день открытия Круга, к Атаману вновь явился В. Харламов и сообщил
ему, что Круг решил в категорической форме требовать отставки Денисова и моей.
-- "В такой же категорической форме и я потребую свою отставку" --ответил ему
Атаман. -- "Согласитесь, Василий Акимович, что лишить армию в теперешнее тяжелое
время и командующего армией и начальника штаба -- это подвергнуть ее катастрофе.
Планы обороны знаем только мы трое. Если уже Денисов и Поляков так ненавистны
Кругу, я могу убрать их постепенно, по окончании наступления Красной армии,
тогда когда подготовлю им заместителей, но убрать их обоих сейчас -- это все
равно, что обрубить мне обе руки. Да и кем заместить их -- я не знаю.
Единственный, кто разбирается в обстановке и более или менее в курсе дел, это
ген. Келчевский, но он знает только Царицынский фронт, и он не казак".
-- "А генерал Сидорин", -- сказал Харламов.
-- Нет, нет, никогда. Только не Сидорин. Это нечестный человек, погубивший
наступление Корнилова на Петроград. Это интриган. И притом он пьет", -- сказал
Атаман.
-- "Но решение Круга неизменно. Денисов и Поляков должны уйти" --настойчиво
повторил Харламов.
376



-- "Уйду и я" --сказал Атаман 296).
В 11 часов утра 1-го февраля состоялся молебен. По окончании молебна, депутаты
направились в зал Дворянского областного правления, где большой программной
речью Атамана началась деловая работа Донского Парламента.
Я с большим вниманием наблюдал Круг. Бросалась в глаза особенная
наэлектризованность и какая-то странная, неестественная напряженность.
Большинство депутатов было крайне озабочено. На их лицах отражалось не то
недоумение, как у людей, попавших в тупик, не то сосредоточенность и упорное
стремление разрешить какую-то трудную и тяжелую для них задачу. Иногда,
попадались лица, сиявшие вызывающей улыбкой. То были члены из противного Атаману
лагеря.
Ясно и правдиво ген. Краснов обрисовал военную обстановку. Он подробно изложил
Кругу ход переговоров с союзниками, а также историю вопроса об едином
командовании вооруженными силами юга России. Касаясь причин неудач на фронте,
Атаман совершенно правильно указал на чрезмерную растянутость нашего фронта,
увеличившегося с уходом немцев с Украины на одну треть, на огромное
превосходство в силах и технике противника, на разочарование казачества в помощи
союзников, на чрезвычайное его переутомление непосильной борьбой, полное
оскудение источников пополнения и, как результат, всего этого -- упадок духа и
веры в свои силы, уныние и растерянность.
Атамана слушали с большим напряжением. Твердое и обоснованное его заверение, что
в ближайшие дни положение будет исправлено к чему командованием приняты уже
меры, подняло настроение, приободрило депутатов и бурные, долго несмолкавшие
аплодисменты Круга, были ответом Атаману на его последние слова.
После небольшого перерыва в закрытом заседании ген. Краснов информировал
парламент о гнусном ультиматуме представителя Франции -- кап. Фукэ и о своем
решительном отказе, а затем огласил свою переписку с ген. Деникиным и Кубанским
Атаманом. Этим кончилось первое заседание Большого Войскового Круга.
Вечернее заседание Круга началось коротким докладом Председателя Совета
управляющих ген. А. Богаевского о внешнем положении Войска, а затем выступил
командующий Донской армией ген. С. Денисов.
Справедливость требует отметить, что Денисову пришлось говорить в чрезвычайно
тяжелой обстановке, в атмосфере насыщенной недоброжелательством к нему, что,
естественно, не могло не давить на его психику. Ему доподлинно было известно,
что отставка его предрешена. Он знал, что кучка его личных врагов, главным
образом лица, выгнанные со службы за неспособность, пьянство и неблаговидные
поступки 297), привили большинству членов Круга, в том числе даже его
296) "Архив Русской Революции", том V, стр. 313.
297) В качестве добровольного защитника преступной и вредной для общего дела
деятельности этих лиц, выступил ген. Деникин, выставляя их "жертвами
Красновского произвола" ("Очерки Русской Смуты", том III, стр. 249).
