го
распада и успешно отражать непрекращающиеся атаки противника.
17-го апреля, нам стало известно, что большевики, учитывая ослабление "Южной
группы" и неустойчивое ее состояние, решили в день пролетарского праздника 1-го
мая (18 апреля) окончательно покончить с нею.
В этот день, как обычно, я около 4 часов утра взобрался на церковную колокольню,
откуда открывался широкий кругозор на равнину между Новочеркасском и Заплавами.
Пользуясь цейсом и напрягая зрение, я в предрассветном тумане, внимательно
осматривал подступы
95) За это Мелиховцы понесли строгое наказание. Наш особый отряд успел захватить
хвост большевистского обоза и вместе с Мелиховцами доставить в Заплавы.
183



к нашей позиции, стараясь уловить, то или иное движение со стороны противника.
Сначала все оставалось спокойным. Но вскоре вдали, стали появляться, то черные
точки, то какие-то длинные змейки или широкие ленты. Они отделялись от города,
направляясь в нашу сторону и временами принимали неясные очертания человеческих
силуэтов. За ними, дальше, виднелись другие, более крупные, двигающиеся пятна.
То были орудия, зарядные ящики, автомобили, повозки. Все это расползалось по
равнине, резко меняя ее обычный пустынный вид. Вдруг, в сырой утренней мгле,
блеснула зарница и прогремел орудийный выстрел. Его подхватили, гулко затрещав,
далеко впереди, пулеметы. Начинался бой. Мы отменили смену войск на позиции и
подняли все полки по тревоге.
Под прикрытием огня нескольких батарей, большевики крупными силами вели
энергичное наступление на Заплавы. К ним непрерывно шли подкрепления из
Новочеркасска.
Следя за движением противника, мы определили, что большевики главный удар
направляют на наш правый фланг и тыл, стремясь отрезать нас от "Северной
группы".
Наши жидкие передовые цепи, сбитые красными, постепенно жались к станице.
Подтянув свои батареи, большевики с открытых позиций, стали безнаказанно громить
Заплавы. Наши 3 орудия стреляли редко, ибо у нас было только 40 снарядов. Всем
было строго приказано беречь снаряды и патроны и стрелять лишь наверняка. Слабый
наш артиллерийский огонь, конечно, придавал красным храбрость. Броневики
противника и грузовые автомобили с установленными на них пулеметами, временами,
нагло подскакивали к станице и почти в упор расстреливали ее защитников.
После полудня, артиллерийский огонь красных усилился. Большевики буквально
засыпали станицу снарядами. Несколько гранат попало и во двор штаба. Убило и
ранило несколько ординарцев и лошадей, выбило в штабе стекла, сорвало карнизы,
засыпав всех штукатуркой. В штабе тогда, кроме меня, находился ген. М. Свечин,
есаул Алексеев и 2--3 писаря. Остальные офицеры штаба были посланы в части для
непосредственного участия в бою 96).
Обстановка складывалась не в нашу пользу. Численность, богатство вооружения и
неисчерпаемость снарядов и патронов, были на стороне противника. За нами
оставались лишь знание и опыт. "Северная группа" войск не давала о себе знать,
оставаясь пассивной в роли безучастного зрителя.
Примерно часов около 4-х дня, наша артиллерия замолкла. Прибежавший ординарец
(телефонные линии все уже были перебиты) доло-
96) Весь мой штаб тогда состоял из шести лиц: начальник службы связи -- есаул
Алексеев, начальник контрразведки -- капитан Иоль-де-Монклар, он же и помощник
по оперативной части, очень энергичный и неутомимый работник (оказал мне
особенно ценную помощь в работе в первые дни взятия нами Новочеркасска), офицер
для поручении -- подъесаул П. Греков, начальник команды ординарцев -- есаул
Сафронов, заведующий довольствием штаба полк. Карпов и в роли писаря
генерального штаба ген.-лент. М. Свечин, не желавший занять какую-либо
должность, но охотно помогавший мне в работе своим знанием и опытом.
