не считаясь с нормами
судопроизводства.  Подсудимый при решении своей судьбы  не  присутствовал. И
конвейер смерти заработал: суды "троек" занимали 10 минут -  и расстрел. Суд
над  Енукидзе был  из самых длинных - 15 минут - и высшая мера. А Хозяин все
подстегивал  телеграммами:  "По  установленной   практике  "тройки"  выносят
приговоры, являющиеся окончательными. Сталин". Торопил, торопил... По закону
еще от 1 декабря 1934 года приговор исполнялся немедленно.
     Усердствовали  "тройки", чтобы  в  1938-1939  годах  в  полном  составе
разделить судьбу своих жертв.
     Хрущев: "Все, кто входил в эти "тройки", - расстреляны".
     Каганович: "Не все".
     Хрущев:  "Абсолютное  большинство".  (Из  стенограммы  пленума ЦК  1957
года.)
     Торопясь  к   монолитному  обществу,  Хозяин  перевел  свои  жертвы  на
самообслуживание.  Убивал  Ягода со своими палачами под одобрение Рудзутака,
Эйхе, Чубаря, Постышева  и прочих. А потом пришла для них пора исчезнуть под
пулями команды Ежова... Но скоро и Ежова он попросит к стенке.
     Тысячи  высших  партийных  работников  входили  в  "тройки"  и  "особые
совещания",  вершившие  приговоры.  Но Хозяин  хотел,  чтобы  в  истреблении
участвовало как можно больше народа.  И на тысячах собраний миллионы граждан
приветствовали  сообщения о расстрелах  врагов,  ежедневно  газеты  печатали
обращения    трудящихся,    где     они     призывали    покарать    смертью
"троцкистско-зиновьевско-бухаринских  убийц". В 1937  году он  пристегнул  к
Ночной жизни  новые  сотни тысяч:  теперь  аресты  ответственных  работников
должны были подписываться руководителями их ведомств.
     Ирония  истории:  в  1937  году  прошло  празднование  20-летия  ВЧК  -
основателя Ночной жизни.  Хозяин превратил  его  в  национальное  торжество.
Поэты воспевали  народную любовь к  тайной полиции. Славословие шло весь год
параллельно...  с жесточайшим  истреблением  самих героев торжества - старых
чекистов, сотрудников Ягоды!
     Все ночи шли массовые аресты  в роскошных  домах НКВД. Ночной звонок  -
разбужен хозяин, и вот уже выводят вчерашнего владыку человеческих  судеб из
квартиры.  Зная  возможно-сти  своего  учреждения, многие  чекисты двери  не
открывали,  и  в  ответ  на  ночной  звонок  следовал  выстрел  в  квартире.
Застрелился   друг   Горького   -  начальник  горьковского  управления  НКВД
Погребинский,  основатель трудовых коммун для уголовников; за ним последовал
знаменитый  украинский чекист  Козельский...  Список  можно  продолжать  без
конца.
     Были и новаторы в  бегстве из Ночной жизни. Московский  чекист Ф. Гуров
выбросился из  окна кабинета. Вскоре выбрасываться из окон стало модным: тот
самый Черток (каменев-ский инквизитор), когда пришли за  ним, тотчас прыгнул
с балкона 12-го этажа.
     Они  падали на  ночную улицу на глазах  у изумленных  редких  прохожих.
Смерть тараканов, мор...
     И сколько их повторило вслед за своим шефом: "Бог все-таки есть!"
     "ЗВЕЗДЫ" НОЧНОЙ ЖИЗНИ
     Но трогать лучших палачей Ягоды Хозяин Ежову запретил. Пока.
     Прежде  чем  исчезнуть,  эти  выдающиеся  инквизиторы  были  направлены
потрудиться в республики. Чекист М. Берман (его брат был начальником ГУЛАГа)
долгое время  работал в Германии  по заданию Коминтерна - готовил революцию.
Этот  чекист-романтик, ненавидевший Сталина, тем не  менее  привез из Европы
компромат на любимого им  Бухарина.  Берман входил  в  группу  следователей,
готовивших процесс  Зиновьева-Каменева, принимал участие в деле  Рютина (и в
его  избиении).  В начале  1937 года Хозяин  отсылает  его  в Белоруссию  на
повышение  -  наркомом  внутренних  дел республики.  Сознавая  надвигавшуюся
опасность, он старался: репрессировал 85 000 оппозиционеров и их близких. Но
"мавр сделал свое дело", и  всесильный  Берман, обладатель тайн  кремлевских
процессов,  отправился  на  родную  Лубянку  -  уже  арестантом. Он особенно
усердствовал, уничтожая правых, и Хозяин, как обычно, сохранил юмор: Бермана
расстреляли как  участника  "заговорщической  организации правых в НКВД".  И
этот тоже понял: Бог есть!
