цию.
     Хозяин понял: появился опасный жеребец и уводит его табун. Гнев его был
ужасен.  Последовали грозные статьи в "Правде". Он вызвал к себе Димитрова и
Тито. Но Тито, всегда помнивший  о судьбе коминтерновцев, вместо себя послал
соратников.
     В холодном феврале 1948  года в Кремле  Хозяин принял обе делегации. Он
орал на Димитрова: "Вы зарвались, как комсомолец... Вы и Югославия ничего не
сообщаете о своих делах".
     Посланец Тито Кардель попытался сгладить:  "Никаких разногласий нет". В
ответ последовал яростный поток сталинских слов:  "Ерунда! Разногласия есть,
и  весьма глубокие.  Вы  вообще не  советуетесь. Это у  вас  принцип,  а  не
ошибки!"
     Было  принято  постановление о постоянных консультациях  в  будущем. Но
Хозяин решил  избавиться от  Тито. Теперь он  ему  нужен  был  как враг, как
прежде  Троцкий,  чтобы  карать  за  связь  с  ним,  чтобы,  проклиная  его,
цементировать лагерь покорных. И возвращать Страх.
     Коминформ  единодушно  обрушивается на  Югославию.  Тито  и его  страну
изгоняют из "лагеря".
     Но вместо маленькой Югославии Хозяин получил огромный Китай.  В октябре
1949 года  войска  Мао заняли  Пекин. Великая  восточная держава коммунистов
была  создана.  Вскоре при помощи  китайских войск на  карте  мира появилась
коммунистическая Северная  Корея. Он  прочно обосновался и в Азии. Созданный
им  лагерь социализма обладал теперь  бесконечными человеческими  ресурсами.
Как близка Великая мечта!
     Но сначала предстояло вернуть в страну Страх.
     ЗАДЕЛ НА КРОВАВОЕ БУДУЩЕЕ
     Молотов не ошибся - Хозяин готовил страну к невиданным испытаниям.
     Уже во время войны его тревожили военачальники, привыкшие к  своеволию,
вкусившие славы.  Война еще шла  на территории  СССР,  а он уже готовился их
усмирять.  В  1943 году  Абакумов  получил  указание  записывать  телефонные
разговоры его  маршалов и  генералов  (папки  с этими  записями  остались  в
архивах КГБ).
     Но особенно усердно пришлось записывать после войны. Вот отрывок одного
из таких разговоров 1946  года. Беседуют генерал-полковник  В. Гордов (Герой
Советского Союза, командовал Сталинградским фронтом летом 1942  года, в 1946
году  был отправлен в Приволжский военный округ командующим) и генерал-майор
Ф. Рыбальченко - начальник его штаба.
     "28.  12.  46.  Оперативной  техникой  зафиксирован следующий  разговор
Гордова и Рыбальченко:
     Р. - Вот  жизнь настала - ложись и умирай... Как все жизнью недовольны,
прямо все в открытую говорят: в поездах, в метро, везде прямо говорят.
     Г.  -  Эх,  сейчас  все  построено  на взятках и подхалимстве,  а  меня
обставили в два счета, потому что я подхалимажем не занимался.
     Р. - А вот Жуков смирился, несет службу (герой войны был тихо отправлен
начальствовать в провинциальный военный округ. - Э. Р.).
     Г. - Формально службу несет, а душевно ему не нравится..." И так далее.
     "31. 12. 46. Оперативной техникой зафиксирован следующий разговор между
Гордовым и его женой Татьяной:
     Г. - Почему я  должен идти к Сталину - просить и  унижаться перед (идут
оскорбительные и похабные выражения по адресу товарища Сталина).
     Т. - Я уверена, что он просидит еще только год...
     Г. - Я ж его видеть не могу, дышать с  ним одним воздухом не могу, а ты
меня толкаешь, говоришь - иди к Сталину. Инквизиция сплошная, люди же просто
гибнут.  Эх, если бы  ты знала хоть  что-нибудь...  Ты думаешь,  что я  один
такой? Совсем не один, далеко не один.
     Т. - Люди  со своими убеждениями раньше могли пойти  в подполье, что-то
делать... А  сейчас  заняться даже  нечем. Вот  сломили даже такой  дух, как
Жуков.
     Г. - Жукова год-два подержат, и потом ему тоже крышка..."
     Так что это уже не были пустые вымыслы.
     Гордов, его жена  и Рыбальченко  были арестованы в январе 1947  года  и
позже расстреляны. Но Хозяин помнил:  "Ты думаешь, что я один  такой? Совсем
не один, далеко не один".
