ь  сразу
начинают заниматься разработкой плана  штурма.  Первое  совещание  в  12.00,
надеюсь, к этому времени они полностью ознакомятся с местностью.
   Пуллер отвернулся от молодого человека, которому отдавал приказания.  Это
был скромный на вид двадцативосьмилетний агент ФБР Джеймс Акли,  назначенный
первым помощником Пуллера. Он сразу появился здесь, получив  срочный  приказ
из отделения ФБР в Хейгерстауне, где  занимался  расследованием  растраты  в
местном банке. Дик выбрал Акли потому, что считал  энтузиазм  более  важным,
чем интеллект, а Акли, похоже, энтузиазма было не занимать. Более того.  Дик
не желал окружать себя умными людьми, которые могли бы  спорить  с  ним.  Он
любил тупых людей,  исполняющих  то,  что  им  говорили,  а  Дику  нравилось
отдавать приказы.
   Акли передал решение Пуллера по телетайпу в оперативный пункт, откуда уже
последовали соответствующие указания войскам.
   - Они не пытались провести разведку боем? - поинтересовался Пуллер.
   - Нет, - ответил Акли, наблюдая за тем, как в углу возле ветхой  стены  с
удивительной скоростью  растет  набор  различных  средств  связи.  Несколько
связистов склонились над аппаратурой, но по какой-то причине  Пуллер  вообще
не  обращал  на  них  внимания,  предпочитая  общаться  с  окружающим  миром
исключительно через Акли.
   - В случае чего я сообщу вам, - робко заметил Акли. По правде говоря,  он
слегка побаивался Пуллера. А если совсем честно,  все  побаивались  Пуллера.
Акли даже не решил для себя, как  к  нему  обращаться:  сэр,  полковник  или
как-то иначе.
   Пуллер снова поднес к глазам бинокль. Над ним возвышалась гора,  белая  и
величественная, красная мачта антенны торчала на ней, как палочка-леденец.
   Полковник не заметил никакого движения.
   В гору вела единственная дорога, но  она  обрывалась  посередине,  в  том
месте, где противник взорвал ее. Разумно. Никакая бронетехника не  проникнет
туда, во всяком случае, не сегодня.
   Полковник взглянул на часы: 11.24.  Осталось  немногим  более  двенадцати
часов. Что в итоге? Группа Дельта, черт побери,  еще  не  приземлилась,  эта
несчастная рота Национальной гвардии Мэриленда никак не соберется,  пехотный
батальон  барахтается  где-то  по  дороге.   Единственный   плюс:   батальон
рейнджеров, по крайней мере, уже в воздухе и летит сюда  через  всю  страну.
Расчетное время его прибытия - 16.00.
   Двенадцать часов,  снова  прикинул  полковник.  Настроение  у  него  было
мрачное, но в этом не было ничего необычного  -  у  полковника  всегда  было
мрачное настроение. Он и родился мрачным.  В  любой  ситуации  лицо  у  него
оставалось напряженным, мускулы сжаты, приказы отдавались сквозь зубы.
   - Есть какие-нибудь сведения от местных жителей?
   - Полиция штата продолжает опрашивать их, - ответил ему Акли.
   Прежде всего Пуллер отправил полицию штата в Беркиттсвилл,  чтобы  быстро
произвести опрос и отыскать старожилов. Кто знает эту гору? Что  там  такое?
Как туда добраться? Дик не доверял картам. Это была  старая,  вынесенная  из
Вьетнама привычка: плохая карта однажды чуть не стоила ему  жизни.  Одна  из
немногих его ошибок.
   Ричард У. Пуллер был здоровым, плотным мужчиной пятидесяти восьми лет,  у
него были серебристо-серые волосы, прическа "ежик" и проплешина на макушке.
   Запоминающиеся  темные  властные  глаза,  движение  и  походка   как   бы
предупреждают окружающих:
   "Если вы  не  со  мной,  значит,  против  меня".  Кто-то,  отнюдь  не  из
почитателей Дика Пуллера,  как-то  сказал  о  нем:  "В  этого  ублюдка  надо
выпустить весь магазин, чтобы остановить его, когда он идет на  тебя,  но  и
тогда его тень перережет тебе глотку". Полковник не был приятным  в  общении
человеком и любил немногих:  жену,  двух  своих  дочерей,  одного  или  двух
солдат,  с  которыми  служил,  да  нескольких  парней  из  элитных  воинских
подразделений в разных странах, например их  Специальных  воздушно-десантных
войск Великобритании, где Пуллер служил в рамках программы обмена офицерами.
