ря-пещеры сделана в виде распахнутой пасти.
Снизу и сверху торчат оскален-ные зубы из блестящего металла, пламя  бросает
на них блики, а устрашенному Скифу почудилось, что по зубам стекает кровь.
     Олег со вздохом  стащил сапоги,  хладнокровно поста-вил  перед горящими
углями.
     Скиф вскрикнул:
     -- Ты что? Бог не примет такую жертву! Олег вскинул брови:
     --  Какую  жертву?  Ты это  брось!..  Щас,  отдам я  неиз-вестному богу
единственные сапоги! Разбежался.
     -- Но...
     -- Никаких "но". В мокрых сапогах пусть  совсем уж обезумевшие менжнуны
ходят. А я хоть и мудрец, но не настолько же!
     --  Да кто  тебя знает,  -- сказал Скиф с  неувереннос-тью. --  Это мы,
воины, простые и понятные люди. А от вас, умных, непонятно, чего ждать...
     Олег  молча  выкладывал  из седельной  сумы хлеб,  сыр, ломти холодного
мяса.   Скиф   прав,  простые  люди  пред-сказуемы.  Непредсказуемы   только
непростые. И непо-нятно, что хуже.
     Полоса ливня  унеслась  дальше  со  скоростью  скачуще-го коня.  Воздух
очистился, стала  видна ранее спрятан-ная в дрожащем  мареве граница  неба с
землей.
     Все обрело четкость, серая зелень превратилась в изумрудную, заблистала
чистотой  и  свежестью. Кони  шли  шагом,  Скиф с  завистью  посматривал  по
сторонам.  По обе стороны широкой дороги тянутся и тянутся золотые пшеничные
поля. Легкий ветерок покачивает  стебли с тяжелыми гроздьями  зерен.  Селяне
без  страха  смотрят  на  проезжающих  всадников, а  когда дети  выбегали на
доро-гу, с удивлением рассматривая огромных  всадников на огромных конях, их
матери даже  не звали  испуганно  об-ратно, словно в этом мире не существует
обид.
     Рабочие  лошади  блестят  ухоженной   кожей,  все   сытые,  телеги,  на
придирчивый взгляд Скифа, как  одна исправ-ные, добротные, а селяне выглядят
довольными, одеты хорошо, девушки  упитанные и  краснощекие, и в  движе-ниях
работающих мужчин чувствуется нерастраченная сила.
     -- Это Гелония,  --  повторял  Олег задумчиво. В зеле-ных глазах волхва
Скиф видел сильнейшее смущение и растерянность. -- Это Гелония... до которой
у нас руки не доходили... Просто никогда не было надобности.
     Скиф услышал, переспросил:
     -- У вас?
     -- Да  так,  это я своим мыслям.  Первая счастливая  страна, которую  я
встретил! И счастливый народ. Как
     им это удается?
     Дорога   постепенно   раздвигалась,   становилась   по-гелонски   шире,
ухоженнее, добротнее. Часто попадались постоялые дворы, все с "журавлями" на
колодцах, от каждого дома несет ухоженностью и достатком.
     На третий день Скиф всмотрелся в даль, вскрикнул:
     -- Вот он! Вижу город Гелона!
     Кони  без  возражений перешли в  галоп.  Светлая по-лоска приближалась,
вырастала. Это  оказался простой частокол из  отесанных  бревен, ворота тоже
деревянные,  двойные,  чтобы  можно  было  запирать  по  две-три подво-ды  и
осматривать при въезде и выезде.
     Сам город  расположился по  склонам  широкой пологой горы. Там еще одна
стена, огораживает  почти по кругу, эта стена из настоящего камня, добротная
толстая. За ка-менной стеной  и  дома массивные, добротные, стоят  тес-но по
склонам  пологого холма, а на  самой вершине блестит белым камнем  добротная
крепость, в этих краях называемая чаще замком. Что в самой крепости, Олег не
разглядел, стены высокие, сложены из крупных блоков, но  там не одно здание,
средний сын Колоксая строит с размахом. К самой крепости прилегают дома тоже
камен-ные, массивные,  а ниже  -- проще,  беднее, уже из толстых бревен: лес
ближе, чем каменоломня.
