за  двадцать лет у  власти они  сильно  постарели, обросли
семьями,  родственниками, любовницами... Помню  две характеристики партийных
функционеров,  поразившие меня  у  Молотова, - "подразложились"  и "проявили
желание отдохнуть". В них явно звучал насмешливый голос самого Хозяина...
     Полуграмотная,  "подразложившаяся"   верхушка,   проявлявшая   "желание
отдохнуть",  должна  была   освободить  места  для  нового,   образованного,
энергичного, выросшего при нем поколения.
     Но как  избавиться  от прежних  соратников,  не тратя  много времени  и
безболезненно? В отставку? Это значит создать оппозицию...
     Расправа с кулаками дала ответ: тем же революционным путем. Уничтожить.
Ответ,  достойный якобинца-прагматика.  Жестоко?  Но  разве  будущие  жертвы
поступали  менее  жестоко?  Разве  не  они провозглашали  кровавый ленинский
лозунг - "революцию не делают в белых перчатках"?
     ТРИЛЛЕР НАЧИНАЕТСЯ
     В Архиве президента я нашел интереснейший документ - Журнал регистрации
лиц, принятых Сталиным.
     Дежурный офицер пунктуально отмечает входы и выходы посетивших Хозяина:
"28 ноября 34 г. - Киров (15 часов, выход - 17.25)".
     Два с лишним часа пробыл "брат" в его кабинете. Хозяин предложил Кирову
перебираться в Москву - здесь он должен стать вторым человеком в партии.
     29 ноября Киров еще в Москве. Но Сталин в этот день его не принимает.
     Все эти дни к нему ходит Ягода.
     Вечером 29-го  Е.  С. Булгакова видит Сталина и  Кирова  на спектакле в
Художественном театре.  Хозяин  провожает  Кирова  на  вокзал, целует его на
прощание: трудно отдавать "брата".
     В следующий раз он поцелует Кирова уже в гробу.
     1 декабря  1934  года Киров шел по  коридору  Смольного. В бывшем штабе
Октябрьского переворота  по традиции  размещалось  руководство ленинградских
большевиков. Когда  он  свернул  в  узкий  коридор  и  направился  к  своему
кабинету,  от стены отделился молодой человек.  Как  ни  странно,  рядом  не
оказалось  никого  из охраны. Молодой человек достал револьвер из портфеля и
выстрелил  в  Кирова...  Выбежавший  из  кабинета  секретарь  горкома  Чудов
бросился к Кирову, но тот был уже мертв.
     С этого убийства начинается величайшая катастрофа и гибель миллионов.
     Следствие по  делу  убийцы Кирова  было закончено  уже через  27  дней.
Заключение подписали заместитель Прокурора  СССР  Вышинский и следователь по
особо важным делам Шейнин...
     70-е годы. Я беседую с Львом Романовичем Шейниным. Толстый следователь,
отправивший  в  годы  террора  на  смерть   множество  людей,  выглядит  как
добродушнейший  Пиквик.  Удалившись  от  дел, он  пишет  пьесы  -  стал моим
коллегой. Он кокетничает своим знанием тайн. Его даже радует мой вопрос:
     - Сталин приказал убить Кирова?
     Он улыбается. И отвечает ласково:
     - Сталин был Вождь, а не бандит, голубчик...
     Во время хрущевской  оттепели  была назначена  целая комиссия,  которая
должна была ответить на  этот  вопрос:  действительно  ли он  приказал Ягоде
убить Кирова? Надеялись найти документы, но, конечно, не нашли, и не потому,
что они были уничтожены. Уверен: их не существовало.
     Шейнин  не лгал: Сталин  не давал никакого прямого  поручения Ягоде. Не
мог давать.  Да,  он  лично требовал  выбивать заведомо  ложные показания из
несчастных  инженеров  и ученых,  но здесь - не тот случай. С  "беспартийной
сволочью", как часто  назывались интеллигенты, можно было делать  что угодно
для  пользы партии. Беспартийные не  считались людьми  -  они  удобрение, на
котором должно взрасти  общество  будущего. Но  партийцы, и  не какие-нибудь
преступные оппозиционеры, а верные партийцы - это совсем другое дело. Не мог
наследник  Ленина  призвать  главу  НКВД и попросить убить  верного ленинца.
Скорее,  все было наоборот, он  не раз вызывал Ягоду  и  требовал как  можно
бдительней охранять Кирова.
     Задача Ягоды  была крайне проста: понять "глубокий  язык",  понять, что
хочет Вождь. И исполнить.
