нчив, Савн обошел маленький амбар и присел на пень,  чтобы  послушать
воркование голубей. Скоро они улетят и  вернутся  только  весной,  вместе  с
ласточками, белоспинками и иволгами. Пожалуй, впервые Савн задумался о  том,
куда они улетают и что представляют собой далекие страны. Живут ли там люди?
Если да, то какие они? И есть ли там Савн, который наблюдает  за  птицами  и
размышляет о том, что с ними происходит, когда они возвращаются на север?
   Он вдруг представил себе другого Савна, обнаженного по пояс и влажного от
пота, который смотрит на него.
   Я могу просто уйти, подумал он. Даже не буду возвращаться  в  дом,  чтобы
взять что-нибудь с собой, а просто возьму и уйду.  И  тогда  я  узнаю,  куда
улетают голуби, и кто там живет, и на кого они похожи. Я могу.
   Но он знал, что не сделает ничего подобного. Он останется здесь и...
   И что?
   Савн вдруг вспомнил  о  джарегах,  которых  видел  на  крыше  дома  Тэма.
Летающие  рептилии  выполняют  работу  мусорщиков,  точно  так  же,  как,  в
некотором смысле, представители  Дома  Джарега.  Савн  множество  раз  видел
ядовитых  животных,  но  представителей  Дома  Джарега  ему   встречать   не
приходилось. Интересно, как они выглядят?
   Почему я вдруг начал думать о подобных вещах? Что со мной происходит?
   Голова у Савна вдруг закружилась, и ему захотелось прилечь, но он  боялся
пошевелиться - испытанное ощущение оказалось таким чудесным  и  одновременно
пугающим. Он даже старался не дышать, но отчетливо ощущал, что дышит, легкие
работают изо всех сил, наполняя все тело  воздухом.  Невозможно!  Перед  ним
лежала великолепная дорога - по бокам  кирпичные  стены,  а  наверху  жуткое
черное небо. Дорога не имела конца,  и  он  знал,  что  где-то  впереди  она
разветвляется и среди ответвлений найдется путь куда угодно. И над всей этой
картиной парило лицо человека с Востока, которого он только что встретил,  -
тот каким-то непостижимым образом одни пути  открывал,  а  другие  закрывал.
Сердце Савна наполнилось радостью потери и болью возможностей.
   Какая-то часть его разума  осознавала,  что  с  ним  происходит.  Кое-кто
называет это прикосновением богов. Считается, что  некоторые  мистики  атира
всю жизнь проводят в таком состоянии. Савн слышал о  таких  переживаниях  от
своих друзей, но никогда особенно им не верил.
   "Кажется, будто ты одновременно касаешься всего мира?, - говорил Корал.
   "Вроде как видишь все, что происходит вокруг,  а  сам  находишься  внутри
каждого события?, - сказал кто-то. Его имя Савн забыл.
   И все это - лишь малая часть того, что происходило с ним. Что это значит?
Останется ли он прежним? Кем станет? Когда закончится чудесное видение?
   А потом все исчезло - так же быстро, как и  возникло.  Вокруг  продолжали
ворковать голуби, стрекотали сверчки. Савн сделал несколько глубоких  вдохов
и закрыл глаза, стараясь навеки  запечатлеть  диковинные  образы  в  памяти,
чтобы когда-нибудь их воскресить. Что скажут Ма  и  Па?  И  Корал?  Поли  не
поверит, ну и пусть! Да и вообще, ему все равно, поверит ли ему  кто-нибудь.
Более того, он не станет никому рассказывать, даже  мастеру  Вагу.  Это  его
собственные переживания, и таковыми они останутся,  потому  что  Савн  понял
одну вещь - он может уйти, если только захочет.
   Хотя он никогда не думал об  этом  раньше,  сейчас  Савн  понимал  каждой
частичкой своего тела  -  у  него  появился  выбор  между  жизнью  лекаря  в
Смолклифе и неизведанными странствиями в  чужом  мире.  Что  он  выберет?  И
когда?
   Он сидел и размышлял, пока прохлада поздней осени не прогнала его в дом.

***

   Ее звали Ротса, и иногда она даже отзывалась на свое имя.
   Она летела вверх, пробилась сквозь облака и  снова  начала  дышать,  небо
стало голубым - ярким, живым, с белыми и серыми пятнами, а  на  земле  внизу
мелькали пятна других цветов, но там не было ничего интересного.  Пятна  над
ней разбрасывал ветер; те, что оставались внизу, подчинялись воле того,  кто
походил на ветер, она не знала ему названия.