377



немногим поклонникам, что источник всех зол, бедствий и неудач -- только
командующий армией.
Осунувшийся и исхудалый от бессонных ночей, в зловещей тишине говорил ген.
Денисов. Наглядными картами и схемами он показывал ход борьбы на Донском фронте.
Временами с мест раздавались нелестные и глупые реплики.
"Настроение казаков" -- говорил ген. Денисов -- "чувствовалось ясно еще в ноябре
месяце. Начальник штаба ген. Поляков докладывал, что все те огромные успехи,
какие были нами достигнуты, не будут напрасны, если нам не будет оказана
посторонняя помощь, иначе вряд-ли мы удержим и то, чем завладели 298).
Главной причиной была гибель надежды на иноземную помощь, о которой говорилось и
писалось и фронт слишком долго ждал прибытия помощи. Нам присылалось много
телеграмм с вопросом: когда прибудут союзники. И их неприход сыграл роковую
роль. Главную роль в наших неудачах сыграла агитация. Агитация не только
большевистская, пустившая в ход все средства -- подкупы, клевету и прочее, но и
другая, которая выражалась в том, что общественные деятели домогались несколько
раз моего свержения, настаивая несколько раз на моей отставке" 299).
По окончании доклада Командующего армией, пишет ген. Краснов, на трибуну начали
выходить один за другим все те генералы и офицеры, которые были, в свое время,
удалены ген. Красновым от службы и добились звания членов Войскового Круга.
Генерального штаба полковник Бабкин, удаленный за трусость, вышел ген.
Семилетов, лихой предводитель детских отрядов, эксплоатировавший детей и
командовавший из такого далека, где не слышны были пушечные выстрелы, удаленный
за неправильно составленные отчеты, вышел генер. шт. полк. Гнилорыбов 301),
удаленный за трусость и агитацию против Атмана, ген.-лейт. Семенов, обвиненный в
лихоимстве и, наконец, ген. Сидорин. Они задавали праздные, но интересующую
большинство Круга, серую его часть, вопросы:
Достаточно ли было уделено внимания нуждам фронта и нуждам станиц?
Посетил ли командующий армией все важнейшие пункты фронта и беседовал ли с
казаками?
Были ли и своевременно приняты меры против злоупотреблений , особенно против
действий монархической организации, созываемой "Южной армии" и ее карательных
отрядов?
Приведены ли в исполнение принятые Войсковым Кругом постановления о пособии
семьям мобилизованных, о вознаграждении за лошадей, имущество и прочее? (Более
чем на два милли-
она рублей).
298) Мой письменный доклад командующему армией и Атаману, после совещания в
Екатеринодаре 13 ноября 1918 года.
299) Сообщения о заседаниях Войскового Круга 1-8 февраля 1919 года.
300) Совершенно правильно ген. Краснов описывает это заседание Круга и предельно
точно дает оценку ораторам, выступавшим против Денисова.
301) Ускоренных выпусков академии. Сначала был в эмиграции, а затем передался
большевикам.
378



-- Была ли армия обута и одета?
-- Почему своевременно не были мобилизованы иногородние?
-- Обращалось ли достаточное внимание на состояние железных дорог? На санитарную
часть? На состояние вооружения? 302).
Так продолжалось несколько часов. Несколько часов ген. Денисов отбивался от
яростных нападков кучки депутатов, мстивших ему, при молчаливом попустительстве
остальной массы Парламента. Сыпались все новые и новые бесцельные и явно
преднамеренные вопросы, имевшие в основе вывести ген. Денисова из душевного
равновесия, сбить его и уловить на каком-нибудь противоречии. Этой
возмутительной пытки над командующим армией не выдержал Атаман. Он потребовал
себе слово и сказал: "Вот уже три часа присутствую при недопустимой травле
командующего армией. Того, кто освободил от большевиков Новочеркасск, лично
руководя атакующими цепями, того кому Войско Донское обязано и своими победами и
своей свободой. Вот вся награда с вашей стороны за те тяжелые и ответственные
годы, какие пали на его долю. На моих глазах он исхудал, изнервничался... Вы мне
не раз говорили о его смене. Но если вы хотите бороться с врагом и дальше и
победить его, то никакой смены быть не может. В бурю не вырывают руля у опытного
и знающего море рулевого. Такие опыты до добра не доводят. Я спрошу всех тех
генералов, которые сейчас с такой злобной критикой выступили против командующего
армией, почему они не у дел и прячутся за его спину?
