нужных признаний: в  городе
существовала тайная  антипартийная группировка. Секретарь  горкома  Капустин
сознался, что он английский шпион. 2000 партийных работников было арестовано
в Ленинграде.
     Как показал потом Маленков: "Все время за делом наблюдал сам Сталин".
     Он  повторял  свой  старый  триллер  1937  года  - и  не от  отсутствия
воображения. Прежние обвинения тотчас пробуждали и прежний рефлекс: безумный
страх.
     Наступил  конец Вознесенского.  Вчерашний  "выдающийся  экономист"  был
обвинен в  том, что  "сознательно занижал  цифры плана",  что его  работники
"хитрят с правительством".  В  марте 1949 года  он был снят  со всех постов.
Бывший за-меститель  Хозяина в правительстве  сидел  на  даче,  работал  над
книгой "Политическая экономия коммунизма" и ждал конца.
     Неожиданно его вызвали на Ближнюю дачу. Хозяин обнял его, посадил рядом
с прежними друзьями - членами  Политбюро, во время застолья даже поднял тост
за него.  После  возвращения  с  дачи счастливого Вознесенского  арестовали.
Оказалось, это было прощание. Он любил  Вознесенского, но... что делать - он
менял прежний аппарат.
     В  последние дни сентября 1950 года в  Ленинграде  состоялся процесс по
делу Вознесенского, Кузнецова и ленинградских партийцев.  Они  сознались  во
всех невероятных преступлениях и были приговорены  к смерти. Фантастичен был
финал  судебного заседания: после оглашения приговора охранники набросили на
осужденных  белые саваны, взвалили  на  плечи и понесли к выходу через  весь
зал. В тот же день все были расстреляны.
     В Москве на улице Матросская Тишина спешно создавалась особая партийная
тюрьма  (Кузнецов и  Вознесенский  были ее узниками). Тюрьме  было уготовано
большое  будущее. После  отставки  Маленкова у  его помощника Суханова  были
изъяты  заранее  написанные конспекты  допросов  будущих  высокопоставленных
узников. Они еще находились на свободе, а их до-просы уже существовали!
     Элитарная  тюрьма  была рассчитана на  40-50 человек - на всю избранную
верхушку. Там  были  особые следователи и аппарат правительственной  связи с
Хозяином. Он готовился лично руководить  постановкой  будущего  грандиозного
процесса.
     Он с самого начала предупредил Маленкова: тюрьма не подчиняется Берии.
     Что означало: Берии тоже крышка.
     А пока  за  всей кремлевской верхушкой шло  непрерывное наблюдение.  58
томов  подслушанных  разговоров  -  таков  результат наблюдения  органов  за
маршалами    Буденным,    Тимошенко,   Жуковым,   Ворошиловым   и    другими
предполагавшимися узниками особой тюрьмы.  Эти тома были  изъяты  из личного
сейфа  Маленкова  после его  падения. На  пленуме  ЦК в  1957 году  Маленков
оправдывался: "Я сам тоже прослушивался - это была общая практика".
     И возник забавный спор - сцена из театра абсурда:
     Хрущев: "Товарищ Маленков, ты не прослушивался. Мы жили с тобой в одном
доме. Ты на четвертом, я на пятом этаже... Установленная аппаратура была под
моей квартирой".
     Маленков:  "Нет,  через  мою  квартиру  прослушивались Буденный  и твоя
квартира. Вспомни, когда  мы  шли с тобой арестовывать Берию,  ты  пришел ко
мне. Но мы опасались разговаривать, потому что подслушивали всех нас".
     Маленков  все-таки  был  прав.  Прослушивали  их  всех  -  кого  Хозяин
приговорил окончить  свои  дни  в новой тюрьме. Просто Маленкова он назначил
исполнять роль Ежова - с тем же финалом...
     К  1949 году  контуры будущего  невиданного процесса проглядывали ясно:
через  "еврейское  дело"  в него вводится  Молотов как американо-сионистский
агент. Через  его  показания наступает очередь остальных членов Политбюро. В
конце, как и  в  прежних  чистках,  -  на  закуску  -  пойдут  военные...  И
переплавленное  в огне  этой чистки единое общество,  вновь сцементированное
страхом,  он поведет  к третьей,  последней мировой войне. К Великой мечте -
Мировой Советской Республике.
