, сэр! Спасибо!

Джейк повернулся и окинул взглядом Касл-авеню.  Да - впереди, несколь-
кими кварталами дальше, просматривались несомненные очертания нависаю-
щей над тротуаром маркизы кинотеатра. Мальчик бегом сорвался с места,
потом решил,  что может привлечь к себе внимание, и перешел на быстрый
шаг.

Старик смотрел ему вслед.

- Сэр! - сказал он себе тоном легкого изумления.- Нато ше, сэр!

Скрипуче хихикнув, он потащился дальше.









В сумерках отряд Роланда остановился.  Стрелок выкопал неглубокую ямку
и набросал в нее веток для костра.  Путники не нуждались  в  огне  для
приготовления пищи,  и все же костер был нужен. Нужен Эдди. Если юноша
собирался закончить ключ, без света было не обойтись.

Оглядевшись, стрелок увидел Сюзанну - темный силуэт на фоне тускнеюще-
го аквамарина неба. Эдди видно не было.

- Где он? - спросил стрелок.

- Где-то на дороге. Не трогай его сейчас, Роланд. Хватит уже.

Роланд кивнул,  нагнулся над ямкой и ударил куском кремня по истертому
стальному бруску.  Вскоре собранный им хворост ярко запылал. Подбросив
в  огонь одну за другой несколько небольших палочек,  стрелок принялся
ждать возвращения Эдди.









Эдди с незаконченным ключом в руке сидел  по-турецки  посреди  Великой
Дороги,  в полумиле от бивака, и смотрел в небо. Окинув быстрым взгля-
дом тракт,  молодой человек заметил впереди искру костра и понял,  что
именно делает Роланд.  и почему.  Эдди вновь уставился на небо. Он ни-
когда еще не чувствовал себя таким одиноким и таким испуганным.

Небо было огромно - Эдди, сколько себя помнил, ни разу не видел столь-
ко  ничем не прерываемого пространства,  столько первозданной пустоты.
Перед ней он невольно чувствовал себя ничтожным,  но не  усматривал  в
том  и грана несправедливости - он действительно был пылинкой в мироз-
дании.

Мальчик был уже близко.  Эдди подумал,  что знает,  где Джейк и что он
собирается сделать, и эта мысль наполнила его тихим изумлением. Сюзан-
на попала сюда из шестьдесят третьего года.  Сам он -  из  восемьдесят
седьмого.  Между ними. Джейк. Пытающийся пробиться. Пытающийся родить-
ся.

"Я его знаю,  видел,- думал Эдди.- Должен был.  кажись, что-то такое я
припоминаю.  Прямо перед тем,  как Генри загремел в армию.  да?  Генри
тогда учился в бруклинской ремеслухе и ходил весь в  черном  -  черные
джинсы,  черные высокие ботинки со стальными носами, черные футболки с
закатанными рукавами. И смолил "Эриа Шик". Джеймс Дийн самопальный. Но
это я думал, а вслух - ни-ни, молчал в тряпочку. Не хотел, чтоб братан
на меня завелся".

Эдди понял: покуда он предавался раздумьям, произошло то, чего он ждал
- взошла Древняя Звезда. Какие-нибудь четверть часа, и вокруг нее зас-
веркают все сокровища чужого неба, но сейчас она блистала в прозрачной
мгле одна.

Молодой человек  стал медленно поднимать зажатый в руке ключ и,  когда
Древняя Звезда засияла в широком центральном углублении бородки, заго-
ворил нараспев, декламируя старинную формулу своего мира, которой учи-
ла его мать, когда, сидя на полу под окном спальни, они вместе любова-
лись вечерней звездой, парившей в темнеющих высях над крышами и пожар-
ными лестницами Бруклина:

- Звездочка светлая, звездочка ясная

В небе сверкает, такая прекрасная.

Первую звездочку, что разгляжу,

Исполнить желанье мое попрошу.

Звездочка, звездочка, ярко гори,

Чудо, волшебница, мне сотвори.