     Отсюда крепость показалась Скифу слепленной  из песка.  Ярко-оранжевая,
блистающая  на солнце  так,  что  глазам больно  и  радостно,  она напомнила
детство,  ког-да  на берегу реки  строили из  песка крепости, замки, дворцы.
Мокрые,  эти сооружения были уже прекрас-ны,  но когда высыхали, то вдобавок
обретали этот зо-лотой цвет, яркий и радостный...
     Кони шли споро, город вырастал. Оба уже видели, что дворец сложен не из
песчинок,  а  массивных  желтых  глыб.  Может  быть,  обожженный кирпич  или
песчаник, но в этих краях находят и гранит такого цвета, который не крошится
под ударами самого тяжелого тарана...
     Замок разросся, стали видны узкие окна  бойниц. Са-мые нижние на уровне
третьего этажа,  оттуда  осажденные могут стрелять из луков, метать дротики,
бросать  камни  и  лить  кипящую  смолу,  но,   если  даже  кому-то  удастся
вскарабкаться по лестницам, все равно в узкие окна не протиснуться.
     Вокруг крепости земля  оранжевая,  словно  стены  бро-сают отсвет, хотя
это, скорее всего, каменная крошка, что осталась со времен великой стройки.
     По  дороге в сторону города тянулись  телеги.  Издали показались  Олегу
цепочкой  неторопливых  муравьев,  есть среди  муравьев и такие, что  бродят
только по строго обозначенным дорогам.
     -- Давай и мы, -- сказал он.
     -- Что? -- не понял Скиф.
     -- Как  люди, -- объяснил Олег. -- По дороге, а не как два кабана,  что
прут напролом.
     -- Как муравьи, -- ответил Скиф.
     Олег подумал,  что  не  случайно  и  молодому  воину  оживленная дорога
показалась похожей на муравьиную. Что-то у людей с муравьями общее...
     Когда выехали на дорогу, им пришлось перекрики-ваться. Воздух дрожал от
надсадного  рева  скота,  его  гна-ли  в  город  на  продажу,  отдельно  шли
исполинские серые  волы,  незаменимые  на тяжелых работах,  их направляли  и
погоняли  чабаны -- рослые, звероподобные, в барань-их тулупах мехом наружу.
Воздух  был  теплый,  потому  тулупы наброшены прямо  на  голые  плечи, Скиф
дога-дался,  что  тулуп служит  вместо кожаных лат: его не про-сечет ни одна
сабля,  а стрела, даже выпущенная самой могучей рукой в упор, не пробьет эту
невыделанную тол-стую шкуру мехом наружу.
     Но  тулупы тулупами, но каждый либо  с  широким  длинным ножом,  либо с
насаженной прямо  косой, а то и просто  с сучковатыми дубинами, для крепости
обо-жженными в огне.
     Скиф сказал недоверчиво:
     -- А я слышал, что здесь живут люди, что и мухи не обидят!
     -- Старые привычки уходят медленно, -- заметил Олег.
     -- Но таскать с собой тяжелый меч...
     -- Может  быть, -- предположил Олег, -- в городе  без надобности, а  на
дорогах все еще разбойники? И всякие тати?
     Он  подал коня  в  сторону,  обгоняя  длинный  воз,  на-крытый  пустыми
мешками. Могучий запах говорил, что хозяин  везет на продажу баранье сало  и
жир  для  светиль-ников.  Еще  обогнали телеги  с забитыми  лесными  оленями
козами, в город везли также  смолу и  деготь, этих  лю-дей Скиф  узнавал  по
закопченным лицам, чернее быва-ют  только углежоги. Сильный устойчивый запах
доволь-ства  и  сытости  шел от телег,  где везли лесной мед, воск, острый и
пряный -- от сушеной рыбы, наваленной  в те-легу с высокими бортами так, что
едва не выпрыгивает.
