го, как
блестящая  столичная юная  особа обращается со  своими  молодыми  людьми  --
такими же блестящими.
     И вот  после того,  как поймал несколько раз  мои восхищенные  взгляды,
направленные на Марусю, отец решился  на разговор. (Думаю, что в  тот момент
он по­жалел, что рядом нет мамы.)
     Как только отец усадил меня  на колени (что часто бывало дома и никогда
еще  -- в Петербурге), я почему-то поняла, что разговор будет неприятен  для
меня.
     Он сказал, что  я  еще  слишком маленькая,  чтобы за­бивать себе голову
чепухой по  примеру "глупой  дева­хи", родители которой  позволяют ей делать
все, что за­благорассудится.  Отец боялся, что приятели Маруси, видя во  мне
легкую добычу, переключатся с нее на меня.
     Мы должны переехать на другую квартиру, сказал отец.
     Я что-то лепетала, не  помню что.  И  тогда  я  вряд ли соображала, что
говорю.
     Передо мной разверзлась пропасть -- меня  хотят ли­шить Маруси. Значит,
и чудных вечеров с коробками шоколадных конфет, с  необыкновенным, взрослым,
запахом духов, которыми душилась  Маруся  к  приходу кавалеров (в  остальное
время это было невозможным -- гимназисткам запрещалось пользоваться духами).
И ко­нечно, конечно, я уже не представляла жизни без танцев под граммофон...
     Как я ни плакала, как ни просила, мы переезжали. Это было решено.
     Я понимаю, что не  будь  Маруси, мы все равно пере­ехали бы. Но меня до
сих пор  мучит совесть, что это из-за меня отец  лишился последней ограды --
имени хозя­ина дома -- тогда члена Священного Синода.

     Глава 15 ВЫРУБОВА
     Аннушка -- Сплетни -- К Распутину за советом --
     -- Замужняя девственница -- Подтвержденная
     добродетель -- Фрейлина и мужик
     Аннушка
     Подходящую  квартиру  взялась  найти Анна  Алексан­дровна  Вырубова  --
любимица царицы.  Она  впервые уви­дела  отца незадолго  до описываемых мной
событий и очень энергично и сочувственно принялась его опекать.
     Иногда Анну Александровну  называют человеком, представившим моего отца
царской семье.  Это не более,  чем миф,  как и многое  другое,  связанное  с
именем Анны Александровны. Правда, этот -- один из самых безобид­ных. Другие
-- сплошь грязь.
     Анна Александровна  никогда  не  могла  т.  'тоять  за  себя.  Да и  не
пыталась,  считая  это не то  что i неполез­ным,  но не нужным.  Она-то сама
знала  про себя, что абсолютно честна перед Богом и людьми, как знали и  те,
кто  были  ей дороги,  а мнение остальных ее не вол­новало. И в  этом они  с
отцом были похожи.
     Прежде чем  рассказывать дальше о том, о чем нача­ла, хочу дать хотя бы
самое общее представление о са­мой Анне Александровне.
     Большинство из тех, кто ее знают, называют Анну Александровну и в глаза
и  за  глаза  Аня,  Аннушка.  И  уже  это  обрисовывает многое.  Аннушка  --
воплощенная доб­рота и сердечность.
     Когда  Ане  было  16 лет, она заболела тифом. Болезнь  протекала  очень
тяжело, и врачи (учитывая положение
     ее отца -- Александра  Сергеевича  Танеева, начальника  собственной его
величества канцелярии -- самые луч­шие) отказались от дальнейших  прогнозов.
Все ждали конца.
     В то  время в столице гремела слава Иоанна Кронш­тадтского. Оставленные
докторами родители бросились к последнему, в их представлении, средству.
     Отец  Иоанн откликнулся на  призыв убитых горем просителей и отслужил у
постели больной молебен. На­завтра же Ане стало легче.
     Этот случай и определил религиозное настроение Анны Александровны.
     (Интересно, что Иоанн Кронштадтский  воздейство­вал на определение пути
и Анны Александровны, и моего отца. И события эти не  столь уж отдалены друг
от друга.)
     Во время болезни  Анны Александровны  произошло также  следующее. Когда
жар стал спадать, Ане присни­лось, будто в комнату вошла императрица,  взяла
боль­ную за руку и утешала ее.
     Об  этом  стало  известно  Александре  Федоровне,  и  та  действительно
навестила выздоравливающую девушку. Счастью Ани не было предела.