-- Выгнали, -- раздались голоса Сидорина, Бабкина и Семилетова с мест.
-- И за дело -- ответил Атаман. -- Отчего нападают на человека, который так
много сделал для общего дела? Невозможно работать с армией лишенной всего
необходимого, а этот человек одел и обул армию. Теперешнее положение произошло
не по его вине. Я знаю, как велика усталость на фронте. Вместе с командующим
армией, я объехал все фронты и знаю, что казаки дали больше, нежели могли. Я
суровый человек, -- но я не моту осудить тех, кто теперь отходит. Нельзя
доводить людей до последнего, а мы довели. Смотрите струна очень крепка, но и
она лопается, если ее чрезмерно натягивать" 303).
Слова Атамана произвели глубокое впечатление на Донской Парламент. Произошел, я
бы сказал, психологический сдвиг в пользу Денисова. Ген. Краснов пробил дорогу к
сердцу и совести депутатов. Поставь сейчас вопрос отставки ген. Денисова на
баллотировку, Круг бы ее не принял. Это поняли сторонники Атамана, но понял
также и хитрый Харламов. Он предложил поэтому прения о докладе командующего
армией, перенести на следующий день, а предварительно рассмотреть этот вопрос в
окружных заседаниях.
Однако, судьба была против Денисова. В ночь на 2 февраля на члена Круга П.
Агеева, видного оппозиционера, докладчика по земельному вопросу, направленному
против крупных землевладельцев, в пустынной улице г. Новочеркасска, двумя
неизвестными молодыми людьми, одетыми в солдатские шинели -- было совершено
покушение. П. Агеев оказался раненым пулей в живот, но несмертельно. До этого
вре-
302) "Архив Русской Революции", том V, стр. 315-316.
303) "Архив Русской Революции", том V, стр. 17.
379



мени политических убийств и террористических актов на Дону еще не было, почему
известие о покушении на члена Круга произвело на всех тягостное впечатление.
Круг сильно волновался, ибо судя по всем деталям покушения, оно носило чисто
политический характер. Такой случай враги Атамана, конечно, не упустили и
немедленно использовали его в целях нужной им агитации. Они применили
чрезвычайно упрощенную формулу: страдающим лицом явился левый член оппозиции
Атаману, следовательно, покушение организовано правыми, т. е. правительством.
Несмотря на абсурдность такого толкования, оно, тем не менее, имело успех.
Упускали главное и не хотели учитывать того, что Атаман и Правительство в тот
момент более, чем когда-либо, были заинтересованы в спокойствии и благоволении к
нему членов Круга, не говоря уже о том -- что пускаться на подобные приемы
устранения своих политических противников ни Атаману, ни Правительству не имело
никакого смысла. Ведь они располагали более верными средствами, применение коих
при желании всегда можно было обосновать законами и требованиями военной
обстановки.
В итоге -- благожелательное настроение к Донскому командованию, созданное
Атаманом накануне, теперь, под влиянием раздувания покушения на Агеева, у
большинства депутатов, сменилось недружелюбием, растерянностью и даже опасением
за свою личную жизнь.
В заседании Круга 2-го февраля, начавшемуся в 6 часов вечера, председатели
окружных совещаний сделали заявление о том, что "забота о защите Дона, о
поднятии его обороноспособности должна быть снята с ген. Денисова и ген.
Полякова и передана лицу, пользующемуся в глазах Войскового Круга большим
доверием 304). Затем этот вопрос был поставлен на решение Круга и 7 округов
вынесли постановление о недоверии командующему армией ген. Денисову и мне, как
начальнику штаба 305).