   Ветер не толкал Ротсу и не нес; скорее она скользила вокруг него и сквозь
него. Говорят, моряки никогда не дразнят море. Она дразнила ветер.
   Друг звал Ротсу снизу, какой необычный зов - за долгие  годы  она  так  к
нему и не привыкла. Речь шла не  о  пище,  опасности  или  спаривании,  хотя
звучало похоже. Нет, призыв означал, что ее друг хочет,  чтобы  они  помогли
Кормильцу. Она не знала,  что  связывает  ее  друга  с  Кормильцем,  но  они
связаны, и ее друга это вполне устраивает. Она не понимала, как такое  может
быть.
   Однако Ротса ответила, потому что он позвал ее и потому  что  она  всегда
отвечала, когда он ее звал. У нее не  было  представлений  о  честной  игре,
однако нечто очень похожее промелькнуло в ее сознании, когда она  перешла  в
штопор, задержала дыхание и помчалась  вниз  сквозь  тучи,  легко  уходя  от
встречных восходящих потоков. Ее друг ждал,  и  его  глаза  горели  знакомым
огнем.
   Ротса увидела Кормильца прежде, чем почувствовала его  запах,  но  ей  не
требовалось видеть, слышать или  ощущать  запах  своего  друга;  она  просто
знала, где он находится, - они выровняли свои скорости и приземлились  рядом
с мягкой шеей Кормильца, чтобы внимательно выслушать его пожелания.

ГЛАВА 2

   Я не выйду за слугу,
   За слугу не выйду замуж.
   Мне работа ни к чему,
   Лишняя, тяжелая.
   Эй-хо-ха, эй-хо-ха!
   Шаг вперед, шажок назад...

   Наступил последний день недели. Савн провел его дома. Он  сварил  мыло  и
занялся уборкой. Вскоре подоконник и кувшины на  кухне  заблестели  в  свете
открытого огня очага, да  и  железный  насос  над  раковиной  тускло  мерцал
отраженными бликами. Савн продолжал работать, но мысли  его  возвращались  к
событиям предыдущего вечера. Однако чем больше он думал, тем  сильнее  смысл
видений ускользал от его понимания. Что-то, несомненно, случилось. Но почему
же он не ощущает никаких изменений?
   Постепенно до Савна дошло, что изменения все-таки  есть.  Ведь  он  целый
день пытается сообразить, что же с ним произошло.
   Возможно, я занимаюсь уборкой в последний раз.
   Мысль эта одновременно возбуждала и пугала Савна, пока он не  понял,  что
слишком  отвлекается  и  плохо  делает  свою  работу.  Тогда  он  постарался
сосредоточиться на уборке.
   Когда он закончил, на погреб были наложены свежие заклинания против  крыс
и насекомых, продукты в кладовой расставлены, а банки с вареньем приведены в
порядок. Савн даже подготовил место для новых покупок, которые они  принесут
домой вечером. Сестра чистила очаг, Ма занималась огородом, а Па приводил  в
порядок спальню и чердак.
   Савн освободился в четырнадцатом часу дня, как, впрочем, и все остальные,
так что незадолго до наступления полудня  они  собрались,  чтобы  перекусить
маисовыми лепешками и желтой похлебкой из перцев,  затем  впрягли  Глиину  и
Тикки в повозку и поехали в город. Они всегда останавливались в одних и  тех
же местах, по спирали приближаясь к дому Тэма,  где  им  предстояла  главная
трапеза недели, а также пиво для Ма, Па - а в последнее время и для Савна  -
и свекольная вода для Поли.
   Они будут сидеть и слушать споры  крестьян  о  том,  как  повлияет  сухая
погода на урожай и как это отразится  на  качестве  льна.  Сверстники  Савна
будут прислушиваться к разговору, периодически вставляя  и  свои  замечания,
стараясь продемонстрировать старшим, что все понимают. Иногда  они  начинали
болтать между собой - за исключением учеников, у тех своя  компания,  и  они
просто обожают рассказывать друг другу  истории  про  своих  наставников.  У
Савна было среди них несколько приятелей.
   Первые две остановки - платная  конюшня,  где  они  закупали  припасы,  и
прядильня, где запасались  полотном  -  прошли  как  обычно:  они  приобрели
необходимые припасы,  но  не  стали  тратиться  на  полотно,  хотя  Савну  и
понравился материал с  красно-белым  рисунком  на  зеленом  фоне.  Ма  и  Па
поболтали с Прядильщиком о том, что его светлость остался в  своем  особняке
возле Смолклифа, а  Поли  скучала.  Савн  прекрасно  понимал,  что  материал
окажется слишком дорогим, и даже не стал спрашивать, сколько он стоит, а Ма,
после того как они снова выехали на дорогу, похвалила полотно Прядильщика  и
заявила, что им бы следовало что-нибудь у него купить, если у них что-нибудь
останется после уплаты налогов его светлости.