     Убийцей Кирова стал молодой партиец Леонид  Николаев.  У него оказалась
боевая  биография: в шестнадцать лет, в  дни  наступления  Юденича, пошел на
фронт,  там  стал комсомольцем,  работал в ГПУ,  потом уехал в Мурманск, где
занимал  какой-то  второстепенный  пост. С этого времени и  начинают-ся  его
настроения разочарованного неудачника. Он придумывает для себя некий прошлый
романтический период  в  партии, в  своем дневнике пишет  об измене  прежним
партийным  традициям и о  том,  что кто-то должен пожертвовать собою,  чтобы
обратить внимание на пагубность такого положения.
     Общественные мотивы  сопровождаются  личными:  некие  друзья  открывают
Николаеву, будто Киров находится в  связи  с его бывшей женой.  Для него это
еще одно свидетельство перерождения партии!
     Но  самое  удивительное:  обо  всем  этом  Николаев  говорит  вслух,  и
всеслышащие уши учреждения Ягоды должны быть осведомлены и о разговорах, и о
таинственных  друзьях  Нико-лаева,  которые  распаляли   нервного   молодого
человека. Так  что  естественна  мысль:  кто-то  вел  этого истерика  к  его
безумному решению и кто-то позволил ему беспрепятственно его осуществить.
     На   следствии  выяснилось,  что   Николаев  уже  задерживался  охраной
Смольного - и с оружием! Тем не менее в день убийства его опять пропустили в
Смольный.
     В Музее революции  есть рукописные воспоминания  Алексея Рыбина. Он был
одним  из охранников  Сталина  в  30-е  годы.  Вот что  он пишет: "Мне,  как
знающему все  тонкости охраны и безопасности членов Политбюро... не просто в
этом разобраться: кто мог позволить Николаеву продолжительное время сидеть в
коридоре на  подоконнике?  Почему не было рядом с Кировым личного сотрудника
для поручений? Почему Николаев задерживался и отпускался, будучи с оружием?"
     И народ тоже  задавал  подобные  вопросы. Оттого  и  появилась  озорная
частушка, кончавшаяся словами: "Сталин  Кирова  убил в коридорчике". Веселая
частушка, которая стоила жизни многим...
     Но Хозяин не торопился ответить на все вопросы народа.
     Он придумал  длинный кровавый детектив,  в котором  должны были принять
участие  миллионы -  и погибнуть. Ответы на  все вопросы,  как и положено  в
детективе, он предполагал дать только в самом конце.
     "У ВСЕХ ГОРЕ... А ДЛЯ И. - ОСОБЕННО"
     А пока  было  только  начало,  и  участники  драмы,  назначенные  им  в
смертники, волновались и жалели его, потерявшего "брата".
     Из  дневника  М. Сванидзе:  "Приезжаю  вчера с дачи в 9  вечера и узнаю
потрясающую  новость: у  всех огромное  горе...  а для  И. -  особенно. Убит
злодеем Киров... Этот удар  потряс  меня.  И. - сильный человек, он геройски
перенес  всю  боль утраты Надюши.  Но это  такие  большие испытания за такое
короткое время... Теракт сам по себе страшен... Этот белый фашистский террор
страшен своей ненавистью".
     Бесспорно, он испытывал боль -  два  потрясения,  две такие утраты.  Ни
жены,  ни друга  - все отняли враги! Но теперь он сможет избавиться  от них!
Верный "брат" послужит ему после смерти...
     Но,  подготовив  убийство  Кирова, Ягода не  понял до конца грандиозный
замысел Вождя. Он полагал, что дело должно  ограничиться устранением опасной
фигуры,  вокруг  которой  начали группироваться враждебные силы (что еще раз
доказывает: Вождь не  посвятил  его в свой космический  план). В  результате
Ягода бросается высылать и арестовывать священников, дворян,  решив привычно
свалить убийство Кирова на классовых  врагов. Даже умнейший Радек не понял и
начал писать о "руке гестапо", убившей верного сталинца...
     Хозяину  приходится прямо указать Ягоде дальнейшее направление главного
удара.
     Впоследствии  преемник Ягоды Николай Ежов  на  пленуме  ЦК в  1937 году
рассказал  об  этих днях: "Сталин, как сейчас помню, вызвал меня и  Косарева
(руководителя  комсомола.   -   Э.   Р.)  и  говорит:  "Ищите   убийц  среди
зиновьевцев"... Я должен сказать, что в это не верили чекисты".
     Ягода не  понял - и следует раздраженный  окрик. Как поведал все тот же
Ежов,  Хозяин позвонил Ягоде  и предупредил  непонимающего слугу: "Смотрите,
морду набьем".