   Полковник любил правду и, к сожалению, всегда высказывал ее,  что  отнюдь
не способствовало  его  армейской  карьере,  которую  приходилось  создавать
только своими руками. Многих раздражали его грубые манеры, особенно привычка
посмотреть прямо в глаза и назвать дерьмом. Короче говоря, он был создан для
войны, а не для мирной жизни, и когда  пришла  война,  Пуллер  стал  великим
солдатом.
   Он воевал во Вьетнаме с 1963 по 1970 год,  отслужив  два  срока  в  101-м
воздушно-десантном полку, но большую часть времени командовал  диверсионными
подразделениями  в  Камбодже,  разрушавшими  там  пути  снабжения  Северного
Вьетнама    материально-техническими    средствами.    Еще    он     готовил
спецподразделения  из  вьетнамцев  для  борьбы  с  ненавистным   Вьетконгом.
Пришлось  ему  выдержать  и  длительную  осаду  в  учебном   лагере   вблизи
демилитаризованной зоны. Двадцать четыре американца и триста местных  солдат
в течение  тридцати  восьми  дней  противостояли  дивизии  Вьетконга.  Когда
наконец десантники пробились к ним, в живых остались только семь американцев
и сто десять вьетнамцев.
   Служил он также и в группе специального наблюдения,  загадочном,  до  сих
пор засекреченном разведывательном подразделении,  проводившем  операции  на
всей  территории  Вьетнама,  главным  образом  на   севере   страны.   Потом
стремительный  взлет  и  командование  батальоном  "Майк"  -  подразделением
быстрого реагирования, действовавшим на вертолетах. Батальон облегчал работу
диверсионных  подразделений,   нанося   противнику   максимальный   урон   в
минимальные сроки. Пуллер был чрезвычайно агрессивным  офицером,  отнюдь  не
тряпкой. У него было  три  ранения,  одно  -  пулей  калибра  12,7  мм,  эти
китайские пули, как правило, убивали наповал. Но раны были не в  счет.  Если
ты профессионал, то без них не обойтись, вот и все.
   Домой  Пуллер  вернулся  с  новой  точкой  зрения  на   войска   быстрого
реагирования. Он загорелся идеей, что Соединенные Штаты должны иметь в своем
распоряжении подразделение мобильных, опытных десантников. Пуллер  мечтал  о
группе  командос,  специально  обученных,  великолепно  оснащенных,  умеющих
наносить молниеносные удары, быстро  ориентироваться  в  любых  чрезвычайных
обстоятельствах.
   И он получил такую группу,  несмотря  на  то  что  его  проект  с  трудом
пробился через политиканов от армии. Пуллер фанатично отстаивал  свою  идею.
Борясь с начальниками из Пентагона, он  утратил  способность  смеяться,  его
нетерпимость стоила ему продвижения по служебной лестнице. Но он  победил  и
получил группу Дельта, которую создавал,  обучал,  которой  командовал,  для
которой стал просто отцом. И с  которой,  по  бытовавшему  мнению,  потерпел
поражение.
   Раздался звонок.
   - Сэр, поступают данные аэрофоторазведки,  -  крикнул  Акли,  как  только
компьютер начал выдавать распечатки снимков.
   Пуллер угрюмо кивнул, не глядя на снимки, которые протягивал ему Акли.
   Потом он все-таки взял их. Фотографии были цветными, но не такими,  какие
обычно видел Акли. Какое-то бело-серое пятно с красными точками.
   Дик считал:
   - Тридцать восемь, тридцать девять, сорок... Потом наступила тишина.
   - Шестьдесят. Шестьдесят негодяев наверху. Это  люди,  сынок.  Фотографии
сделаны инфракрасной техникой из космоса, с расстояния  в  миллион  миль.  А
теперь скажи, Акли, почему их так много?
   Акли замялся, он никогда не  служил  в  армии  и  ему  оставалось  только
гадать.
   - По численности это пехотный взвод?
   - Нет, - возразил Пуллер. - Ты сказал наугад, да?
   - Да, сэр, - сознался Акли.
   - Отлично. Если это  повторится  еще  раз,  я  поставлю  крест  на  твоей
карьере.
   С тобой будет покончено. Понял?
   - Да, сэр.
   - Не знаешь, и  ладно.  Ничего  хорошего  не  получается,  когда  младшие
офицеры пытаются действовать наугад. Это тебе ясно?