   Они, как это  часто  бывало,  проехали  без  остановки  мимо  лавки,  где
продавали посуду; впрочем, они дружно помахали ее хозяину.  Был  уже  третий
час пополудни, когда они отъехали от лавки Кожевника, где купили кусок  кожи
для подпруги  Гиины  -  старая  уже  совсем  протерлась.  Впереди  виднелись
скобяная лавка и дом Тэма.
   Возле дома собралась большая толпа.
   Ма, которая управляла повозкой, натянула поводья, и они остановились.
   - Может быть, стоит посмотреть, что там происходит? - спросила она.
   - Похоже, они собрались вокруг телеги, - сказал Па. Ма немного  подумала,
пртом подъехала чуть ближе.
   - Господин Ваг, - заявила Поли, бросив быстрый взгляд  на  Савна,  словно
тот должен был понимать, что случилось.
   Они приблизились еще немного и остановились примерно в двадцати футах  от
телеги и собравшихся вокруг нее людей. Савн  и  Поли  поднялись  на  ноги  и
вытянули шеи.
   - Там мертвец, - с благоговением прошептал Савн.
   - Точно, - кивнул Па.
   - Поехали дальше, - проворчала Ма. - Нам здесь нечего делать.
   - Но, Ма... - начала Поли.
   - Помолчи, - вмешался Па. - Твоя мать права. К тому же мы ничем не сможем
помочь несчастному.
   - Но разве вы не хотите знать... - не унималась Поли.
   - Позднее нам обязательно все расскажут, - заявила  Ма.  -  Уверена,  что
даже больше, чем нам следует знать. А теперь нужно купить гвоздей.
   Когда  повозка  двинулась  вперед,  на  них  остановился  строгий  взгляд
господина Вага.
   - Подожди немножко, Ма, - не выдержал Савн. - Господин Ваг...
   - Вижу, - нахмурившись, ответила Ма. - Он хочет, чтобы ты подошел к нему.
- В ее голосе появилась тревога.
   Савн, в свою очередь, немного занервничал, неожиданно  обнаружив  себя  в
центре всеобщего внимания - вокруг  телеги  собрались  почти  все,  кто  жил
неподалеку.
   Однако господин Ваг не дал Савну опомниться. Морщинистое лицо  Вага  было
еще более сумрачным, чем обычно, а тяжелые челюсти периодически сжимались  -
Савн  знал,  что  так  бывает,  когда  господин  Ваг  напряженно  о   чем-то
размышляет.
   - Пришло время научиться осматривать мертвеца, - заявил господин  Ваг.  -
Подойди сюда.
   Савн сглотнул и подошел к телеге, в  которую  был  впряжен  чалый  мерин,
терпеливо стоявший на месте, словно ничего не произошло.  На  телеге,  лицом
вверх, лежало тело - казалось, человек отдыхает. Голова повернута в сторону,
колени слегка согнуты, раскрытые ладони повернуты вверх, голова...
   - Я его знаю! - воскликнул Савн. - Это Рейнс.
   Господин Ваг фыркнул, словно хотел  сказать:  ?Мне  это  тоже  известно?.
Однако вслух он произнес следующее:
   - Одна из наших скорбных обязанностей состоит в  том,  чтобы  определить,
отчего человек умер. Прежде  всего  необходимо  установить,  не  явилась  ли
причиной его смерти болезнь, от которой могли пострадать другие.  Затем  нам
следует выяснить, не была ли его смерть насильственной - в таком  случае  мы
обязаны предупредить людей о появлении убийцы или опасного хищника. А теперь
расскажи мне, что ты видишь.
   Но прежде чем Савн успел открыть рот, господин Ваг повернулся к  толпе  и
сказал:
   - Отойдите в сторону! Нам  предстоит  сделать  работу.  Займитесь  своими
делами или постарайтесь нам не  мешать.  Мы  расскажем  вам  обо  всем,  что
удастся обнаружить.
   Удивительное дело - всякий раз, когда господин  Ваг  начинал  осматривать
пациента,  его  резкие  манеры  куда-то  исчезали.  Впрочем,  труп  явно  не
относился  к  категории  пациентов,  поэтому  господин  Ваг  сурово  буравил
взглядом собравшихся, пока те не отступили на несколько футов.  Савн  сделал
глубокий вдох, гордясь тем, что господин  Ваг  употребил  слово  ?мы?,  и  с
трудом удержался от того, чтобы потереть руки, словно именно ему  предстояла
серьезная работа. Он надеялся, что Фири смотрит на него.