     -- Зажиточный  народ, --  заметил Скиф ревниво. -- А  город-то,  город!
Столько жрет...
     Олег молча указал на  телеги, что так же неспешно та-щились  навстречу.
Из города  везли рулоны  дорогого по-лотна, металлические сохи и даже плуги,
связки метал-лических лопат, наконечники для копий...
     -- Они не только жрут, -- заметил он. -- Работать тоже умеют.
     Когда приблизились к городу, городская стена подня-лась так высоко, что
закрыла  и  крепость, и даже  полови-ну неба. Скиф с почтительным  уважением
воина смотрел  на металлические створки ворот: темные,  украшенные выпуклыми
узорами цветов, выглядят так, словно строи-тели заботились только о красоте,
но видна их неимовер-ная толщина, а за ними угадываются еще одни, чтобы если
кто ворвется, то оказался в западне.
     Но  ворота  сейчас  распахнуты,   как  раз  проехала  те-лега,  доверху
нагруженная  глиняными  горшками.  Воз-ница  дремал,  едва  не  роняя  кнут.
Стражники на него внимания не обратили, но Скиф чувствовал, что на них двоих
смотрят настороженно.
     -- Трусоват Гелон, --  сказал он Олегу  ревниво.  --  Здесь  деревянная
стена, а там внутри еще и каменная!
     -- Город растет быстро, -- предположил Олег. -- Вот и передвигают стену
все дальше... Вернее, ставят новую.
     Они  были  на расстоянии броска дротика,  когда голос  из  башенки  над
воротами прокричал:
     -- Остановитесь!.. Ответствуйте, кто такие, зачем едете?
     Скиф  зарычал,  вот  она  трусость  наяву, телеги  поселян  прут  же  в
раскрытые ворота, на них даже не смот-рят, Олег же крикнул:
     -- Нас двое. Оба к славному Гелону с важным извес-тием.
     На башне за высокими зубцами мелькали фигуры,
     наконец тот же голос крикнул:
     --  Слезайте.  Через  ворота  пройдете  пешими.  Скиф  выругался,  Олег
посочувствовал. Мало  герои-ческого, когда  въезжаешь не  гордо  в  седле, а
тащишь за повод упирающегося коня, за тобой же наблюдают с ору-жием в руках,
да еще и посмеиваются.
     За  ними  в самом деле наблюдали десятки глаз, он это чувствовал. Когда
протиснулись  через калитку, то  ока-зались не во дворе, а  всего лишь перед
другими ворота-ми,  крепко запертыми.  Из  боковых дверей вышли трое крепких
плечистых воинов, за ними выдвинулся старик с белой бородой до пояса и сразу
подозрительно уста-вился на Олега.
     --  О боги, -- прорычал  Скиф.  Глаза  от гнева налились  кровью,  щеки
покраснели. -- Какие же трусы, оказыва-ется, бывают на свете!..
     -- И все они собрались в одном месте, -- согласился  Олег.  --  Ребята,
что-то не так?
     Старший из воинов сказал рассудительно:
     --  Было  б  не  так,  вас  бы  не  подпустили и  близко.  Просто  хочу
предупредить, что у нас город  мирный. И народ здесь мирный. Даже  за пьяную
драку  можно угодить в яму, дабы остыл за недельку...  А  уж если  кто  кого
ножом пырнет, то здесь это очень большое пре-ступление, понял?..
     -- А за это что? -- спросил Олег.
     -- Живого в яму с собаками, -- пояснил страж
     мирно.
     -- И... как часто? -- спросил Олег.