Такое решение возмутило Атамана. Он вышел на эстраду и, указав Кругу всю
огромную ответственность перед Войском какую он берет на себя, вынося такое
постановление, добавил: "Выраженное вами недоверие к командующему армией ген.
Денисову и начальнику штаба ген. Полякову, я отношу всецело к себе, потому, что
являюсь верховным вождем и руководителем Донской армии, а они только мои
подчиненные и исполнители моей воли. Я уже вчера говорил вам, что устранить от
сотрудничества со мной этих лиц -- это значит, обрубить у меня правую и левую
руки. Согласиться на их замену я не могу, а потому я отказываюсь от должности
Донского Атамана и прошу избрать мне преемника" 306).
Сказав это, генерал Краснов оставил зал заседания. С мест раздались крики
депутатов: "Атамана задержать, Атаману остаться, Атама-
304) "Донская Летопись", том III, стр. 143.
305) Представители Черкасского, Ростовского и Таганрогского округов, наоборот,
вынесли доверие. Так фактически происходило это заседание. Между тем К. Каклюгин
("Донская Летопись", том III, стр. 143), давая волю своей фантазии, пишет, что
вопрос недоверия командующему армией и начальнику штаба, поставленный на решение
В. Круга, был решен всем В. Кругом, за исключением одного голоса, в смысле
недоверия, что является беззастенчивым его вымыслом, искажающим фактическую
действительность. Автор.
306) "Архив Русской Революции", том V, стр. 318.
380



ну верим, не уходите, просим остаться". И опять Харламов правильно учел
настроение Круга. Он понял, что дебатировать вопрос отставки Атамана в этот
момент опасно, а потому он решил сделать перерыв чтобы подготовить членов в
нужном для оппозиции направлении.
В сделанном перерыве, "для обмена мнений" сторонники Атамана и нейтральные
депутаты Круга подверглись решительной и последней обработке. Оппозиция била
ва-банк. Во что бы то ни стало спешили склонить большинство Круга на свою
сторону и с этой целью беззастенчиво лгали депутатам -- простым казакам.
Последние, слушая мудреные слова господ интеллигентов, силились понять их но не
могли уловить тайный их смысл и только в недоумении и смущении разводили руками.
Им горячо доказывали, что Атаман переутомился и не хочет больше оставаться на
своем посту, что он сам просит отдыха. А в то же время таинственно шептали, что
Войску от ухода Атамана будет только польза, ибо союзники заявили, что до тех
пор пока на Дону будет Атаманом ген. Краснов, они не окажут Войску помощь. Не
желает помогать Дону и Добровольческая армия, так как ген. Деникин в ссоре с
ген. Красновым. Но главное, что смущало и волновало серую часть Круга -- были
категорические утверждения интеллигентов, что после ухода Атамана Краснова,
Войску будет легче, ибо старшие возраста казаков будут безотлагательно отпущены
домой, а на смену им на Дон придут союзные войска, добровольцы, Кубанцы и сообща
быстро справятся с противником. Так бесстыдно и преступно лгали казакам, лишь бы
убедить их принять отставку Атамана Краснова. И если, мне думается, простым
казакам-депутатам было жаль расстаться со своим любимым Атаманом, столь много
сделавшим для Дона, то еще больше им было жаль своих родных станиц, которыми
тогда владели красные. Быть может, многое в настоящем им было и непонятно и
туманно, но зато в будущем им сулили чрезвычайно соблазнительные перспективы.
Необычайно странную картину, помню я, представляло тогда помещение Донского
Парламента. Все комнаты и коридоры были буквально запружены депутатами и лицами,
не принадлежащими к составу Круга, но почему-то принимавшими горячее участие в
его жизни в тот момент. Разбившись на кучки члены Круга оживленно дебатировали
вопрос отставки Атамана. Я вышел из ложи и прошелся по длинным корридорам
здания. Везде было одно и то же: один или два интеллигента, из лагеря оппозиции,
окруженные простыми казаками-депутатами, горячо убеждали их принять отставку
ген. Краснова. Не лишено интереса, что при моем приближении к той или другой
группе, споры на момент стихали, а оппозиционеры пугливо озирались, словно
опасаясь, что я вступлю в разговор. Наконец, депутаты были позваны занять места.