     Вскоре императрица приблизила ее к себе и сделала фрейлиной. Похожие по
душевному   складу,  Анна  Алек­сандровна  и  Александра   Федоровна  быстро
сделались подругами.
     Сплетни
     Легко   предположить   степень   зависти,  тут   же  окру­жившей   Анну
Александровну.  Отголосок  этого  есть  в  передаче  Гурко:  "Она  старалась
завоевать симпатии го­сударыни, убеждая ее в своей безграничной преданнос­ти
всей царской семье, а в особенности самому царю, по отношению к которому она
даже прикидывалась влюбленной. Сообразив, что  пленить царицу  можно от­нюдь
не раболепством  и не  безукоризненным исполне­нием придворного этикета, так
как в искренности  чувств, высказываемых блюдущими  этот этикет, Алек­сандра
Федоровна  успела извериться, А.А.Вырубова, в то  время еще девица  Танеева,
при  первом  же  своем  появлении  при дворе  в  качестве свитской  фрейлины
прикинулась необычайной простушкой до такой сте­пени, что первоначально была
признана  непригодной  для  несения  придворной службы.  Это  даже  побудило
императрицу усиленно содействовать ее свадьбе с мор­ским офицером Вырубовым,
потому что путем заму­жества ее  служба при дворе  сама собою кончалась  без
нанесения  ей  обиды,  что  было  бы,  разумеется, неиз­бежным  последствием
простого исключения ее из чис­ла свитских фрейлин.
     Между тем брак Вырубовой  оказался весьма неудач­ным: не прошло и года,
как  молодые супруги  сначала разъехались, а  затем  и  формально развелись.
По-види­мому,  царица  считала себя до  некоторой степени ответ­ственной  за
этот брак и в известной мере даже обязан­ной смягчить его последствия. Ввиду
этого  Вырубова  часто  приглашается  ко  двору и императрица  старается  ее
уте­шить  выказыванием ей особенного  внимания, которое Вырубова очень ловко
использует.  То  обстоятельство, что  она  не  имеет  никакого  официального
положения при дворе, не только не мешает ее сближению с царицей, а напротив,
содействует  ему.  Но  в   представлении  госуда­рыни   умело  высказываемые
Вырубовой чувства беспре­дельной преданности царской семье получают характер
полной искренности, так как,  по ее мнению, чувства эти не могут проистекать
из каких-либо личных видов: императрица была  далека от мысли, что положение
друга царицы более завидно, чем положение лица, принадле­жащего по должности
к ее окружению. Находится, на­конец, и иная почва для их сближения, а именно
общая любовь к музыке. Обладая обе некоторым голосом, они  занимаются пением
дуэтов, что приводит к их ежеднев­ному продолжительному общению".
     Что здесь  правда? То,  что Анна Александровна была безгранично предана
монаршей семье  и в силу отпу­щенных ей способностей стремилась подтверждать
это.   Остальное   --  переделка   на  нужный   рассказчику   (Гур­ко)   лад
действительности.
     Он пишет -- "влюблена в  государя".  В жизни  это было не что иное, как
восторженное  преклонение.  Может быть,  слишком восторженное,  раздражавшее
тех, кто придерживался совсем  иных взглядов на личность  Ни­колая  Второго.
Они-то  и сплели  интригу, целью  кото­рой  стало  удаление  "царевой верной
слуги".
     Александра Федоровна рассказала об этом Анне Александровне, и та, чтобы
оградить  императрицу  от  всего  того,  что  обычно   сопутствует  подобным
"плете­ниям  дворцовых  сетей",  попросила  освободить  ее.  Та­кое  решение
тронуло Александру Федоровну -- место  фрейлины  всегда оставалось предметом
мечтаний вся­кой девушки.
     Однако надо  было  сделать все  так,  чтобы  еще боль­ше  не возбуждать
интриганов.  Анна  Александровна  объя­вила,  что  намерена  выйти замуж  за
человека,  давно добивавшегося ее руки (а это так  и было).  И даже услы­шав
предсказание отца (об этом -- ниже), она не пере­менила решения.
     И почти все  остальное  из приведенного отрывка тоже справедливо только
отчасти...