     ГЛАВА 24
     Несостоявшийся апокалипсис

        ""СОЛНЦЕ НАШЕЙ ПЛАНЕТЫ""
     Как всегда,  перед решающим  прыжком последовало  кажуще-еся ослабление
безудержной  идеологической  кампании, его  любимая пауза  -  затишье  перед
бурей. На сей раз - перед мировой бурей.
     В конце года Хозяин переключил страну на празднование своего юбилея.
     Весь  1949  год,  одновременно  с  идеологическими  погромами,   страна
готовилась  к  величайшему  празднику   -  70-летию  Вождя  (отсчет  шел  от
выдуманного им самим года  его  рождения). В преддверии юбилея Берия развлек
его  письмом  от  другого императора, захваченного его  войсками, последнего
императора  Маньчжурии  Пу И.  Оно  осталось  в  "Особой папке" - иероглифы,
написанные Пу И, и перевод письма:
     "Для  меня высшая  честь  писать Вам  настоящее  письмо... Я  пользуюсь
вниманием и великодушием властей и сотрудников лагеря. Здесь я впервые начал
читать советские книги и газеты. Впервые за 40 лет  жизни  я прочел "Вопросы
ленинизма",  "Краткий  курс  истории   ВКП(б)".  Узнал,  что  СССР  -  самая
демократическая и прогрессивная  страна в  мире,  путеводная звезда  малых и
угнетенных народов...  Ваше гениальное  предвидение в книге об Отечественной
войне  о  неизбежном  крахе  фашистской Германии...  В  прошлом я  просил об
оставлении меня в СССР, но  до  сего  времени нет ответа. У  меня одинаковые
интересы  с  советскими людьми,  я  хочу работать  и  трудиться так  же, как
советские люди, дабы тем отблагодарить за Ваше благодеяние".
     Так обычный император писал ему - Богосталину.
     В  каждой  строчке  письма видно, как  старался  заслужить освобождение
бедный Пу И. Но у Хозяина были другие планы. Государство Пу И вошло в состав
коммунистического  Китая,  и он  переправил  поверженного императора  своему
"китайскому брату" - Мао Цзедуну.  Из советского плена  несчастный император
отправился в китайский - для нового перевоспитания.
     К 1949 году он создал свою особую "религиозную" литературу, воспевавшую
Богосталина. "Вождь и Учитель", "Корифей науки и техники", "Величайший гений
всех  времен  и  народов"  -  теперь  его  постоянные  эпитеты.  Но  были  и
любопытные,  например:  "Солнце  нашей  планеты". Его  придумал  Довженко  -
научился.
     Но  это  было  не просто сумасшествие.  Нет, этот культ  имел важнейшую
цель.
     Одним из его  признанных писателей был Петр Павленко. Четырежды  Хозяин
присуждал ему высшую литературную награду - Сталинскую премию  1-й  степени.
Удачливый Павленко на самом деле был несчастнейшим человеком. В 1920 году он
вступил в партию, был связан  со многими расстрелянными - и всю жизнь боялся
своего  прошлого,  всю жизнь  замаливал его... После войны Павленко  написал
сценарии  двух   кинофильмов,  официально  объявленных  Хозяином  "шедеврами
советского искусства": "Клятва" и "Падение Берлина".
     Но в этих сценариях у Павленко был соавтор.
     "Клятва" - фильм  о  клятве Сталина над гробом Ленина.  Рукопись  этого
сценария Павленко с благоговением показал моему отцу. Сценарий был изукрашен
пометками... самого  героя!  И все  пометки касались лишь его одного. Сталин
правил образ Сталина!
     Павленко  рассказывал:  "Берия,   передавший  сценарий  со  сталинскими
пометками, объяснил режиссеру Чиаурели: "Клятва"  должна  стать  возвышенным
фильмом, где Ленин  -  как  евангельский  Иоанн  Предтеча, а  Сталин  -  сам
Мессия".
     Лексика семинариста выдавала автора замечаний.
     "Клятва" стала фильмом  о  Богочеловеке. В  "Падении Берлина"  эту тему
успешно  продолжили.  В  конце  фильма  был  некий  апофеоз:  мессия  Сталин
приезжает в  поверженный Берлин. Нет, не на скучном поезде - он прилетает на
самолете.   Одетый   в  ослепительно  белую   форму  (белые  одежды  ангела,
спускающегося с неба), он является ожидавшим его  людям. И все языки планеты
славят мессию.
     "Возникает  мощное  "ура".   Иностранцы,   каждый   на   своем   языке,
приветствуют Сталина. Гремит песня: "За Вами к  светлым временам идем  путем
побед" - так записано в сцена-рии.