   - А теперь, Савн, - сказал господин Ваг, - расскажи, что ты видишь.
   - Ну, я вижу Рейнса. То есть его тело.
   - Ты же на него не смотришь. Попробуй еще раз.
   Савн снова почувствовал, что оказался  в  центре  всеобщего  внимания,  и
попытался заставить себя забыть о любопытных взглядах. В  некоторой  степени
ему сопутствовал успех. Он еще раз  отметил  положение  повернутых  ладонями
вверх рук, необычно согнутые ноги. Никто не будет  так  лежать.  Оба  колена
слегка согнуты и...
   - Ты не смотришь на лицо, - заявил господин Ваг.  Савн  сглотнул.  Он  не
хотел смотреть в лицо мертвеца. Ваг продолжал:
   - Что ты видишь?
   Савн заставил себя посмотреть. Глаза Рейнса были прикрыты, губы сжаты.
   - Он выглядит как Рейнс, господин Ваг, - сказал Савн.
   - И что это тебе говорит?
   Савн мучительно попытался что-нибудь придумать. Наконец он ответил:
   - Он умер во сне?
   - Нет, но ты сделал очень разумное предположение, - проворчал Ваг. - Пока
мы не можем утверждать, что он умер во сне,  хотя  такой  вариант  исключать
нельзя, однако мы знаем две важные вещи. Во-первых, перед смертью  Рейнс  не
испытал никакого потрясения. Или все произошло так быстро, что он  не  успел
удивиться. Кроме того, мы можем утверждать,  что  смерть  не  причинила  ему
боли.
   - О да, понимаю.
   - Хорошо. Что еще?
   После короткой паузы Савн с сомнением сказал:
   - У него на затылке кровь.
   - Много?
   - Совсем чуть-чуть.
   - А много крови бывает при ранениях в голову?
   - Много.
   - Какой следует вывод?
   - Ну, не знаю.
   - Думай! Когда рана в голове перестает кровоточить?
   - Когда... ага. Он умер до того, как разбил голову?
   - Точно. Очень хорошо. А еще где-нибудь есть кровь?
   - Хм-м... нет.
   - Следовательно?
   - Он умер, после чего упал назад, ударился головой о днище телеги - крови
вылилось совсем немного.
   - Неплохо, но не совсем правильно, - проворчал  Ваг.  -  Взгляни  на  дно
телеги. Потрогай его. - Савн молча повиновался. - Ну что?
   - Дерево.
   - Какое дерево?
   Савн посмотрел на телегу и почувствовал себя, идиотом.
   - Я не знаю, господин Ваг. Ель или еще что-нибудь такое.
   - Твердое или мягкое?
   - Очень мягкое.
   - Значит, он должен был очень сильно удариться, чтобы пошла кровь, не так
ли?
   - Верно. Но как?
   - Действительно, как? Мне рассказали, что лошадь  пришла  сюда  шагом,  а
тело находилось именно в этом положении. Можно предположить, что он ехал  на
телеге, почти мгновенно умер, после чего, или одновременно,  лошадь  чего-то
испугалась и помчалась вперед, в результате мертвое тело упало назад с такой
силой, что кожа на затылке, а может быть, даже череп  были  разбиты.  Что  в
таком случае мы должны увидеть?
   Савн начал получать удовольствие от происходящего - отнесись к телу,  как
к загадке, а не как к умершему знакомому.
   - Вмятину на черепе - и на дне телеги.
   - Он должен был очень сильно удариться, чтобы оставить вмятину на дереве.
А на голове должен остаться след от удара. Что еще?
   - Еще?
   - Да. Думай. Представь, как все случилось.
   Савн почувствовал, как у него округляются глаза.
   - О! - Он взглянул на лошадь. - Да. Она быстро бежала.
   - Превосходно! - сказал господин Ваг, впервые за все время улыбнувшись. -
Теперь пришло время припомнить, что мы знаем о Рейнсе. Чем он занимался?
   - Работал возчиком, но после того, как он покинул город, я больше  ничего
о нем не слышал.
   - Достаточно. Стал бы Рейнс загонять лошадь так, чтобы она вспотела?
   - О нет! Только в том случае, если случилось что-то особенное.