     Ягода  оказался старомоден. Хозяин  сознает: он  не  сможет  преодолеть
пиетет перед ленинской гвардией, поэтому и подключает к нему Ежова.
     Молотов:  "Ежов  -  дореволюционный  большевик,  рабочий,  ни  в  каких
оппозициях не был, несколько лет секретарь ЦК, хорошая репутация".
     В секретном деле  510, хранящемся в бывшем  Архиве КГБ,  есть биография
этого "человека с хорошей  репутацией": "Из анкеты Ежова  Николая Ивановича.
Родился 1  мая  1895  года.  Местожительство  - Москва,  Кремль.  Социальное
происхождение - рабочий. Образование - незаконченное низшее. В 1919 году был
судим военным трибуналом и осужден к 1 году тюремного заключения".
     Хозяин увидел его в Сибири во время своей поездки за хлебом, после чего
в 1928 году забрал Ежова в ЦК.
     В  начале 30-х годов он уже  заведует отделом кадров ЦК. На XVII съезде
Хозяин передвигает его в  верхи партии. Ежова  избирают в ЦК,  он становится
заместителем председателя Центральной Контрольной комиссии, а в 1935 году ее
председателем и секретарем ЦК.
     Ежов - типичный выдвиженец  этого  периода, полуграмотный, послушный  и
работоспособный.  Темное  прошлое  заставляет его  быть  особенно ретивым. И
главное -  он сделал карьеру уже после  того, как  вожди  Октября повержены.
Ягода  еще недавно  служил партии,  а теперь  Сталину.  Ежов  служит  только
Сталину. Он сможет  провести в жизнь вторую половину  замысла  Хозяина.  Для
него нет табу.
     Впоследствии  в  разгар   террора  на  тысячах  плакатов  Ежова   будут
изображать в  виде  исполина,  в  руках которого  корчатся и издыхают  враги
народа.  "Батыр  Ежов"  -  так  назовут его  в своих стихах  поэты восточных
советских республик.
     На самом  деле  "богатырь" был крохотным человечком, почти  карликом, с
тихим голосом. И в этом был некий символ.
     Как и  Жданов,  Маленков  и  все  последующие, кого Хозяин будет теперь
призывать  к вершинам  власти, Ежов -  всего лишь  миф,  псевдоним  Хозяина,
жалкая кукла, выполняю-щая  его приказы и  исчезающая со сцены  по мановению
его руки.
     Все придумывает, решает только он - Хозяин.
     ПРОДОЛЖЕНИЕ РЕВОЛЮЦИИ
     Пока  Ежов учится, входит  в  курс дела, надзирая за Ягодой, толкая его
вперед, Хозяин вбивает сюжет своего триллера в головы ближайшего  окружения:
"На второй день после убийства Сталин вызвал всех и объявил: убийца Николаев
является зиновьевцем",  -  вспоминал  потом Бухарин. Молотову  объяснять  не
пришлось - он тотчас понял грандиозность замысла.
     Молотов:  "До 1937 года  мы  все  время жили с оппозицией. После... уже
никаких оппозиционных групп! Сталин взял на себя все это трудное дело, но мы
помогали.  Сталин  хотел, чтобы  1937 год стал  продолжением революции...  в
сложной международной обстановке".
     Да,    продолжение   революции:   вожди   разложились,   обуржуазились,
переродились,  надо  вернуться к  идеалам,  открыв огонь  по обанкротившимся
штабам. Особенно это важно теперь, из-за угроз Гитлера... Итак, для партии -
продолжение революции, а для беспартийных? Окончание революции,  уничтожение
ленинской партии, с которой связаны у народа Октябрь и Красный террор.
     Уже в день убийства Кирова он диктует постановление ЦИК СССР "О порядке
ведения дел о террористических  актах  против работников  Советской власти".
Сроки   следствия   по  подобным   делам  -  не  более  десяти   дней,  дело
рассматривается без прокурора и адвоката, кассационная жалоба, ходатайство о
помиловании не допускаются. Приговор к высшей мере исполняется немедленно.
     Той же ночью он  двинулся в вечно мятежный  Ленинград, вместе  с верным
Молотовым  и  руководителями  расправы  -  Ежовым и Ягодой...  На  вокзале в
Ленинграде он  молча  ударил по лицу руководителя местных  чекистов Медведя:
"Не уберегли Кирова".