В бородке ключа алмазом, оправленным в ясень, горела Древняя Звезда.

- Помоги мне собраться с духом,- попросил Эдди.- Вот мое желание.  По-
моги мне набраться храбрости и попробовать довести до ума эту хренови-
ну, чтоб ее.

Юноша еще секунду посидел на земле,  затем поднялся и побрел в лагерь.
Устроившись  как  можно ближе к костру,  он достал нож стрелка и молча
принялся за работу. S-образная закорючка, которой оканчивалась бородка
ключа,  закудрявилась крохотными завитками стружки. Эдди работал быст-
ро,  поворачивая ключ то так, то сяк, по временам закрывая глаза и ог-
лаживая большим пальцем деликатные изгибы. О том, что может случиться,
если он загубит ключ, юноша старался не думать: размышления на эту те-
му совершенно точно парализовали бы его.

Роланд и Сюзанна сидели у него за спиной и в молчании наблюдали. Нако-
нец Эдди отложил нож. По лицу молодого человека струился пот.

- Пацан-то твой,- сказал Эдди,- Джейк этот. Отчаянный, видать.

- Под горами он держался храбро,- ответил Роланд.- Ему  было  страшно,
но он не отступил ни на дюйм.

- Мне бы так.

Роланд пожал плечами.

- У  Балазара  ты дрался хорошо,  хотя у тебя забрали одежду.  Мужчине
очень трудно вести бой нагишом, однако ты не сдался.

Эдди попытался припомнить перестрелку в ночном клубе, но память подсо-
вывала что-то размытое,  смутное - дым, шум, хаос лучей ярчайшего све-
та,  пробивающегося сквозь стену. Ему казалось, что эту стену разорвал
автоматный огонь, но вспомнить точно не удавалось.

Он поднял ключ так, чтобы все зубцы бородки четко обрисовались на фоне
пламени, и долго смотрел на него, главным образом, на s-образную зако-
рючку. С виду она была именно такая, какой запомнилась Эдди по его сну
и какой на миг явилась ему в огне. но что-то в ней чудилось не то. Не-
кий неуловимый изъян.

"Да ладно,  это опять Генри.  И те годы, когда ты вечно оказывался не-
достаточно хорош. Все ты сделал, чувачок. Сделал, как надо. Просто тот
Генри, что сидит в тебе, не желает это признать".

Эдди бросил ключ на лоскут шкуры и бережно запеленал, заворачивая края
квадрата внутрь.

- Готово. Не знаю, нормально вышло или нет, но лучше, наверное, не по-
лучится.- Теперь,  когда больше не нужно было работать над ключом,  он
чувствовал странную опустошенность - ни цели, ни курса.

- Есть хочешь, Эдди? - спокойно спросила Сюзанна.

"Вот она,  твоя цель,- подумал Эдди.- Вот он, твой курс. Вот он сидит,
лапки на коленочках. Все цели и курсы, какие у тебя когда-нибудь бу."

Ни с того ни с сего в памяти у него всплыло что-то еще. Не сон. не ви-
дение.

"Нет, ни то, ни другое. Из жизни. Опять пошло-поехало - воспоминания о
будущем".

- Сперва надо сделать еще кое-что,- сказал он и поднялся.

За костром Роланд сложил невостребованный валежник.  Перерыв всю охап-
ку,  Эдди нашел сухую палку около двух футов длиной и примерно  дюймов
четырех в поперечнике. Вернувшись с ней на свое место у огня, он снова
взялся за нож.  В этот раз работа шла быстрее - Эдди попросту заострял
палку, превращая ее в некое подобие колышка для палатки.

- Слушай, мы можем сняться с места до рассвета? - спросил он стрелка.-
Думаю, мы должны добраться до той твоей круговины как можно скорей.

- Да,  можем. Можем и раньше, если нужно. Не хочется идти в потемках -
ночью вещуньины круговины небезопасны - но коли в том есть нужда, при-
дется.

