, которую принес стражник,  позаботился  о  том,  чтобы
мастер Ваг мог напиться, когда проснется. Савн не знал,  как  мастер  сумеет
это сделать, но тут он был  бессилен.  Во  всяком  случае,  Савн  переставил
кувшин поближе к лекарю, убедился  в  том,  что  тот  продолжает  дышать,  и
пощупал его лоб.
   Потом Савн осторожно обошел труп. Удивительно, как тело человека похоже и
одновременно не  похоже  на  умершее  животное.  Ему  приходилось  свежевать
боровов и кетну, домашнюю птицу и даже козу, но он никогда не убивал  людей.
Савн не мог сосчитать, сколько мертвых животных он видел, но рядом с  трупом
человека находился только второй раз в жизни.
   Мертвое животное часто лежало на земле, словно решило немного отдохнуть -
ноги сложены, как во сне, голова повернута. И это  хорошо.  Но  ведь  должно
быть какое-то различие между животным  и  человеком  -  чтобы  всякий  сразу
понял, что душа покинула свою оболочку. Да, так должно быть, но так не было.
   Савн старался не смотреть на тело, но  лучший  кухонный  нож  Па  -  нож,
который Савн тысячи раз держал в руках, которым резал рыбу и овощи - попался
ему на глаза. И он вдруг, представил, как Па говорит: ?Ты оставил его в теле
человека, Савн? И где я теперь раздобуду другой? Разве  ты  не  знаешь,  что
хороший нож стоит денег? Как ты мог поступить так легкомысленно?? Савн  чуть
не захихикал, но он понимал, что стоит начать, и ему не удастся остановиться
никогда, поэтому глубоко вздохнул и проскочил мимо трупа, после чего без сил
прислонился к стене.
   Савн решил, что лучше закрыть за собой  д