     Пришла очередь еще  одной ночной "звезды": начальника сталинской охраны
Паукера.  Он много  сделал  для  укрепления охраны  - теперь  она напоминала
армию. Дорогу  до  Ближней дачи охраняли более 3000 агентов  и автомобильные
патрули.  Когда  машина  Хозяина  выезжала  из Кремля,  весь 30-километровый
маршрут  был как  бы на военном  положении.  В  машине рядом с ним, готовясь
защитить его грудью,  сидел Паукер.  По его  предложению решением  Политбюро
Хозяину  было запрещено ходить  без  охраны даже по Кремлю. Что ж, он всегда
безропотно подчинялся партийным решениям...
     Но  шут  и  лакей Паукер,  к  сожалению, принадлежал  к старой  гвардии
чекистов. Кроме того, этот хитрец служил  всем членам Политбюро, в том числе
тем,  которые должны  были  исчезнуть.  Он поставлял  им  автомобили, собак,
платья  для жен,  игрушки  для  детей - и стал  их  другом, к  несчастью для
себя... Затянутый в корсет Паукер с орденом  Ленина  на  груди  еще ездил  в
подаренном  Хозяином  "линкольне", а его судьба  была уже решена. Он исчез в
Ночной жизни  тихо  и бесследно  вслед за своими друзьями  - могущественными
чекистами времен Дзержинского.
     Никого  не забыли. Даже ушедшие из органов легендарные деятели Красного
террора  Петерс  и  Лацис,  а  также  знаменитые  латышские  стрелки,  верно
охранявшие Ленина, - все будут расстреляны.
     Отправился   в   ночь   Николай   Крыленко,   первый    больше-вистский
главнокомандующий, а потом грозный прокурор, сам отправлявший на  расстрел и
дворян, и эсеров, и большевиков. Он сначала потерял пост наркома юстиции, но
все  должны  были   знать:  Хозяин  борется  за   жизнь  верного  прокурора,
бестрепетно предавшего  стольких  старых  друзей.  Посему  "добрый  Иосиф" с
добрыми словами позвонил на дачу, где в страхе жил Крыленко.
     Счастливый  прокурор  начал  спать спокойно.  В  спокойную  ночь  его и
арестовали. Так что и он мог теперь сказать: Бог есть!
     Вместо  Крыленко Генеральным  прокурором стал  Вышин-ский.  Опять  юмор
истории: вчерашний враг большевиков, требовавший в  1917 году ареста  Ленина
как изменника и немецкого шпиона, ныне обвинял в измене Ленину (и опять-таки
в шпионаже)  победивших  вождей большевистской партии.  На этот  раз обвинял
удачно - все они были казнены.
     С  каким-то  садистским  упоением  Вышинский  осыпал  оскорблениями  на
процессах  бывших   вождей   большевиков:  "зловонная   кучка   человеческих
отбросов",  "звери в  человече-ском облике", "выродки  рода  человеческого",
"бешеные  псы"  и  так  далее...  Карьера Вышинского в чем-то объясняет этот
кровавый пафос и всю его зловещую фигуру.
     Меньшевик Вышинский  в 1920 году стал большевиком, ибо только вступив в
ряды большевиков, мог сделать карьеру молодой честолюбец. Орлов рассказывал,
как работал с ним в прокуратуре еще в 20-е годы. Ненавидевший Вышинского, он
с  удовольствием описал  ту  атмосферу  презрения, которой  окружили бывшего
меньшевика  его тогдашние  коллеги - старые  большевики. Они презирали в нем
все - даже его "вежливые манеры, напоминавшие царского офицера".  Между тем,
как  признает  Орлов,  Вышинский  был  "одним  из  способнейших  и  блестяще
подготовленных прокуроров"...
     Все те  годы бывшему меньшевику  пришлось  жить  под  дамокловым  мечом
исключения из партии. Орлов вспоминал, как Вышинский рыдал в кабинете, когда
над  ним нависла  очередная  угроза потерять партбилет: исключение из партии
означало  конец  карьеры, а  порой и жизни. Так  что можно  представить  его
ненависть к  старым  большевикам  и весь  тот  ад,  что созрел в  душе этого
честолюбца. Хозяин сумел найти нужного человека на нужное место.