     И будут расстреляны  еще несколько "говорунов"-военных. Среди  них - Г.
Кулик, бывший маршал, разжалованный в генералы.
     Во всех крамольных разговорах  военных все время возникал Жуков. Сталин
понимал: пока  Жуков на свободе  - центр  скрытой  военной  оппозиции  будет
существовать. Но  нужна  была наживка  крупного размера, чтобы поймать такую
акулу, и он велел добыть ее.
     Апрельской ночью 1946  года командующий ВВС маршал авиации Новиков  был
встречен  у подъезда своего дома. Маршала втолкнули в машину, доставили, как
он писал сам, "в какую-то комнату, сорвали маршальскую форму, погоны, выдали
рваные штаны  и  рубашку".  Шутка, которую  услышал де  Голль, стала  былью.
Одновременно были арестованы все руководители авиационной промышлен-ности.
     Абакумов  умело  повел  следствие  и  быстро   заставил  героев   войны
оклеветать себя.  Они подтвердили: выпускали самолеты с  заведомым браком, в
результате гибли летчики.
     Но главное - они дали показания против Жукова...
     Все  это  время  следователи  Абакумова продолжали  неутомимо  собирать
материал  против  вчерашнего  героя.  18 сентября  1948 года были арестованы
генерал-лейтенант Владимир  Крюков  и его  жена  -  самая популярная  певица
страны Лидия Русланова.
     Имя  Руслановой  было связано с войной  и  победой.  "Соловей фронтовых
дорог"  -  так  называли  ее  на  передовой  и в госпиталях,  где она  пела,
окруженная  ранеными  и умирающими...  Свой  последний  и  самый  знаменитый
фронтовой концерт  Русланова дала в  поверженном  Берлине прямо  у дымящихся
развалин Рейхстага.  Газеты печатали  фотографии: у  изрешеченных  снарядами
колонн поет Русланова, окруженная торжествующими победителями...
     Была у  нее и романтическая фронтовая любовь  - на  фронте певица вышла
замуж за удалого командира казацкого корпуса генерала Крюкова.
     Крюков был близок к Жукову.  В мае  1945 года Русланова  и ее  муж были
частыми гостями на победных застольях в доме маршала...
     Сохранился протокол допросов арестованного Крюкова.
     Главные вопросы следователя:
     -  Можете  ли  вы  рассказать  о  враждебных  партии  и   правительству
высказываниях Жукова?
     -  Можете  ли  вы  привести  еще  примеры  вражеских  и  провокационных
высказываний Жукова?
     И генерал рассказывает,  приводит. Но слов  Жукова уже мало - следствию
нужны его преступные дела.
     Из  Германии Крюков, судя  по  материалам  дела, вывез четыре трофейные
автомашины  старинных  ковров и гобеленов,  множество  антикварных сервизов,
мебель,  меха,  картины. Тогда, в дни победы, Хозяин  это поощрял, уже зная,
что будет потом.
     И вот "потом" наступило.
     Следователь: - Опускаясь все ниже и ниже, вы превратились, по существу,
в  мародера  и  грабителя.  Можно  ли  считать,  что  таким  же мародером  и
грабителем был Жуков, который получал от вас подарки, зная их происхождение?
     Крюков:  - Жукову... я отправил дорогие отрезы,  ковры, посуду и  много
чего другого. А также и многим еще генералам.
     Следователь:  - При каких  обстоятельствах Русланова  преподнесла  жене
Жукова бриллиантовую брошь, присвоенную ею в Германии?
     Крюков: - В июне 1945 года, на следующий день после парада Победы Жуков
устроил банкет  на своей  подмосковной  даче. Русланова  произнесла  тост за
верных жен,  восхваляла  жену  Жукова  и преподнесла ей брошь.  При этом она
сказала: "Вот  - правительство не придумало орденов для  боевых  подруг".  И
вместо этого преподнесла ей брошь.
     - Вы оба раболепствовали перед Жуковым, зная его любовь к лести. И вами
было пущено выражение "Георгий Победоносец"! - негодует следователь.
     После войны (на короткий срок) Сталин отменил смертную казнь. И генерал
получил 25 лет лагерей, а любимица страны Русланова - 10 лет.
     Но все это было заделом на будущее. Решающую чистку армии, как и в 30-х
годах,  он, видимо, оставлял  на конец задуманного.  Военачальники еще  были
едины. И Жукова арестовывать было рано.
     Ибо в страну еще не возвратился Страх.
     "МЫ ВОЗЬМЕМСЯ ЗА ВАС КАК СЛЕДУЕТ"
     Возвращение  Страха  Хозяин  начинает, как  и прежде,  с интеллигенции,
действуя по плану, проверенному еще в дни террора.
