бычное,  этакое психическое
озарение,  и Джейк на миг заглянул в будущее,  в один из его возможных
вариантов. Ну и что? Что особенного? Собственно, идея была вполне сов-
ременной,  даже модной,  в духе тех странных газет,  какие продаются в
универсамах,  излюбленного чтива Греты Шоу,  за которое  она  бралась,
лишь убедившись, что матери Джейка поблизости нет,- газет вроде "Нэшнл
Инквайарер" и "Инсайд Вью".  Только,  конечно,  в газетных публикациях
психические  озарения  всегда  играли роль упреждающих ядерных ударов:
женщина увидела во сне авиакатастрофу - и перезаказала  билеты;  парню
приснилось, будто его брата держат пленником на китайской фабрике, вы-
пускающей "печенье-гаданье" - и оказалось, что это правда. Так стоило
ли  обращать внимание на психическое озарение,  суть которого - знать,
что по радио сейчас зазвучит песня в  исполнении  "Кисс",  в  сумке  у
толстой тетки лежит кукла, завернутая в красное полотенце, а лоточник,
торгующий претцелями, выпьет "Ю-Ху" из бутылки, не из банки?

"Забудь,- посоветовал себе Джейк.- Проехали".

Отличная мысль,  но к третьему уроку он понял:  нет, не проехали - все
только начинается. Шел урок алгебры; глядя, как мистер Кнопф решает на
доске простые уравнения, Джейк с разгорающимся ужасом понял, что в его
сознании  звено  за  звеном поднимается к поверхности совершенно новая
цепочка воспоминаний. Словно на глазах у мальчика со дна мутного озера
медленно всплывали неведомые диковинные предметы.

"Я в  каком-то незнакомом месте,- подумал он.- То есть,  пока незнако-
мом.  а если бы кадиллак меня сбил,  оно уже было бы мне знакомо.  Это
постоялый двор.  но та часть меня,  которая попала сюда,  еще не знает
этого.  Она знает только,  что она где-то в пустыне и что здесь нет ни
души. Я плакал, потому что боюсь. Боюсь, что это может быть ад".

К трем часам,  явившись в кегельбан "Подземелье",  Джейк уже знал, что
нашел в конюшне колонку и напился. Вода была очень холодной, с сильным
минеральным  привкусом.  Вскоре  он зайдет в дом и в комнате,  которая
когда-то служила кухней, найдет скромный запас сушеной говядины. Джейк
знал это так же твердо,  как то, что лоточник выберет "Ю-Ху" в бутылке
и что у куклы, выглядывающей из фирменного пакета универмага "Блуминг-
дэйл", синие глаза.

Будто обрел способность вспоминать будущее.

В "Подземелье" он сбил только два ряда; первый - 96, второй - 87. Ког-
да Джейк возвращал шары,  Тимми за стойкой заглянул в его листок и по-
качал головой.

- Что-то ты сегодня не в лучшей форме, чемпион,- заметил он.

- Не то слово,- ответил Джейк.

Тимми пригляделся повнимательнее.

- С тобой все в порядке? Больно ты бледный.

- По-моему, я приболел. Видно, подхватил грипп.- Это было очень похоже
на правду: какая-то болезнь, безусловно, настигла Джейка.

- Иди домой,  ложись в кровать,- посоветовал Тимми.- И пей,  пей, пей.
Неразбавленное. Джин, водку и тому подобное.

Джейк покорно улыбнулся.

- Пожалуй, я так и сделаю.

Он медленно шел домой. Вокруг расстилался Нью-Йорк - Нью-Йорк, донель-
зя соблазнительный в этот ранний вечерний час:  серенада улиц,  где на
каждом углу - по музыканту; деревья в цвету; приветливые веселые лица.
Все это Джейк видел,  но за привычным городским  пейзажем  его  глазам
открывался второй план:  вот он,  Джейк Чэмберс,  испуганно прячется в
полутемной кухне,  покуда человек в черном,  ощерившись, как пес, пьет
из колонки на конюшне;  вот он всхлипывает от облегчения, ибо этот че-
ловек (или существо) ушел, не обнаружив его; вот засыпает крепким сном
под неприятно-лиловым закатным небом пустыни с проступающей на нем ле-
дяной крошкой звезд.

Открыв своим ключом дверь в занимающую два этажа  квартиру,  Джейк  по
привычке (есть ему не хотелось) пошел на кухню взять чего-нибудь поже-
вать. По пути к холодильнику ему на глаза случайно попалась дверь кла-
довки,  и он остановился.  Он вдруг понял,  что постоялый двор (и весь
чужой и странный мир, частью которого он теперь был) находится за этой
дверью.  Нужно  лишь толкнуть ее,  шагнуть за порог и воссоединиться с
тем Джейком,  который там уже существует.  Странной раздвоенности  его
"я" придет конец;  голоса, ведущие бесконечный спор о том, умер он или
не умер сегодня в восемь двадцать пять утра, смолкнут.