     Забавно:  в  своих  воспоминаниях  Орлов  противопоставляет   "честного
старого   большевика,   ленинского   прокурора"   Крыленко    беспринципному
карьеристу, прокурору сталинского времени  Вышинскому. Забыл  бывший генерал
НКВД, что все  открытые  процессы 20-х  годов  - "шахтинское дело", "процесс
Промпартии",  - закончившиеся расстрелами и  тюрьмой  для невинных,  провели
рука  об  руку  председатель суда Вышинский и  главный  обвинитель  прокурор
Крыленко.  У  тех   же  старых  большевиков  учился  Вышинский  презрению  к
человеческой жизни.
     При этом грозный прокурор продолжал жить в мучительном страхе. Он знал:
не сумеет угодить Хозяину - и тот сразу вспомнит о его прошлом.
     Все вокруг напоминало о возможной гибели. Даже  дача,  на  которой  жил
Вышинский, раньше  принадлежала одному из отправленных Хозяином  на смерть -
соратнику Ленина Серебрякову. И потому Вышинский  служил Хозяину рабски, как
пес.
     Хозяин  поручил  ему  сформулировать  новые   принципы  большевистского
судопроизводства. Еще Дзержинский в 1918 году говорил: "Какой аргумент может
быть лучше  признания  подсудимого!"  Для полуграмотной  России,  не имевшей
привычки к  главенству  законов,  принцип  "ведь  он  же сам  сознался"  был
абсолютно  убедительным.  Хозяин  отлично  это понимал - на  этом  "народном
принципе" строились все его открытые процессы.
     Идеи   Хозяина   Вышинский   научно  изложил   в  своих  многочисленных
сочинениях.  "Признание  обвиняемого  и  есть царица  доказательств"  -  так
сформулировал он основной принцип судопроизводства страны социализма.
     Весь 1937 год  уничтожали старых революционеров, тех,  кто сотворил обе
революции, -  левых  и  правых  эсеров,  стариков-народовольцев, анархистов.
Камеры  объединили непримиримых  врагов: меньшевиков,  большевиков, эсеров и
уцелевших  аристократов.  Столько лет они  боролись  друг с  другом  - чтобы
встретиться  в одной тюрьме. Рассказывали  про полубезумного кадета, который
катался от  хохота по  полу  камеры,  глядя на этот Ноев ковчег революции...
Всех их успокоила ночная пуля.
     Было  ликвидировано  знаменитое   "Общество  бывших   политкаторжан   и
ссыльнопоселенцев",  вокруг  которого  группировались старые  большевики,  и
журнал  "Каторга  и  ссылка".  Членам   "Общества"  и  сотрудникам   журнала
предоставилась  возможность  познать  ссылку  и  каторгу  в  основанном  ими
государстве. И сравнить с царскими...
     Бьет ключом Ночная жизнь. Всю ночь беспрерывно трудится лифт в "Доме на
набережной".   Арестованы   наркомы:   тяжелой   промышленности,   финансов,
земледелия  (двое),  торговли,  связи,   военной   промышленности,  юстиции,
просвещения,  все  правление   Госбанка...   Молотов  потерял   всех   своих
заместителей  в  правительстве,  Каганович  -  всех  руководителей  железных
дорог... Пустые кабинеты в наркоматах:  обрывки  бумаги на  полу,  выдранные
таблички... На ответственные должности назначаются молодые люди.
     Был  арестован  Ян  Рудзутак,  исполнявший   многие  высшие   партийные
должности.  Несмотря  на  пытки,  он  не оболгал себя и требовал  свидания с
членами Политбюро. Что  ж, Хозяин это требование  удовлетворил - отправил  к
избитому Рудзутаку членов Политбюро во главе с Молотовым.
     -  Рудзутак ни в чем себя не признал виновным, -  вспоминал  Молотов. -
Показал характер...  жаловался на чекистов...  говорил, что его  очень били,
здорово мучили.
     - Неужели вы не могли за него заступиться, ведь вы его хорошо знали?  -
спросил его поэт Чуев.
     - Нельзя было по личным только впечатлениям. У них материалы... Он  был
моим замом,  по работе со мной  встречался, хороший, умный...  но  вместе  с
тем...  с кем-то там путается, черт его знает, с  женщинами... я за него  не
мог  поручиться  вполне.  Дружил   он  с  Антиповым  и  Чубарем.  Чубаря  мы
допрашивали,  он  был  тоже  моим  замом...  С  Рыковым  был  связан личными
отношениями. На него показал Антипов, другой мой заместитель и член ЦК.