     Интеллигенты  принесли с фронта "личные  мысли": "Дым  Отечества, ты  -
другой, не такого мы ждали, товарищи", - писал тогда поэт. Они посмели ждать
перемен.  Война,  близость смерти  и  краткая  дружба с союзниками  породили
насмешливое отношение к идеологии.
     С 1946 года он вновь начинает любимую идеологическую канонаду.
     Он  попросил  привезти  только  что  законченную  вторую  серию  фильма
Эйзенштейна  об  Иване  Грозном. (Первую  серию  он  объявил  шедевром,  дал
Сталинскую премию.)
     Эйзенштейн  лежал в больнице, и Хозяин  смотрел фильм  о  любимом герое
вдвоем с руководителем кинематографии Большаковым.
     "Большаков вернулся неузнаваем: правый глаз у него был странно прикрыт,
лицо  в  красных пятнах. От  пережи-того  он  не  мог ни  с  кем  весь  день
говорить", - писал очевидец.
     Хозяин назвал фильм "кошмаром" и на прощание сказал Большакову:  "У нас
во время войны руки не доходили, а теперь мы возьмемся за вас как следует".
     И  началось... Последовало  знаменитое  постановление о литературе - "О
журналах "Звезда" и "Ленинград". Для разгрома были выбраны две знаменитости:
Анна  Ахматова  и  Михаил  Зощенко. Хозяин  давно  оценил  его.  Как  писала
Светлана: "Он иногда читал нам Зощенко вслух... и приговаривал: "А  вот  тут
товарищ  Зощенко наверняка вспомнил  об  ОГПУ  и изменил  концовку".  Шутник
Хозяин!
     Константин  Симонов:  "Выбор  Зощенко и  Ахматовой был  связан... с тем
головокружительным триумфом (отчасти демонстративным), в обстановке которого
протекали  выступления  Ахматовой  и  Зощенко в  Ленинграде.  Присутствовала
демонстративная фронда интеллигенции".
     И в  Ленинграде  собрали интеллигенцию. Маленький  отечный  человечек с
усиками -  Андрей Жданов -  произнес речь,  где  называл "блудницей" великую
Ахматову, поносил Зощенко. Он задал вопрос, приведший зал  в трепет: "Почему
они до сих пор разгуливают по садам и паркам священного города Ленина?"
     Но Хозяин  решил  их  не  трогать. Пока.  Павленко  сказал моему  отцу:
"Сталин лично не дал тронуть Ахматову: поэт Сосо когда-то любил ее стихи".
     Это была версия, которую пустила и распространяла  его тайная  полиция.
Готовя великую кровь, он не забывал быть милостивым.
     Были  "заботливо" разгромлены все виды  искусств: театр,  кинематограф.
Недолго  ждала  и музыка. В специальном  постановлении от февраля 1947  года
особенно  жестоко  уничтожались  два  главных  любимца Запада -  Прокофьев и
Шостакович.
     Все в ужасе ждали дальнейшего. На даче Прокофьев, запершись в кабинете,
жег книги любимого Набокова вместе с комплектом журнала "Америка".
     Однако Хозяин и их не тронул. Пока. Но предупредил...
     Прокофьев в то время  жил  на даче  с молодой женой. Его  прежняя жена,
итальянская  певица  Лина, жила  в  Москве  с  двумя его  сыновьями. В конце
февраля на даче появились  оба сына.  Прокофьев все  понял, вышел с  ними на
улицу. Там они сказали ему: Лина арестована.
     Сразу   после  постановления  он  написал  покаянное  письмо,   которое
опубликовали, прочли вслух на общем собрании композиторов и музыковедов, где
"вместе со всем советским народом горячо приветствовали постановление ЦК".
     Сын  Прокофьева Святослав:  "После  всего  у  отца  были  изнурительные
приступы головных болей и гипертонические кризы. Это был уже другой человек,
с печальным и безнадежным взглядом".
     В это время его  бывшая жена Лина в лагере  возила  на  тележке  баки с
помоями. Евгения Таратута, писательница, сидевшая с ней, вспоминала: "Иногда
она  бросала тележку  и,  стоя  у  помоев,  с  восторгом рассказывала  нам о
Париже..."
     Лина переживет  и Сталина,  и Прокофьева,  вернется из лагеря  и  умрет
только в 1991 году.
     Старался  выжить и  Шостакович. Он писал  музыку к самым идеологическим
кинофильмам - "Встреча на Эльбе", "Падение Берлина", "Незабываемый 1919-й" и
так далее. Написал он и симфонию под названием "1905 год" и еще одну - "1917
год".