   - Правильно. Значит, либо с ним случилось несчастье, либо лошадью  правил
не он. Обрати внимание: это совпадает с предположением  о  том,  что  смерть
наступила неожиданно,  а  лошадь  чего-то  испугалась.  Пока  нет  оснований
утверждать, что мы правы, но на данном этапе можно принять этот  вариант  за
основной и заняться поиском дополнительных сведений.
   - Я понимаю, господин Ваг.
   - Вижу. Превосходно. Теперь потрогай тело.
   - Потрогать тело?
   - Да.
   - Господин...
   - Давай!
   Савн сглотнул, осторожно коснулся плеча Рейнса и тут  же  отдернул  руку.
Ваг фыркнул:
   - Прикоснись к коже.
   Савн дотронулся до руки  Рейнса  указательным  пальцем  и  мгновенно  его
убрал.
   - Холодная! - прошептал он.
   - Да, мертвые тела остывают. Было бы весьма примечательно, если  бы  труп
оказался теплым.
   - Но тогда....
   - Прикоснись еще раз.
   Савн повиновался. Теперь он боялся уже не так сильно.
   - Очень твердое.
   - Да. Такое состояние сохраняется в течение  нескольких  часов,  а  потом
постепенно проходит. Учитывая жару, которая сейчас стоит, можно  утверждать,
что Рейнс умер по меньшей мере четыре или пять часов назад,  но  не  больше,
чем полдня, если только смерть не наступила от холодной лихорадки.  Впрочем,
в этом случае черты его лица искажала бы гримаса боли. А  теперь  давай  его
повернем.
   - Повернем? Как?
   - Нужно осмотреть спину.
   - Хорошо. - Савн почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота,  но  взял
тело за плечи и начал его поворачивать.
   - Как мы и предполагали, - продолжал Ваг, - на  дереве  осталось  немного
крови, но углубления не видно, а на затылке действительно есть кровь.
   - Да, господин Ваг.
   - Теперь следует доставить его  ко  мне  домой,  чтобы  произвести  более
тщательный осмотр. Нам нужно проверить, нет ли на  теле  ушибов  и  царапин,
следов волшебства. Изучить содержимое желудка, кишечника, состояние почек  и
мочевого пузыря, узнать, не отравлен ли он и... - Ваг замолчал,  внимательно
посмотрел на Савна и улыбнулся. - Ладно, не важно, - продолжал он. - Я вижу,
тебя  ждут  родители.  На  сегодня  ты  получил  хороший  урок,  потребуется
некоторое время, чтобы все это переварить.
   - Благодарю вас, господин Ваг.
   - Возвращайся к родителям. Завтра я расскажу тебе, что я выяснил. Точнее,
как мне это удалось сделать. Не сомневаюсь, что ты  услышишь  о  случившемся
сегодня вечером, когда приедешь в таверну Тэма, потому что там  будет  полно
слухов. Да не забудь потереть руки песком, после  чего  тщательно  помой  их
водой - ведь ты прикасался к смерти, а смерть опасна.
   Последние слова Вага вызвали у Савна новый приступ отвращения, которое он
ощутил, когда впервые прикоснулся к трупу. Он  отошел  к  обочине  дороги  и
тщательно протер руки песком, потом зашел в таверну  Тэма,  чтобы  попросить
воды.
   Когда Савн вернулся, никто уже не обращал на него внимания,  хотя  зеваки
продолжали толпиться вокруг телеги.  Он  заметил  стоящего  чуть  в  стороне
Спикера, неподалеку расположился Лова, друживший с Фири, но самой Фири нигде
не было видно. Савн вернулся к своей повозке, а за спиной у него  послышался
голос господина Вага, попросившего кого-то отвезти труп Рейнса к нему домой.
   - Что там такое? - спросила Поли, когда Савн уселся  рядом  с  ней.  -  Я
знаю, что мертвец, но...
   - Помолчи, - строго сказала Ма и тронула вожжи. Савн  ничего  не  ответил
сестре, но  оглядывался  назад  до  тех  пор,  пока  толпа  не  скрылась  за
поворотом. Поли продолжала приставать к нему с вопросами, несмотря на резкие
слова Ма и Па, пока  они  не  пригрозили  ее  высадить,  после  чего  сестра
погрузилась в мрачное молчание.
   - Не имеет значения, - заявил Па. -  Скоро  мы  все  узнаем,  и  тебе  не
следует спрашивать брата о его ремесле.
   Поли ничего не ответила. Савн понимал, почему ее разбирает любопытство  -
ему и самому не терпелось узнать, что обнаружит господин Ваг.  Савн  злился,
что чуть ли не весь город узнает об этом раньше, чем он.
   Остальные дела заняли почти четыре часа, Савну не удалось  узнать  ниче