Заранее расплываясь в улыбке радостного облегчения, Джейк обеими рука-
ми толкнул дверь кладовки, та распахнулась. и пронзительный визг приг-
воздил мальчика к месту:  в глубине,  на невысокой табуреточке, стояла
миссис Шоу.  Жестянка с томатной пастой,  которую она держала, вывали-
лась у нее из рук и упала на пол.  Миссис Шоу зашаталась, и Джейк пос-
пешно  кинулся  вперед,  чтобы поддержать экономку,  пока та не успела
присоединиться к томатной пасте.

- Явленные мощи из осиновой рощи!  - ахнула миссис Шоу, проворно отря-
хивая перед домашнего платья.- Джонни, ты перепугал меня до чертиков!

- Извините,- сказал Джейк. Он действительно жалел, что так вышло, но к
чувству вины примешивалось горькое разочарование.  За дверью оказалась
всего-навсего кладовка. Ведь он был так уверен.

- А кстати,  что это ты тут бродишь,  как привидение?  Тебе же сегодня
положено в кегли играть!  Я тебя ждала самое раннее через час! И гото-
вить еще не бралась, так что на полдник не рассчитывай.

- Ничего. Вообще-то я не очень голодный.- Джейк нагнулся и поднял бан-
ку, которую она уронила.

- Да?  Вот уж не сказала бы,  если судить по тому, как ты сюда вломил-
ся,- ворчливо заметила миссис Шоу.

- Мне показалось, я что-то услышал - вроде бы мышь. Наверное, это были
вы.

- Наверное.- Миссис Шоу спустилась с табуреточки и взяла у  него  бан-
ку.- Похоже, у тебя начинается грипп, Джонни.- Она потрогала ему лоб.-
На ощупь ты вроде бы не горячий, но иногда это ни о чем не говорит.

- Наверное, я просто устал,- сказал Джейк и подумал: "Если бы дело бы-
ло  только в этом!" - Пожалуй,  я просто выпью содовой и немножко пос-
мотрю телевизор.

Она хмыкнула.

- Тетрадки показывать будешь? Если да, то давай быстрей. Я опаздываю с
ужином.

- Сегодня тетрадок нет,- ответил Джейк. Он вышел из кладовки, взял со-
довую и пошел в гостиную. Включив телевизор, он рассеянно уставился на
экран, а голоса тем временем спорили, и на поверхность продолжали под-
ниматься все новые и новые воспоминания о пыльном чужом мире.









К великой радости Джейка ни мать,  ни отец  не  заметили,  что  с  ним
что-то неладно - отец, тот вообще вернулся домой только к половине де-
сятого.  В десять мальчик отправился в постель и лежал в  темноте  без
сна,  слушая звуки большого города за окном: визг тормозов, гудки, вой
сирен.

Ты умер.

Фиг-то. Я здесь, в кровати, целый и невредимый.

Ничего не значит. Ты умер, ты же знаешь.

Самое ужасное заключалось в том, что Джейк знал и то, и другое.

"Не знаю, которому из вас верить, но больше я так не могу. Поэтому уй-
митесь оба. Хватит спорить, оставьте меня в покое. Ладно? Ну пожалуйс-
та".

Но голоса не желали - видимо,  не могли - уняться. Джейку пришло в го-
лову,  что следует сейчас же встать и открыть дверь туалета. Чужой мир
- там,  за ней.  Там постоялый двор, и вторая половинка его "я" - тоже
там,  скорчилась в конюшне под ветхой попоной, старается заснуть и не-
доумевает, что же, черт побери, произошло.

"Я могу объяснить ему,  что,- взволнованно подумал Джейк.  Он  откинул
покрывала, внезапно поняв, что дверь рядом с книжным шкафом ведет не в
туалет,  а в мир,  который пахнет зноем,  полынью и ужасом в пригоршне
праха;  в  мир,  осененный сейчас крылом ночи.- Могу,  но объяснять не
придется. потому что я буду в нем. я буду им!"

С трудом сдерживая радостный смех,  он стремглав кинулся через  погру-
женную во тьму комнату, распахнул дверь настежь и.

И увидел знакомый туалет.  На стене - плакат в рамке,  Марвин Гэй,  на
кафельном полу - полоски света и тени, повторяющие очертания жалюзи.