     Уже после  смерти Сталина он подаст  заявление в партию.  "За прошедшее
время  я  почувствовал  еще  сильнее,  что  мне   необходимо  быть  в  рядах
Коммунистической партии. В своей творческой работе я всегда руководствовался
вдохновляющими указаниями  партии..."  -  писал величайший  композитор века.
Тоже испугался - навсегда.
     Когда Эйзенштейн выздоровел, Хозяин позвал его в Кремль. Целых два часа
он беседовал с ним и с актером  Черкасовым. По возвращении их из Кремля этот
разговор был тотчас благоговейно записан журналистом Агаповым. Вот некоторые
рассуждения  Хозяина: "Одна из ошибок Ивана Грозного состояла в том,  что он
не дорезал пять  крупных  феодальных семейств. Если бы он их уничтожил... не
было  бы  Смутного  времени...  Мудрость  Ивана  в  том,  что  он  стоял  на
национальной  точке  зрения  и  иностранцев  в  страну не  пускал...  У  вас
опричники  показаны  как  "ку-клукс-клан".  А опричники  - это прогрессивная
армия".
     Беседа была  благожелательной. Но что самое удивительное  - он разрешил
переделать свирепо обруганный фильм. Причем просил не спешить и переделывать
основательно.
     Эйзенштейн,  конечно  же,  все  понял.  Его  фильм  надобен  Вождю  для
будущего: в закрытой  от  иностранцев, закупоренной  наглухо  стране  Хозяин
вместе  с  "прогрессивной  опричниной"  собирался  дорезать  все   возможные
"мятежные семейства". И фильм должен был это восславить.
     Эйзенштейн быстро умер. Уже в следующем, 1948 году его не стало.
     Все постановления  об  искусстве  были  выпущены отдельными  брошюрами.
Страна учила их в кружках политпросвещения.
     Хозяин вновь наградил интеллигенцию ужасом и немотой.
     "ВЕТЕР В ТЮРЕМНЫХ РЕШЕТКАХ"
     На фоне идеологических погромов уже идут аресты. Забирают родственников
сильных мира сего, чтобы шумнее был арест, чтобы все узнали о случившемся. И
боялись.
     Нарком  морского флота  Петр Ширшов  имел множество титулов:  академик,
участник экспедиций на Северный  полюс, Герой  Советского  Союза.  Его женой
была тридцатилетняя красавица актриса  Женя Гаркуша. Они безумно любили друг
друга.
     В 1946 году она была арестована. И несмотря на все  его титулы, Ширшову
даже не сказали - за что.
     Дневник Петра Ширшова сохранила его дочь Марина.
     "И  все-таки  пишу...  потому что  нет больше  сил  терпеть этот  ужас.
Кончилась очередная суббота, и в 4 часа ночи я просто не могу придумать себе
работы в  наркомате.  И поневоле иду домой, зная, что  заснуть все равно  не
смогу. Я держусь изо всех сил. 13-14 часов на работе - ну а дальше что? Куда
мне деться, когда остаюсь один, куда мне деться от самого себя?.. Женя,  моя
бедная  Женя... Как и сейчас, было воскресенье, и ты  шептала мне: "Ширш! Мы
скоро заведем  себе  еще одну  Маринку, только пусть это будет  мальчик!"  А
потом говорила, как  чудесно будет нам вдвоем на юге... Уже совсем стемнело,
когда мы поднялись  с  балкона, и,  уходя,  ты  доверчиво прижалась ко  мне:
"Ширш! Если бы ты знал, как хорошо  мне с  тобой".  Так ушел этот  последний
день. С  утра была обыденная "горячка"  на работе: звонки телефонов, бумаги,
шифровки,  телеграммы.  А   в  7  вечера  меня  вызвали,  и  я  узнал:  Женя
арестована... Веселую,  смеющуюся,  ее  ждали на  берегу  реки,  и  такой же
оживленной и  веселой она села  в машину в  одном легоньком  летнем  платье.