     Богочеловек... Константин Симонов, член Комитета по Сталинским премиям,
в  своих воспоминаниях описывает, как Сталин  присутствует  на заседании  во
время   обсуждения  литературных  произведений,  выдвинутых  на  премию  его
собственного имени.
     "Неслышно  ходит  Хозяин за  спинами  членов Комитета. Это его  обычная
манера - чтобы  не видели лица  бога, чтобы в  напряжении старались угадать,
угодить... Ходит, посасывая трубку...
     Секретарь  объявляет: "Писатель Злобин представлен на Сталинскую премию
1-й степени  за  роман  "Степан Разин".  Но тут  Маленков выдает неожиданную
реплику: "Товарищ Сталин, Злобин был в немецком плену  и вел себя нехорошо".
Воцаряется изумленная тишина,  все знают: кандидатов старательно  проверяли.
Значит, это испытание для них, членов Комитета?
     И тогда  в  тишине  раздается тихий  голос Сталина:  "Простить  или  не
простить?"  Все молчат - боятся. А он  медленно проходит  круг за  кругом. И
опять:  "Простить  или  не простить?"  В ответ  та же  мертвая  тишина: ведь
предъявлено страшное обвинение! Какая там премия - голову бы спасти Злобину!
Хозяин проходит еще  круг. И опять: "Простить  или не простить?" И  сам себе
отвечает: "Простить..." И Злобин вместо лагерей становится лауреатом -  вмиг
вознесен на вершину славы и богатства!"
     Да,  он  один  решает  человеческие  судьбы.  Ему,  Богочеловеку,  дано
простить и любое преступление. Так он их учит.
     И вот наступил  юбилей Богосталина. Соратники, уже  сходившие с ума  от
страха, ломали головы, как его отметить.
     В 1945 году за победу  над  Германией они уже  присвоили Вождю странное
звание  -  генералиссимус. Как вспоминал маршал Конев, Хозяин тогда  ворчал:
"Зачем  это нужно товарищу Сталину? Подумаешь, нашли ему звание! Чан Кайши -
генералиссимус, Франко - генералиссимус... Хорошая компания..."
     Но  он  стал  генералиссимусом,   принял  высочайшее   звание   царских
полководцев. Теперь он  все чаще изображается в маршальской форме с красными
лампасами на брюках - одной из главных  примет формы царской  армии... Он не
только переименовал наркоматы в  министерства, но  и  ввел форменные мундиры
для  чиновников  -  опять  как  при  царе...  Соратники,  конечно,  понимают
устремления  Хозяина. К юбилею явно  требовалось придумать что-то  этакое...
титул,  вроде  царя, но все-таки революционный.  Что  придумать?  Между  тем
юбилей все ближе и ближе, напряжение нарастало.
     В архиве я нашел  следы их мук: "Секретно. 16.12.1949. Проект указа "Об
учреждении  ордена   Сталина   и   юбилейной  медали",  "О  медали  лауреата
международной Сталинской премии"... Ничего нового они так и  не придумали. И
Хозяин  еще раз понял:  обленились соратники. От  ордена Сталина, который по
проекту "размещается за орденом Ленина", он отказался.
     Они  не понимали  его.  Не в старческой любви к  славословию было дело.
Приблизилось осуществление Великой  мечты, когда он  поведет народы на штурм
враждебных  твердынь.  Образ  Богосталина  должен был  вести  народ  в  этот
решительный и воистину последний кровавый бой - в этом был смысл культа. Вот
для чего ему нужен грандиозный юбилей, вот почему день и ночь газеты и радио
должны славить его имя.
     Гремит, гремит  имя...  "Сталин  туда, Сталин  сюда, Сталин  тут и там.
Нельзя выйти на кухню,  сесть  на горшок,  пообедать,  чтобы Сталин  не  лез
следом: он  забирался в кишки, в мозг, забивал все дыры, бежал  по пятам  за
человеком,  звонил  к  нему  в душу, лез в кровать  под одеяло,  преследовал
память и сон", - писала в дневнике современница.
     ОДИНОЧЕСТВО
     В конце жизни, усмехаясь, он говорил о сподвижниках: "Все  великие! Все
гениальные! А чаю выпить не с кем".
     На  вершине  могущества  он был  совсем один. Соратники -  эти  будущие
мертвецы - его раздражали. Дочь стала чужой...
     В  1944  году Светлана решила  выйти  замуж  за  студента  университета
Григория Мороза. Она знала его давно - они учились в одной престижной школе.