   Акли съежился, взгляд полковника наехал на него, как  грузовик,  придавив
ему грудь.
   - Да, сэр.
   С его промашкой было покончено. Дик снова считал:
   - В пехотном взводе тридцать два человека, в роте  сто  двадцать  восемь.
Что из этого следует? Во-первых, если их  так  много,  то  это  операция  по
удержанию объекта. Здесь не простой налет, они будут держаться там, пока  мы
не сумеем их сбросить. Во-вторых, если их так много, то они не могли прибыть
на личных автомобилях. Мы бы заметили  колонну.  Значит,  где-то  поблизости
должен быть пункт сосредоточения, возможно, арендованная ферма. Найди  ферму
и тогда, может быть, выяснишь, кто они такие.
   - Слушаюсь, сэр.
   - Займись этим, пусть ребята из ФБР прикажут проверить  все  договоры  на
аренду в этом районе, скажем, за последний год. Полиция штата поможет им.
   - Да, сэр.
   Молодой человек  поспешил  к  связистам,  а  Пуллер  снова  уставился  на
фотографии. Да, кто бы ни командовал войсками противника, в  свое  время  он
явно участвовал в нескольких специальных операциях. По крайней мере половину
своих людей он рассредоточил по периметру объекта, вторую  половину  оставил
возле пункта управления пуском.
   Анализируя действия этого человека  и  характер  самой  операции,  Пуллер
увидел, что ему противостоит хорошо подготовленное элитное подразделение.
   Израильтяне?  Израильские  десантники  лучше  всех   в   мире   проводили
специальные операции. Южноафриканцы? Можно поспорить, что  в  этой  гребаной
стране  тоже  имеются  прекрасные  специалисты.  А  что  насчет   британских
Специальных воздушно-десантных войск?  Дик  частенько  говорил  американским
генералам: "С полком британских специальных воздушно-десантных войск я  могу
захватить любую из стран свободного мира, за исключением  штата  Калифорния,
который мне не хочется захватывать".
   А может быть, что это наши собственные ребята? До сих пор эту мысль никто
не хотел говорить вслух, даже думать не хотели об этом. Но здесь была собака
зарыта. Это запросто могли сделать сами американцы. Кто-то горячий из  войск
специального назначения устал ждать  и  решил  помочь  началу  войны,  чтобы
уничтожить коммунистический мир. И черт с ними, с  двумя  сотнями  миллионов
детей, которые погибнут при этом. Временная армия  Соединенных  Штатов!  Дик
снова посмотрел на фотографии. Кто же ты, ублюдок? Когда я узнаю, кто ты,  я
пойму, как победить тебя.
   - Сэр!
   Это был Акли.
   - Сэр, Дельта приземлилась в Хейгерстауне. Они уже на пути сюда.
   Пуллер посмотрел  на  часы.  С  момента  захвата  объекта  прошло  три  с
половиной часа. Дельта  приземлилась  и  движется  в  район  сосредоточения.
Десантные вертолеты будут здесь в течение  часа.  Экипажи  штурмовиков  А-10
заняты  перевооружением  машин  в  аэропорту  Мартин  возле  Балтимора:  они
устанавливают новые 20-мм  пушки  вместо  своих  30-мм,  потому  что  в  них
применяются снаряды с сердечником из обедненного урана,  обладающие  слишком
большой кинетической энергией. А это опасно для компьютера у входа  в  лифт;
они могут повредить его, и тогда двери навсегда закроют шахту.
   Пуллер ненавидел ситуации, которые не мог контролировать. В данном случае
он был бессилен. Но как бы там ни было, он не пошлет своих  ребят  на  штурм
без поддержки с воздуха.
   Скоро они будут здесь.
   Но Дик Пуллер не начнет штурм, пока не получит достаточной информации.
   Нужно   действовать   спокойно.   Правда,   Вашингтон   торопит,   ожидая
результатов. Да, похоже, это будет самый трудный бой. Но он подождет. Должно
быть еще какое-то решение, он найдет его.
   Полковник закурил любимые "Мальборо", глубоко затянулся и закашлялся.
   - Сэр! - Это был один из связистов, как всегда, возбужденный сверх  меры.
Посмотрите, сэр!
   В комнату вбежал еще кто-то, потом полицейский, потом армейский связист.
   - Посмотрите, полковник Пуллер. Боже, посмотрите!
   Пуллер поднес к глазам бинокль и внезапно увидел на верхушке горы  темное
пятно.
   - Что это? - закричал кто-то. Еще какой-то человек приник к биноклю.