     Об Анне Александровне  одна злая дама написала: "Аня  живет, как рыба в
воде, как  птица на ветке.  Она бы везде искала, кого обожать, кому служить,
кому  от­даться.  И  везде бы  нашла".  А в  другом  месте  припомнила  Анне
Александровне  ее "детский говорок";  в третьем, наверное, превозмогая себя,
признала,  что  у  "Ани  было  откровенное  лицо", но  тут же добавила:  оно
отражает "несложную внутреннюю сущность"...
     Ученой даме казалось, что так Анна Александровна будет посрамлена. Сама
того не понимая, она пропела Анне Александровне похвалу.
     Особенно  станет  видна  сила  натуры Анны Александ­ровны в заточении в
Петропавловской крепости. От  нее  добивались сведений,  способных опорочить
Александру Федоровну, Николая Второго, моего  отца, других лю­дей. Возможно,
будь на ее  месте  кто-то  другой,  он  сло­мался  бы  под  натиском  и  для
облегчения своей участи пошел на большой грех -- оговор. Но не она. Однако и
это было истолковано некоторыми в дурную сторону.
     Говорили:  "Если  она  не  дает  компрометирующих  при­знаний,  значит,
скрывает их, то есть лжет".
     Ответ   таким  сомневающимся  --  у  Руднева:  "Много  наслышавшись  об
исключительном влиянии Вырубовой при дворе  и об отношениях ее с Распутиным,
сведения о  которых  помещались в нашей прессе и циркулировали в обществе, я
шел на допрос к Вырубовой  в  Петропав­ловскую крепость,  откровенно говоря,
настроенный к ней враждебно. Это  недружелюбное чувство не оставля­ло меня и
в канцелярии Петропавловской крепости, вплоть до момента появления Вырубовой
под конвоем  двух  солдат.  Когда же  вошла  г-жа  Вырубова,  то  меня сразу
поразило  особое  выражение  ее  глаз:  выражение  это было  полно  неземной
кротости. Это первое благо­приятное впечатление в дальнейших беседах  моих с
нею вполне подтвердилось. В  смысле  освещения интересо­вавших меня событий,
г-жа Вырубова  являлась полной противоположностью князя Андронникова: все ее
объяс­нения на допросах в дальнейшем, при проверке на  ос­новании подлежащих
документов,  всегда находили себе полное  подтверждение  и дышали правдой  и
искреннос­тью; единственным недостатком  показаний г-жи  Выру­бовой являлось
чрезвычайное  многословие,  можно   ска­зать,  болтливость  и  поразительная
способность переска­кивать  с одной мысли на другую, не  отдавая  себе в том
отчета,  то  есть опять-таки  качества,  которые  не  могли  создать из  нее
политическую фигуру. Г-жа  Вырубова  все­гда  просила  за всех, потому к  ее
просьбам при  дворе  и  было соответствующее  осторожное  отношение, как  бы
учитывались ее простодушие и простота".
     Теперь,   полагаю,  есть  полное  представление  о  том,  каким  чистым
человеком была Анна Александровна.
     Вернусь к прерванному рассказу.
     .
     К Распутину за советом
     Анну   Александровну  познакомила  с  отцом   великая  княгиня  Милица.
Произошло это в великокняжеском дворце на Английской набережной.
     (У Руднева читаем: "Г-жа Вырубова познакомилась  с Распутиным во дворце
великой   княгини  Милицы  Ни­колаевны,  причем  знакомство  это  не  носило
случайно­го  характера,  а великая княгиня  Милица Николаевна подготовляла к
нему г-жу Вырубову путем бесед с ней на религиозные темы, снабжая ее в то же
время  соот­ветствующей французской  оккультистической  литера­турой;  затем
однажды великая княгиня пригласила к себе Вырубову,  предупредив,  что  в ее
доме  она  встретится  с  великим  молитвенником  земли  русской,  одаренным
способностью врачевания".
     Все  здесь более  или менее  правда, кроме  одного -- оккультистическую
литературу Анна Александровна не читала. Но не это важно. А важно то, что из
этого следу­ет -- сама великая княгиня  Милица читала подобные труды. Что ж,
одно из двух -- либо архимандрит Феофан не считал необходимым проверять, как
воздействуют на великих  княгинь Милицу и  Анастасию (они  были неразлучны в
увлечениях)  его  увещевания,  либо вели­кие  княгини  фарисействовали,  при
архимандрите  вни­мая  его наставлениям, а  за его спиной не оставляя сво­их
увлечений  мистикой.  Напомню,  что "за  пристрастие к лжепророкам"  жестоко
поплатилась  Александра Фе­доровна, как раз по знаку Феофана. Важно заметить
и то, что великие княгини Милица  и Анастасия воспри­нимали отца как явление
мистическое, то  есть  не  пони­мали его природу. Полагаю, что в подобном же
неведе­нии они и остались.)