     -- Последний раз такое было, -- ответил старший еще медленнее, -- когда
же... ага... три года тому. Один из стражей возразил:
     -- Ты даешь... Четыре!
     --  Если не  пять,  --  сказал третий.  Он повернулся к старику:  -- Ты
закончил?
     -- Да, -- ответил старик скрипуче. -- Молодой чист,  а вот тот рыжий...
непонятен. Закрыт  так,  будто  между  нами  каменный  хребет.  Что  в  нем,
непонятно.
     Старший с удивлением посмотрел на Олега, потом на старика:
     -- Ты,  сильнейший  из магов,  который видит каждого насквозь...  и  не
увидел?
     -- Как видишь, не каждого, -- ответил старик еще скрипучее.
     Олег сказал громко :
     --  Вина наша не доказана, то  почему бы вам не  от-крыть  ворота? А то
получается, что можете обидеть и совсем невиновных.
     Створки  ворот  медленно  пошли  в стороны.  Солнеч-ный свет  ударил по
глазам.  Кони,  фыркая,  вынесли  их  в  залитый  ярким светом мир.  Скиф  с
брезгливой жа-лостью посматривал по сторонам. Город выстроен доб-ротно, даже
чересчур добротно. Гораздо раньше любой правитель, ощутив достаток, собирает
могучую дружину и начинает  пробовать кордоны соседей. Отыскав слабое место,
начинает  войну.  Иногда  победную, иног-да  не  очень,  но всегда  славную,
красивую, кровавую, полную звона железа,  стука стрел о щиты, победного рева
труб и криков умирающих.
     Улицы ровные, на  диво вымощены  булыжником, ши-рокие, даже -- о позор!
-- для  телег и всадников выде-лена середина, а под домами оставлены дорожки
для  пеших.  А  дабы  телеги  туда  не  заезжали, проезжую  часть отгородили
высокими камнями.
     Скиф  чувствовал, как  его губы сами кривятся в пре-зрительной усмешке.
Олег  ехал  спокойный,  задумчивый но  Скиф  видел, с  каким вниманием волхв
посматривает  по сторонам, вглядывается  в  сытые  безмятежные  лица  редких
прохожих.
     Их остановили и порасспрашивали в воротах внутренней стены, каменной, а
в третий раз задержали уже в воротах самого старого города, внутри  которого
толь-ко сам дворец.
     Скиф  бесился,  поднимал глаза к  небу,  кулаки сжима-лись до хруста  в
суставах. Олег засмотрелся на широкие мраморные ступени, что ведут к воротам
замка. По обе  стороны  высятся два огромных  льва  из темного  грани-та.  У
одного отбито ухо, но все равно в фигурах  зверей столько силы, что кажется,
вот-вот сорвутся с постамен-тов, ринутся в город...
     --  Драться  нельзя, --  бубнил  один  из  старших  стра-жей.  --  Если
раз-другой в рыло, это еще куда ни шло...
     Олег спросил серьезно:
     -- А если три раза?
     Страж задумался,  пожевал губами, а второй, более  смышленый, хохотнул,
толкнул друга:
     -- Что ты мелешь? Этому и раз нельзя. Посмотри на его кулаки!
     -- Но у нас же справедливость? -- возразил старший. -- Значит, для всех
одинаково...  Если его  три раза, то и он три... Хотя,  конечно,  какая  это
справед-ливость, когда он и с первого раза  череп разобьет  как тыкву?  Но и
нельзя, чтобы его три раза, а он --  один! Какая это тогда справедливость, а
Гелон -- город спра-ведливости...
     Олег  толкнул  коня,   поехал,  за  спиной  разгорелся   спор  о   сути
справедливости, ее нормах, он посмеивался, но было грустно, потому что и сам
от этих людей недалеко ушел в понятиях о справедливости.
     Скиф кипел, ярился, без нужды дергал повод, отчего конь часто шарахался
из стороны в сторону, даже вста-вал на дыбки.
