СТИВЕН КИНГ. ТЕМНАЯ БАШНЯ-3: БЕСПЛОДНЫЕ ЗЕМЛИ


КРАТКОЕ СОДЕРЖАНИЕ

"Бесплодные земли"  - третья часть длинной истории,  навеянной и в из-
вестной степени основывающейся на эпической  поэме  Роберта  Браунинга
"Чайльд Роланд к башне темной пришел".

Первая книга,  "Стрелок",  рассказывает о том,  как Роланд,  последний
стрелок в мире,  "сдвинувшемся с места",  преследует и в конце  концов
догоняет человека в черном,  чародея по имени Уолтер, который в ту по-
ру,  когда Срединному Миру -  Межземелью  -  еще  удавалось  сохранять
единство,  притворно  добивался дружбы с отцом Роланда.  Догнать этого
колдуна-получеловека - не конечная цель Роланда, а лишь очередная веха
на пути к могущественной и таинственной Темной Башне, стоящей в нексу-
се времени.

Собственно, кто такой Роланд? Каков был его мир до того, как сдвинулся
с места?  Что есть Башня,  и для чего он с таким упорством ищет ее? Мы
располагаем лишь обрывочными ответами. Роланд, безусловно, своего рода
рыцарь,  один из тех,  кому поручено сохранить (или, возможно, спасти)
мир, запечатлевшийся в их памяти "проникнутым любовью и светом". Одна-
ко  насколько  воспоминания Роланда соответствуют тому,  каков был его
мир на самом деле, вопрос весьма спорный.

Мы знаем, что, раскрыв любовную связь своей матери с Мартеном, чароде-
ем куда более могущественным, чем Уолтер, Роланд был принужден до сро-
ка пройти испытание на зрелость;  мы знаем,  что это Мартен в надежде,
что  мальчик не выдержит испытания и будет "отослан на Запад",  в без-
людные пустыни,  устроил так,  чтобы Роланд узнал об интрижке  матери;
нам известно,  что, выдержав испытание, Роланд камня на камне не оста-
вил от планов Мартена.

Нам также известно,  что между миром стрелка и нашим миром  существует
некая странная, но основополагающая связь и что сообщение между мирами
порой возможно.

В пустыне,  на постоялом дворе у давно заброшенного почтового  тракта,
Роланд встречает мальчика по имени Джейк - мальчика, чья жизнь в нашем
мире оборвалась;  мальчика, которого толкнули под колеса автомобиля на
перекрестке  в  центре Манхэттена.  Джейк Чэмберс умер под пристальным
взглядом человека в черном, Уолтера, и очнулся в мире Роланда.

Им не удается вместе догнать человека в черном  -  Джейк  погибает  во
второй раз.  теперь из-за того, что стрелок, поставленный перед вторым
мучительнейшим выбором в своей жизни,  решает пожертвовать символичес-
ким сыном.  Роланду предоставлено выбирать между Башней и мальчиком, и
он избирает Башню. Последнее, что Джейк говорит стрелку перед тем, как
сорваться в пропасть:  "Раз так,  идите. Есть и другие миры, не только
этот".

Последнее столкновение Роланда и  Уолтера  происходит  на  пропыленной
голгофе, усеянной гниющими костями. Человек в черном предсказывает Ро-
ланду будущее по колоде карт Таро,  обращая особое внимание стрелка на
три  очень  странных  карты - это Невольник,  Владычица Теней и Смерть
("но не твоя, стрелок").

Вторая книга,  "Двери между мирами",  начинается с того, что вскоре по
завершении  своего  столкновения с Уолтером смертельно усталый стрелок
пробуждается среди ночи на берегу Западного моря и  обнаруживает,  что
прилив  принес  с собой стаю ползучих плотоядных созданий,  "кошмарных
омаров".  До того как Роланду удается ускользнуть за ограниченные пре-
делы досягаемости хищных тварей, омары серьезно ранят его. Стрелок ли-
шается большого и указательного пальцев правой руки. В довершение все-
го  отравленный  ядом  омароподобных чудовищ Роланд,  вновь пустившись
краем Западного моря на север,  в дороге заболевает. быть может, смер-
тельно.

На пути  Роланда оказываются три двери - они стоят на прибрежном песке
свободно,  ничем не закрепленные.  Каждая из дверей открывается -  для
Роланда  и только для Роланда - в наш мир;  собственно,  в тот большой
город,  где жил Джейк. Стремясь спасти свою жизнь и переправить в свой
мир  тех  троих,  что  должны сопровождать его к Темной Башне,  Роланд
трижды посещает Нью-Йорк в трех разных точках нашего временного конти-
нуума.