184



жил мне, что артиллеристы расстреляли последние снаряды и ждут дальнейших
приказании. Молчание наших орудий воодушевило большевиков. Они начали еще больше
неистовствовать. Густыми толпами красные охватывали наш правый фланг и тыл,
стремясь прижать нас к Дону, разлившемуся тогда на десятки верст и тем поставить
нас в безвыходное положешю. Обходные колонны большевиков, сопровождаемые
вооруженными автомобилями, уже выходили глубоко нам в тыл. Часть артиллерии
красных, снявшись с позиций, походным порядком направлялась к Заплавам.
Не было никакого сомнения, что большевики с полной уверенностью считали себя
победителями и бой оконченным, тем более, что в это время в наших частях
произошло замешательство, они перемешались и почти прекратился ружейный огонь.
Полковник Денисов и я руководили боем и весьма внимательно следили за его
дыханием. С самого раннего утра, Денисов носился с одного участка на другой,
появляясь в наиболее опасных местах и ВСЮДУ личным примером воодушевлял казаков
и поддерживал в них веру в победу.
Создавшееся положение, мы как будто учли правильно. Наспех приведя в порядок
наши конные части, мы пустили их в атаку против обходной колонны красных. В то
же время, последний наш резерв -- сводную сотню подъесаула Сафронова, состоявшую
наполовину из ординарцев штаба, да очутившуюся под рукой полусотню пеших
казаков, бросили в лоб противнику победоносно шедшему к станице. И полк. Денисов
и я в эти атаках приняли непосредственное участие.
Эффект бы неожиданный. Большевики, очевидно, никак уже не ожидали какого-либо
сопротивления с нашей стороны 97). Они растерялись. Это их минутное
замешательство было для них роковым. Наши конные части буквально врезались в
красногвардейские толпы. Успех в одном месте, молниеносно покатился по всему
фронту. Через несколько минут, вся равнина была покрыта бегущими большевиками.
Из домов, садов, кустов, ям и огородов выскакивали наши станичники. Они
подхватывали "ура", на бегу подбирали, брошенные большевиками винтовки и патроны
и безостановочно гнали противника. Разгром красных был полный. Преследование
противника велось до самого Новочеркасска. Казаки горели желанием на плечах
большевиков захватить и самый город. Но этому намерению мы категорически
воспротивились, учитывая урок В. Ст. Фетисова 1-го апреля. Город мы взяли бы, но
едва ли удержали, принимая во внимание сильную перемешанность наших частей и
отсутствие управления ими.
Всю ночь до утра свозили трофеи. Они по тому времени казались нам необычайно
огромными и чрезвычайно ценными. Нам досталось 8 исправных орудий с запряжками,
около 5 тысяч снарядов, более 200 000 патронов, около 2 тысяч винтовок,
несколько пулеметов, броневик,
97) Насколько большевики считали себя уже победителями, показывает телеграмма
красного главковерха хромого Яшки Антонова, посланная им -- всем, воем, всем и
найденная позднее нами: "победа полная, белогвардейские банды у Заплав
совершенно уничтожены и вместе с Денисовым и Поляковым сброшены в Дон".
185



4 грузовых и 1 легковой автомобиль, лошади, повозки, разное имущество и даже
гурт скота. Но пленных оказалось мало. Большинство красных было или убито, или
тяжело ранено.
Бой 18-го апреля явился, в сущности, первым серьезным испытанием наших войск. И
следует признать, что "Южная группа" блестяще выдержала этот экзамен, сама, без
помощи войск Пох. Атамана. Станичники ликовали. Их воинственность сильно
возросла. К ним вернулось утерянное равновесие, они стали больше верить своим
начальникам и бодрее смотреть на будущее. Сильно возрос и удельный вес "Южной
групп" в глазах остальных войсковых групп, особенно принимая во внимание, что и
Северная и Задонская группы получили от нас снаряды и патроны, т. е. самое
ценное по тогдашнему времени.
Учитывая благоприятное настроение Заллавских войск, а также и общие положение,
мы решили, что наступил момент для начала операций против главного объекта наших
действий, т. е. Новочеркасска.
К этому времени обстановка была такова: 1) По железнодорожной линии
Лихая-Ростов, наша разведка установила большое движение красных воинских
эшелонов на юг, на Ростов, откуда не задерживаясь эшелоны следовали на Кавказ; в
обратном направлении шли только порожние подвижные составы. 3) В направлении ст.