     В Смольном  ему  был  отведен целый этаж, в здании НКВД выделен десяток
комнат.  Он сам  проводит расследование. И  тут  начали выясняться некоторые
подробности.  Из  показаний Николаева следовало:  его  вели к  убийству.  На
вопрос:  "Где  вы  взяли  револьвер?"  -  Николаев  показал  на  заместителя
начальника ленинградского  управления НКВД Запорожца  и  ответил: "Почему вы
спрашиваете у меня? Спросите у него".
     "Заберите  его",  - сказал Сталин  и, как только  дверь закрылась,  зло
бросил Ягоде: "Мудак".
     Так описывает эту сцену Орлов.
     На  самом  же  деле такой  ответ Николаева Хозяину очень  пригодится  в
будущем,   когда  он   подойдет  к  финалу  триллера.   А  пока  он  ссылает
руководителей ленинградского управления НКВД Медведя и Запорожца на  Дальний
Восток  - за халатность. Там они будут благоденствовать, пока не настанет их
очередь принять участие в его триллере.
     Газеты  нагнетают истерию и страх  - ждут  новых террористических актов
врагов. Он возвращается в  Москву  - на  похороны "брата  Кирова".  Похороны
происходят в Колонном зале бывшего Дворянского собрания.
     Из дневника М.  Сванидзе:  "5.12.34... Начиная с угла Тверская закрыта,
стояли  поперек  грузовики  и группами красноармейцы... Реденс  распорядился
провести нас к группе  близких.  Зал сиял огнями,  обильно украшен плюшевыми
знаменами,  посреди зала...  стоял  гроб.  Простой, красный, кумачовый. Лицо
было зеленовато-желтое, с заострившимся носом... у виска к скуле синее пятно
от падения... С правой  стороны -  несчастные жена и  сестры. Они - сельские
учительницы и, живя в глуши, даже не знали, что их  брат  стал таким большим
человеком.  Увидев в газетах его  портреты, списались с ним,  а  так  как не
выбрались приехать раньше, увидели его уже... Доступ публики закрыт. В  зале
ограниченный круг лиц. Мы все напряжены, с опаской оглядываемся вокруг - все
ли свои? Все ли проверенные?  Только  бы  все обошлось... Со стороны  головы
покойного  появляется  И.,  окруженный   соратниками...  Гаснут  прожектора,
смолкает музыка. Уже стоит с винтами для  крышки  гроба охрана. На ступеньки
гроба  поднимается  И.  - лицо его  скорбно. Он наклоняется и целует  в  лоб
мертвого...  картина раздирает  душу, зная, как они были  близки.  Весь  зал
рыдает.  Я слышу сквозь собственное  всхлипывание  всхлипывания мужчин... И.
очень страдает. Павлуша  был у него  за городом  в первые  дни после  смерти
Кирова, они  сидели с  И.  в столовой. И.  подпер голову  рукой  (никогда не
видела такой позы у него) и  сказал: "Осиротел  я совсем". Павлуша  говорит,
что  это  было так  трогательно,  что он кинулся  его целовать.  И.  говорил
Павлуше,  что  Киров  ухаживал  за  ним,  как  за  ребенком.  Конечно, после
Надюшиной  трагической смерти это был  самый  близкий человек, который сумел
подойти к  И. сердечно, просто  и  дать ему  недостающее тепло и уют. Мы все
как-то  стесняемся лишний раз зайти  к нему, поговорить, посмотреть. Я лично
не стесняюсь...  но  Алеша относится к этому подозрительно и  вносит  в  это
элемент  как будто ревности и боязни быть навязчивым. Он говорит, что  И. не
любит, когда к нему ходят женщины".
     Алеша  Сванидзе,  достаточно  знающий  своего  родственника,  начинает,
видимо, о чем-то догадываться и старается быть подальше.
     С 3 декабря,  после возвращения Сталина в Москву, возобновляются записи
в Журнале посещений. И  во всех записях, в течение всего месяца, ежедневно в
его кабинет входят, и выходят,  и снова входят руководители НКВД.  Последним
из кабинета, обычно ночью, выходит Ежов - "око государево".
     Вскоре    Николаев   признал,    что    "убил   Кирова    по    заданию
троцкистско-зиновьевской группы", после чего его торопливо расстреляли.
     Идут бесконечные митинги, где клеймят  "подлых убийц Кирова".  В Москве
Зиновьев  на  собрании  правления  Центросоюза  старательно поносит их. Но 8
декабря уже идут аресты его сторонников в Ленинграде.
     16 декабря Зиновьев и Каменев арестованы в Москве.