Эдди Дийн - это Невольник,  пристрастившийся к героину молодой человек
из Нью-Йорка конца восьмидесятых. Шагнув у себя в дверь на морском бе-
регу,  Роланд оказывается в сознании Эдди Дийна в ту минуту, когда Эд-
ди, выступающий в роли "челнока" (он везет кокаин для субъекта по име-
ни Энрико Балазар), приземляется в аэропорту Кеннеди. В ходе их с Эдди
мучительных совместных приключений Роланду удается достать немного пе-
нициллина и переправить Эдди Дийна в свой мир.  Героиноман Эдди, обна-
ружив,  что умыкнут туда, где героина (а также, к слову сказать, и жа-
реной курочки,  столь любимой морячком Лупоглазом) нет в помине, мягко
говоря, не испытывает восторга.

Вторая дверь приводит Роланда к Владычице Теней - на  самом  деле  это
две женщины в одном теле. На сей раз Роланд неожиданно для себя оказы-
вается в Нью-Йорке начала шестидесятых,  лицом к лицу с прикованной  к
инвалидному креслу молодой активисткой движения за права человека. Зо-
вут ее Одетта Холмс.  Внутри Одетты прячется хитрая, коварная и полная
ненависти Детта Уокер. Но результат перемещения этой "двойной" женщины
в мир Роланда для Эдди и быстро слабеющего  стрелка  эфемерен.  Одетта
убеждена,  что происходящее с ней - не то сон,  не то иллюзия;  Детта,
наделенная умом гораздо более грубого, по-звериному прямого склада, не
мудрствуя  лукаво  целиком посвящает себя задаче убить Роланда и Эдди,
которые видятся ей белыми дьяволами-мучителями.

Джек Морт,  серийный убийца,  скрывающийся за третьей дверью (Нью-Йорк
середины  семидесятых),-  это Смерть.  Морт дважды становился причиной
больших перемен в жизни Одетты Холмс-Детты Уокер,  хотя ни они обе, ни
он сам об этом не знают. За свою безумно (но - о! - так осмотрительно)
прожитую жизнь Морт,  чей modus operandi - либо толкать жертву,  либо
что-нибудь сбрасывать на нее сверху, успел проделать с Одеттой и то, и
другое.  Когда Одетта была ребенком,  он сбросил ей на голову  кирпич,
отчего  девочка  впала в кому,  а на свет явилась Детта Уокер,  тайная
сестра Одетты.  Много лет спустя, в 1959 году, в Гринвич-вилледж, Морт
вновь случайно встречает Одетту и толкает ее под поезд метро.  Вопреки
замыслу Морта Одетта снова остается в живых;  впрочем,  дорогой ценой:
подъезжающий к станции поезд отрезал ей обе ноги. Лишь присутствие са-
моотверженного молодого врача (и, быть может, злобного, но неукротимо-
го духа Детты Уокер) спасает ей жизнь.  или так кажется. На взгляд Ро-
ланда,  эти взаимосвязи предполагают действие силы гораздо более могу-
щественной, чем простое совпадение; он убежден, что титанические силы,
витающие вокруг Темной Башни, вновь стягиваются к ней.

Роланд узнает,  что Морт,  возможно,- ключ еще к одной тайне, разгадка
парадокса,  способного свести с ума. Ибо жертва, к которой подкрадыва-
ется Морт в миг,  когда стрелок входит в его жизнь,- не кто иной,  как
Джейк,  мальчик,  встреченный  Роландом на постоялом дворе и сгинувший
под горами.  Роланд никогда не имел причин ни сомневаться  в  рассказе
Джейка об обстоятельствах его гибели в нашем мире,  ни задаваться воп-
росом,  кто был убийцей Джейка - разумеется, Уолтер. Когда вокруг того
места, где лежал умирающий Джейк, собралась толпа, мальчик увидел его,
одетого священником,  и описание не вызвало у Роланда ни малейших сом-
нений.

Он и поныне уверен:  о да, Уолтер, бесспорно, был там. Но предположим,
Джек Морт, а не Уолтер толкнул Джейка под колеса подъезжающего "Кадил-
лака". Возможно ли это? Роланд затрудняется сказать наверняка, однако,
если дело обстоит именно так, где же сейчас Джейк? Мертв? Жив? Застрял
где-то во времени? А если Джейк Чэмберс по-прежнему живет и здравству-
ет в своем родном мире Манхэттена середины семидесятых,  почему Роланд
еще помнит о нем?