Каменской временами слышалась отдаленная артиллерийская канонада. 3) Жители,
бежавшие из Ростова и наши лазутчики подтверждали слухи, что какие-то
антибольшевистские войска -- будто бы заняли Таганрог и наступают на Ростов, что
в Ростове среди большевиков заметно замешательство и что многие видные комиссары
спешно уезжают на Кавказ или в Царицын. 4) Стало известно, что Добровольческая
армия уже находится в пределах Донской области и своими разъездами связалась с
восставшими казаками Егорлыцкой, Мечетенской и Кагальницкой станиц. 5) Усилились
слухи об успешных восстаниях казаков 1-го и 2-го Донских округов и на севере
области.
Совокупность перечисленных данных указывало, в общем, на то, что под давлением
какой-то неизвестной силы (оказались то немцы) большевики спешно уходят на
Ростов и далее на юго-восток. При таких условиях можно было надеяться, что
большевики не окажут нам серьезного сопротивления при атаке Новочеркасска. Число
местных большевиков в нем было не особенно велико, а элемент пришлый,
по-видимому, торопился уйти. Все это повышало наши шансы на успех, а новая
победа, вне сомнения, еще больше подняла бы дух нашей группы. Овладев
Новочеркасском и оставив наблюдение за Ростовским направлением, главные наши
силы можно было сосредоточить на север и коротким ударом покончить с
Александровск-Грушевский, что, как увидит читатель позднее в действительности и
было выполнено.
Кроме того, мы учитывали, что операция против Новочеркасска понятна каждому
казаку, что также повышало шансы на победу. Казаки горели желанием, прежде
всего, освободить свою столицу. Не использовать их этот порыв, было бы по
крайней мере непростительно 98). Освобождение Новочеркасска от красных имело бы,
конечно, и огромное моральное значение. Весть об этом молниеносно разнеслась бы
по
98) Я сам слышал, как офицеры говорили: "чего доброго мы досидимся здесь до тех
пор, пока наши жены на извозчиках приедут за нами".
186



всей области и послужила бы сигналом для общего восстания что потом фактически и
случилось99). К нам переходил административный центр, прерывалась бы
железнодорожная магистраль, разъединялись самые крупные группы противника,
расположенные в районах Зверево--Алексанровск-Грушевский и Ростов--Тихорецкая и
являлась бы возможность бить их по частям. Наконец, мы могли рассчитывать на
большие склады снарядов и патронов скорее в Новочеркасске, нежели в
Александровск-Грушевский. Занятие последнего пункта наоборот никаких выгод не
сулило, а успех между тем был сомнителен. Неудачные атаки этого пункта "
Северной ~группой" при содействии и наших частей уже подорвали у казаков веру в
победу здесь. Неуспешные операции против Александровск-Грушевский следует
объяснить не только ошибками и неуменьем командования "Северной группы"
согласовать атаки по времени, но еще и упорством шахтеров. Они здесь защищали
свои дома, свое имущество и проявляли редкую устойчивость. Все эти соображения и
побуждали командование "Южной группы" упорно настаивать на атаке в первую
очередь Новочеркасска.
Я остановился на этом подробно только потому, что на страницах "Донской
Летописи" вопросу необходимости атаки сначала Александровск-Грушевский, а не
Новочеркасска, отведено большое место. Такую точку зрения пытается оправдать и
ген. Быкадоров. Отстаивая свое мнение, названный генерал не задумывается всем
инакомыслящим и расценивающим тогдашнюю обстановку не по его шаблону, бросить
обвинение даже в преступности 100), прием, надо сказать, своеобразный и мало
применяемый. Не с целью полемики, а исключительно с целью установления
обстановки того времени, я считаю необходимым дать исчерпывающие разъяснения по
этому вопросу. Начну с того, что не будучи участником Заплавских событий, ген.