Григорий  был  красив,  из  обеспеченной   интеллигентной   семьи   (отец  -
заместитель директора научно-исследовательского института). Но он был еврей.
     Светлана  поехала на Ближнюю дачу - объявить отцу о замужестве. В своих
воспоминаниях  она рассказывает:  "Был  май,  все  цвело...  "Значит,  замуж
хочешь?" - спросил он. Потом долго молчал, смотрел на деревья. "Да, весна, -
вдруг сказал он  и добавил: - Черт с тобой, делай что  хочешь!"  Но не велел
приводить Григория в дом".
     Она родила мальчика, странно похожего на самого Сталина, и назвала  его
именем. Но уже вскоре развелась. Нет, он ее не  подталкивал - развелась сама
и потом опять вышла замуж за сына его покойного сподвижника - Жданова.
     Он был рад этому браку, но они по-прежнему виделись редко.
     Однажды он  заговорил с нею о  матери - впервые. Это  случилось  в день
главного  праздника страны - годовщины Октябрьской революции. В  день гибели
Надежды.
     "Это отравляло ему все праздники,  - пишет Светлана, - и он предпочитал
их теперь проводить на юге..."
     Дочь  приехала к нему на  юг.  Они сидели одни. "И ведь такой маленький
был  пистолет,  - вдруг сказал он в  сердцах и показал, какой маленький... -
Это Павлуша привез ей! Тоже - нашел, что подарить!"
     И замолчал. Больше они об этом не говорили...
     Дочь уехала. И  опять они подолгу не виделись, хотя на  отдыхе он часто
думал о ней. Вспоминал, как она была Хозяйкой.
     Теперь уже много лет рядом с ним Валечка Истомина, горничная на Ближней
даче. Она не Хозяйка - покорная служанка. Но главное - преданная.
     СНОВА "ПРИНЦ ВАСЯ"
     Он старел  и,  как  положено старику  грузину, полюбил сына. Ворчал  на
него, все знал о его похождениях, но все больше любил.
     После войны  наступает  взлет Василия. В  27 лет он  -  командующий ВВС
Московского  военного  округа.  Сын  готовит  знаменитые  воздушные  парады,
наблюдать  которые  на летное  поле  в  Тушино  приезжает  Хозяин  вместе  с
Политбюро. Они смотрят фигуры высшего  пилотажа, инсценировки воздушных боев
- игры  современных  гладиаторов. Вся страна сидит  у приемников  и  слушает
рассказ о  параде.  Голос  диктора звенит  металлом,  когда он  объявляет  о
самолете, ведомом Василием.
     Маршал  авиации Савицкий:  "Это миф,  будто Вася  возглавлял  воздушные
парады  над Красной площадью  и в  Тушино. Летал  Василий  на правом сиденье
бомбардировщика,  то есть просто сидел,  а за  штурвалом  находился командир
экипажа, который вел самолет".
     За него  боялись - Вася пил  все больше и  больше. Он развелся с женой,
ушел из "Дома на набережной" в особняк на Гоголевском бульваре, забрал  туда
обоих  детей...  Мать  приходит  тайком  - ей  запрещено  видеться  с  ними.
Происходит  сцена  из "Анны  Карениной": няня, не  выдержав  ее  горя, тайно
устраивает ей встречи  с детьми... А у Василия -  очередное  приключение: он
женится на знаменитой  пловчихе Капитолине  Васильевой. Это была любовь сына
цезаря: ради пловчихи Вася сооружает памятники своей  страсти  -  спортивный
комплекс, до сих пор украшающий Ленинградский  проспект,  и  первый в стране
крытый бассейн. Но и Капитолина недолго пробыла его женой...
     В  Архиве  президента  хранится уголовное  дело: после  смерти  Сталина
Василий  был арестован  по обвинению "в систематическом расхищении казенного
имущества". В деле - подробности его жизни.
     Из  показаний  его  адъютанта  Полянского: "Пьянствовал  Василий  почти
ежедневно, неделями не появлялся на работе, ни одной женщины не пропускал...
Этих связей у  него было так много, что если бы у меня спросили, сколько, то
я не смог  бы ответить.  За счет  средств ВВС  создал охотничье хозяйство  в
районе Переславль-Залесского  в  55 гектаров,  где были  выстроены  3  дачи,
соединенные   узкоколейной  дорогой.  Были  приобретены  по  его  приказу  и
доставлены в хозяйство 20 пятнистых оленей, белые куропатки и так далее..."