Несмотря на такое повергающее в недоумение и, возможно, опасное разви-
тие событий,  испытание дверьми между мирами - и извлечением  троих  -
заканчивается для Роланда успешно. Эдди Дийн примиряется со своим мес-
том в мире Роланда,  потому что влюбляется во Владычицу  Теней.  Детта
Уокер и Одетта Холмс,  номер два и номер три из тройки Роланда, слива-
ются в единую личность,  сочетающую в себе черты и  Детты,  и  Одетты,
когда стрелок наконец оказывается в силах заставить оба этих "я" приз-
нать друг друга. Получившийся гибрид способен и принять любовь Эдди, и
ответить на нее. Одетта Сюзанна Холмс и Детта Сюзанна Уокер, таким об-
разом, превращаются в новую женщину - третью: Сюзанну Дийн.

Джек Морт гибнет под колесами поезда метро - того самого  легендарного
поезда "А",  который пятнадцатью или шестнадцатью годами раньше отхва-
тил ноги Одетте. Невелика потеря.

А Роланд Галаадский впервые за столько лет, что и не счесть, больше не
одинок в своем странствии,  в поиске Темной Башни.  Катберта и Аллена,
сопровождавших его во дни давно минувшие, сменили Эдди и Сюзанна. но у
стрелка есть одна особенность: он приносит друзьям несчастье.

"Бесплодные земли" подхватывают нить повествования о приключениях трех
пилигримов на просторах  Межземелья  спустя  несколько  месяцев  после
столкновения у последней двери на взморье. Путники уже изрядно углуби-
лись внутрь материка.  Время отдыха близится к концу, пришла пора уче-
ния.  Сюзанна учится стрелять. Эдди - резать по дереву. а стрелок поз-
нает, каково по капле терять рассудок.

(Замечу еще одно: мои нью-йоркские читатели поймут, что я позволил се-
бе некоторые вольности в обращении с географией города.  Надеюсь, меня
можно за это простить.)


        Что там за корни в земле, что за ветви растут из каменной поч-
        вы? Этого, сын человека, ты не скажешь, не угадаешь, ибо узнал
        лишь груду поверженных образов там,  где солнце палит, а мерт-
        вое дерево тени не даст, ни сверчок - утешенья, ни камни сухие
        -  журчанья  воды.  Лишь тут есть тень под этой красной скалой
        (Приди же в тень под этой красной скалой) и я покажу тебе неч-
        то,  отличное от тени твоей,  что утром идет за тобою,  и тени
        твоей,  что вечером хочет подать тебе руку; я покажу тебе ужас
        в пригоршне праха.
                        Т.С.Элиот, "Бесплодная земля" Перевод..

Когда ж порой случалось вознестись Чертополоха стеблю над травой  Кос-
                матой непокорной головой,
Ее упрямо устремляя ввысь, Сонм родичей согбенных "Покорись!"
                Роптал, терзаясь  ревностию  злой.  В шершавых смуглых
стрелках щавеля,
                Истоптанных в сплошной кровоподтек (Как будто чтоб от-
                ринуть и намек
На чаяние зелени) земля Сквозь дыры светит - кто наоставлял
                Прорех и погубил живой листок? Кто здесь прошел, кале-
ча и топча
                Былинку ль, нежный стебелек с цветком, Колючку ли? По-
                ведает о ком
Оттиснутая в мураве печать? Должно быть, выбрел зверь лесной из чащ,
                Своим звериным   умыслом   влеком.   Роберт  Браунинг,
                        "Чайльд Роланд"

- Что это за река?  - лениво спросила Миллисент.  - Всего лишь  ручей.
Ну,  может быть,  не ручей,  а речонка. Она называется Пустоструйка. -
Правда? - Да,- подтвердила Уинифред,- именно так.
                        Роберт Эйкман, "Рука руку моет"


КНИГА ПЕРВАЯ: ДЖЕЙК

УЖАС В ПРИГОРШНЕ ПРАХА

Часть 1 МЕДВЕДЬ И КОСТЬ


В третий раз она имела дело с боевыми патронами. и впервые ей предсто-
яло выхватить револьвер из кобуры, сооруженной для нее Роландом.

Боевых патронов у них было вдоволь;  вернувшись из мира,  где до  поры
своего извлечения жили-поживали Эдди и Сюзанна Дийн,  Роланд принес их
три с лишним сотни.  Но иметь вдоволь боеприпасов не означало,  что их
можно транжирить; собственно говоря, совсем напротив. Боги не одобряют
мотовства.  Роланд, воспитанный в этом убеждении сперва отцом, а затем
величайшим из своих учителей, Кортом, и по сей день твердо верил: Боги
не обязательно карают сразу, но рано или поздно час расплаты неизбежно
настает. и чем ожидание дольше, тем оно тягостнее.