Джейк долго стоял на пороге,  пытаясь справиться с разочарованием. Оно
никак не проходило. И было горьким.

Горьким.









Следующие три недели протянулись в его памяти угрюмой полосой разорен-
ных,  загубленных земель - бесплодных земель из кошмара;  пустыней,  в
которой ни мира не сыщешь,  ни роздыха,  ни избавленья от боли. Словно
беспомощный пленник,  в бессильном отчаянии следящий за  разграблением
некогда подвластного ему города,  Джейк наблюдал за тем, как его разум
теряет устойчивость под беспрестанно усиливающимся натиском призрачных
голосов и воспоминаний. Наконец в фантомном бытии мальчика настал миг,
когда человек по имени Роланд позволил ему сорваться  в  пропасть  под
горами, и Джейк понадеялся, что теперь-то память перестанет нанизывать
миражи - но ничуть не бывало.  Круг замкнулся; она принялась прокручи-
вать воспоминания об иной жизни заново, как магнитофон, запрограммиро-
ванный повторять одну и ту же запись до тех пор, пока не сломается или
кто-нибудь не придет и не вырубит его.

Страшный внутренний раскол углублялся,  и восприятие Джейком своей бо-
лее-менее реальной жизни нью-йоркского мальчишки  делалось  все  более
обрывочным. Он припоминал, что ходил в школу, в выходные - в кино, а в
воскресенье на прошлой (или на позапрошлой?) неделе - с  родителями  в
ресторан,  не то на поздний завтрак,  не то на ранний обед, но все это
вспоминалось ему,  как переболевшему малярией вспоминается самый тяже-
лый и мрачный период болезни: люди обращались в бесплотные тени, голо-
са сливались в нестройный хор,  дробясь эхом, и даже простейшее дело -
съесть сэндвич или купить кока-колу в автомате в спортзале - превраща-
лось в преодоление.  Все эти три недели Джейк продирался сквозь сумбур
горланящих голосов и двоящихся воспоминаний.  Навязчивый интерес маль-
чика ко всевозможным дверям рос;  надежда на то,  что за одной из  них
может лежать мир стрелка, никак не умирала окончательно. Что, впрочем,
было не так уж странно, поскольку это была его единственная надежда.

Однако сегодня игра закончилась.  Все равно, реального шанса на победу
у него никогда не было.  Сегодня он сдался.  Сбежал с уроков.  Понурив
голову, Джейк, как автомат, брел по тротуару, а ноги сами несли его по
расчертившим город на клетки улицам на восток. Он понятия не имел ни о
том, куда идет, ни о том, что будет делать, когда придет туда.









Около девяти часов это безрадостное оцепенение нарушилось, и Джейк ма-
ло-помалу стал примечать, что творится вокруг. Он стоял на пересечении
Лексингтон-авеню с Пятьдесят шестой улицей,  тщетно пытаясь вспомнить,
как очутился здесь. Мальчик в первый раз заметил, что утро стоит вели-
колепнейшее.  День выдался во сто крат лучше славного погожего  денька
седьмого мая (дня,  когда Джейка постигло безумие) - быть может, это и
был тот самый день,  когда весна, оглядевшись, вдруг видит стоящее не-
подалеку лето - сильное, красивое, с дерзкой самоуверенной усмешкой на
загорелом лице. Ярко сияло солнце, отражаясь от стеклянных стен зданий
делового района,  тень каждого пешехода была черной и четкой. В безуп-
речно синем чистом небе белели редкие островки пухлых кучевых облаков.

Дальше по улице,  у возведенного вокруг стройплощадки глухого дощатого
забора,  стояли  два бизнесмена в дорогих,  хорошо скроенных костюмах.
Они смеялись, передавая что-то из рук в руки. Заинтересовавшись, Джейк
направился в их сторону и, подойдя поближе, увидел, что бизнесмены иг-
рают в крестики-нолики,  рисуя на заборе клетки, кресты и кружочки до-
рогим маркером.  Джейк от души восхитился.  Когда он приблизился, один
из бизнесменов нарисовал в верхней правой клетке нолик  и  из  угла  в
угол наискось перечеркнул игровое поле.

- Опять я продул!  - сказал второй. Потом этот человек, судя по виду -
исполнительный директор крупной фирмы,  или юрист, или биржевой маклер
экстра-класса - взял у своего товарища маркер и нарисовал еще одну ре-
шеточку.

Взгляд первого бизнесмена,  победителя,  скользнул влево,  и он увидел
Джейка. Он улыбнулся.

- Вот это денек, а, малый?

- Ну!  -  откликнулся Джейк,  в восторге от того,  что говорит слово в
слово то, что думает.

