н. Райскому, поехал з штаб. Здесь, несмотря на поздний час, все чины
штаба были на своих местах. В моей приемной, в ожидании меня, собрались все мои
ближайшие помощники. Я пригласил к себе ген. Райского, 1-го
генерал-квартирмейстера полк. Кислова и II-го ген.-квартирмейстера ген. Епихова.
Мое удивление, было крайне велико, когда каждый из них вручил мне рапорт с
просьбой об увольнении его в отставку, мотивируя это каждый по своему. Они
заявили, что служить при новом командовании, особенно с ген. Сидориным, уже
тогда выдвигавшемся на должность начальника штаба или командующего армией, они
категорически не желают. В беседе с ними, у меня прошел целый час. Потребовалось
много усилий, дабы удержать их от этого необдуманного шага. В конце концов, мне
удалось убедить их, что, если они не желают оставаться работать при новой
власти, то не делать этого сейчас, а сделать позже, дабы это не носило характер
саботажа. Мне казалось, что было совершенно недопустимым в такой момент лишить
штаб главных ответственных работников и, кроме того, такой их поступок мог
рассматриваться, как противозаконнный. Во время разговора с ними, мне доложили,
что ген. Богаевский ожидает моего приезда к нему с докладом о положении на
фронте. 309) С ним тогда у меня произошел весьма интересный разговор по
телефону. Я заявил Африкану Петровичу, что считаю себя уже в отпуску и потому с
докладом к нему не поеду, а пришлю своего помощника или 1-го
генерал-квартирмейстера, т. е. сделаю все, что могу сейчас сделать. Ген.
Богаевский начал меня настойчиво уговаривать оставаться на своем посту, горячо
доказывая, что ни он, ни Круг в целом, абсолютно ничего не имеют лично против
меня, что моей работой все довольны, но что весь удар был направлен
исключительно на командующего армией ген. Денисова (вопрос об Атамане он
дипломатически замалчивал), своими действиями вызвавшего негодование Круга. Или
Африкан Петрович был так наивен, или искренно заблуждался или же по обыкновению
кривил душой, я тогда понять не мог. Избегая, однако, дальше дебатировать и еще
больше обострять этот больной вопрос, я поблагодарил Африкана Петровича за поток
ласковых слов в отношении меня, но все же категорически заявил ему, что я
остаюсь при своем решении и что как будущего моего заместителя могу
рекомендовать ген. А. Келчевского. На этом и кончился наш разговор по телефону.
Но и мой помощник и I-й генерал-квартирмейстер упорно уклонились от поездки с
докладом к ген. Богаевскому. Первый ссылался на слабое знание им военной
обстановки и оперативных предположений, второй, наоборот, напирал на полную свою
неосведомленность в вопросах общих. Тогда я отправил их обоих к ген.
Богаевскому, а сам, сделав последние резолюции на срочных телеграммах и отдав
распоряжение о спешнм напечатании прощального приказа П. Н. Краснова 310) поехал
домой, зная, что там собрались мои близкие и друзья, с нетерпением меня
ожидавшие.
Почти до утра, в кругу родных и приятелей мы обсуждали послед-
309) Обстановка на фронте к этому времени значительно улучшилась. Отовсюду шли
хорошие, радостные вести о наших победах.
310) Приказ Всевеликому Войску Донскому от 2 февраля 1919 года No 280.
353



ние события, строили разные планы и делали всевозможные предположения о будущем.