Как бы то ни было,  поначалу боевые патроны не были нужны. Роланд, за-
нимавшийся стрельбой так давно,  что красавица-негритянка в инвалидном
кресле и не поверила бы,  первое время делал ей замечания, ограничива-
ясь наблюдением за тем,  как она целится и имитирует стрельбу по уста-
новленным им мишеням.  Она училась быстро.  И она и Эдди - оба учились
быстро.

Как и подозревал Роланд, оба родились стрелками.

Сегодня Роланд с Сюзанной пришли на поляну, которую от лесного лагеря,
вот  уже  два месяца служившего им пристанищем,  отделяло меньше мили.
Дни шли,  приятно похожие один на другой.  Стрелок исцелялся телом,  а
Сюзанна и Эдди меж тем учились тому,  чему он непременно должен был их
научить:  как выследить,  подстрелить и выпотрошить добычу; как сперва
растянуть, а затем выдубить и просушить шкуры убитых ими животных; как
использовать возможно больше,  чтобы ни единая часть зверя не  пропала
даром;  как  находить север по Древней Звезде и восток - по Праматери;
как слушать лес,  в котором они очутились, за шестьдесят, а то и боль-
ше,  миль  к северо-востоку от Западного моря.  Эдди сегодня остался в
лагере,  но стрелка это не смутило.  Роланд знал: дольше всего помнишь
те уроки, что даешь себе сам.

Однако важнейшим по-прежнему оставался тот урок,  что всегда был самым
важным: как стрелять и неизменно попадать в цель. Как убивать.

По краю поляны неровным полукругом выстроились  темные  душистые  ели.
Южнее  земля  внезапно обрывалась и круто уходила на триста футов вниз
рядами осыпающихся сланцевых карнизов и  разломами  утесов,  подобными
маршу  исполинской  лестницы.  Посреди поляны бежал вытекающий из чащи
чистый прозрачный ручей;  он журчал по глубокому  руслу,  прорытому  в
ноздреватой  земле  и рыхлом крошащемся камне,  чтобы затем хлынуть по
колючему от острых каменных осколков скальному ложу, отлого нисходяще-
му к обрыву.

Вода падала  по  этим  ступеням каскадами,  образуя множество красивых
дрожащих радуг.  За краем обрыва лежала великолепная глубокая  долина,
тесно заросшая все теми же елями; было и несколько огромных старых вя-
зов,  которые заартачились и не позволили себя выжить.  Эти  последние
возвышались над темной хвоей,  красуясь пышными, сочно-зелеными крона-
ми,- деревья, состарившиеся, быть может, еще до того, как край, откуда
был родом Роланд,  вступил в пору юности;  никаких признаков того, что
долине случалось гореть,  стрелок не замечал,  хотя полагал,  что вязы
нет-нет  да  и притягивали молнию-другую.  И что молнии были не единс-
твенной опасностью. Когда-то давным-давно в лесу жили люди - за минув-
шие недели Роланд несколько раз натыкался на следы их пребывания.  Ар-
тефакты эти по большей части были примитивны, но среди них попадались
черепки глиняной посуды, изготовить которую можно было только на огне.
А огонь - штука злобная,  с восторгом ускользающая из рук,  давших  ей
жизнь.

Над этим,  словно  взятым из детской книжки,  пейзажем возносился свод
безупречно синего неба,  в котором несколькими  милями  дальше,  крича
хриплыми старческими голосами,  кружили вороны.  Казалось,  их снедает
тревога, точно надвигалась гроза. Роланд потянул носом, но дождем и не
пахло.

Слева от ручья лежал валун. На нем Роланд разложил шесть обломков кам-
ня.  Все они были густо испещрены вкраплениями слюды и в теплом после-
полуденном свете блестели, как отшлифованные стекла.

- Последняя возможность,- сказал стрелок.- Если кобура неудобна, пусть
хоть самую малость,  скажи сейчас.  Мы пришли сюда не затем,  чтоб зря
переводить патроны.

Вскинув бровь, Сюзанна сардонически взглянула на него, и на миг Роланд
разглядел в ее глазах Детту Уокер. Так порой в пасмурный день сверкнет
на стальном бруске солнечный луч.

- А  что бы ты сделал,  если б она была неудобная,  но я не сказала бы
тебе об этом?  Если бы я все шесть этих крохотных фиговинок  услала  в
белый  свет как в копеечку?  Дал бы мне по темечку,  как тот старикан,
ваш учитель?