     Анна  Александровна рассказала  мне о  первой  встре­че  с  отцом  так.
Привожу этот рассказ по моим давним записям.
     "Должна  признаться, меня сильно  шокировала его внешность.  Я  увидела
пожилого  мужика,  худого, блед­нолицего, с длинными  волосами, растрепанной
боро­дой и совершенно необыкновенными глазами, больши­ми и сияющими. Он умел
заглянуть в  самую глубину мыслей и души собеседника. Это произошло примерно
через  два  года   после   представления   Григория   Ефимови­ча  Николаю  и
Александре".
     Хотя Анна Александровна назвала  моего отца  пожи­лым, ему  в  то время
было  всего тридцать  шесть лет.  Обра­щу также  внимание и  на то, что  она
говорит о больших сияюших глазах. В жизни же глаза у отца были маленькими  и
глубоко посаженными. Однако при этом  описание  ее удивительно  верно,  если
иметь в виду духовное зрение.
     Продолжу.
     "Твой отец вошел в  комнату свободной походкой и обнял великую княгиню,
что потрясло меня  сверх  вся­кой  меры.  Он  даже  имел  наглость  сердечно
расцеловать ее три  раза в обе щеки. Конечно, дорогая моя, я была  возмущена
его дурными манерами и невоспитанностью".
     Возмущение, однако, не помешало  ей задать отцу вопрос,  ради ответа на
который   она,  собственно,   и  при­шла:  "Каким  будет   мое   предстоящее
замужество?"
     "Я  была обручена  с блестящим лейтенантом флота,  и  меня уверяли, что
твой отец даст правильный ответ на мой вопрос".
     Анна Александровна  получила от отца ответ на  по­ставленный вопрос. Но
он оказался вовсе не таким, как ей хотелось. И она проигнорировала его.
     Отцовская  способность  распознавать характер  и  бу­дущее  человека  с
первой  встречи позволила ему увидеть  ход дальнейших событий,  связанных  с
Анной Алексан­дровной.
     А сказал  он тогда  следующее:  "Свадьба состоится.  Но  мужа у тебя не
будет".
     Замужняя девственница
     И  действительно,  свадьба  состоялась.  Церемонию  орга­низовала  сама
царица,  несмотря  на  то,  что была настро­ена против  брака и  уговаривала
подумать о других путях выхода из ситуации, о которой я уже писала выше.
     (Мне  передавали,  что   всякий  раз,  рассказывая  о  тех  днях,  Анна
Александровна сокрушалась,  что  в России пропал прекрасный гарнитур стульев
-- царский пода­рок новобрачным. Но тут же спохватывалась: "Что это я, какие
уж там стулья...")
     Большинство  молодых  людей высшего света были  хо­рошо подготовлены  к
браку. Вернее, к одной его стороне. Обучение у любовниц  и кокоток,  задолго
до принятия на себя семейных обязательств, не проходило даром...
     Но в случае  с неловким женихом Анны Александров­ны все было  иначе. Он
почерпнул  сведения  о  супружес­ких  утехах  из  книг,  полных непристойных
фантазий и  сальных  шуток.  Сообразуясь  с  этими представлениями, он и вел
себя. Катастрофа  усугублялась  тем, что Анна Александровна,  воспитанная  в
очень  строгих правилах,  о подобных  вещах не знала  почти  ничего.  И хотя
фанта­зия ее подогревалась многочисленными увлечениями и  флиртом,  обычными
для девушек ее возраста  и  положе­ния, ни  о каких интимных отношениях речи
идти не  могло.  Женихи  того времени  находили  способы удовлетворить  свои
желания на стороне и со своими целомудренными невестами вели себя сдержанно.
     Таким  образом,  после  свадебного пира два неопыт­ных (но  по-разному)
молодых человека были предос­тавлены самим себе.
     Продолжу приводить мои записи, сделанные со слов Анны Александровны.
     "Не знаю, что произошло... То ли мой муж был скры­тым гомосексуалистом,
то  ли от возбуждения в ту ночь  превратился в  импотента... Он  был  сильно
пьян.  Водка придавала  ему смелость и  делала  грубым. Не считаясь с  моими
чувствами и со святостью минуты, он практи­чески изнасиловал меня,  хотя его
желания  далеко обо­гнали  его физические возможности.  Меня  охватил та­кой
ужас и стыд, что я начисто отвергла его дальней­шие притязания.