- Судя по твоей физиономии, красавец, сомнительно, что в этих каменных
кольцах хоть когда-нибудь бывает безопасно,- заметила Сюзанна.

Эдди снова отложил нож.  У его правой ноги горкой лежал дерн,  вынутый
Роландом из неглубокой ямы,  вырытой для костра.  Острым концом  палки
Эдди прочертил в мягкой сырой земле знак вопроса.  Контур вышел четким
и ясным.

- Ладненько,- сказал Эдди, стирая рисунок.- Все.

- Давай-ка тогда поешь,- тут же сказала Сюзанна.

Эдди попытался,  но есть хотелось не слишком. Когда к молодому челове-
ку,  уютно  примостившемуся  под теплым боком Сюзанны,  наконец пришел
сон,  видений он не принес,  однако не был ни крепким, ни глубоким. До
четырех утра,  пока стрелок не растолкал его, Эдди слушал нескончаемый
посвист ветра,  мчащего над равниной внизу,  и юноше чудилось, будто и
он  уносится  вместе с ветром,  летит в ночной вышине прочь от забот и
тревог;  меж тем Древняя Звезда и Праматерь безмятежно плывут над ним,
расцвечивая его щеки морозными узорами.









- Пора,- сказал Роланд.

Эдди сел.  Рядом,  протирая глаза,  села Сюзанна. Едва в голове у Эдди
прояснилось, его охватило нетерпение.

- Да. Пошли, в темпе.

- Он приближается, да?

- Он уже совсем рядом.- Эдди поднялся на ноги, крепко обхватил Сюзанну
за талию, поднял и посадил в кресло.

Она обеспокоенно смотрела на него.

- Нам еще хватает времени добраться туда?

Эдди кивнул.

- В обрез.

Три минуты спустя они вновь были на Великой Дороге. Она призрачно мер-
цала впереди.  Еще через час,  когда небо на востоке начал  окрашивать
первый свет зари, вдалеке возник ритмичный стук.

Барабаны, подумал Роланд.

Машины, подумал Эдди. Какой-то огроменный механизм.

"Это сердце,- подумала Сюзанна.- Огромное,  живое,  больное сердце.  и
бьется оно в том городе, куда мы идем".

Стук прекратился через два часа - так же внезапно,  как начался.  Небо
заполонили безликие белесые тучи;  солнце подернулось легкой дымкой, а
потом и вовсе исчезло за облачной завесой. До вертикально поставленных
камней,  тускло отблескивавших в ровном рассеянном свете, подобно клы-
кам поверженного чудовища, оставалось менее пяти миль.









"ИТАЛЬЯНСКАЯ НЕДЕЛЯ В МАЖЕСТИК!  - уныло возвещало с навеса над входом
в кинотеатр на углу Бруклин- и Марки-авеню обтрепанное полотнище.- ДВА
КЛАССИЧЕСКИХ ВЕСТЕРНА СЕРДЖИО ЛЕОНЕ! "ЗА ПРИГОРШНЮ ДОЛЛАРОВ" ПЛЮС "ХО-
РОШИЙ, ПЛОХОЙ, ЗЛОЙ"! ВСЕ СЕАНСЫ - 99 ЦЕНТОВ!"

В кассе сидела смазливая белокурая девчонка в бигуди. Жуя резинку, она
читала одну из тех бульварных газетенок,  которые  так  любила  миссис
Шоу.  Рядом гремел транзистор - "Лед Зеп". Слева от кассы, в последней
уцелевшей витрине, висела афиша с Клинтом Иствудом.

Джейк знал,  что нужно идти - было почти три часа - и все равно на миг
задержался,  засмотревшись  на афишу за грязным треснутым стеклом.  На
Иствуде было мексиканское серапе. В зубах зажата сигара. Один край се-
рапе Иствуд перекинул через плечо, чтобы освободить револьвер. Глаза у
Иствуда были бледно-голубые, выцветшие. Глаза снайпера.