Стрелок улыбнулся.  В последние пять недель он улыбался  чаще,  чем  в
пять последних лет.

- Этого я сделать не могу,  ты же знаешь.  Во-первых, мы были детьми -
детьми,  еще не прошедшими обряда посвящения в мужчины. Дать оплеуху в
наказание дитяти можно, но.

- В моем мире сливки общества не одобряют битья малюток,- сухо сообщи-
ла Сюзанна.

Роланд пожал плечами.  Ему было трудно представить себе подобный мир -
разве не говорилось в Великой Книге:  "Кто щадит дитя, тот его губит"?
- но он не думал, что Сюзанна лжет.

- Ваш мир не сдвигался с места,- сказал он.-  Там  многое  по-другому.
Согласись, я видел это своими глазами.

- Наверное.

- Во всяком случае,  вы с Эдди - не дети. Было бы неверно обращаться с
вами, как с детьми. Если и требовались испытания, вы оба их выдержали.

Роланд, хотя и ничего не сказал Сюзанне,  думал о том, чем завершилось
их  приключение  на морском берегу - Сюзанна тогда ко всем чертям раз-
несла трех неуклюжих омароподобных тварей раньше,  чем те успели обод-
рать  его  и Эдди до костей.  Он заметил ее ответную улыбку и подумал,
что, пожалуй, она вспомнила о том же.

- Ну, так что ты собираешься делать, если я промажу?

- Посмотрю на тебя. Думаю, этого будет довольно.

Сюзанна задумалась, потом кивнула.

- Пожалуй.

Она снова проверила револьверный ремень. Он шел через грудь, почти как
ремень кобуры скрытого ношения (приспособления, которое Роланд мыслен-
но называл "докерской лямкой"),  и выглядел довольно немудрено,  но на
то,  чтобы должным образом довести эту портупею до ума,  потребовалась
не одна неделя проб и ошибок и основательная подгонка.  Ремень  и  ре-
вольвер  (его  источенная временем сандаловая рукоять сторожко торчала
из допотопной промасленной кобуры) в свое время принадлежали  стрелку;
кобура тогда висела у его правого бедра. В последние пять недель нема-
ло времени у Роланда ушло на то, чтобы понять: больше ей там не висеть
никогда.  Спасибо чудовищным омарам, теперь он окончательно и беспово-
ротно стал левшой.

- Ну так как? - снова спросил он.

На этот раз Сюзанна рассмеялась.

- Роланд,  удобней это старье уже никогда не будет.  Ладно. Ты хочешь,
чтобы я стреляла, или будем просто сидеть и слушать вороний концерт?

Он почувствовал,  как  под  кожей у него закопошились крохотные колкие
пальчики напряжения,  и подумал, что в подобные минуты, вероятно, даже
внешне  угрюмый,  неприветливый  и  деланно-грозный  Корт ощущал нечто
весьма схожее.  Роланду хотелось,  чтобы Сюзанна стреляла хорошо.  ему
нужно было,  чтобы она хорошо стреляла.  Однако показывать, как сильно
он этого хочет,  как остро в этом нуждается, было нельзя; это могло бы
привести к катастрофе.

- Еще раз скажи мне свой урок, Сюзанна.

Та вздохнула в притворном раздражении. но заговорила, и тогда ее улыб-
ка растаяла,  а красивое темное лицо стало серьезным.  И вновь стрелок
услышал, как с губ Сюзанны, обретая в ее устах новизну, слетают старые
вопросы и ответы.  Как естественно они звучали.  и вместе с тем -  как
странно и страшно:

- Не рукой целюсь; та, что целится рукою, забыла лик своего отца.

Оком целюсь.

Не рукой стреляю; та, что стреляет рукою, забыла лик своего отца.

Разумом стреляю.

Не из револьвера убиваю.

Она внезапно умолкла и указала на сверкающие слюдой камни на валуне.

- Все равно,  убить я никого не убью - это же просто камешки,  малюпу-
сенькие камешки.

Судя по выражению ее лица - чуть надменному, чуть капризному - она по-
лагала,  что Роланд придет в раздражение,  возможно, даже рассердится.
Роланд, однако, в свое время сам побывал в теперешнем положении Сюзан-
ны  и  не забыл,  что ученики отличаются неуживчивостью и горячностью,
что они самонадеянны и способны укусить в самый неподходящий момент. а
еще  он открыл в себе неожиданный талант.  Он умел учить.  Более того,
ему нра