Наэлектризованный лживыми обещаниями лидеров оппозиции, дезертирами с Дона,
Донской Парламент небольшим большинством принял отставку Атамана. Депутаты Круга
в массе не обнаружили ни твердости характера, ни мудрости римлян, судивших
вождей не по результатам, зависящим от множества случайностей, а по проявленным
ими свойствами и дарованиями.307)
307) В общем, члены Донского Парламента, в массе своей, не выдержали экзамена на
политическую зрелость. Они пошли за кучкой демагогов и подстрекате-
381



Как только состоялось это постановление, я не теряя времени, тотчас же написал
рапорт об увольнении меня в 4-х месячный отпуск по болезни и лично повез его во
дворец. Там я застал Атамана и командующего армией. Это был момент, так сказать,
междувластия. Старая власть сложила свои полномочия, а новая пока не вступила в
исполнение обязанностей, так как указ Круга о принятии им отставки Атамана, не
был еще официально вручен ген. Краснову. Командующий армией и я воспользовались
этим моментам и получили согласие Атамана: он на отставку, я -- на отпуск. 308)
П. Н. Краснов в этот момент, оставался совершенно спокойным и даже шутил. Ген.
Денисов был несколько взволнован, но не столько тем, что Круг принял отставку
Атамана, сколько той травлей, которой он был подвергнут когда докладывал Кругу о
военном положении Дона. Что касается меня, то я болел душой и за Атамана и за
командующего армией. Меня глубоко возмутило отношение Круга к ним. Ведь именно
им войско донское всецело было обязано и своим освобождением от большевиков и
своим процветанием. Эти люди работали не покладая рук, работали безкорыстно,
отдавая все свои силы, ум и знание на пользу общего дела. А в результате,
Донской Парламент, идя за кучкой демагогов, кучкой бездельников и людей более
чем сомнительной репутации, вместо преклонения перед самоотверженностью этих лиц
и вместо глубокой благодарности -- выразил им недоверие... Но одно меня радовало
-- это мой предстоящий отпуск, ибо мне необходимо было восстановить и поправить
совершенно расстроенное мое здоровье.
Здесь же, между прочим, мы решили дабы не осложнять положение и своим
присутствием не вносить диссонанс в работу нового Правительства, -- в ближайшие
дни покинуть пределы Дона.
Около 12 часов ночи Ген. Богаевский прибыл во дворец и привез указ Войскового
Круга о принятии отставки Донского Атамана и о том, что атаманская власть в
Войске Донском, согласно ст. 21 Основных законов Всевеликого войска Донского,
впредь до избрания Кругом Атамана, переходит председателю совета Управляющих
отделами т. е. ген. А. Богаевскому.
Не желая присутствовать при разговоре Богаевского с Атаманом, я сославшись на
необходимость немедленно передать все дела своему
лей против Атамана, Донского командования и порядка существовавшего на Дону и не
осознали, что являются лишь игрушкой в руках тех, кто в свои руки захватил В.
Круг. Они не поняли того, что у этих вожаков нет никаких высоких побуждений в
отношении Дона и что их главными побудительными мотивами является удовлетворение
личной мести и злобы, стремление занять теплые местечки и обеспечить свое личное
благополучие. Выдающегося Донского Атамана генерала П. Н. Краснова валили при
помощи ген. Деникина... и свалили, передав пернач безвольному и во всем
послушному заправилам на Круге. А свалив и подчинив во всех отношениях Дон ген.
Деникину, сами выказали полную свою несостоятельность к созидательной работе.
В конечном результате эти "правители и законодатели" докатились до
Новороссийска, где нашли: "казакам нет места на судах", и где разыгралась
небывалая в истории казачества трагедия, как следствие преступной их
нераспорядительности. Казаки в числе десятков тысяч были брошены на милость
большевиков, а "законодатели" озаботились лишь спасением самих себя.
308) Атаман Краснов не разрешил уволить меня в отставку, несмотря на мои
повторные просьбы, в этом мне отказало и новое Донское правительство, считая
необходимым привлечь меня к работе.
382



помощнику ге