   Пуллер сосредоточил внимание на темном пятне, закрывавшем теперь верхушку
горы.  Он  прикинул:  примерно  пятьсот  квадратных  футов,  черное,  слегка
колышется.
   Какая-то чертовщина.
   И тут его осенило.
   - Это чертов брезент. Они просто прикрылись. Не хотят, чтобы  мы  видели,
чем они там занимаются.
   Проклятье, подумал он.
   Шумели вокруг так, что полковник едва слышал Акли, который шептал ему  на
ухо: отыскали человека, кто создавал эту шахту Саут Маунтин. Парня по  имени
Питер Тиокол.

***

   Пу Хаммел была в том детском возрасте, когда нравятся абсолютно все люди,
даже мужчины с автоматами, расположившиеся в ее спальне. Ей нравился Герман.
И Герману она, похоже, тоже нравилась. Крупный блондин во  всем  черном,  от
сапог до рубашки. И оружие у него черное. Несмотря на габариты, у него  были
добрые глаза и повадки хорошо выдрессированного медведя. Каждая клеточка его
тела излучала благоговейное желание сделать  девочке  что-то  приятное.  Ему
была приятна ее комната в розовых тонах, интересны  ее  игрушки  на  полках,
сделанных  отцом.  Герман  по  очереди  снимал  их  с  полок  и  внимательно
разглядывал. Ему нравились и медвежонок Кеа,  и  щенок  Паунд,  и  все  пони
Притти (почти дюжина).
   Нравились и Рейнбоу Брит, и песик Раб-а-Даб, и корова Пинат. Все они  ему
нравились.
   - Вот эта игрушка очень хороша, - сказал  Герман.  Единорог  с  блестящей
розовой гривой был и ее любимой игрушкой.
   Пу уже больше не огорчало, что мама до сих пор плачет на кухне, а Бин так
притихла. Для нее было огромным приключением завести новых друзей, тем более
таких, как Герман.
   - А ты когда-нибудь уйдешь? - спросила она, выпячивая нос и корча рожицу.
   - Конечно, - ответил Герман. - Скоро уйду. Меня ждет работа.
   - Ты хороший дядя. Ты мне нравишься.
   - Ты мне тоже нравишься, детка, - улыбнулся Герман.
   Особенно Пу нравились его зубы. Очень белые, она никогда не видела  таких
белых зубов.
   - Я хочу выйти, - попросила Пу. - Ох, Пу, нельзя.  Тебе  придется  побыть
здесь Немного с Германом. Мы ведь  можем  быть  с  тобой  друзьями.  Лучшими
приятелями. Ладно? А потом ты сможешь выйти и  пойти  играть,  и  все  будет
отлично. Все будут довольны. А Герман принесет тебе подарок. Я  подарю  тебе
новую пони Притти, хорошо? Розовую. Или розового единорога, вроде того,  что
у тебя уже есть. Хорошо, детка?
   - А можно мне попить?
   - Конечно. А потом я расскажу тебе сказку.

***

   Рассказывая, Питер Тиокол перескакивал с одного на другое.
   Он  чувствовал,  что  недоговаривает  фраз,   отвлекается   на   какие-то
второстепенные детали, подыскивает какие-то метафоры, не добиваясь ясности.
   - Гм, итак, гм, теория обезглавливания, как вы  видите,  основывается  на
ударе хирургического рода, нацеленном на правительственные бункеры,  и  если
это произойдет, а мы все надеемся, что такого не  случится,  тогда  в  любом
случае, гм...
   Не  помогали  и  лежащие  перед  ним  записи.  Он  не  мог  выбраться  из
невразумительного бормотания вокруг теории обезглавливания.
   У студентов были унылые, скучные лица. Одна из  девушек  жевала  резинку,
глядя на лампочки, парень сердито уставился  в  пространство,  кто-то  читал
газету "Сан".
   Да,  это  был  не  самый  удачный  день  в  аудитории  101  Балтиморского
университета Джонса Хопкинса, где Питер  Тиокол  три  раза  в  неделю  читал
лекции по теории стратегии для маленьких групп  студентов  последнего  курса
(большинство из них все равно собирались  стать  управляющими  производств).
Как же расшевелить этих чертовых студентов?
   Просто заинтересуй их своим предметом, посоветовал один из новых коллег.
   -  Но  он  и  так  интересный,  -  ответил  ему   Питер.   Он   попытался
сосредоточиться на проблеме, что давалось ему с трудом после неприятностей с
Меган.