Среди  чужих и враждебных людей. Когда-то на льдине, в палатке, затерявшейся
в  пурге  и  полярной  ночи,  я  мечтал  о  большой любви,  прислушиваясь  к
завываниям  ветра. Я всегда  верил в это и ждал... Вот  и домечтался - седой
дурак, в  сорок с лишним лет сохранивший наивность мальчишки. Слушай же, как
свистит  ветер в тюремных решетках... как воет он над крышей тесного барака,
куда заперли твою бедную Женю...  Скоро утро... 3 месяца я все  же на что-то
надеялся, на  чудо, не признаваясь себе, ждал, вернется Женя... Сколько  раз
очередной  звонок  телефона  предчувствием  сжимал сердце  - это Женя,  Женя
звонит из дома, отпустили...  Сколько раз, вернувшись ночью домой, осторожно
входил в спальню: а  вдруг чудо, может, она дома, попросту мне не сказали? 3
месяца я добиваюсь, чтобы  мне хоть что-нибудь сказали о ней, о ее судьбе, и
каждый раз натыкаюсь на стену молчания. Никто ничего не говорит и, очевидно,
не  скажет. Зачем я все это пишу? Не знаю. Времени у меня  впереди более чем
достаточно...  Я держусь... Я  должен  жить  ради  твоей  мамы,  ради  тебя,
Маринка. Но пусть никогда в жизни тебе не придется  узнать, какой муки стоит
удержаться от  самого  желанного  выхода... Пусть никогда ты не узнаешь, как
трудно оторвать руку от пистолета, ставшего горячим в кармане шинели".
     Евгения Гаркуша была отправлена на золотые прииски: она домывала золото
бромоформом - работа, на которую женщин из-за вредности не ставили. Умерла в
33  года в лагере.  Ширшов по-прежнему ходил  на работу и молчал. Он  не раз
видел  Хозяина  на  совещаниях.  И  молчал. Он так  и не  узнал,  за  что ее
арестовали. Заболел раком и умер в 1953 году.
     Не оставил Хозяин вниманием и остатки недобитых Аллилуевых.
     Давно он с ними не встречался - они относились совсем к другой, забытой
жизни. Теперь и  они  должны  были  послужить возвращению Страха. Берия  это
понял  и  вскоре  сообщил  Хозяину,   будто  вдова  Павла   Аллилуева   Женя
распространяет слухи, что Павел был отравлен.
     Он так и не простил ее, так ловко его обманувшую, торопливо выскочившую
замуж.  И  Берия  получил возможность  действовать,  так что  вскоре  пополз
ответный слух: Павел действительно был отравлен, но... женой!  Дескать, жила
с другим мужчиной и захотела избавиться от Павла.
     1 декабря 1945 года Светлана пишет отцу:  "Папочка, что касается  Жени,
то мне  кажется, что подобные сомнения у тебя зародились только оттого,  что
она  слишком быстро вышла снова  замуж. Ну  а почему это так получилось - об
этом  она мне кое-что  говорила сама... Я  тебе  обязательно расскажу, когда
приедешь... Вспомни, что на меня тебе тоже порядком наговорили!"
     Но "папочка" уже действовал.
     Дочь  Жени - Аллилуева-Политковская:  "Это  случилось 10  декабря  1947
года.  Я  недавно  окончила  театральное училище,  жизнь  была  прекрасна. И
раздался  этот  звонок.   Открываю   дверь,  стоят  двое:   "Можно   Евгению
Александровну?"  Я кричу: "Мама, к тебе какие-то два гражданина" - и обратно
в свою комнату. Прошло немного времени, и я слышу: мама  идет по  коридору и
громко  говорит:  "От  тюрьмы  да  от  сумы  не  отказывайся".  Я  услышала,
выскочила. Она меня быстро в щеку чмокнула и ушла. Уже после смерти Сталина,
когда она вернулась, я спросила: почему  она так  быстро ушла? Она ответила:
"Поняла, что это конец, и задумала выброситься с 8-го этажа  в  пролет, а то
они  там замучают".  Но они  ее  схватили  и  увезли. А потом вдруг  ночью -
звонок. Входят двое в форме, говорят: "Одевайтесь, возьмите теплые вещи и 25
рублей  на всякий случай". Это было всего через месяц  после мамы... Посадил
он и Анну Сергеевну.  Ей  тоже "пришили" заговор против Сталина.  Она оттуда
нервнобольная вышла, со слуховыми галлюцинациями".
     В 1948 году он  отправил в ссылку Джоника Сванидзе - сына расстрелянных
им родственников.
     Дочери Светлане  он все объяснил  кратко, но правдиво:  "Знали  слишком
много и болтали слишком много. А это на руку врагам".
     Вся Москва  с ужасом говорила  об  этих арестах: неужели снова начнется
1937 год? А он уже начался...
     СИГНАЛ
     Хозяин открыл огонь "по штабам" - началось уничтожение соратников. Двое
из  самых  высокопоставленных  -  Вознесенский  и Кузнецов  -  отправились в
небытие.
     Есть известная  версия, будто  пали они в результате борьбы группировок
соратников:  коварный Берия,