- Слишком славный, чтобы сидеть в школе, а?

Тут Джейк, как ни странно, рассмеялся. Школа "Пайпер" с ее "рекреация-
ми"  вместо обедов,  школа "Пайпер",  где нельзя было сходить в туалет
по-большому - только "отлучиться на минутку",  вдруг показалась чем-то
далеким и совершенно несущественным.

- Угадали.

- Хочешь  сыграть?  Вот Билли с пятого класса все никак меня не обста-
вит.

- Отстань от парня,- сказал второй бизнесмен,  протягивая маркер.-  Ты
уже история.- Он подмигнул Джейку,  и Джейк,  к своему изумлению, под-
мигнул в ответ.  Он пошел дальше,  оставив бизнесменов играть.  В  нем
крепло  ощущение,  что вот-вот произойдет (если уже не происходит) ка-
кое-то чудо,  и он теперь не шел, а словно бы плыл, не касаясь асфаль-
та.

На переходе  зажглось  "ИДИТЕ",  и  Джейк  ступил на мостовую Лексинг-
тон-авеню.  Посреди улицы он остановился, так неожиданно, что его едва
не  сбил  мальчишка-посыльный  на  десятискоростном велосипеде.  Стоял
прекрасный весенний день - да. Но не потому Джейку было так хорошо. Не
потому  он  так внезапно и полно начал осознавать происходящее вокруг.
Не потому был так уверен, что грядет неведомое великое событие.

Голоса умолкли.

Не исчезли навсегда - Джейк откуда-то знал это -  но  сейчас  молчали.
Почему?

Внезапно Джейку представились двое ссорящихся. Они сидят визави в ком-
нате за столом и обмениваются все более язвительными замечаниями. Чуть
погодя они мало-помалу подаются вперед,  задиристо выставляя подбород-
ки, в бешенстве обдавая друг друга мелкими брызгами слюны. Вскоре дой-
дет  до затрещин.  Но потасовка не успевает начаться:  слышится мерный
глухой стук - буханье басового барабана,  а следом  задорное,  звонкое
пение фанфар.  Перебранка прекращается; спорщики озадаченно перегляды-
ваются.

"Что это?" - спрашивает один.

"Не знаю,- отвечает другой.- Никак, парад".

Они кидаются к окну - да, это парад; марширует одетый в форму оркестр,
пламенеет на солнце медь труб,  торжественно вышагивают длинными заго-
релыми ногами хорошенькие мажоретки, мелькают жезлы, приветственно ма-
шут из украшенных цветами открытых машин знаменитости.

Оба не отрывают глаз от окна; перепалка позабыта. Она, несомненно, еще
возобновится,  но пока скандалисты стоят рядом,  плечом к плечу, точно
лучшие друзья, и смотрят, как проходит мимо парад.









Гудок автомобиля заставил Джейка вздрогнуть и очнуться. Видение, яркое
и живое, какими порой бывают сны, рассеялось. Мальчик спохватился, что
все еще стоит посреди Лексингтон-авеню, а свет уже сменился. Он пугли-
во огляделся, ожидая увидеть летящий на него синий кадиллак, но сигна-
ливший ему парень сидел за рулем желтого "Мустанга" с откидным верхом.
Он усмехался. Словно весь Нью-Йорк глотнул сегодня веселящего газа.

Помахав парню,  Джейк спринтерским рывком очутился на  другой  стороне
улицы. Парень в "Мустанге" покрутил пальцем у виска - "псих ненормаль-
ный!" - помахал в ответ и уехал.

Мгновение Джейк просто стоял на углу,  подставив лицо майскому солнцу,
улыбаясь,  жадно впитывая звуки и запахи.  Он полагал,  что так должен
чувствовать себя приговоренный к смерти на электрическом стуле, узнав,
что исполнение приговора отложено.

Голоса молчали.

Что за парад на время отвлек их внимание? Необычайная красота весенне-
го утра?

Джейк не думал,  что дело только в этом.  Не думал,  поскольку все его
существо,  каждую клеточку, снова пронизало чувство предведенья; впер-
вые Джейк испытал его три недели назад,  приближаясь к пересечению Пя-
тидесятой и Сорок шестой.  Но седьмого мая то было предчувствие неотв-
ратимо надвигающейся гибели,  а сегодня - предвкушение чего-то ослепи-
тельного,  великолепного,  лучезарного, неведомой радости и благодати.
Подобной. подобной.

Свету. Вот что за слово пришло ему в голову и теперь звенело там,  не-
сомненно и бесспорно правильное.