На другой день, после отставки ген. Краснова, т. е. 3-го февраля в Новочеркасск
впервые приехал ген. Деникин и посетил Круг. Его встретили с особенной
торжественностью и даже с подчеркнутой помпой. Отвечая на приветствия
председателя Круга, Главнокомандующий такими словами определил цель своего
приезда: "Я приехал сказал он -- исполнить свой долг: поклониться праху мертвых
и приветствовать живых, чьим трудом и подвигом держится Донская земля. Я приехал
приветствовать Войсковой Круг, олицетворяющий разум, совесть и волю Всевеликого
Войска Донского". 311) Далее ген. Деникин оттенил, что он не хочет вмешиваться
во внутренние дела Дона, сказав: "Верю, что Ваша внутренняя распря, в которой я
не могу и не хочу быть судьей, не отразится в борьбе с врагом Дона и России на
общей дружной работе".
Насколько такое заявление Главнокомандующего отвечало истине и насколько его
слова о "невмешательстве" в дела Дона, соответствовали его действиям,
беспристрастно разберется история, выяснив попутно и двуличность ген. Деникина.
Я же, как живой свидетель всех Донских событий и наших взаимоотношений с
Добровольческой армией, имею достаточно оснований утверждать, что затея донской
оппозиции свалить Краснова, зародилась не без влияния и содействия высших кругов
Добровольческой армии. Мало того, в лице ставки Добровольческой армии, донская
оппозиция в своем стремлении умалить и подорвать в Войске престиж ген. Краснова,
нашла себе верного и чрезвычайно активного союзника.
Командование Донской армией принял начальник 1 Донской казачьей дивизии ген. Ф.
Абрамов, а должность начальника штаба временно стал исполнять мой помощник ген.
Райский. Такое положение продолжалось только два дня. И по своему характеру и по
своим взглядам на управление армией и вообще ведение военного дела, ген. Абрамов
видимо не отвечал желаниям той кучке членов Круга, фактически державших в своих
руках тогда всю власть.
Поэтому для меня не явилось неожиданностью, когда 5-го февраля 1919 г. ген.
Богаевский опубликовал следующий приказ: "С согласия Главнокомандующего
вооруженными силами на юге России ген.-лейтенанта Деникина, командующим Донской
армией назначается генерального штаба ген. Сидорин Владимир. Начальником штаба
Донской армии назначается генерального штаба ген.-лейтенант Келчевский
Анатолий".312)
Я уже несколько раз упоминал о Сидорине и потому совершенно не удивительно то
беспокойство и тревога, которые вызвал этот приказ у всех кто болел душой и за
Дон и за Россию.
Еще можно понять и объяснить, что слабовольный ген. А. Богаевский, под влиянием
известной части Круга, добиваясь атаманского
311) речь генерала Деникина приведена полностью в газете "Донские Ведомости" от
4 февраля 1919 года, No 30.
312) Приказ Всев. Войску Донскому No 281 от 5 февраля 1919 года. Интересно, что
в этом приказе обо мне не упомянуто, и таким образом я, оставаясь начальником
штаба Войска, числился в отпуску, что и было проведено в приказе по Войску от 2
февраля 1919 года.
384



пернача, вынужден был решиться на это назначение, но поражает, как мог дать на
это свое согласие ген. Деникин. Ведь он отлично знал и моральный облик ген.
Сидорина и его ограниченность в военном деле и всю его предшествующую
деятельность, заслуживающую только самого сурового осуждения. 313)
В сущности Сидорина на этот пост выдвигала кучка донских демагогов с Харламовым
и Агеевым во главе. А Богаевский и Деникин не нашли в себе мужества
воспрепятствовать этому, несмотря на очевидный вред от такого назначения.
Заслуживает внимания, что "заправилы" Войскового Круга лихорадочно спешили
узаконить уход Краснова и его помощников. С этой целью, в срочном порядке, был
составлен Указ Донской армии, в котором недоверие старому командованию армии
мотивировалось "установлением наличности серьезных упущений в военной части".
314) А через два дня, они уподобились унтер-офицерской вдове и сами себя
высекли, приняв постановление создать комиссию по обороне и поручить ей
"выяснить создавшуюся военную обстановку, причины неудачи на фронте и заняться
творческой работой в помощ командованию".315)
И так, сначала, "упущения, как будто были установлены", но тогда учреждение
комиссии с целью выяснения причин неуспеха на фронте, конечно, излишне.
На самом деле здесь имело значение иное обстоятельство: на всякий случай
страховали себя -- авось, что-нибудь найдется, хотя бы и задним числом. И надо
признать, что "комиссия" более чем тщательно искала "грехи" старого военного
командования. Не менее усердно она помогала новому Донскому командованию в
ведении военных операций и так успешно и плодотворно занималась "творческой
работой", что столица Дона -- Новочеркасск, едва не стала добычей красных уже в
апреле месяце 1919 года. После этого, не дав никаких позитивных результатов,
"поиски" прекратились и комиссия распалась.
313) Уже через три месяца после назначения, Сидорин начал своеобразно
пользоваться своим положением. Много шума вызвала тогда "мешочная панама", обо_
гатившая компанию "Сидорин, Воронков и другие", связанная с превышением власти
командующего армией и вызвавшая даже протест Атамана. Интересны подвиги этого
генерала и на другом поприще, так, например, выведя штаб Донской армии из
Новочеркасска на ст. Миллерово, Сидорин для собственного развлечения к штабному
поезду прицепил вагон с опереткой. И вот картинки, рисовавшие нравы нового
командования со слов тех, кто не только своей кровью, но и жизнью запечатлел
любовь к родине: роскошный вагон-ресторан, зеркальные окна, залитые
ослепительным светом электричества, на столах - цветы, обилие яств редкие
дорогие вина, шампанское, и среди этой обстановки полупьяный командующий армией
со своим ближайшим окружением в обществе полуоголенных артисток. А рядом:
товарные вагоны, до отказа набитые ранеными и тифозными. Они уже несколько дней
в пути без санитарного надзора, голодные и холодные. Не составляли тайны и
порядки штаба Добровольческой армии ген. Май-Маевского, любителя хорошо
покушать, покутить и выпить. А результатом было то, что большевикам не надо было
писать и разбрасывать прокламации; нравы, царившие в больших штабах белых,
действовали на войска более разлагающе, чем все проповеди о большевистском рае.
314) "Донские Ведомости" от 6 февраля 1919 года, No 32.
315) "Донские Ведомости, от б февраля 1919 г.. No 32. Отчет о заседании Круга 4
февраля и доклад В. Харламова, в котором красной нитью проходит его настойчивое
желание убедить депутатов Круга в пользе для Дона от ухода ген. Краснова.
385