Быкадоров уже по одному этому, не мог знать подлинной обстановки. За все время,
он только раз был в ст. Константиновской, т. е. в глубоком тылу где оказался в
числе авторов пресловутого плана атаки Александровск-Грушевский. Этот план, как
я уже говорил, был составлен вопреки здравому смыслу и лишь с определенным
стремлением удовлетворить честолюбие "окружения" Пох. Атамана и тем разрешить
вопросы персональные 101). Обстановка в ставке Пох. Атамана оценивалась главным
образом, на основании моих данных. Я производил опросы пленных, перебежчиков и
других лиц и мною же давались задачи нашей разведке. "Южная группа" войск стояла
на главном направлении и всегда находилась в соприкосновении с противником 102).
Все получаемые сведения, я лично суммировал, обрабатывал, делал выводы и в
готовом виде посылал в штаб Пох. Атамана. Уже в силу этих условий, мне
обстановка была известна более, нежели кому-либо другому. Ген.
99) По тем же причинам. надо полагать, и ген. Корнилов так упорно стремился
освободить столицу Кубами -- Екатеринодар, где сам погиб и где легла большая
часть Добровольческой армии.
100) "Донская Летопись", том III. Заметка в статье "Освобождение Новочеркасска".

101) Кроме него в составлении плана участвовали: полк. Сидорин, Гущин и
Семилетов.
102) Штаб Пох. Атамана был далеко в тылу и разведки не производил.
187



Быкадоров с видом военного знатока 103) оценивает боевую работу "Южной группы",
т. е. тех войск, которых он сам никогда не видел. В таких случаях, то или иное
суждение должно основываться исключительно на фактах. А факты-то, как раз
говорят в пользу "Южной группы". Ведь только Заплавская группа (Южная группа)
добывала от противника снаряды и патроны, снабжая ими все остальные войска,
подчиненные Пох. Атаману. Ведя ежедневно бои с большевиками, она неизменно
оставалась победительницей и ее успехи неслись по Донской земле, воодушевляя
казаков и побуждая их к восстанию против Советской власти. Она освободила
столицу Дона, а затем послужила ядром той Донской армии, которая в трех-месячный
период очистила от большевиков всю казачью область, что подтверждают официальные
документы 104). От генерала Быкадорова, конечно, нельзя ожидать беспристрастной
оценки действий "Южной группы" и ее командования уже по одному тому, что позднее
это командование устранило ген. Быкадорова от участия в борьбе, признав его
неспособным к занятию ответственной должности. Однако и этими мотивами никак
нельзя оправдать искажение исторической правды. Истории нужны положения,
подтвержденные фактами, а факты говорят диаметрально противоположное тому, что
высказал ген. И. Быкадоров105).
Итак, как было сказано, обстановка настоятельно требовала начала активных
действий против Новочеркасска. Но ни наши просьбы, ни наша уверенность в
легкости победы, на штаб Пох. Атамана не действовали. Там снова затевали
четвертую атаку г. Александровск-Грушевский и, конечно, опять намеревались
ослабить нас выделением полков в "Северную группу". Требовались героические
усилия, чтобы удержать Пох. Атамана от этого плана и указать действительно
правильные пути борьбы.
19-го апреля полк. Денисов сделал последнюю попытку убедить ген. Попова, послав
ему обстоятельный доклад. В нем, между прочим, он говорил: "обстановка ясна до
очевидности и капризам Вашего штаба места быть не может. Если надо "другому
лицу" быть во главе войск, победоносно входящих в столицу Дона, я отойду в
сторону, уступлю место достойному, но нельзя губить и проваливать верное и
святое дело. Если ставка, по-прежнему будет упорствовать, несмотря на ясную
обстановку, срывать верную операцию на Новочеркасск и добиваться
103) Академию генерального штаба названный генерал окончил по второму разряду.
104) Отчет управляющего Морским и Военным отделами Войсковому Кругу.
105) Свое полное незнание Донских событий тот же автор высказывает и на стр. 63
"Донской Летописи", говоря: "...Это написано после того, как в командование
Денисова Донская армия весной 1918 года принуждена была с тяжелыми потерями
отойти на север на р. Донец и от Царицина на р. Маныч, когда разъезды красных
подходили к ст. Богаевской, т. е. были в 18 верстах от Новочеркасска. Дальше
этой объективности идти некуда". Да, скажу я, дальше такого поразительного
незнания событий идти некуда. Ведь весной 1918 года весь Дон был под
большевиками и только небольшими оазисами в разных местах были очаги восстания,
а Новочеркасск полк. Денисов освободил только 23 апреля. Допустим, что ген.