     Ворота во внутренний город  распахнулись. Кони во-шли и стали озираться
по сторонам,  когда же, наконец, их  отведут в  стойла, где  отборный  овес,
пшеница, а в соседних стойлах -- незнакомые лошади...
     Олег толкнул коня Скифа, проехали вперед, к замку. Олег обронил:
     -- Эту твердыню не взять! Добротно, очень добротно. А сам город? Я  еще
не видел, чтобы стены и все подхо-ды укрепляли так надежно!
     Скиф еще кипел, ноздри бешено раздувались, а глаза сверкали дикостью.
     -- Стратегия труса, -- буркнул он зло. -- Нельзя всю жизнь просидеть за
крепкими стенами!
     --  Нельзя, --  согласился Олег печально.  Вздохнул,  повторил: -- Увы,
нельзя... Скиф посмотрел с подозрением:
     -- Ты чего?
     -- Говорю, что нельзя... Надо  идти,  двигаться.  Ворота замка-крепости
наконец  отворили.  Сверху  про-плыл  каменный  навес,  кони вынесли  их  на
просторный  квадратный  двор. Все замощено камнем, к стенам  ведут до самого
верха  каменные ступени; Внизу сложены оди-накового размера булыжники. То ли
для ремонта мосто-вой, то ли для швыряния  со стен на головы нападающих. Да,
в  случае  опасности,  если  городские  стены  все  же  падут,  жители всего
огромного города  могут укрыться здесь, вон два колодца, кузница, оружейная,
хлебопекарня...
     На  них  поглядывали  хмуро,  с  неодобрением.  Одеты  добротно,  народ
крепкий, чувствуется зажиточность, до-мовитость.

     Олег слез с коня, сидеть и смотреть сверху чересчур вызывающе, никто не
любит, когда на  него  смотрят сверху. Скиф красиво  соскочил, повел руками,
мышцы задвигались, настоящие мышцы воина, а не землепашца.
     -- Позовите управителя, -- попросил Олег. -- Или хотя бы управляющего.
     Кто-то  из  челяди сбегал в помещение,  вернулся  уже с  человеком,  на
которого не только Скиф, но и много повидавший Олег воззрился с удивлением.
     Глава 24
     Управитель смотрел  на обоих  сверху вниз, при этом еще и сутулился. Он
смотрел бы на них сверху вниз, даже если бы они по-прежнему сидели на конях.
Олег подумал, что управитель  редко ходит  в корчму, ибо там постоянно будет
стукаться лбом о потолочные балки. Худой и жилистый, с первого взгляда он не
казался си-лачом, только наметанный глаз мог сразу оценить  его немалую силу
по ширине  плеч  и толстой шее. Грудь не  то чтобы как сорокаведерная бочка,
широкие  плечи  ра-стягивают ее вширь,  а под рубашкой  угадываются ши-рокие
мускулы, только  живот  даже  не плоский,  а  почти прилип  к спине,  словно
здешний  управитель  постоянно  голодает.  Однако  одет  не  бедно,  хоть  и
небрежно: рукав в смоле, под коленом разорвано, пояс едва дер-жится на узких
бедрах,  к  тому же  оттягивают  два  длин-ных  узких  ножа  с  утяжеленными
лезвиями.
     Он оценивающе оглядел чужаков, сказал после паузы:
     -- Меня зовут Угарч, я управитель этого хозяйства. Кто вы, чего хотите?
     -- Где Гелон? --  спросил Скиф грубо. Угарч  с неодобрением посмотрел в
лицо молодого гру-бияна. Ответил после еще более длинной паузы:
     -- Тцар вчера отбыл в одну из деревень...
     -- Какую? -- потребовал Скиф.
     Управитель победно улыбнулся:
     -- А вам зачем? Послать туда засаду?
     Скиф простонал сквозь зубы:
     -- Что тут за больные люди... Нельзя же всех подозревать!