Ушел П. Н. Краснов, а с ним и ближайшие его сотрудники.
Как бы ни клеветали, сколько бы ни злословили враги П. Н. Краснова -- нельзя
было отрицать одного -- огромной его творческой и чрезвычайно полезной работы
для Дона. Ему главным образом, обязано было Войско Донское своим освобождением,
от красного ига. Возрождение Дона при необычайно тяжелых обстоятельствах,
создание образцовой армии, восстановление благосостояния казаков и нормальных
условий жизни -- все это явилось результатом его талантливых организаторских
способностей и большого государственного ума.
Вечером 6-го февраля, бывший Атаман П. Н. Краснов, командующий армией С. В.
Денисов и я, в специальном поезде, состоявшем из 3-х вагонов-салонов, покинули
столицу Дона.
На станции Ростов ген. Краснова встретили, выставленные на перроне, сотня
лейб-гвардии Казачьего полка и все офицеры полка, во главе с командиром. Я был
невольным свидетелем этого трогательного прощания лейб-казаков со своим любимым
Атаманом. Многие из присутствовавших плакали. Здесь же нам было суждено еще раз
увидеть ген. А. Богаевского, прибывшего в Ростов, почти одновременно с нами. Он
вошел в наш поезд и с каждым из нас весьма любезно распрощался.
Уход Краснова не прошел безболезненно. Казачьи массы хорошо знали Краснова. Они
сроднились с ним, верили ему, много перенесли с ним тяжелых испытаний и всегда
Атаман с честью выводил их из самых трудных положений. Многие простые казаки
чутьем угадывали правду и по-своему расценивали события. Пошел глухой, а местами
даже открытый ропот, появилось недовольство, боевые части заволновались. От
имени казаков и офицеров за подписью старших начальников со всех фронтов на имя
Атамана и председателя Круга, посыпались телеграммы. В них категорически
требовали, чтобы Круг не принимал отставки ген. Краснова, а последнего просили
не оставлять Войско в тяжелую минуту. 316) Но эти телеграммы по распоряжению
председателя Круга были задержаны и по назначению не переданы.
Дабы успокоить казаков и умирить страсти, Круг, в срочном порядке, отправил
многочисленные делегации с задачей в "истинном виде" осветить на фронте картину
происшедших событий.317)
Новым Атаманом был избран ген. А. П. Богаевский. Это избрание в точности
отвечало программе, составленной в Екатеринодаре и одобренной "верхами" Круга.
Безвольный и бесхарактерный Африкан Петрович, как нельзя лучше, удовлетворял
желаниям Екатеринодара и заправилам Круга. Весьма знаменательно, что как только
Донским Атаманом стал А. Богаевский, на помощь Дону немедленно начали прибывать
добровольческие и Кубанские части. Нашлись и свободные войска, хватило и
подвижного состава. Донская столица в несколько дней буквально была запружена
Екатеринодарцами и сразу же резко изменила свою строгую физиономию,
превратившись в типичный тыловой город со всеми его отрицательными сторонами.
316) Мне невольно приходит одно сравнение: когда в конце 1919 г. произошла
трагедия вооруженных сил юга России, то войска потеряли веру в вождя генерала
Деникина, что и решило его участь; иное произошло с Красновым: войска остались
ему верны и преданы, а Донской парламент, подогретый кучкой демагогов, при
участии верхов Добрармии, свалил Краснова.
317) Отчет о заседании Круга 7 и 8 февраля 1919 года.
386