- Свет! - громко воскликнул Джейк.- Это пришествие Света!

Он зашагал по Пятьдесят четвертой улице в сторону центра и, оказавшись
у ее пересечения со Второй авеню, еще раз прошел под зонтом ка-тета.









Повернув направо,  Джейк остановился,  развернулся  и  возвратился  на
угол,  откуда пришел.  Да,  вне всяких сомнений, необходимо было спус-
титься по Второй авеню, но он опять стоял не на той стороне улицы. За-
горелся зеленый свет,  Джейк торопливо перешел дорогу и опять повернул
направо. Владевшее мальчиком чувство - ощущение

(Света)

того, что все идет как надо, крепло с каждым шагом. Джейка переполняла
радость,  у него точно камень с души свалился. С ним ничего не случит-
ся.  На этот раз ошибки нет.  Мальчик не сомневался:  вскоре он увидит
людей, которых узнает, как узнал толстуху и лоточника, и заранее будет
помнить, как кто себя поведет.

Вместо этого он вышел к книжному магазину.









"РЕСТОРАН МАНХЭТТЕНСКОЕ ПИРШЕСТВО УМА",  гласила намалеванная  в  окне
вывеска.  Джейк направился к двери. Там висела грифельная доска, похо-
жая на те, что обычно украшают стены закусочных и столовых.



СЕГОДНЯ В МЕНЮ



Горячее из Флориды! Свеженький Джон Д. Макдональд!

В твердом переплете - З по 2.50

В мягкой обложке - 9 по 5.00



С берегов Миссисипи! Уильям Фолкнер в собственном соку!

В твердой обложке - по рыночной цене

В мягкой обложке, издательство "Винтэдж Лайбрэри" - 0.75



Из Калифорнии! Реймонд Чендлер вкрутую!

В твердом переплете - по рыночной цене

В мягкой обложке - 7 по 5.00



УТОЛИ СВОЙ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНЫЙ ГОЛОД



Джейк вошел в магазинчик,  сознавая,  что сейчас впервые за три недели
открыл  дверь,  не  питая безумной надежды обнаружить за нею иной мир.
Над головой звякнул колокольчик.  В нос ударил  слабый  пряный  аромат
старых книг, неизвестно почему показавшийся родным, домашним.

Ресторанный мотив  продолжался и за порогом.  Хотя вдоль стен тянулись
ряды книжных полок, помещение делил на две части прилавок, очень похо-
жий  на стойку кафетерия.  По Джейкову сторону этой стойки стояло нес-
колько столиков со стульями.  Спинки у стульев были из гнутых металли-
ческих  прутьев.  Каждый столик был накрыт так,  чтобы демонстрировать
блюда сегодняшнего меню: романы Джона Д. Макдональда о Тревисе Мак-Ги,
романы  о  Филиппе Марлоу Рэймонда Чендлера,  романы о Сноупсе Уильяма
Фолкнера. Маленькая табличка на столике с Фолкнером  сообщала:  "Есть
редкие первые издания - пожал.,  поинтересуйтесь". Другая табличка, на
стойке,  просто советовала:  "ПОЛИСТАЙ!" Именно этим и занимались двое
покупателей. Они сидели у стойки-прилавка, прихлебывали кофе и читали.
Джейк подумал,  что это, без сомнения, самый лучший книжный магазин, в
каком ему когда-либо приходилось бывать.

Но что привело его сюда?  Вот вопрос.  Судьба?  Или здесь сыграло свою
роль слабое, но неотвязное ощущение, что он идет по следу. оставленно-
му специально, чтобы он его нашел?

Джейк поглядел на маленький стенд с книгами на столике слева от себя и
понял ответ.









Там были выставлены детские книжки.  Места на столе  было  не  слишком
много,  а  потому  книжек  насчитывалось всего около дюжины - "Алиса в
Стране Чудес",  "Хоббит", "Том Сойер" и тому подобное. Внимание Джейка
привлекла книжка,  явно предназначенная для совсем маленьких детей. На
ярко-зеленой обложке,  пыхтя,  взбирался на пригорок паровозик с чело-
вечьим  лицом.  На его предохранительной решетке (ярко-розовой) играла
радостная широкая улыбка,  а веселый глаз - фара  -  словно  приглашал
Джейка  Чэмберса  заглянуть  в книгу и прочесть все от корки до корки.
"Чарли Чух-Чух",  значилось на  титуле,  "текст  и  иллюстрации  Берил
Ивенс".  Мальчик мгновенно вспомнил свое "Итоговое эссе" с фотографией
амтраковского поезда на первом листе и словами чух-чух,  раз за  разом
повторявшимися в тек