     В  дни  перестройки  была  образована комиссия  Политбюро ЦК  КПСС  "по
дополнительному изучению материалов, связанных с репрессиями, имевшими место
в  период  30-40-х  и начала  50-х годов".  Она извлекла  из  недр секретных
архивов письма несчастного Зиновьева.
     В  минуты ареста он  пишет  истерическую  записку  Сталину: "Сейчас  16
декабря.  В  7.30 вечера  тов. Молчанов с группой чекистов явились ко мне на
квартиру и  проводят  обыск.  Я  говорю  Вам,  тов. Сталин,  честно: с  того
времени, как  распоряжением ЦК я вернулся из Кустаная, я не сделал ни одного
шага,  не  сказал ни одного слова, не написал  ни одной  строчки, не имел ни
одной мысли,  которой я должен  был бы скрывать  от партии,  от ЦК и  от Вас
лично. Я думал только об одном: как  заслужить  доверие ЦК и Ваше лично, как
добиться того,  чтобы  Вы включили меня  в  работу... Клянусь Вам всем,  что
может  быть  свято  для  большевика,  клянусь Вам  памятью Ленина...  Умоляю
поверить моему честному слову. Потрясен до глубины души".
     Ягода отправил это письмо Сталину. Он не ответил, но, думаю, с усмешкой
прочел. "Потрясен до  глубины души..." Зиновьеву еще только  предстояло быть
потрясенным, когда он узнает, какая роль уготовлена ему в триллере.
     Это  было  беспроигрышно  -  начать  с  Каменева  и  Зиновьева.  Он  не
сомневался - эти не  выдержат. Зиновьев,  прозванный  "паника",  и  Каменев,
слабый в несчастье  интеллигент,  - лучшие кандидатуры  для  задуманного. Но
подводит Ягода - никак не может избавиться от уважения к бывшим вождям. Он и
его следователи явно "деликатничают",  и  Зиновьев и  Каменев не соглашаются
взять на себя ответственность за убийство.
     Год заканчивался.  Не  прошло и  двух  десятилетий  после  Октябрьского
переворота - и вот вожди Октября встречают Новый год в тюрьме.
     Из  дневника М.  Сванидзе:  "21.12.34.  Отпраздновали  день рождения И.
Собрались  на Ближней  даче  к  9 часам.  Были все близкие (Молотовы - двое,
Ворошилов  - один,  Орджоникидзе  - один,  Чубари  - двое,  Енукидзе, Берия,
Лакоба, Калинин - один и родня Сванидзе - трое, Реденсы, Аллилуевы). Ужинали
до  часу  ночи,  потом  шумели.  И.  вытащил граммофон, пластинки,  стал сам
заводить... Мы танцевали. Он заставил мужчин  брать  дам и  кружиться. Потом
кавказцы пели унылые песни. И. запевал тенорком... сказал: "Разрешите выпить
за Надю". Я  пишу, а  у меня опять полные слез  глаза, как в тот момент. Все
встали  и  молча  подходили  с бокалами  к  И.,  у него  было  лицо,  полное
страдания. После двух тяжелых потерь И. очень изменился. Стал мягче, добрее,
человечнее.  До  Надиной  смерти  он  был неприступный,  мраморный  герой...
Аллилуевы и Реденсы... Из всей этой четверки можно говорить  только с Женей.
Она  умна, горит энергией, интересуется живо всем... Нюра болезненно добра и
умственно убога. Ее супруг (Реденс) напыщенно  глуп, самомнителен и погряз в
делишках...  Алеша  получил  повышение  по службе  -  назначен  заместителем
председателя Госбанка СССР".
     Печальный  "мраморный  герой"  стал  мягче, добрее,  он  поет, танцует,
веселится с ними. И уже знает их будущее.
     ПЕРВОЕ ПОКАЯНИЕ
     Прошел Новый  год, а  Ягода все не  мог  связать Каменева и Зиновьева с
убийством   Кирова.   В   Архиве   президента   находится   первый   вариант
обвинительного  заключения.  Он  составлен  13 января.  В  нем  указывается:
Зиновьев и Каменев виновными себя не признали.
     И вдруг в тот же день Зиновьев пишет "Заявление следствию":
     "Сроки  следствия  приближаются  к  концу...  и   я  хочу  разоружиться
полностью. Я много  раз после  XV и особенно  после XVI съезда говорил себе:
довольно!  Доказано,  что во всем  прав  ЦК и тов. Сталин...  но  при  новых
поворотных трудностях начинались новые колебания. Яркий пример этого -  1932
год, события которого я подробно описал в своих показаниях...  Субъективно я
не  хотел  вредить партии