     Показания  писателя Б.  В-а: "Зимой, в  конце  1949  года,  приехав  на
квартиру второй своей жены, актрисы Марии П., за-стал ее в растерзанном виде
- сказала, что только что у нее был  в гостях Василий и пытался принудить ее
к сожительству.  Я  поехал  к  нему на  квартиру,  где  он  пил  в  компании
летчиков...  Василий встал на колени,  назвал  себя  подлецом и  негодяем  и
заявил, что сожительствует с  моей женой. В 1951 году  мы помирились, у меня
были денежные затруднения, и он устроил меня в штаб  референтом. Работы я не
выполнял никакой, а зарплату получал, как спортсмен ВВС".
     Из  воспоминаний шофера  А. Брота: "У  него  в штабе  был свой  большой
гараж. Для него дорожных правил не  существовало. Когда он  был выпивши, он,
сидя рядом со мной, нажимал ногой на педаль газа, требовал мчаться. Требовал
часто, чтобы мы выезжали на встречную полосу".
     При этом слабый Вася  мечтал походить на отца. Как он хотел, чтобы  его
тоже боялись!
     Из  показаний  майора  А. Капелькина: "Как-то  ночью, перед ноябрьскими
праздниками,  он  позвал меня  на  квартиру,  сказал:  "Мы  должны допросить
террориста". Он был пьян  и сообщил,  что  начальник контрразведки полковник
Голованов  "арестовал группу террористов,  которые имели  будто бы намерения
совершить  теракт  против И.  В. Сталина".  Василий заявил, что будет пытать
одного из них - бывшего  сотрудника отдела кадров майора Кашина. Он приказал
одному из  подчиненных разуться и встать коленями  на стул. И стал его  бить
хлыстом  по  ступням  ног, проверяя  орудие  пытки.  Когда привезли  Кашина,
Василий ударом кулака сбил его с ног. После такого вступления начался допрос
Кашина,  который  не  признал  себя  виновным. Ему  велели  встать  на  стул
коленями, однако после первого удара по его ступням хлыст сломался. Тогда мы
все начали бить Кашина, чтобы сознался. Когда он падал, били ногами. А потом
все начали пить".
     Шофер Брот:  "Вскоре  Василий женился  в третий  раз -  на дочери героя
войны маршала Тимошенко. Она была очень строга и даже жестока. Детей Василия
она не любила. Их тайно подкармливали мы с поварихой. Как-то адъютант сказал
мне,  что  придет  грузовая  машина  с  вещами   -  подарками  для   высшего
командования   из  завоеванной  Германии.  Действительно,  пришел  грузовик,
адъютант  отобрал кое-что  для  Василия, в основном  письменные  приборы,  а
остальное  приказал  отвезти  на  дачу жене  Екатерине... Это  были  золотые
украшения с бриллиантами и изумрудами, десятки ковров, много дамского белья,
мужские костюмы  в  огромном количестве,  пальто,  меховые  шубы,  горжетки,
каракуль... Дом у нее после войны и так ломился от золота, немецких ковров и
хрусталя. И просила  она  меня все это продать в комиссионках. Целый месяц я
возил это туда, деньги сдавал Екатерине".
     Отец надеялся:  Тимошенки - положительные  бережливые  люди, может, они
образумят Василия... Не образумили. Скандалы продолжались, и  ему, отрываясь
от Великой мечты, приходилось разбираться.
     Главной заботой Василия было спортивное общество ВВС.  Он  истово любил
футбол и хоккей  и  быстро сумел  создать знаменитую хоккейную команду  ВВС.
Игроки команды сына цезаря получали главное богатство - квартиры,  не говоря
уже о спецпайках и прочем. Все звезды хоккея быстро оказались в команде ВВС.
И все они погибли в одночасье.
     Команда  летела в  Челябинск  на  очередную игру. Из-за  сильной метели
аэропорт  назначения  не  принял,  пришлось  приземлиться  в  Казани. Игроки
скучали,  позвонили в Москву.  И тогда  Вася Сталин  своей  властью разрешил
продолжать полет. Одиннадцать хоккеистов погибли при аварии во время посадки
самолета в пургу.
     Вместе с игроками разбился спецсамолет, на котором летали только  члены
Политбюро. На нем Вася возил своих любимцев.
     Отцу тотчас доложили, и он запретил печатать сообщение о катастрофе - в
его стране  катастроф не  бывало! Просто лучшие хоккеисты куда-то исчезли, и
ни