     (Все они погибнут - и донесший Антипов, и Чубарь, на которого донесли.)
     - А Сталину доложили?
     - Доложили...
     И наверняка  как  нужно  доложили. Борясь за свою жизнь,  из кожи лезли
вон, осуждая бывшего товарища. За этим их и послал Хозяин.
     "ЧЕРТ С НИМИ - ОТКАЖИСЬ!"
     Погибнет и еще  один  партийный начальник  - кандидат в члены Политбюро
Павел Постышев,  который  бывал  столь  "очаровательно  весел" и  так  удало
"плясал с Молотовым" на дне рождения "бесконечно доброго Иосифа", как писала
в своем дневнике Мария Сванидзе.
     О последних  днях  Постышева стало известно недавно из воспоминаний его
сына.  Они  дают возможность представить  то, что переживали накануне гибели
бывшие кремлевские владыки.
     50-летний Постышев, руководитель компартии Украины, поддерживал Сталина
в борьбе  со всеми  оппозициями. Но к  сожалению, он - в партии с 1904 года,
связан со всеми уходящими старыми большевиками, и оттого сам должен был уйти
в Ночную жизнь.
     В 1937  году были  организованы письма украинских партийцев  в  ЦК, где
сообщалось о "нездоровой обстановке в  партии",  "зазнайстве Постышева". Его
убирают с  Украины  и отправляют руководить Куйбышевской  областью. Здесь он
старается, усердно служит, но...
     Не понимал старый большевик Постышев: никакое кровавое усердие его  уже
не спасет. И  когда Хозяин решил: пора  - именно это усердие было поставлено
Постышеву в вину.
     В  январе  1938  года  во  время   пленума   ЦК  на  трибуну  выпустили
подчиненного Постышева -  второго секретаря  Куйбышевского обкома  Игнатова.
Его речь,  обличающая Постышева, дает представление о  кровавом  безумии тех
дней:
     "У товарища Постышева появился стиль... он везде и всюду начал кричать,
что нигде нет порядочных людей, что много врагов... Часто Постышев вызывал к
себе  представителей райкомов, брал лупу и начинал рассматривать ученические
тетради. У всех тетрадей оборвали обложки, потому что на обложке в орнаменте
Постышев  разглядел  фашистскую свастику! Все секретари горкомов  и райкомов
вооружились  лупами.  Постышев  распустил 30  райкомов,  члены которых  были
объявлены врагами народа".
     Постышев  каялся,  но  был   обвинен  "в  политически  вредных  и  явно
провокационных действиях". Сам Хозяин подытожил на пленуме: "Надо какие-либо
меры принять в отношении товарища Постышева. И мнение у нас сложилось такое,
что следует вывести его из состава кандидатов в члены Политбюро".
     На место Постышева (и в Политбюро, и на Украину) Хозяин поставил нового
выдвиженца - Никиту Хрущева.
     Наступили  дни  полного одиночества.  И ожидания. В  эти  дни  Постышев
понял, что  испытывали недавние его  жертвы -  все эти безымянные  секретари
райкомов, Каменев, Бухарин, Зиновьев...
     Видимо, в это время его вызывают в Комиссию партконтроля и представляют
сведения  о  деятельности  жены,  которая когда-то была  "инициатором сборищ
сторонников Бухарина на квартире Постышева"... Итак, он должен предать жену.
Но он сохранил  в себе человеческое  и защищает ее.  Постышева  исключают из
партии,  и  опять  - ожидание...  За  былые заслуги  Хозяин  дает ему  право
избежать будущих страданий.  "Они хотят, чтобы  я  сам  покончил с  собой  -
застрелился. Но я им в этом не помощник", - сказал Постышев сыну.
     21 февраля 1938 года его сын, летчик-испытатель, приехал к родителям.
     "Видишь  ли,  эта  наша  встреча,  скорее  всего, последняя. Больше  мы
никогда не увидимся.  Нас  с матерью арестуют, а оттуда возврата не будет...
Мои доброжелатели  считают, что я  сделал ошибку, что мне...  не  надо  было
противиться аресту твоей  матери да и некоторым  другим арестам. Но человек,
который ради своего спасения отдает на гибель другого, ни в чем не повинного
честного большевика, не может оставаться... в рядах партии".
     Так говорил  Постышев,  которому пришлось "отдать"  многих.  Несчастный
хотел, чтобы сын запомнил его таким! Но тогда мать...