"Не он,- подумал Джейк,- но очень похож.  Главное,  глаза. глаза почти
такие же".

- Ты  позволил,  чтобы  я  сорвался в пропасть,- сказал он человеку со
старой афиши - не Роланду,  другому.- Допустил, чтобы я погиб. Что бу-
дет в этот раз?

- Эй,  мальчик,-  окликнула его белокурая кассирша,  и Джейк испуганно
вздрогнул.- Ты как,  будешь стоять и сам с собой общаться или все-таки
зайдешь?

- Я пас,- поспешно отказался Джейк.- Эти два я уже видел.

И двинулся дальше.

Свернув налево,  на Марки-авеню, мальчик опять подождал, не охватит ли
его ощущение,  что он вспоминает еще не случившееся, но тщетно. Ничего
особенного в Марки-авеню не было:  накаленная солнцем улица, вдоль ко-
торой выстроились многоэтажки из сероватого песчаника (похожие, с точ-
ки зрения Джейка, на тюремные блоки); нестройно гомонящая стайка моло-
дых мамаш толкает коляски,  разбившись на парочки - и больше ни  души.
Май  выдался не по-весеннему жаркий - чересчур жаркий для пеших хожде-
ний.

"Что я ищу? Что?"

Позади хрипло загоготал юношеский басок. Следом негодующий женский го-
лос взвизгнул: "А ну, отдай!"

Джейк дернулся, решив, что обладательница голоса, должно быть, имеет в
виду его.

- Генри, отдай! Я серьезно!

Джейк обернулся и увидел двоих ребят.  Одному было самое малое лет во-
семнадцать,  другому - намного меньше.  лет двенадцать-тринадцать. При
виде второго мальчика сердце Джейка закрутило  в  груди  что-то  вроде
мертвой петли: вместо коротких штанов в полоску на парнишке были зеле-
ные вельветовые брюки, но желтая футболка осталась та же, а под мышкой
он нес старый,  побитый баскетбольный мяч. Хотя паренек стоял к Джейку
спиной, Джейк понял, что нашел мальчика из своего вчерашнего сна.









Визжала симпатяшка из билетной кассы, та, что жевала резинку. Девчонка
пыталась  выхватить свою газету у старшего из ребят,  с виду уже почти
взрослого дяди.  Похититель - на нем были джинсы и черная  футболка  с
закатанными рукавами - держал газету над головой и радостно скалился:

- А ты подпрыгни, Мэриэнн! Прыгай, девочка, прыгай!

Девчонка уперлась в него злыми глазами и вспыхнула.

- Дай сюда!  - велела она.- Кончай валять дурака,  отдай газету!  Сво-
лочь!

- Во, слыхал, Эдди? - огорчился старший.- Выражаицца! Бяка, бяка! - Он
с ухмылочкой помахал газетой - так,  чтобы белокурая кассирша лишь са-
мую малость не могла до нее дотянуться - и Джейка вдруг  осенило.  Эти
двое  вместе возвращались с занятий (хотя вряд ли учились в одной шко-
ле,  если он правильно определил разницу в возрасте),  и тот, что пос-
тарше, завернул к кассе, притворившись, будто хочет сказать блондиноч-
ке что-то интересное.  Потом он просунул руку в щель под окошком  и  -
цап! - стащил газету.

Такие лица,  как у этого переростка, Джейку случалось видеть и раньше.
Такие физиономии бывают у тех, кто считает верхом веселья облить кошке
хвост бензином или скормить голодной собаке хлебный катыш с рыболовным
крючком в середке.  У тех,  кто сидит в классе на камчатке  и  дергает
девчонок за бретельки лифчиков, а когда кто-нибудь, наконец, пожалует-
ся,  изумляется, прикинувшись дурачком: "Кто, я?" В школе "Пайпер" ре-
бят подобного склада было не много,  но они были;  Джейк полагал,  что
горстка таких удальцов отыщется в любой школе.  Пайперовские одевались
получше,  но лица были те же. В старину о мальчишке с таким лицом, ве-
роятно, сказали бы "висельник".