   - Обезглавливание, конечно, берет свое начало от  отсечения  головы,  что
может  парализовать  все  общество,  как,  например,  во  время  Французской
революции с применением, гм, гильотины...
   - Доктор Тиокол!
   Ах! Вопрос! Питер Тиокол так любил, когда  кто-то  из  студентов  задавал
вопрос, потому что это хоть на несколько минут  отвлекало  его.  Но  сегодня
даже вопросов не задавали.
   - Да? - с готовностью откликнулся он, даже не видя спрашивающего.
   - А перед окончанием нам вернут наши экзаменационные работы?  -  спросила
симпатичная девица.
   Питер вздохнул, представив себе кипы экзаменационных  работ,  потрепанные
голубые  тетрадки,  испещренные   неразборчивыми   каракулями.   Их   стопка
возвышалась у него дома на столике рядом с кроватью. Питер почитал некоторые
работы и быстро потерял к ним интерес. Все они были такими скучными.
   - Я проверил почти все работы, - соврал он. -  Конечно,  вы  получите  их
перед выпуском. Но вдруг разразится ядерная война и выпуск будет отменен...
   Кое-кто засмеялся его шутке, но немногие. Питер наклонился вперед,  меняя
позу. Она показалась ему удачной, ведь он так любил принимать различные позы
перед Меган.
   - Должна признать, что ты великий  позер,  -  сказала  ему  как-то  Меган
Уайлдер, его бывшая жена. - Это твой второй великий талант после изобретения
способов уничтожения мира.
   Похоже, преподавательская работа стала новым этапом в  его  жизни,  давая
ему новое ощущение свободы, освобождение от  гнета  прошлого.  Новый  город,
новые возможности,  любимая  дисциплина.  Но  оказалось,  что  он  не  очень
интересен студентам, впрочем, как и они ему. Вот сидят  они  в  аудитории  и
лица у них, как простые пятна. Они такие пассивные, а это выматывает  больше
всего. Питер приходил вечером домой таким усталым, что не мог ни думать,  ни
вспоминать.
   Охваченный тупой усталостью, он сидел у телефона, не зная, звонить ли ему
Меган, и моля Бога, чтобы она позвонила сама.
   Как он ни старался, но воспоминания о Меган были еще свежи в  памяти.  Он
даже виделся  с  ней  две  недели  назад,  предприняв  жалкую,  а  может,  и
героическую попытку помириться. Она  приехала,  хотя  несколько  месяцев  не
давала о себе знать. Это была  чудесная  ночь,  яркий  всплеск  желаний,  но
наутро все вернулось на круги  своя.  Его  вина,  ее  вина,  разные  уловки,
предательство, его самовлюбленность, ее тщеславие, его бомба,  его  гребаная
бомба, как она называла ее, - все это  выстроилось  в  громадную,  уродливую
пирамиду.
   - В любом случае, -  Питер  рассеянно  обвел  глазами  аудиторию,  -  гм,
обезглавливание, гм, послушайте, давайте будем  откровенны.  -  Он  позволил
себе эту внезапную слабость, желая добраться до истины.
   - Запишите. Обезглавливание - это убийство  нескольких  тысяч  людей  для
спасения нескольких миллионов или миллиардов. Идея заключается в том,  чтобы
расколоть  советское   общество,   слишком   централизованное,   скрепленное
авторитарным режимом. Гибель определенной верхушки и расколет  его.  Поэтому
вы и создаете ракету, которая  на  самом  деле  является  межконтинентальной
снайперской  винтовкой.  Вы  становитесь  главным  персонажем  романа  "День
Шакала". И единственная проблема здесь в том, что и  они  могут  действовать
против нас точно так же.
   Студенты тупо смотрели на него, их не тронул разговор об убийстве.
   Питер снова вздохнул. Да, пусть все горит синим огнем. Он больше не хочет
говорить.  Великий  Питер  Тиокол,   непревзойденный   выпускник   Гарварда,
стипендиат Родса в Оксфорде, он получил степень магистра в области  создания
ядерного    вооружения    Массачусетского    технологического     института,
международную  степень  доктора  физических  наук  Йельского   университета.
Кавалер золотой медали Министерства обороны, главный  создатель  внутреннего
стратегического пояса, автор  знаменитого  эссе  по  вопросам  международной
политики  "А  почему  бы  и  не  ракетное  превосходство?  Пересмотр  теории
взаимогарантированного уничтожения".
   Великий Питер Тиокол молчал.
   Пит