Быкадоров все перепутал и это относится к весне 1919 года, но и опять не
отвечает истине. При чем же тогда ген. Денисов, который еще 2 февраля 1919 года.
т. е. зимой, покинул пределы Дона. Если что-либо подобное и случилось, то должно
быть отнесено уже не к генералу Денисову, а к новому командованию, т. е. к
генералу Сидорину.
188



выполнения только своего плана (4-я атака Алек.-Грушевский) то "Южная группа",
убедившись вполне, что наши дороги разные, пойдет одна на Новочеркасск и в,
случае неудачи, будет пробиваться на восток для соединения с теми войсками,
которые подходят от Таганрога к Ростову и от которых уходят большевики... Если
такую обстановку,-- закончил полк. Денисов, -- в штабе Пох. Атамана не понимают,
то только потому, что не желают".
В ответ на это вечером 19-го апреля нами было получено приказание Пох. Атамана
отправить еще один наш полк на усиление "Северной группы". Мы отчаивались,
предугадывая вновь затеваемую Александровск-Грушевскую операцию, которая могла
погубить не только "Северную группу", но и свести на нет и нашу всю работу. Дабы
образумить ставку, полк. Денисов решил испробовать последнее средство, послав
Пох. Атаману следующий рапорт: "состояние моего здоровья и иные обстоятельства,
о которых я доложу Вам лично, обязывают меня ходатайствовать об освобождении
меня от занимаемой мною должности. Командующий войсками Южной группы Ген. штаба
полк. Денисов. 19 апреля 1918 г. No 14".
Против всякого ожидания этот рапорт, оказал действие на ставку, ибо 20-го апреля
ген. Попов в сопровождении двух адъютантов прибыл к нам в Заплавы.
Ознакомившись на месте с обстановкой и выслушав наши доклады о целесообразности
и необходимости операции против Новочеркасска, он, не без колебаний, утвердил
наш план, а затем стал собираться к отъезду. Мы, однако опасались, что
вернувшись в Раздоры Пох. Атаман под влиянием своего окружения переменит
решение, или отложит его на неопределенное время и потому дали ему понять, что в
наш план входит его личное присутствие среди Заплавской группы и въезд в г.
Новочеркасск во главе победоносных войск. Быть может, это не убедило бы ген.
Попова, если бы нам не помог случай. Как раз в это время, отряд большевиков из
района Александр-Грушевский выдвинулся к ст. Мелиховской и стал обстреливать
участки р. Дона. Доложив об этом Пох. Атаману, я добавил, что ему нет смысла
ехать сейчас в Раздоры и бесцельно подвергать себя опасности. -- "В таком
случае, -- сказал он, обратившись к своим адъютантам, -- попытайтесь вы
пробраться в мой штаб и скажите начальнику штаба, что меня "арестовал"
командующий "Южной группой" и я не протестую. Возможно, что и моему штабу
придется сюда переехать".
Как только это решение Атамана стало известно в ставке, оно вызвало там бурю
негодования. Ставка считала себя обиженной. Она нервничала и сердилась. По
телефону беспрерывно сыпались упреки. Весь ее гнев, конечно, обрушился на
Денисова и меня. Но самое характерное было то, что штаб Пох. Атамана совсем не
интересовался предстоящей операцией. Центр тяжести в переговорах занимали только
вопросы характера персонального. Нас ежеминутно спрашивали: "Кто же теперь
начальник штаба Пох. Атамана?" Почему принят ваш, а не наш план?" "Значит
распоряжаетесь вы, а мы больше не нужны?" "Вы губите все дело и срываете нашу
операцию против Александровск-Грушевский". Я не знаю как бы долго это
продолжалось, тем более, что ген. Попов упорно не желал лично переговорить со
ставкой по телефо-
189



ну, -- если бы большевики не прервали нашу телефонную связь со ставкой, а я
умышленно приказал ее не восстанавливать. Втайне, я был очень доволен этому
обстоятельст