Мэриэнн подпрыгнула,  силясь достать газету, которую переросток в чер-
ных штанах свернул в трубку, но ухватить ее не успела; в последний мо-
мент парень отдернул руку и шмякнул Мэриэнн газетой по макушке,  точно
собаку, напустившую лужу на ковер. На глазах у Мэриэнн показались сле-
зы - главным образом,  полагал Джейк, от унижения. Она страшно покрас-
нела - хоть спички от щек зажигай - и заорала:

- Ну и подавись!  Читать не умеешь,  я знаю, так хоть картинки посмот-
ришь!

И развернулась, чтобы уйти.

- Отдай, ну чего ты,- тихонько сказал младший мальчик. Мальчик Джейка.

Переросток протянул Мэриэнн свернутую трубкой газету. Девушка схватила
ее,  дернула к себе,  и даже со своего места,  с расстояния в тридцать
футов, Джейк услышал треск рвущейся бумаги.

- Говно ты, Генри Дийн! - выкрикнула она.- Самое настоящее говно!

- Ох-ох-ох,  большое дело!  - Генри казался искренне обиженным.- Уже и
пошутить нельзя!  И потом, ну, порвалась твоя газета, так ведь всего в
одном месте,  Гос-споди помилуй, читать-то можно. Выше нос, чего скис-
ла?

Тоже в  цвет,  сказал  себе Джейк.  Хмыри вроде этого Генри даже самую
несмешную хохму пихали на два шага дальше,  чем нужно.  а потом, когда
кто-нибудь орал на них, оскорблялись: их, мол, не так поняли. И всегда
это было "а чего,  чего?",  и "шуток,  что ль, не понимаешь?", и "выше
нос, чего скисла?"

"На кой он тебе сдался,  парень? - подивился он.- Если ты на моей сто-
роне, на кой тебе сдался этот урод?"

Но, когда мальчик развернулся и они с Генри опять зашагали  по  улице,
Джейк получил ответ на свой вопрос. Черты лица у старшего из ребят бы-
ли крупнее, тяжелее, щеки нещадно изрыты угрями, но в остальном сходс-
тво оказывалось разительным. Мальчики были братьями.









Джейк отвернулся и неторопливо двинулся по тротуару впереди них.  Тря-
сущейся рукой он залез в нагрудный карман, вытащил отцовские солнечные
очки и исхитрился водрузить их на нос.

Сзади, словно  кто-то  постепенно  поворачивал верньер радиоприемника,
все громче раздавались голоса.

- Зря ты так, Генри. Западло было так над ней стебаться.

- Ей в кайф, Эдди.- Голос Генри: самодовольный голос человека бывалого
и искушенного.- Подрастешь - поймешь.

- Она же плакала.

- Небось, менструха,- философски заметил Генри.

Они были теперь очень близко. Опустив голову и глубоко затолкав руки в
карманы, Джейк отступил к стене здания. Почему-то (он не знал, почему)
страшно важным казалось не дать себя заметить. Не Генри; Генри с любой
точки зрения пустое место; не Генри, а.

"Младший не должен меня вспомнить,- скользнула ему  в  голову  мысль.-
Почему - толком не знаю, только не должен".

Ребята миновали Джейка,  даже не взглянув на него;  тот,  к кому Генри
обращался "Эдди",  шел с краю и быстрыми шлепками ладони  вел  мяч  по
мостовой, вдоль бровки тротуара.

- А  скажи,  смотрелась  она  потешно,-  говорил Генри.- Обхохочешься!
Прынцесса Мэриэнн скачет за газетой. Гав! Гав!

Эдди глянул вверх, на брата, с выражением, задуманным как укор. но тут
же сдался и залился смехом. В запрокинутом лице парнишки светилась та-
кая абсолютная,  безоговорочная любовь,  что Джейк догадался: Эдди еще
многое простит старшему брату прежде,  чем бросить это безнадежное де-
ло.