Вступление ген. Богаевского на атаманское место и прибытие добровольцев было
ознаменовано небывалыми Лукуловскими пирами. А между тем, обстановка на фронте
вновь стала грозной.
Одновременно с этим, на дележку власти в Новочеркасск отовсюду слетались
искатели легкой наживы и теплых мест. Началась расплата за "работу". Донскую
армию получил, один из главных актеров, ген. Сидорин. В угоду генералу
Семилетову, прибывшему в Новочеркасск 6-го февраля из Екатеринодара со своим
отрядом 318) каковой, кстати сказать, состоял исключительно из дезертиров
Донской армии, с благословения Атамана Богаевского возродили партизан 319). А в
результате -- бесцельно погибли тысячи юношей и детей. 320) Начальником штаба
партизанских отрядов стал генерального штаба небезызвестный полк. Гущин. 321)
Председателем Совета Управляющих назначили, ранее саботировавшего П. X. ген.
Попова 322) начальником его канцелярии сделали известного уже читателю полк. А.
Бабкина. 323) Другие лица получили большие штабы, или дивизии и корпуса.
Портфели в правительстве были столь же быстро разобраны, но не столько по
желанию Атамана, сколько с соизволения г. г. Харламова и Агеева. Однако, лакомых
мест на всех не хватило. Часть осталась, как бы за штатом. Тогда, не мудрствуя
лукаво, увеличили число штабов и тыловых должностей и это, как раз в то время,
когда количество войск значительно уменьшилось. Создали, например, отдельно
Управляющего Военным и Морским отделами с его канцелярией, а бывший единый штаб
разделили на два: штаб армии и войсковой, мера, надо заметить, чрезвычайно
неудачная 324).
Учредили целый ряд совершенно ненужных "наблюдающих" по разным отраслям
деятельности, над ними поставили "главнонаблюдающих", над которыми, в свою
очередь сидели "сверхнаблюдающие". Казалось, как-будто удовлетворили аппетиты
всех. Одновременно открыли беспощадное гонение на "Красновцев" ... и начали
производить основательную чистку всего того, что было связано с этим именем.
Но не прошел и месяц, как "свои люди" уже начали враждовать, сделались врагами,
злобно смотрели один на другого, готовые сцепиться, при всяком случае. Вновь
начались интриги, междуусобная грызня. А в минуты откровения и сознания тяжести
Атаманского пернача -- глава Дона ген. А. Богаевский жаловался на свое
одиночество, говоря, что каждый подкапывается под другого, ему некому
довериться, не на
318) Формирование этого отряда упорно отрицали генералы Деникин и Драгомиров.
319) "Донские Ведомости" от 12 февраля 1919 года, No 37. Постановление Круга об
избрании комиссии для приветствия возродившихся партизан, и "Донские Ведомости"
от 5 марта, No 54, статья "Смотр".
320) Я всегда был противником участия в гражданской борьбе детей, не окрепших
физически, считая, что польза приносимая ими далеко не соответствует жертвам.
321) Известный своей вредной деятельностью в Петербурге в дни революции, а на
Дону арестованный за поведение несоответствующее званию офицера и агитацию
против Атамана. Наконец и в эмиграции его деятельность весьма сомнительна.
322) См. "Воспоминания", часть III и IV.
323) Об этом полковнике упоминалось выше.
324) См. "Воспоминания", часть II.
387



кого положиться, что бывшие его друзья -- стали врагами... Созревала жатва того,
что усердно сеяли сами.
Весь описанный период борьбы Донских казаков с Советской властью соответствует
тому времени, когда Дон под главенством Атамана П. Н. Краснова был
самостоятельным, когда он, как сказочный богатырь, один на своих плечах
выдерживал почти в течение года страшный натиск огромных полчищ красных.
Временами богатырь уставал, утомлялся рубить врага, делал передышку, набирался
свежих сил, снова вставал на защиту родной земли и снова беспощадно бил
противника.
Дальнейшие события, как то: новое восстание Верхне-Донцов и казаков севера,
явившееся главным фактором очищения летом 1919 г. Донской земли от красных,
новая оборона границ Области, рейд ген. Мамантова, разнообразные и неудачные
эксперименты над казачеством, имевших следствием потери родной Области и всех
прежних завоеваний Донцов, крушение политики Деникина, трагедия фронта и
казачества, катастрофическое отступление вооруженных сил юга России и частичный
уход их в Крым, а с ними и небольшой части казачества, все это, вместе взятое,
должно послужить содержанием второго периода гражданской борьбы на юге России.

Югославия -- Загреб.
1925 г.


Конец