     Возможно, он и попытался бы обращаться со мной по-другому, но  было уже
слишком поздно. Я его не хотела".
     Сопротивление Анны привело несостоятельного мужа в такую ярость, что он
набросился на  нее  с кулаками,  выкрикивая  оскорбления,  большую  часть из
которых она не понимала.
     Дойдя в рассказе до этого места, Анна Александров­на вдруг разрыдалась:
"Я только хотела, чтобы он ушел и оставил меня в покое".
     Осознав, что наделал, муж протрезвел  и стал про­сить прощения, но Анна
больше не желала иметь с ним ничего общего.
     "Ох,  как  я жалею, что  не  послушалась  царицу и  тво­его  отца.  Все
случилось  так,  как он  предсказал.  Мой  брак с первой  минуты  закончился
крахом,  примирение было невозможным. Я вышла замуж девственницей,  и  с тех
пор плотские позывы означают для меня одно -- кош­мар, который я  испытала в
ту ужасную ночь".
     Подтвержденная добродетель
     Ужас той ночи имел продолжение в  Петропавловс­кой крепости, где пьяные
охранники  подвергали Анну Александровну всяческим унижениям.  Она говорила:
"Сколько раз Господь спасал от солдат, сама не знаю как..."
     Чтобы  ни у  кого  не было соблазна упрекнуть Анну Александровну в том,
что она преувеличивает  свои стра­дания, приведу свидетельство Руднева: "Мои
предпо­ложения  о  нравственных  качествах  г-жи  Вырубовой,  вынесенные  из
продолжительных  бесед   с  нею  в  Петро­павловской  крепости,  в  арестном
помещении, и  нако­нец в Зимнем дворце,  куда она являлась по моим вы­зовам,
вполне  подтверждались  проявлением ею  чисто  христианского  всепрощения  в
отношении тех, от кого ей много пришлось  пережить в стенах Петропавловс­кой
крепости. И здесь необходимо отметить, что об этих издевательствах над г-жой
Вырубовой  со  стороны  кре­постной  стражи  я узнал не  от нее,  а  от г-жи
Танеевой; только лишь после этого г-жа  Вырубова  подтвердила все  сказанное
матерью,  с  удивительным  спокойствием  и  незлобивостью  заявив:  "Они  не
виноваты, не  ведают бо,  что  творят". По  правде  сказать,  эти  печальные
эпи­зоды   издевательства   над  личностью   Вырубовой   тюрем­ной   стражи,
выражавшиеся  в форме  плевания  в  лицо,  снимания  с нее одежды  и  белья,
сопровождаемого  би­тьем  по  лицу  и  по  другим частям  тела больной,  еле
двигавшейся на костылях женщины, и угроз лишить
     жизни  "наложницу государя и Григория", побудили  Следственную комиссию
перевести  г-жу  Вырубову   в  арестное  помещение   при  бывшем  губернском
жандар­мском  управлении. Она добровольно согласилась  на  врачебный осмотр,
чтобы  доказать, что  она  все  еще  девственница,  и  в  результате  медики
подтвердили ее добродетель".
     Фрейлина и мужик
     Однако  этот  факт  не  мог  покончить  со  злобными  сплетнями  насчет
развратных  отношений между  Ан­ной  и моим  отцом. Наоборот.  Даже  сегодня
находятся люди,  которые шепотом в приличной компании и во всеуслышание там,
где это возможно, распространяют нелепые слухи.
     Некоторые доходили до того, что прилагали  к Анне Александровне и моему
отцу историю Елизаветы и лор­да  Лестера -- английская королева-девственница
вош­ла,   среди   прочего,  в  историю  умением   развратничать,   оставаясь
целомудренной.  Без  сомнения,  развращенный  Петербург  знал  все  подобные
способы. И не только в теории. В стремлении же опорочить фантазия становится
особенно буйной.
     То, что произошло  с  Анной Александровной во  вре­мя  ее брачной ночи,
ставшей  единственной,  хорошо  было  известно  всему  свету.  Наивная, Анна
Александ­ровна делилась потрясением со  всеми,  кто выказывал  хоть малейшее
участие.  И это, разумеется, обращалось  против не