     --  Можно, --  ответил  Угарч убежденно. --  Для того  и держат людей у
ворот. А у вас не так?
     -- Не так, -- огрызнулся Скиф. -- У нас тцар не ша-рахается от  каждого
шороха!
     Угарч ответил спокойно:
     -- Наш тцар тоже  не шарахается. Но  мы настолько дорожим нашим тцаром,
при  котором  все  живем  спо-койно,  что сами забегаем  вперед и  бьем даже
комаров, что  могут... только могут укусить Гелона, будь его имя прославлено
в веках!
     Олег прервал разгорающийся спор:
     -- Где нам подождать вашего тцара? Я уверяю, мы не собираемся тревожить
его по пустякам.
     Управитель метнул быстрый взгляд на Скифа.
     -- Да, похоже... --  сказал он  со  вздохом.  -- Но я не думаю,  что вы
принесли нашему городу радость.
     Им  отвели большую чистую горницу.  Олег  заметил, что  челядь даже  из
других концов дворца прибегает взгля-нуть на  Скифа. Уже поползли слухи, что
в их город  при-был человек,  удивительно  похожий  на  их правителя, только
видом дик и дерзок, а одет как лесной разбойник.
     Олег снова обратил внимание, что хотя их посадили вместе  с челядью, но
обед оказался по-тцарски обилен, сытен, богат жареной птицей,  рыбой, сыром,
а в завер-шение на стол подали по широкому блюду с ягодами, грибами. Курица,
которую поставили перед Олегом наблюде, была  размером с откормленного гуся,
рыба  пла-вала  в  сметане,  а  собранная  земляника  выглядела  разме-ром с
клубнику.
     Он продолжал осматриваться с интересом. Люди все сытые, одеты добротно,
женщины  сочные,  с округлыми  бедрами.  Ни  у одного  гелонина  пока еще не
встретил  голодных глаз.  А если учесть, что все взрослые еще хо-рошо помнят
прежнее,  догелонское, существование, то понятно, почему  так оберегают свой
мир, свои земли, а на своего правителя не дают упасть и листку с дерева.
     Когда  на  столе  появились кувшины с  вином,  а пе-ред Скифом и Олегом
поставили по  большой глиняной  кружке,  Олег  осматривался  все  с  большим
интересом. Вино к тому же неплохое, а не дешевая бражка. В кув-шинах, а не в
бурдюках... В подвалах явно до  потолка теснятся сорокаведерные бочки с этим
вином...
     Скиф заканчивал  кувшинчик, разделив  его  с двумя плотниками. При виде
хорошего вина не радовался, мрач-нел. Сытых и зажиточных на войну подвигнуть
трудно, войну начинают голодные.
     Олег видел, как в боковую дверь неслышно  вошел очень высокий старик  в
одеянии  жреца.  Остановился, Олег не  смотрел  в  его сторону, но изучающий
взгляд ползал по нему, словно крупный мохнатый паук.
     Скиф рядом проговорил, едва двигая губами:
     -- Там  с порога какой-то гад рассматривает... будто уже на кол сажает!
Спорим, попаду ему прямо в лоб ножом?
     -- Не надо, -- попросил Олег.
     -- Тогда хотя бы кувшином? Или хоть кружкой!
     -- Не  стоит, --  сказал Олег, -- он уже идет к нам. Старик если и шел,
то мысленно,  а так еще долго с порога рассматривал уже всех, но Скиф и Олег
чувство-вали  его  цепкий взгляд.  Наконец  тот в  самом деле по-дошел  к их
столу, сел, на правах хозяина не спрашивая позволения.
     -- Я  слышал о вас, -- сообщил он. --Меня зовут Око-ем я верховный жрец
Гелонии.
     Скиф скривился, еще бы в этом болоте да не услы-шали, здесь же новостей
не бывает, Олег же вежливо кивнул:
     -- С