     "Моя мать,  молча  слушавшая этот  длинный монолог,  тихонько  сказала:
"Если тебя будут заставлять отказаться от нас, то черт с ними - откажись! Мы
за  это в обиде  на тебя не будем..." Только тут глянул  я в  ее полные слез
глаза... "Да как ты можешь такое говорить", - только и смог я сказать".
     Их арестовали следующей ночью.
     Постышев сказал: "Я готов". И пошел как был, в тапочках вместо ботинок.
Он,  жена, старший  сын  были  расстреляны. Автор воспоминаний (младший сын)
получил десять лет.
     Пришла  очередь  и легендарного Дыбенко.  Участник  первого  советского
правительства, а  ныне командарм все  делал,  как велел  Хозяин:  безропотно
участвовал   в   суде   над  друзьями-военачаль-никами,   преданно   выявлял
вредителей,  но...  его  обвинили  в  том,  что  он  -  американский  шпион.
Полуграмотный  командарм оправдывался, как умел: "Я  американским  языком не
владею... Товарищ Сталин, умоляю вас дорасследовать..." Но все было кончено.
Не понимал  ситуации  герой революции, превратившийся в  трусливого,  сильно
выпивающего немолодого "боярина". Уходил не  он - Хозяин отправлял в небытие
весь его мир.  Отправились в Ночную жизнь  маршалы Егоров и Блюхер,  имевшие
несчастье принадлежать к тому же миру...
     Пощадил  он  двоих  -  Ворошилова  и  Буденного.  Впрочем, у  Буденного
возникли  большие проблемы: в июле 1937  года Ежов сообщил маршалу, что  его
жена, певица Большого театра, должна быть арестована.  Обвинения  против нее
были в духе  того безумного  времени: жену маршала  обвиняли в том,  что она
ходила  в иностранные посольства и  оттого "есть  подозрения,  что она стала
шпионкой".
     Буденный знал, как  себя  вести. Право  на жизнь  можно было попытаться
заслужить лишь  одним...  И бесстрашный конник, полный Георгиевский кавалер,
участник всех войн с начала века сам отвез жену на  Лубянку, откуда ее более
не  выпустили.  И Буденный молчал  - "черт  с ними", - как молчал до  этого,
отдавая  на расстрел армейских  товарищей...  Только после смерти Сталина он
напишет письмо в прокуратуру с просьбой о реабилитации жены, где изложит всю
вздорность  дела. Она вернется и расскажет,  как  ее  насиловали  в  лагере.
Буденный объявит ее рассказы безумием.
     Кипит Ночная жизнь - до рассвета выявляют врагов.
     Щаденко,  член "Особой комиссии по ликвидации последствий вредительства
в  войсках Киевского военного округа", написал  письмо жене:  "18 июля 1937.
Милая, родная Марусенька. Пишу тебе из древней русской столицы Киева. Работы
так много, что раньше 2-3  часов ночи не  выбираюсь из штаба.  Вредительская
сволочь целыми  годами  гадила,  а нам надо в недели,  максимум  в месяц, не
только ликвидировать все последствия, но и быстро двигаться вперед..."
     В тот месяц Щаденко лично отправил на смерть десятки тысяч.
     Хозяин  неутомимо  трудится   -  просматривает   бесконечные  списки  с
предполагаемыми приговорами бывшим руководителям  страны  и знаменитым людям
искусства. Они аккуратно посылаются  Ежовым в ЦК  партии на утверждение. Все
партийные  законы  Хозяин  старательно  соблюдает   -  списки  рассматривает
коллегиально, подписывает вместе с соратниками, чаще всего с Молотовым.
     Он  не  устает читать  тысячи имен, иногда  даже комментирует.  У  него
особая память: "Тов.  Ежов. Обратите внимание на стр. 9-11. О Варданьяне. Он
сейчас секретарь Таганрог-ского райкома. Он несомненно скрытый троцкист".
     "Обратили внимание" - Варданьян  исчез... Хозяин помнил своих  врагов -
всех помнил.
     Но,  жестко  подгоняя  репрессии,  он  старается  оставаться  обманутым
Отелло. Ежов  должен  все время передавать ему  доказательства предательства
старых  партийцев,  а  его  роль  - упираться,  удивляться  подлости  людей,
требовать  проверки.  Но попробуй Ежов  проверить... В одной  из записок он,
сообщив  об  аресте очередной  группы  руководителей, написал:  "Сведения  о
другой  группе   подозреваемых  проверяются".  И  тотчас  -  резолюция-окрик
Хозяина: "Не проверять, арестовывать нужно".
     В  законность  может  играть  только он  -  Хозяин. Слуга  Ежов  должен
выполнять: быстро и  споро  уничтожат