- Ну как, идем? - спросил Эдди.- Ты говорил, после школы можно.

- Я сказал,  может быть. Не знаю, чего-то неохота тащиться пехом в та-
кую даль. И мать, небось, уже дома. Может, фиг с ним? Айда домой, ящик
посмотрим.

Мальчики уже отошли от Джейка на десяток футов и удалялись.

- Да ладно тебе! Ты ведь обещал!

К зданию, мимо которого сейчас проходили мальчики, примыкала ограда из
металлической  сетки.  Ворота  были  открыты.  За оградой Джейк увидел
спортивную площадку, приснившуюся ему накануне. или, во всяком случае,
некий ее вариант. Ее не обступали со всех сторон деревья, да и никакой
палатки, раскрашенной по фасаду косыми желтыми и черными полосами, там
не  было,  но Джейк узнал и растрескавшийся бетон,  и линялую желтизну
затертых штрафных линий.

- Ну.  может быть.  Не знаю.- Джейк понял,  что Генри снова дразнится.
Эдди, однако, это в голову не приходило - слишком уж он рвался попасть
в то неведомое Джейку место, о котором шла речь.- Надо подумать. А по-
ка я буду думать, давай постукаем в баскет.

Неожиданно выхватив мяч у младшего брата,  Генри неуклюже повел его по
площадке и вышел на бросок; мяч попал в верхнюю часть деревянного щита
и  отскочил,  даже  не коснувшись края корзины.  "Это тебе не газеты у
девчонок таскать, козел",- злорадно подумал Джейк.

Эдди зашел в ворота, расстегнул и спустил штаны. Под зеленым вельветом
оказались те самые линялые полосатые шорты,  в которых он снился Джей-
ку.

- Никак, мы в колотеньких станисках? - тотчас противно заворковал Ген-
ри.-  У-ти,  какие у нас станиски холе-есенькие!  - Дождавшись,  чтобы
братишка,  стоя на одной ноге и с трудом  сохраняя  равновесие,  начал
стаскивать  свои вельветы,  он запустил в него мячом.  Эдди исхитрился
отбить мяч (чем,  вероятно,  спас себя от расквашенного носа),  но при
этом потерял равновесие и неуклюже шлепнулся на бетон. Он чудом не по-
резался:  вдоль сетки,  отделявшей площадку от тротуара,  сверкали  на
солнце целые россыпи битого стекла.

- Ладно,  Генри, кончай,- выговорил он, впрочем, без истинного упрека.
Должно быть, догадался Джейк, Генри осыпал брата мелкими пакостями так
давно,  что  тот  замечал  их  только тогда,  когда жертвой становился
кто-нибудь другой - кто-нибудь вроде белобрысой кассирши.

- Лядно, Генли, каньсяй.

Эдди поднялся на ноги и выбежал на площадку.  Генри  тотчас  попытался
провести  мяч (отбитый Эдди при падении,  он ударился в сетку ограды и
рикошетом вернулся к Генри) мимо братишки.  Молниеносным,  но  странно
изящным движением кисти Эдди мяч отобрал.  Без труда пронырнув под вы-
тянутой вперед и отчаянно трепыхающейся рукой старшего брата, парнишка
устремился  к  корзине.  Насупившийся,  мрачный  Генри повис у него на
хвосте, но рядом с Эдди он казался сонной мухой. Эдди подпрыгнул - ко-
лени согнуты,  носки красиво оттянуты - и положил мяч в корзину. Генри
подхватил его и повел к центру поля.

"Не надо было тебе этого делать,  Эдди",- сказал про  себя  Джейк.  Он
следил за мальчиками с того места,  где заканчивалась ограда.  Занятая
им позиция (по крайней мере, в данную минуту) казалась вполне безопас-
ной  -  верхнюю часть лица Джейка прикрывали отцовские темные очки,  а
оба мальчика были до такой степени увлечены своим занятием, что не за-
метили бы и